.
Хоуви улыбнулся и махнул рукой: дескать. Бог с ними, с извинениями.
- Ладно, простил. Я же понимаю, что такое сдача номера. Когда ты вовремя не появился, я сразу сообразил, что у вас аврал, и направился сюда своим ходом.
На Хоуви был его привычный старенький джемпер, но глаз Джима заметил справа на груди приятеля новый значок. Он нагнулся, чтобы прочитать мелкие буковки.
- "Ешь дерьмо и вой на луну", - со смехом подсказал Хоуви. - Какой-то тип продавал рядом со студцентром. Как я мог устоять перед соблазном!
- Покупочка в твоем духе. - покачал головой Джим. - Ладно, сейчас по-быстрому собираю манатки, и дуем куда-нибудь перекусить. Умираю от голода!
- Заметано, - отозвался Хоуви, нажал переключатель на подлокотнике инвалидного кресла и покатил вслед за Джимом в редакционную комнату. Там он приветственно кивнул Джин и ее помощникам, а потом обратился к Джиму, который собирал какие-то бумаги:
- Так что там случилось-то? Какого хрена парень сиганул из окна? Разбитое сердце? Я слышал, вроде неудачный роман...
- Достоверно еще не знаем, - ответил Джим. - Записки пока не нашли. Возможно, бедолага оставил записку дома или еще где. Полиция пытается связаться с его родителями - пока безрезультатно.
- Вряд ли это из-за учебы. Ведь только одна неделя прошла.
- Пока можно только гадать, - сказал Джим, застегивая молнию рюкзачка. К этому времени они остались в комнате одни. Джим махнул рукой - "сваливаем отсюда!" - и выключил свет.
В этот час в университетском городке стояла удивительная тишина. Пока друзья двигались к автостоянке, в вечернем воздухе были слышны только стук каблуков Джима да жужжание мотора инвалидной коляски. Дневные студенты давно разошлись по домам, а вечерники были на занятиях. Только несколько студентов сидели на террасе кафе рядом с естественно-научным корпусом - пили кофе с пирожками. Хотя осень только-только начиналась, в воздухе царила прохлада, и уже выпала роса.
Джим поймал себя на мысли: отчего же мне так не хотелось возвращаться сюда, в Бреа? Когда он приехал в университетский городок чуть больше недели назад, зарегистрировался, записался на семинары и разместился в комнате студенческого общежития, все его летние страхи показались ему чистым вздором. Чуть было не взял академический отпуск! С какой стати?
Теперь летние настроения он рассматривал, как детский каприз, как досадную дурь. Однако после самоубийства несчастного парня, труп которого так классно сфотографировал Ричард, и в угрюмой тишине холодного вечера на почти безлюдной и плохо освещенной улице студгородка прежние сомнения нахлынули вновь, и Джим с тревогой подумал: что ни говори, а у моей летней неприязни к университету все же были кое-какие основания... Что-то в К. У. Бреа настораживало его, заставляло чувствовать себя не в своей тарелке. Сейчас неприятное ощущение было легко списать на впечатление от слишком натуралистических фотографий самоубийцы. Однако Джим знал, что на самом деле его тревожит нечто другое. Назвать причину страха он бы не смог. Просто чувствовал в темноте некую почти осязаемую угрозу.
Без видимой причины мороз пробежал по его спине, кожа на затылке неприятно заныла.
- Куда мы направляемся? - спросил Хоуви. - Перехватим по гамбургеру у Билла?
- Что? - Джим непонимающе уставился на приятеля. - А! Ну да. Можно и к Биллу.
- Я не был там с прошлого семестра.
- Я тоже.
Хоуви увеличил скорость инвалидной коляски и понесся вперед, затем повернул налево и по специальному скату съехал на автостоянку.
Джим проводил его глазами. Вернувшись в студгородок, он был неприятно поражен видом товарища. Тот был бледнее обычного и еще больше похудел - кожа да кости. Вообще, он стал как бы меньше и выглядел хуже некуда. Когда Джим впервые после лета зашел в комнату Хоуви, сердце у него так и сжалось: какая горестная перемена! Друзья никогда не обсуждали болезнь Хоуви - мышечную дистрофию. Хоуви разговоров на эту тему не любил, а Джим тешил себя мыслью, что болезнь друга удалось как-то приостановить. Сейчас он воочию убедился, что мышечная дистрофия штука коварная, неумолимая - и Хоуви ничего хорошего не светит.
Впервые Джим всерьез подумал о том, что Хоуви может умереть.
Тогда, в комнате Хоуви, Джим вдруг решил перестать прятать голову в песок и побеседовать с другом о том, как протекает болезнь, но застеснялся и вместо этого завел банальный разговор:
- Как лето?
Хоуви ухмыльнулся и пожал плечами:
- Что лето? Сам понимаешь как.
На самом деле Джим не понимал. Но хотел бы понять. Поэтому вдохнул побольше воздуха и спросил:
- Хорошо или плохо?
- И так, и сяк... Старик, слышал обалденную новость? Симмонс подал в отставку. Якобы приставал к студентке. Ну его и попросили.
Они стали оживленно обсуждать эту тему, и момент для серьезного разговора был упущен.
Наблюдая, как Хоуви выруливает по направлению к машине, Джим снова ощутил камень под ложечкой. На душе было очень кисло. Само собой разумеется, Хоуви проведет всю свою жизнь в инвалидном кресле. Против этого факта не поборешься. И совершенно очевидно, что физическая слабость никогда не позволит ему вести "нормальную" жизнь. Однако по крайней мере в рамках этой постоянной немощи его здоровье могло бы оставаться стабильным! Но злая судьба и этого жалкого утешения не оставляет! Увы, увы...
Джим зашагал быстрее, чтобы догнать друга. Он старался спрятать свои горестные размышления, но, видимо, неудачно, потому что Хоуви спросил, когда они оказались рядом у дверцы пикапа:
- Джим, что с тобой? Вид у тебя хреновый. Джим отрицательно мотнул головой.
- Ничего, все в порядке.
- Кончай заливать.
- Просто устал. Эта чертова редакция...
Хоуви недоверчиво покосился на него, но промолчал.
А тем временем Джима вновь прошила неприятная дрожь. Ему опять было не по себе. Казалось, что кто-то.., точнее, что-то.., словом, нечто наблюдает за ним, и шпионит оно за ним уже давно и неотступно.
Джим устоял перед желанием быстро оглянуться. Это ведь глупости, за его спиной ничего быть не может... Он молча сунул руку в карман и вынул ключи от машины.
3
Ян вернулся домой уже в темноте. Час был поздний - но что с того? Все равно дома его никто не ждал. Некому отчитать его за слишком позднее возвращение. Нет человека, которому было бы небезразлично, в какое время Ян пришел домой и пришел ли вообще...
Наверное, поэтому, из нежелания идти в одинокую берлогу, он стал без особой нужды регулярно задерживаться на работе допоздна. В своем крохотном кабинете он или читал в кресле, или просто мечтал, таращась отсутствующим взглядом в пространство.
Его кабинет нельзя было назвать удобным. Тесно, много лишних вещей; вдоль одной стены книжные полки с учебными пособиями, к которым никто не притрагивался много лет;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
Хоуви улыбнулся и махнул рукой: дескать. Бог с ними, с извинениями.
- Ладно, простил. Я же понимаю, что такое сдача номера. Когда ты вовремя не появился, я сразу сообразил, что у вас аврал, и направился сюда своим ходом.
На Хоуви был его привычный старенький джемпер, но глаз Джима заметил справа на груди приятеля новый значок. Он нагнулся, чтобы прочитать мелкие буковки.
- "Ешь дерьмо и вой на луну", - со смехом подсказал Хоуви. - Какой-то тип продавал рядом со студцентром. Как я мог устоять перед соблазном!
- Покупочка в твоем духе. - покачал головой Джим. - Ладно, сейчас по-быстрому собираю манатки, и дуем куда-нибудь перекусить. Умираю от голода!
- Заметано, - отозвался Хоуви, нажал переключатель на подлокотнике инвалидного кресла и покатил вслед за Джимом в редакционную комнату. Там он приветственно кивнул Джин и ее помощникам, а потом обратился к Джиму, который собирал какие-то бумаги:
- Так что там случилось-то? Какого хрена парень сиганул из окна? Разбитое сердце? Я слышал, вроде неудачный роман...
- Достоверно еще не знаем, - ответил Джим. - Записки пока не нашли. Возможно, бедолага оставил записку дома или еще где. Полиция пытается связаться с его родителями - пока безрезультатно.
- Вряд ли это из-за учебы. Ведь только одна неделя прошла.
- Пока можно только гадать, - сказал Джим, застегивая молнию рюкзачка. К этому времени они остались в комнате одни. Джим махнул рукой - "сваливаем отсюда!" - и выключил свет.
В этот час в университетском городке стояла удивительная тишина. Пока друзья двигались к автостоянке, в вечернем воздухе были слышны только стук каблуков Джима да жужжание мотора инвалидной коляски. Дневные студенты давно разошлись по домам, а вечерники были на занятиях. Только несколько студентов сидели на террасе кафе рядом с естественно-научным корпусом - пили кофе с пирожками. Хотя осень только-только начиналась, в воздухе царила прохлада, и уже выпала роса.
Джим поймал себя на мысли: отчего же мне так не хотелось возвращаться сюда, в Бреа? Когда он приехал в университетский городок чуть больше недели назад, зарегистрировался, записался на семинары и разместился в комнате студенческого общежития, все его летние страхи показались ему чистым вздором. Чуть было не взял академический отпуск! С какой стати?
Теперь летние настроения он рассматривал, как детский каприз, как досадную дурь. Однако после самоубийства несчастного парня, труп которого так классно сфотографировал Ричард, и в угрюмой тишине холодного вечера на почти безлюдной и плохо освещенной улице студгородка прежние сомнения нахлынули вновь, и Джим с тревогой подумал: что ни говори, а у моей летней неприязни к университету все же были кое-какие основания... Что-то в К. У. Бреа настораживало его, заставляло чувствовать себя не в своей тарелке. Сейчас неприятное ощущение было легко списать на впечатление от слишком натуралистических фотографий самоубийцы. Однако Джим знал, что на самом деле его тревожит нечто другое. Назвать причину страха он бы не смог. Просто чувствовал в темноте некую почти осязаемую угрозу.
Без видимой причины мороз пробежал по его спине, кожа на затылке неприятно заныла.
- Куда мы направляемся? - спросил Хоуви. - Перехватим по гамбургеру у Билла?
- Что? - Джим непонимающе уставился на приятеля. - А! Ну да. Можно и к Биллу.
- Я не был там с прошлого семестра.
- Я тоже.
Хоуви увеличил скорость инвалидной коляски и понесся вперед, затем повернул налево и по специальному скату съехал на автостоянку.
Джим проводил его глазами. Вернувшись в студгородок, он был неприятно поражен видом товарища. Тот был бледнее обычного и еще больше похудел - кожа да кости. Вообще, он стал как бы меньше и выглядел хуже некуда. Когда Джим впервые после лета зашел в комнату Хоуви, сердце у него так и сжалось: какая горестная перемена! Друзья никогда не обсуждали болезнь Хоуви - мышечную дистрофию. Хоуви разговоров на эту тему не любил, а Джим тешил себя мыслью, что болезнь друга удалось как-то приостановить. Сейчас он воочию убедился, что мышечная дистрофия штука коварная, неумолимая - и Хоуви ничего хорошего не светит.
Впервые Джим всерьез подумал о том, что Хоуви может умереть.
Тогда, в комнате Хоуви, Джим вдруг решил перестать прятать голову в песок и побеседовать с другом о том, как протекает болезнь, но застеснялся и вместо этого завел банальный разговор:
- Как лето?
Хоуви ухмыльнулся и пожал плечами:
- Что лето? Сам понимаешь как.
На самом деле Джим не понимал. Но хотел бы понять. Поэтому вдохнул побольше воздуха и спросил:
- Хорошо или плохо?
- И так, и сяк... Старик, слышал обалденную новость? Симмонс подал в отставку. Якобы приставал к студентке. Ну его и попросили.
Они стали оживленно обсуждать эту тему, и момент для серьезного разговора был упущен.
Наблюдая, как Хоуви выруливает по направлению к машине, Джим снова ощутил камень под ложечкой. На душе было очень кисло. Само собой разумеется, Хоуви проведет всю свою жизнь в инвалидном кресле. Против этого факта не поборешься. И совершенно очевидно, что физическая слабость никогда не позволит ему вести "нормальную" жизнь. Однако по крайней мере в рамках этой постоянной немощи его здоровье могло бы оставаться стабильным! Но злая судьба и этого жалкого утешения не оставляет! Увы, увы...
Джим зашагал быстрее, чтобы догнать друга. Он старался спрятать свои горестные размышления, но, видимо, неудачно, потому что Хоуви спросил, когда они оказались рядом у дверцы пикапа:
- Джим, что с тобой? Вид у тебя хреновый. Джим отрицательно мотнул головой.
- Ничего, все в порядке.
- Кончай заливать.
- Просто устал. Эта чертова редакция...
Хоуви недоверчиво покосился на него, но промолчал.
А тем временем Джима вновь прошила неприятная дрожь. Ему опять было не по себе. Казалось, что кто-то.., точнее, что-то.., словом, нечто наблюдает за ним, и шпионит оно за ним уже давно и неотступно.
Джим устоял перед желанием быстро оглянуться. Это ведь глупости, за его спиной ничего быть не может... Он молча сунул руку в карман и вынул ключи от машины.
3
Ян вернулся домой уже в темноте. Час был поздний - но что с того? Все равно дома его никто не ждал. Некому отчитать его за слишком позднее возвращение. Нет человека, которому было бы небезразлично, в какое время Ян пришел домой и пришел ли вообще...
Наверное, поэтому, из нежелания идти в одинокую берлогу, он стал без особой нужды регулярно задерживаться на работе допоздна. В своем крохотном кабинете он или читал в кресле, или просто мечтал, таращась отсутствующим взглядом в пространство.
Его кабинет нельзя было назвать удобным. Тесно, много лишних вещей; вдоль одной стены книжные полки с учебными пособиями, к которым никто не притрагивался много лет;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145