Это, вероятно, поможет вам выяснить его прежний адрес. Минуточку.
Они подождали, пока я пройду в спальню и вытащу из кармана пиджака мятый конверт. Я вручил его Бризу, тот прочитал написанное и сунул конверт в бумажник.
— Значит, только сейчас вспомнил, да?
— Ей-богу.
— Ну-ну, — сказал он. — Ну-ну.
И оба полицейских, тряся головами, двинулись по коридору к лифту.
Я закрыл дверь и вернулся к своему второму, почти не тронутому коктейлю. Он показался мне безвкусным. Я унес стакан на кухню и долил в него виски. Стоя со стаканом в руке у окна, я смотрел, как раскачиваются гибкие верхушки эвкалиптов на фоне темного синеватого неба. Похоже, снова поднимался ветер.
Я попробовал коктейль и подумал, что не надо было портить виски. И, вылив содержимое стакана в раковину, выпил просто холодной воды.
Двенадцать часов на то, чтобы разобраться в ситуации, которую я еще даже не начал понимать. В противном случае выдать клиента и оставить полицейским на растерзание его и его семью. Нанимайте частного детектива Марлоу — и ваш дом будет полон представителями официальных властей. Зачем беспокоиться? К чему сомнения и страхи? К чему терзаться подозрениями? Посоветуйтесь с косоглазым, косолапым, тупым и рассеянным следователем. Филип Марлоу, Гленвью, 7537. Обращайтесь ко мне — и вы познакомитесь с лучшими фараонами города. Зачем отчаиваться? Зачем оставаться в одиночестве? Обратитесь к Марлоу — и вы увидите, как к вашему дому подъезжает полицейский фургон.
Это не помогало. Я вернулся в гостиную и раскурил уже остывшую трубку. Я медленно затянулся, но табачный дым все равно отдавал паленой резиной. Отложив трубку, я задумчиво стоял посреди комнаты, оттягивая и отпуская нижнюю губу.
Зазвонил телефон. Я поднял трубку и прорычал в нее что-то неразборчивое.
— Марлоу?
Это был жесткий тихий шепот. Жесткий тихий шепот, который я уже слышал.
— Все в порядке, — сказал я. — Выкладывай, кто бы ты ни был. Кому я теперь перебежал дорогу?
— Может быть, ты толковый парень, Марлоу? — произнес жесткий тихий шепот. — Может быть, ты желаешь себе добра?
— А в каком количестве?
— В количестве, скажем, пяти сотен.
— Грандиозно, — сказал я. — И что я должен делать?
— Держаться от греха подальше. Хочешь подробней обсудить эту тему?
— Где, когда и с кем?
— Клуб «Айдл Вэли». Морни. В любое время.
— А ты кто?
На другом конце провода приглушенно хихикнули:
— Спросишь у ворот Эдди Пру.
Раздался щелчок, и я положил трубку.
Было около половины двенадцатого, когда я вывел из гаража машину и тронулся к проезду Кахуэнга.
17
Миль через двадцать по Кахуэнга к подножию холмов сворачивал широкий проспект с поросшей цветущим мхом разделительной полосой. Вдоль него тянулись пять жилых кварталов, и дальше на протяжении всей его длины по обе стороны не было видно ни домика. В самом конце проспекта в сторону холмов виражем уходила асфальтовая дорога. Она вела к «Айдл Вэли».
У подножия первого холма вблизи дороги стоял низенький белый домик с черепичной крышей. К козырьку над ступеньками крепилась освещенная прожекторами вывеска: «Патруль Айдл Вэли». Створки перекрывающих дорогу ворот были раскрыты, и выставленный на середину дороги квадратный белый знак гласил «стоп» фосфоресцирующими буквами. Другой прожектор высвечивал пространство перед знаком.
Я остановился. Человек в форме со звездой и с плетеной кожаной кобурой на поясе посмотрел на номер моей машины, а потом в список на столе. Он подошел.
— Добрый вечер. У меня ваша машина не значится. Это частная дорога. Вы в гости?
— В клуб.
— Который?
— «Айдл Вэли».
— Восемьдесят семь-семьдесят семь. Его здесь так называют. Вы имеете в виду заведение мистера Морни?
— Именно.
— Вы, кажется, не являетесь членом клуба.
— Нет.
— За вас должны поручиться. Кто-нибудь из членов клуба или из живущих в долине. Частные владения, сами понимаете.
— Филип Марлоу, — сказал я. — К Эдди Пру.
— Пру?
— Это секретарь мистера Морни. Или что-то вроде этого.
— Минуточку, пожалуйста.
Он подошел к двери домика и что-то сказал в нее дежурному у телефона. Сзади подъехал и просигналил автомобиль. Из открытой двери патрульного поста послышался стук пишущей машинки. Человек, который разговаривал со мной, махнул сигналящему автомобилю, чтобы тот проезжал. Он плавно объехал меня и унесся в темноту — зеленый длинный «седан» с тремя сногсшибательными дамами — все при сигаретах, выщипанных бровях и высокомерных минах. Автомобиль на полной скорости прошел вираж и исчез с глаз.
Человек в форме снова подошел к машине и положил руку на дверцу.
— О'кей, мистер Марлоу. Отметьтесь, пожалуйста, у дежурного офицера в клубе. Миля вперед, справа. Там освещенная автостоянка и номер на стене. Восемьдесят семь — семьдесят семь. И отметьтесь у дежурного.
— Предположим, я не отмечусь.
— Вы шутите? — в его голосе послышались металлические нотки.
— Нет. Просто интересно.
— Вас начнет искать пара патрульных машин.
— А сколько вас всего в патруле?
— Извините, — сказал он. — Миля вперед, справа, мистер Марлоу.
Я посмотрел на его кобуру, на прицепленный к рубашке специальный значок.
— И это называется демократией, — сказал я.
Он оглянулся, сплюнул под ноги и положил руку на крышку машины.
— Я знал одного паренька, который был членом клуба Джона Рида. Ты не из этой компании?
— Товарищ, — сказал я.
— Беда революций заключается в том, — сказал он, — что они попадают в плохие руки.
— Точно, — согласился я.
— С другой стороны, — продолжал он, — что может быть хуже кучки обитающих здесь Богатых шарлатанов?
— Может быть, ты сам когда-нибудь будешь здесь жить.
Он снова сплюнул.
— Я не буду здесь жить, даже если мне за это будут отваливать пятьдесят тысяч в год и укладывать спать в шифоновой пижаме и в ожерелье из розового жемчуга.
— Не хотел бы я подступиться к тебе с таким предложением.
— Ты всегда можешь подступиться ко мне с таким предложением и посмотреть, чем это для тебя кончится.
— Ну ладно, тогда я поехал отмечаться у дежурного в клубе, — сказал я.
Сзади подъехал еще один автомобиль и просигналил. Я тронулся. Через сотню метров я прижался к обочине, заслышав гудок, — и черный лимузин пронесся мимо с тихим сухим шелестом, подобным шелесту мертвых осенних листьев.
Ветра здесь не было, и льющийся в долину лунный свет был таким ярким и резким, что черные тени казались высеченными из камня.
За поворотом моему взору открылась вся долина. Тысяча белых домов, рассыпанных по склонам холмов, десять тысяч сияющих окон — и всему этому великолепию вежливо улыбались звезды, не спускаясь, однако, низко — из-за патруля.
Обращенная к дороге глухая стена клуба была белого цвета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Они подождали, пока я пройду в спальню и вытащу из кармана пиджака мятый конверт. Я вручил его Бризу, тот прочитал написанное и сунул конверт в бумажник.
— Значит, только сейчас вспомнил, да?
— Ей-богу.
— Ну-ну, — сказал он. — Ну-ну.
И оба полицейских, тряся головами, двинулись по коридору к лифту.
Я закрыл дверь и вернулся к своему второму, почти не тронутому коктейлю. Он показался мне безвкусным. Я унес стакан на кухню и долил в него виски. Стоя со стаканом в руке у окна, я смотрел, как раскачиваются гибкие верхушки эвкалиптов на фоне темного синеватого неба. Похоже, снова поднимался ветер.
Я попробовал коктейль и подумал, что не надо было портить виски. И, вылив содержимое стакана в раковину, выпил просто холодной воды.
Двенадцать часов на то, чтобы разобраться в ситуации, которую я еще даже не начал понимать. В противном случае выдать клиента и оставить полицейским на растерзание его и его семью. Нанимайте частного детектива Марлоу — и ваш дом будет полон представителями официальных властей. Зачем беспокоиться? К чему сомнения и страхи? К чему терзаться подозрениями? Посоветуйтесь с косоглазым, косолапым, тупым и рассеянным следователем. Филип Марлоу, Гленвью, 7537. Обращайтесь ко мне — и вы познакомитесь с лучшими фараонами города. Зачем отчаиваться? Зачем оставаться в одиночестве? Обратитесь к Марлоу — и вы увидите, как к вашему дому подъезжает полицейский фургон.
Это не помогало. Я вернулся в гостиную и раскурил уже остывшую трубку. Я медленно затянулся, но табачный дым все равно отдавал паленой резиной. Отложив трубку, я задумчиво стоял посреди комнаты, оттягивая и отпуская нижнюю губу.
Зазвонил телефон. Я поднял трубку и прорычал в нее что-то неразборчивое.
— Марлоу?
Это был жесткий тихий шепот. Жесткий тихий шепот, который я уже слышал.
— Все в порядке, — сказал я. — Выкладывай, кто бы ты ни был. Кому я теперь перебежал дорогу?
— Может быть, ты толковый парень, Марлоу? — произнес жесткий тихий шепот. — Может быть, ты желаешь себе добра?
— А в каком количестве?
— В количестве, скажем, пяти сотен.
— Грандиозно, — сказал я. — И что я должен делать?
— Держаться от греха подальше. Хочешь подробней обсудить эту тему?
— Где, когда и с кем?
— Клуб «Айдл Вэли». Морни. В любое время.
— А ты кто?
На другом конце провода приглушенно хихикнули:
— Спросишь у ворот Эдди Пру.
Раздался щелчок, и я положил трубку.
Было около половины двенадцатого, когда я вывел из гаража машину и тронулся к проезду Кахуэнга.
17
Миль через двадцать по Кахуэнга к подножию холмов сворачивал широкий проспект с поросшей цветущим мхом разделительной полосой. Вдоль него тянулись пять жилых кварталов, и дальше на протяжении всей его длины по обе стороны не было видно ни домика. В самом конце проспекта в сторону холмов виражем уходила асфальтовая дорога. Она вела к «Айдл Вэли».
У подножия первого холма вблизи дороги стоял низенький белый домик с черепичной крышей. К козырьку над ступеньками крепилась освещенная прожекторами вывеска: «Патруль Айдл Вэли». Створки перекрывающих дорогу ворот были раскрыты, и выставленный на середину дороги квадратный белый знак гласил «стоп» фосфоресцирующими буквами. Другой прожектор высвечивал пространство перед знаком.
Я остановился. Человек в форме со звездой и с плетеной кожаной кобурой на поясе посмотрел на номер моей машины, а потом в список на столе. Он подошел.
— Добрый вечер. У меня ваша машина не значится. Это частная дорога. Вы в гости?
— В клуб.
— Который?
— «Айдл Вэли».
— Восемьдесят семь-семьдесят семь. Его здесь так называют. Вы имеете в виду заведение мистера Морни?
— Именно.
— Вы, кажется, не являетесь членом клуба.
— Нет.
— За вас должны поручиться. Кто-нибудь из членов клуба или из живущих в долине. Частные владения, сами понимаете.
— Филип Марлоу, — сказал я. — К Эдди Пру.
— Пру?
— Это секретарь мистера Морни. Или что-то вроде этого.
— Минуточку, пожалуйста.
Он подошел к двери домика и что-то сказал в нее дежурному у телефона. Сзади подъехал и просигналил автомобиль. Из открытой двери патрульного поста послышался стук пишущей машинки. Человек, который разговаривал со мной, махнул сигналящему автомобилю, чтобы тот проезжал. Он плавно объехал меня и унесся в темноту — зеленый длинный «седан» с тремя сногсшибательными дамами — все при сигаретах, выщипанных бровях и высокомерных минах. Автомобиль на полной скорости прошел вираж и исчез с глаз.
Человек в форме снова подошел к машине и положил руку на дверцу.
— О'кей, мистер Марлоу. Отметьтесь, пожалуйста, у дежурного офицера в клубе. Миля вперед, справа. Там освещенная автостоянка и номер на стене. Восемьдесят семь — семьдесят семь. И отметьтесь у дежурного.
— Предположим, я не отмечусь.
— Вы шутите? — в его голосе послышались металлические нотки.
— Нет. Просто интересно.
— Вас начнет искать пара патрульных машин.
— А сколько вас всего в патруле?
— Извините, — сказал он. — Миля вперед, справа, мистер Марлоу.
Я посмотрел на его кобуру, на прицепленный к рубашке специальный значок.
— И это называется демократией, — сказал я.
Он оглянулся, сплюнул под ноги и положил руку на крышку машины.
— Я знал одного паренька, который был членом клуба Джона Рида. Ты не из этой компании?
— Товарищ, — сказал я.
— Беда революций заключается в том, — сказал он, — что они попадают в плохие руки.
— Точно, — согласился я.
— С другой стороны, — продолжал он, — что может быть хуже кучки обитающих здесь Богатых шарлатанов?
— Может быть, ты сам когда-нибудь будешь здесь жить.
Он снова сплюнул.
— Я не буду здесь жить, даже если мне за это будут отваливать пятьдесят тысяч в год и укладывать спать в шифоновой пижаме и в ожерелье из розового жемчуга.
— Не хотел бы я подступиться к тебе с таким предложением.
— Ты всегда можешь подступиться ко мне с таким предложением и посмотреть, чем это для тебя кончится.
— Ну ладно, тогда я поехал отмечаться у дежурного в клубе, — сказал я.
Сзади подъехал еще один автомобиль и просигналил. Я тронулся. Через сотню метров я прижался к обочине, заслышав гудок, — и черный лимузин пронесся мимо с тихим сухим шелестом, подобным шелесту мертвых осенних листьев.
Ветра здесь не было, и льющийся в долину лунный свет был таким ярким и резким, что черные тени казались высеченными из камня.
За поворотом моему взору открылась вся долина. Тысяча белых домов, рассыпанных по склонам холмов, десять тысяч сияющих окон — и всему этому великолепию вежливо улыбались звезды, не спускаясь, однако, низко — из-за патруля.
Обращенная к дороге глухая стена клуба была белого цвета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54