Такая бумажка сейчас имеется у каждого в этой таверне, один парень раздавал их здесь, как леденцы на палочке. Единственная причина, по которой ты все еще бродишь на свободе, – это паршивая фотография-.
Он ухмыльнулся еще шире.
– Ну, еще и потому, что никому в голову не при шло, что ты заявишься прямо сюда. Думаю, потому здесь такая давка и творится – все кинулись звонить своим дружкам, чтобы поделиться новостями.
– Наверно, – пробормотал я.
Но кое-кому мысль о том, что я сюда заявлюсь, все же пришла. По крайней мере тому, кто просил связаться с ним по контактному телефону в листовке. Кто-то твердо вознамерился перекрыть мне все входы и выходы, и, по всем признакам, занимался этим он со знанием дела. И в отличие от братцев бородавочников этот пресловутый «кто-то» знал название нашего корабля.
– Скажи-ка мне, этот раздатчик леденцов был двуногим гуманоидом с длинными руками и бородавчатой рожей?
Фулбрайт озадаченно наморщил лоб.
– Не-а, это был человек. Низкорослый такой и хилый, на счетовода здорово смахивал.
– Что-то он тогда не похож на завсегдатая подобных местечек, – сказал я. – А не думаешь, что кто-то всех попросту дурит?
– Это с сотней-то коммерц-марок в довесок? – фыркнул Фулбрайт. – Кому это надо?
– С сотней? – не понял я. – В объявлении говорится про пять тысяч.
– Это тому, кто найдет, – пояснил Фулбрайт. – Тот парень к каждой бумажке прилагал сотню марок. Чтоб уж наверняка прочитали, должно быть.
Я похолодел. Пять тысяч за то, чтобы разыскать меня, – это еще куда ни шло. Но если ищейка раздает тысячи коммерц-марок только для того, чтобы привлечь внимание, значит, ставки действительно высоки.
И единственное, что меня до сих пор спасало, так это до ужаса плохая фотография в моем личном деле. Да еще, пожалуй, тот факт, что единственный человек, который опознал меня, захотел заработать побольше, чем предлагалось в листовке,
– По рукам, – сказал я Фулбрайту. – Десять штук. Но у меня нет с собой таких денег. Нам придется вернуться на корабль.
Он хищно прищурился, и по непроизвольному подергиванию рта и бровей я отчетливо прочитал его мысли: если он сумеет хорошенько разглядеть «Икар», то сможет втюхать описание корабля неизвестному счетоводу.
– Идет. – Он расстегнул куртку и убрал листовку во внутренний карман. Пока Фулбрайт вставал из-за стола, я успел заметить у него слева на поясе кобуру и торчащую из нее серую рукоятку пистолета. Он кивком указал на дверь: – Пошли.
Мы покинули таверну, пересекли фойе и вышли из здания «Межзвездной связи». Пока мы шли через вестибюль, Фулбрайт незаметно вытащил пистолет из кобуры, сунул его в правый боковой карман куртки, а руку из кармана вынимать не стал. Хоть мы с ним когда-то и выпивали за одним столом, он не слишком-то мне доверял и не скрывал этого.
– На какой ты стоянке? – спросил он, когда я на правился к ближайшему движущемуся тротуару, который, как оказалось, вел на север.
– Номер можешь и сам прочитать, когда мы туда доберемся, – проворчал я, украдкой озираясь – не под вернется ли что-нибудь обещающее.
Дорожка, на которой мы стояли, не пользовалась особой популярностью, и не требовалось выдающихся умственных способностей, чтобы понять почему: вела она не к посадочным площадкам, а, наоборот, к складам, ремонтным мастерским и прочим хозяйственным постройкам.
Последняя деталь не ускользнула и от Фулбрайта.
– Надеюсь, ты не собираешься надуть своего старого приятеля, Джорди, – предупредил он, шагнув ближе ко мне, и ткнул меня в спину дулом пистолета. Даже сквозь куртку пистолет казался очень холодным. – Ты учти, мне это не понравится. Совсем не понравится.
– Не думаешь же ты, что я поставлю паленый корабль на обычную площадку, правда? – возразил я, глядя себе под ноги.
Лента дорожки была сплошной, но немного впереди и справа от нас виднелась одна из прорех, которыми изобиловали края движущейся полосы, – материал там протерся или порвался. Данная конкретная дыра была треугольная, примерно пять на десять сантиметров, сквозь нее виднелись несущая решетка и механизм, приводящий ленту в движение. Примерно через каждые полсекунды мелькал яркий голубой огонек – должно быть, подсветка, которая по ночам помогала различить края дорожки.
– Так где же он? – спросил Фулбрайт.
– Терпение, Джеймс, терпение, – сказал я, разглядывая треугольное отверстие и решетку под ним и на скоро прикидывая в уме.
Это будет нелегко, не говоря уж о потерях, но должно выгореть.
– У меня звонит телефон, – сказал я, медленно потянувшись к внутреннему карману, – там виброзвонок. Не возражаешь, если я отвечу?
Краем глаза я заметил, что мой бывший собутыльник нахмурился.
– Черт с ним, – буркнул он.
– Я бы не советовал, – мягко возразил я. – Если я не отвечу, мой напарник начнет меня искать. Ты же не захочешь связываться еще и с ним, верно? Ведь не из-за каких-то вшивых пяти тысяч так осложнять себе жизнь.
Когда Фулбрайт принимался шевелить извилинами, этот мучительный процесс был заметен со стороны невооруженным глазом. Он никогда не встречался с Иксилем, мы всегда старались, чтобы мой напарник оставался за кулисами, когда приходилось иметь дело с бандами, где ксенофобия была в порядке вещей. Но в свое время я неоднократно намекал Фулбрайту о моем компаньоне и его способностях. Теперь я терпеливо ждал, пока бандит напрягал свои мыслительные способности. Мы как раз подъезжали к ремонтным мастерским и складам, где народ в основном занимался своим делом под крышей и не шлялся по окрестностям. А грохот механизмов заглушит любой посторонний звук, в том числе – выстрел. Чем дальше мы углублялись в этот сектор космопорта, тем больше мне нравилась местность.
Фулбрайт наконец покончил с раздумьями и перешел к действиям.
– Ладно. – Он шагнул ближе, по-прежнему держась у меня за спиной, сграбастал свободной пятерней воротник моей куртки и при этом опять предостерегающе ткнул меня стволом в область почек. – Вынимай телефон – медленно, двумя пальцами левой руки.
Как и было велено, я медленно и осторожно распахнул куртку и столь же осторожно достал телефон из внутреннего кармана.
– Так я отвечу, ладно? – спросил я, держа аппарат на весу, чтобы мой «старый собутыльник» убедился, что это действительно телефон и ничего более.
Не дожидаясь ответа, я перехватил мобильник поудобнее и поднес его к уху.
Или, точнее, попытался это сделать. Где-то на полдороги мои пальцы дрогнули, телефон выскользнул и упал на движущуюся ленту как раз у меня под ногами.
– Черт! – выругался я, делая большой шаг вперед. Если бы я дал Фулбрайту хотя бы полсекунды на раздумье, может, мне и не удалось бы его провести. Но полсекунды я ему не дал, и он клюнул. Совершенно естественным образом я порывисто шагнул вперед, чтобы подобрать свой телефон, а Фулбрайт столь же естественным образом любезно отпустил мою куртку, чтобы я мог это сделать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127
Он ухмыльнулся еще шире.
– Ну, еще и потому, что никому в голову не при шло, что ты заявишься прямо сюда. Думаю, потому здесь такая давка и творится – все кинулись звонить своим дружкам, чтобы поделиться новостями.
– Наверно, – пробормотал я.
Но кое-кому мысль о том, что я сюда заявлюсь, все же пришла. По крайней мере тому, кто просил связаться с ним по контактному телефону в листовке. Кто-то твердо вознамерился перекрыть мне все входы и выходы, и, по всем признакам, занимался этим он со знанием дела. И в отличие от братцев бородавочников этот пресловутый «кто-то» знал название нашего корабля.
– Скажи-ка мне, этот раздатчик леденцов был двуногим гуманоидом с длинными руками и бородавчатой рожей?
Фулбрайт озадаченно наморщил лоб.
– Не-а, это был человек. Низкорослый такой и хилый, на счетовода здорово смахивал.
– Что-то он тогда не похож на завсегдатая подобных местечек, – сказал я. – А не думаешь, что кто-то всех попросту дурит?
– Это с сотней-то коммерц-марок в довесок? – фыркнул Фулбрайт. – Кому это надо?
– С сотней? – не понял я. – В объявлении говорится про пять тысяч.
– Это тому, кто найдет, – пояснил Фулбрайт. – Тот парень к каждой бумажке прилагал сотню марок. Чтоб уж наверняка прочитали, должно быть.
Я похолодел. Пять тысяч за то, чтобы разыскать меня, – это еще куда ни шло. Но если ищейка раздает тысячи коммерц-марок только для того, чтобы привлечь внимание, значит, ставки действительно высоки.
И единственное, что меня до сих пор спасало, так это до ужаса плохая фотография в моем личном деле. Да еще, пожалуй, тот факт, что единственный человек, который опознал меня, захотел заработать побольше, чем предлагалось в листовке,
– По рукам, – сказал я Фулбрайту. – Десять штук. Но у меня нет с собой таких денег. Нам придется вернуться на корабль.
Он хищно прищурился, и по непроизвольному подергиванию рта и бровей я отчетливо прочитал его мысли: если он сумеет хорошенько разглядеть «Икар», то сможет втюхать описание корабля неизвестному счетоводу.
– Идет. – Он расстегнул куртку и убрал листовку во внутренний карман. Пока Фулбрайт вставал из-за стола, я успел заметить у него слева на поясе кобуру и торчащую из нее серую рукоятку пистолета. Он кивком указал на дверь: – Пошли.
Мы покинули таверну, пересекли фойе и вышли из здания «Межзвездной связи». Пока мы шли через вестибюль, Фулбрайт незаметно вытащил пистолет из кобуры, сунул его в правый боковой карман куртки, а руку из кармана вынимать не стал. Хоть мы с ним когда-то и выпивали за одним столом, он не слишком-то мне доверял и не скрывал этого.
– На какой ты стоянке? – спросил он, когда я на правился к ближайшему движущемуся тротуару, который, как оказалось, вел на север.
– Номер можешь и сам прочитать, когда мы туда доберемся, – проворчал я, украдкой озираясь – не под вернется ли что-нибудь обещающее.
Дорожка, на которой мы стояли, не пользовалась особой популярностью, и не требовалось выдающихся умственных способностей, чтобы понять почему: вела она не к посадочным площадкам, а, наоборот, к складам, ремонтным мастерским и прочим хозяйственным постройкам.
Последняя деталь не ускользнула и от Фулбрайта.
– Надеюсь, ты не собираешься надуть своего старого приятеля, Джорди, – предупредил он, шагнув ближе ко мне, и ткнул меня в спину дулом пистолета. Даже сквозь куртку пистолет казался очень холодным. – Ты учти, мне это не понравится. Совсем не понравится.
– Не думаешь же ты, что я поставлю паленый корабль на обычную площадку, правда? – возразил я, глядя себе под ноги.
Лента дорожки была сплошной, но немного впереди и справа от нас виднелась одна из прорех, которыми изобиловали края движущейся полосы, – материал там протерся или порвался. Данная конкретная дыра была треугольная, примерно пять на десять сантиметров, сквозь нее виднелись несущая решетка и механизм, приводящий ленту в движение. Примерно через каждые полсекунды мелькал яркий голубой огонек – должно быть, подсветка, которая по ночам помогала различить края дорожки.
– Так где же он? – спросил Фулбрайт.
– Терпение, Джеймс, терпение, – сказал я, разглядывая треугольное отверстие и решетку под ним и на скоро прикидывая в уме.
Это будет нелегко, не говоря уж о потерях, но должно выгореть.
– У меня звонит телефон, – сказал я, медленно потянувшись к внутреннему карману, – там виброзвонок. Не возражаешь, если я отвечу?
Краем глаза я заметил, что мой бывший собутыльник нахмурился.
– Черт с ним, – буркнул он.
– Я бы не советовал, – мягко возразил я. – Если я не отвечу, мой напарник начнет меня искать. Ты же не захочешь связываться еще и с ним, верно? Ведь не из-за каких-то вшивых пяти тысяч так осложнять себе жизнь.
Когда Фулбрайт принимался шевелить извилинами, этот мучительный процесс был заметен со стороны невооруженным глазом. Он никогда не встречался с Иксилем, мы всегда старались, чтобы мой напарник оставался за кулисами, когда приходилось иметь дело с бандами, где ксенофобия была в порядке вещей. Но в свое время я неоднократно намекал Фулбрайту о моем компаньоне и его способностях. Теперь я терпеливо ждал, пока бандит напрягал свои мыслительные способности. Мы как раз подъезжали к ремонтным мастерским и складам, где народ в основном занимался своим делом под крышей и не шлялся по окрестностям. А грохот механизмов заглушит любой посторонний звук, в том числе – выстрел. Чем дальше мы углублялись в этот сектор космопорта, тем больше мне нравилась местность.
Фулбрайт наконец покончил с раздумьями и перешел к действиям.
– Ладно. – Он шагнул ближе, по-прежнему держась у меня за спиной, сграбастал свободной пятерней воротник моей куртки и при этом опять предостерегающе ткнул меня стволом в область почек. – Вынимай телефон – медленно, двумя пальцами левой руки.
Как и было велено, я медленно и осторожно распахнул куртку и столь же осторожно достал телефон из внутреннего кармана.
– Так я отвечу, ладно? – спросил я, держа аппарат на весу, чтобы мой «старый собутыльник» убедился, что это действительно телефон и ничего более.
Не дожидаясь ответа, я перехватил мобильник поудобнее и поднес его к уху.
Или, точнее, попытался это сделать. Где-то на полдороги мои пальцы дрогнули, телефон выскользнул и упал на движущуюся ленту как раз у меня под ногами.
– Черт! – выругался я, делая большой шаг вперед. Если бы я дал Фулбрайту хотя бы полсекунды на раздумье, может, мне и не удалось бы его провести. Но полсекунды я ему не дал, и он клюнул. Совершенно естественным образом я порывисто шагнул вперед, чтобы подобрать свой телефон, а Фулбрайт столь же естественным образом любезно отпустил мою куртку, чтобы я мог это сделать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127