К нижней губе прилипла потухшая сигарета.
Он быстро покосился на меня, как человек, которому с трудом удается заниматься своим делом и не соваться в чужие. Я спросил:
— Где хозяин?
Сигарета подпрыгнула в уголке его рта. Нежно журчала текущая из шланга вода.
— Спроси в доме, Джек.
— Уже. Они хлопнули дверью перед моим носом.
— Ты разбиваешь мое сердце, Джек.
— А как насчет миссис Морни?
— Тот же ответ. Я просто мою здесь машину. Продаешь что-нибудь?
Я протянул визитку так, чтобы он смог прочитать ее. На сей раз это была рабочая визитка. Он положил губку на подножку, шланг на землю, обошел лужу воды, чтобы вытереть руки о висевшее на двери гаража полотенце. Затем выудил спички из кармана штанов и, откинув голову назад, зажег прилипший к губе окурок.
Потом он повел по сторонам плутоватыми глазками и направился за машину, кивком головы приглашая меня следовать за ним. Я последовал.
— Как насчет небольших денежных расходов? — осторожно поинтересовался он.
— Что-то я стал туповат в последнее время.
— За пять долларов я могу начать думать.
— Неловко заставлять тебя так напрягаться.
— За десять могу спеть, как четыре канарейки и гавайская гитара.
— Я не поклонник столь изысканных оркестровок.
Он наклонил голову в сторону.
— Говори яснее, Джек.
— Я не хочу, чтобы ты потерял работу, сынок. Я всего лишь хочу знать, дома ли миссис Морни. Это стоит не больше доллара.
— Не волнуйся за меня, Джек. Я тут в милости.
— У мистера Морни или еще у кого-то?
— Ты хочешь это за тот же доллар?
— Два.
Он смерил меня взглядом.
— Ты ведь на него работаешь?
— Естественно.
— Врешь.
— Давай два, — деловито сказал он.
Я дал ему два доллара.
— Она в саду за домом со своим дружком. Милым дружком. Если у вас есть дружок, который не работает, и муж, который работает, — значит, вы хорошо устроились, — он хитро покосился на меня.
— Твое бездыханное тело когда-нибудь хорошо устроится в сточной канаве.
— Только не мое, Джек. Я умный. Я верчусь возле этих людей всю жизнь.
Он потер банкноты между ладонями, подул на них и, сложив их в несколько раз, сунул в карманчик для часов на бриджах.
— Это был пробный шар, — сказал он. — Теперь еще за пять долларов…
Из-за машины вылетел белый коккер-спаниель, чуть поскользнулся на мокром бетоне, высоко подпрыгнув, лизнул меня в лицо и свалился на землю. Затем, вскочив, обежал меня и уселся у моих ног, высунув язык и тяжело дыша.
Я перешагнул через него, облокотился на машину и вытащил носовой платок.
— Это Хитклифф, — кисло сообщил шофер.
— Хитклифф?
— Ну. Они так зовут собаку, Джек. Смотри… а вот и сопровождающий.
Он взял губку и шланг и вернулся к работе. Коккер-спаниель тут же снова бросился ко мне, чуть не сбив меня с ног.
— Ко мне, Хитклифф, — раздался громкий мужской голос, и из увитой розами решетчатой галереи появился мужчина.
Высокий, смуглый, с гладкой кожей оливкового цвета; со сверкающими черными глазами и ослепительными белыми зубами. Бачки. Тонкие черные усики. Бачки слишком длинные, даже длиннее, чем просто слишком. Белая рубашка с вышитыми на кармашке инициалами. Белые широкие брюки, белые ботинки. Наручные часы на золотой цепочке свободно болтались на узком смуглом запястье. Желтый шарфик обхватывал тонкую бронзовую шею.
Он увидел, что собака сидит у моих ног, и это ему не понравилось. Он щелкнул длинными пальцами и чистым резким голосом сказал:
— Ко мне, Хитклифф. Ко мне, быстро!
Собака тяжело задышала, но не пошевелилась, разве что сильнее прижалась к моей ноге.
— Вы кто? — спросил мужчина, смерив меня взглядом.
Я протянул визитку. Смуглая рука взяла ее за уголок. Собака тихо отступила назад, обежала машину и скрылась.
— Марлоу, — сказал мужчина. — Марлоу, да? Как это понимать? Что вам здесь надо?
Он медленно оглядел меня сверкающими черными глазами, и его длинные шелковистые ресницы поднялись и опустились.
— Вам что, не сказали, что миссис нет дома?
— Сказали, но я не поверил. Вы мистер Морни?
— Нет.
— Это мистер Ваньер, — притворно-вежливым и невинным голоском протянул за моей спиной шофер. — Мистер Ваньер — друг семьи. Он частенько сюда захаживает.
Ваньер метнул бешеный взгляд за мое плечо. Шофер обошел машину и презрительно выплюнул окурок.
— Я сказал ему, что хозяина нет дома, мистер Ваньер.
— Вижу.
— Я сказал ему, что дома миссис Морни и вы. Я что-нибудь сделал неправильно?
— Ты мог бы заниматься своим делом, — сказал Ваньер.
— Просто странно, как это мне самому не пришло в голову, — удивился шофер.
— Иди отсюда, пока я не свернул твою тощую грязную шею.
Шофер спокойно посмотрел на него, потом ушел в темный гараж и стал что-то насвистывать. Ваньер устремил на меня горящий злобой взгляд и раздраженно сказал:
— Вам сообщили, что миссис Морни нет дома, но, видно, вас это не устраивает. Другими словами, данная информация не удовлетворяет вас.
— Если другими словами — то да.
— Ясно. Не соизволите ли объяснить, какой вопрос вы хотите обсудить с миссис Морни?
— Предпочитаю объяснить это самой миссис Морни.
— Незадача в том, что она не собирается принимать вас.
— Следи за его правой, Джек, — подал голос шофер из-за машины. — В ней может быть нож.
Оливковое лицо Ваньера сделалось цвета сухих водорослей. Он резко повернулся на пятках и придушенно рявкнул:
— Следуйте за мной!
Он пошел по мощенной кирпичом дорожке через заросшую розами галерею к белой калитке. За ней находился обнесенный стеной сад с шикарными цветочными клумбами, площадкой для игры в бадминтон, чудесными газончиками и маленьким, выложенными кафелем бассейном, сердито сверкавшим на солнце. Площадка около бассейна была уставлена бело-синей садовой мебелью: низкими столиками, шезлонгами с подставками для ног, а над всем этим — сине-белый зонт размером с хорошую палатку.
В одном из шезлонгов томно раскинулась длинноногая девица; на столике рядом с ней стоял высокий матовый бокал, серебряное ведерко со льдом и бутылка виски. Девица лениво наблюдала за нашим приближением. С расстояния тридцати футов она смотрелась по высшему разряду. С расстояния десяти футов она смотрелась как нечто, предназначенное для рассматривания с расстояния тридцати футов. Ее рот был слишком велик, глаза — слишком сини, косметика — слишком ярка. Ее тонкие брови описывали дугу почти фантастической длины и высоты; ресницы ее были накрашены так густо, что походили на миниатюрные железные решетки.
На девице были белые парусиновые брюки, белая шелковая блузка, сине-белые сандалии на босу ногу, на шее — ожерелье из зеленых камней.
Рядом на стуле лежала белая соломенная шляпа с полями диаметром с автомобильное колесо, на шляпе — солнцезащитные очки, каждая линза — размером с пончик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Он быстро покосился на меня, как человек, которому с трудом удается заниматься своим делом и не соваться в чужие. Я спросил:
— Где хозяин?
Сигарета подпрыгнула в уголке его рта. Нежно журчала текущая из шланга вода.
— Спроси в доме, Джек.
— Уже. Они хлопнули дверью перед моим носом.
— Ты разбиваешь мое сердце, Джек.
— А как насчет миссис Морни?
— Тот же ответ. Я просто мою здесь машину. Продаешь что-нибудь?
Я протянул визитку так, чтобы он смог прочитать ее. На сей раз это была рабочая визитка. Он положил губку на подножку, шланг на землю, обошел лужу воды, чтобы вытереть руки о висевшее на двери гаража полотенце. Затем выудил спички из кармана штанов и, откинув голову назад, зажег прилипший к губе окурок.
Потом он повел по сторонам плутоватыми глазками и направился за машину, кивком головы приглашая меня следовать за ним. Я последовал.
— Как насчет небольших денежных расходов? — осторожно поинтересовался он.
— Что-то я стал туповат в последнее время.
— За пять долларов я могу начать думать.
— Неловко заставлять тебя так напрягаться.
— За десять могу спеть, как четыре канарейки и гавайская гитара.
— Я не поклонник столь изысканных оркестровок.
Он наклонил голову в сторону.
— Говори яснее, Джек.
— Я не хочу, чтобы ты потерял работу, сынок. Я всего лишь хочу знать, дома ли миссис Морни. Это стоит не больше доллара.
— Не волнуйся за меня, Джек. Я тут в милости.
— У мистера Морни или еще у кого-то?
— Ты хочешь это за тот же доллар?
— Два.
Он смерил меня взглядом.
— Ты ведь на него работаешь?
— Естественно.
— Врешь.
— Давай два, — деловито сказал он.
Я дал ему два доллара.
— Она в саду за домом со своим дружком. Милым дружком. Если у вас есть дружок, который не работает, и муж, который работает, — значит, вы хорошо устроились, — он хитро покосился на меня.
— Твое бездыханное тело когда-нибудь хорошо устроится в сточной канаве.
— Только не мое, Джек. Я умный. Я верчусь возле этих людей всю жизнь.
Он потер банкноты между ладонями, подул на них и, сложив их в несколько раз, сунул в карманчик для часов на бриджах.
— Это был пробный шар, — сказал он. — Теперь еще за пять долларов…
Из-за машины вылетел белый коккер-спаниель, чуть поскользнулся на мокром бетоне, высоко подпрыгнув, лизнул меня в лицо и свалился на землю. Затем, вскочив, обежал меня и уселся у моих ног, высунув язык и тяжело дыша.
Я перешагнул через него, облокотился на машину и вытащил носовой платок.
— Это Хитклифф, — кисло сообщил шофер.
— Хитклифф?
— Ну. Они так зовут собаку, Джек. Смотри… а вот и сопровождающий.
Он взял губку и шланг и вернулся к работе. Коккер-спаниель тут же снова бросился ко мне, чуть не сбив меня с ног.
— Ко мне, Хитклифф, — раздался громкий мужской голос, и из увитой розами решетчатой галереи появился мужчина.
Высокий, смуглый, с гладкой кожей оливкового цвета; со сверкающими черными глазами и ослепительными белыми зубами. Бачки. Тонкие черные усики. Бачки слишком длинные, даже длиннее, чем просто слишком. Белая рубашка с вышитыми на кармашке инициалами. Белые широкие брюки, белые ботинки. Наручные часы на золотой цепочке свободно болтались на узком смуглом запястье. Желтый шарфик обхватывал тонкую бронзовую шею.
Он увидел, что собака сидит у моих ног, и это ему не понравилось. Он щелкнул длинными пальцами и чистым резким голосом сказал:
— Ко мне, Хитклифф. Ко мне, быстро!
Собака тяжело задышала, но не пошевелилась, разве что сильнее прижалась к моей ноге.
— Вы кто? — спросил мужчина, смерив меня взглядом.
Я протянул визитку. Смуглая рука взяла ее за уголок. Собака тихо отступила назад, обежала машину и скрылась.
— Марлоу, — сказал мужчина. — Марлоу, да? Как это понимать? Что вам здесь надо?
Он медленно оглядел меня сверкающими черными глазами, и его длинные шелковистые ресницы поднялись и опустились.
— Вам что, не сказали, что миссис нет дома?
— Сказали, но я не поверил. Вы мистер Морни?
— Нет.
— Это мистер Ваньер, — притворно-вежливым и невинным голоском протянул за моей спиной шофер. — Мистер Ваньер — друг семьи. Он частенько сюда захаживает.
Ваньер метнул бешеный взгляд за мое плечо. Шофер обошел машину и презрительно выплюнул окурок.
— Я сказал ему, что хозяина нет дома, мистер Ваньер.
— Вижу.
— Я сказал ему, что дома миссис Морни и вы. Я что-нибудь сделал неправильно?
— Ты мог бы заниматься своим делом, — сказал Ваньер.
— Просто странно, как это мне самому не пришло в голову, — удивился шофер.
— Иди отсюда, пока я не свернул твою тощую грязную шею.
Шофер спокойно посмотрел на него, потом ушел в темный гараж и стал что-то насвистывать. Ваньер устремил на меня горящий злобой взгляд и раздраженно сказал:
— Вам сообщили, что миссис Морни нет дома, но, видно, вас это не устраивает. Другими словами, данная информация не удовлетворяет вас.
— Если другими словами — то да.
— Ясно. Не соизволите ли объяснить, какой вопрос вы хотите обсудить с миссис Морни?
— Предпочитаю объяснить это самой миссис Морни.
— Незадача в том, что она не собирается принимать вас.
— Следи за его правой, Джек, — подал голос шофер из-за машины. — В ней может быть нож.
Оливковое лицо Ваньера сделалось цвета сухих водорослей. Он резко повернулся на пятках и придушенно рявкнул:
— Следуйте за мной!
Он пошел по мощенной кирпичом дорожке через заросшую розами галерею к белой калитке. За ней находился обнесенный стеной сад с шикарными цветочными клумбами, площадкой для игры в бадминтон, чудесными газончиками и маленьким, выложенными кафелем бассейном, сердито сверкавшим на солнце. Площадка около бассейна была уставлена бело-синей садовой мебелью: низкими столиками, шезлонгами с подставками для ног, а над всем этим — сине-белый зонт размером с хорошую палатку.
В одном из шезлонгов томно раскинулась длинноногая девица; на столике рядом с ней стоял высокий матовый бокал, серебряное ведерко со льдом и бутылка виски. Девица лениво наблюдала за нашим приближением. С расстояния тридцати футов она смотрелась по высшему разряду. С расстояния десяти футов она смотрелась как нечто, предназначенное для рассматривания с расстояния тридцати футов. Ее рот был слишком велик, глаза — слишком сини, косметика — слишком ярка. Ее тонкие брови описывали дугу почти фантастической длины и высоты; ресницы ее были накрашены так густо, что походили на миниатюрные железные решетки.
На девице были белые парусиновые брюки, белая шелковая блузка, сине-белые сандалии на босу ногу, на шее — ожерелье из зеленых камней.
Рядом на стуле лежала белая соломенная шляпа с полями диаметром с автомобильное колесо, на шляпе — солнцезащитные очки, каждая линза — размером с пончик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54