Для
Дэниела же Мартин был практически единственным собеседником. Отношения
его с семейством Де Брас были безнадежно испорчены, к тому же и
обреталось оно сейчас в столице. Разговоры с ближайшими соседями очень
быстро сходили на гончих собак, лошадиные стати и цены на ячмень.
Потому между "поднадзорным" и "надзирателем" установилась некая
негласная договоренность. Дэниел не реже, чем раз в две недели
приезжал в Эстер и обедал у Мартина, а тот за обедом сообщал ему те
мелкие новости, которые могли дойти до невзрачного чиновника, живущего
в глуши. Притом, Дэниел до сих пор задавался вопросом: неужели
гостеприимный хозяин столь мало знает о событиях в королевстве, или,
на самом деле, ведет хитрую игру, сообщая новости намеками вместо
ответов. Но все же это был единственный способ узнавать что-то о
последних событиях.
И все пошло привычным чередом. Мартин почтительно встретил гостя у
дверей, извинился за то, что не ожидал визита, но, тем не менее, сразу
же пригласил Дэниела проследовать к уже накрытому столу. Первую
четверть часа за обедом царило молчание, прерываемое только отдельными
репликами. Дэниел, как всегда, похвалил душистый раковый суп и с
удовольствием отведал миноги в вине. Мартин, тоже как всегда,
извинился за скудность угощения. Все это было обычной, каждый раз
повторявшейся прелюдией к игре в "вопросы и ответы", и потому Дэниел,
не торопя события, прихлебывал белое вино и разглядывал хозяина,
ожидая начала беседы.
Мартин даже внешне соответствовал своей должности. Был он, как и
Дэниел, человеком без возраста, но если Дэниел как бы застыл в
расцвете лет, где-то между тридцатью и сорока, и седые волосы в его
русых кудрях были вовсе незаметны, то Мартин, скорее, выглядел
примерно на сорок с небольшим. Его так и хотелось назвать "дядюшкой".
Прево был невысок, ростом Дэниелу чуть выше плеча, и с заметным
брюшком. Округлое его лицо с живыми серыми глазами уже исчертили
тонкие морщинки, в волосах прорезалась лысина, но внешность, тем не
менее, не несла признаков дряхлости и нездоровья. Он напоминал,
скорее, купца или горожанина среднего достатка на покое, тем более,
что одевался обычно в одежды неброского покроя и неярких тонов. И
Дэниелу, не привыкшему общаться с людьми подобного рода, весьма трудно
было сказать, много ли хитрости скрывается под этой маской спокойствия
и, даже, может быть, простодушия. Но он признавал за Мартином немалый
ум и талант в общении с людьми с самого первого знакомства.
Внезапно сэр Мартин прервал размышления Дэниела, придав себе
глубоко официальный вид, сообщил о том, что иск о порубке, вчиненный
две недели назад Майертом, дэниеловским управляющим, рассмотрен,
виновными признаны работники франклина Эдвина, и сей франклин в
ближайшее же время возместит нанесенный ущерб. Дэниел вежливо
поблагодарил, а про себя подумал: "Говорил же я паршивцу, чтоб не
поднимал шум из-за десятка несчастных берез." Тут Мартин принял еще
более официальный вид и сказал:
- Помнится, вы, сэр, еще зимой упоминали, что вам задерживают
выплату ренты.
Дэниел только махнул рукой. Но Мартин назидательно произнес:
- Полно вам, сударь! Законы должны исполняться. И негоже, если
нерасторопность столичных чиновников бросает тень на власть высшую. Я
сам отписал об этом в столицу, и ныне могу вам вручить часть этой
суммы.
И сэр Мартин выложил на стол тяжелый кошелек.
- Здесь сто золотых монетами по пять крон. Сочтите, будьте так
любезны.
- Что вы, у меня нет причин вам не доверять, - Дэниел высказал еще
несколько слов благодарности и, взяв кошелек, прикрепил его к поясу.
Про себя он решил, что ста золотых хватит на то, чтобы сменить мебель
в каминном зале, починить ограду усадьбы и даже нанять людей, чтобы
вычистить заросший пруд и пустить в него карпов. И тут же спохватился:
"О Митра! О чем же я думаю!"
В разговоре наступила пауза, Дэниел понял, что пришла его очередь
задавать вопросы, и вежливо осведомился о здоровье Его Величества.
Мартин ответил, что никаких тревожных известий об этом не поступало.
Тогда Дэниел, по установившимся уже неписаным правилам подобных
разговоров, спросил о здоровье наследника престола. И услышал в ответ:
- Его Высочество после праздника Весны отбыл со свитой на север.
- В Таальхольт?
- Нет, кажется, он не собирается покидать пределов королевства.
Тут Дэниел не выдержал и бухнул:
- Неужели в Каринтии что-то происходит?
Мартин сделал паузу и улыбнулся:
- Вы же знаете, на окраинах всегда что-то происходит. А ваш
любимый север - место неспокойное. Особенно после осенней амнистии.
Дэниел чуть не подскочил на стуле.
- Амнистии?!
- Я же, кажется, говорил вам еще весной, что по случаю
совершеннолетия принца Его Величество объявил большую амнистию и
помиловал приказом многих заключенных. В том числе и несколько дворян.
Но это уже дело давнее. Вы лучше послушайте, какие случаи происходят у
нас в округе.
Дэниел видел комнату как в тумане. Мысли его разбегались. Он с
трудом дослушал пару рассказов Мартина, надо сказать, весьма смешных,
и незамедлительно откланялся, получив традиционное приглашение
приходить еще. Ехать сейчас в усадьбу не было никаких сил, и Дэниел
направился в "Кленовый Лист", один из двух трактиров Эстера, правда,
расположенный ближе к окраине, но славившийся недорогим вином и
хорошей кухней.
Несмотря на еще не совсем позднее время, трактир был полон народа
и насквозь прокурен. Дэниел в очередной раз ругнул про себя того
торговца, который завез когда-то с Островов пакостную травку, словно
предназначенную для порчи воздуха, и двинулся между длинными столами к
погашенному камину. Он пристроился в углу, поставил на каминную полку
пару бутылок вина, предусмотрительно открытых слугой и наполнил бокал.
Мысли в его голове кружились и путались, когда он пытался разобраться
в паутине полученных намеков. Неужели Гельмунд выпущен на свободу? Но
это значит, что либо он перестал быть опасным, либо бароны потребовали
от Его Величества новых уступок. Однако зачем тогда отправился в
Каринтию принц? Ведь его появление там для Гельмунда как красная
тряпка для быка. Или Его Высочество Эдрика таки решили сделать
герцогом? Вот уж выбрали момент, нечего сказать. К чему тогда было
отпускать Гельмунда на север? Ведь проще было принять его на
королевскую службу и отправить начальником гарнизона на какую-нибудь
дальнюю границу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Дэниела же Мартин был практически единственным собеседником. Отношения
его с семейством Де Брас были безнадежно испорчены, к тому же и
обреталось оно сейчас в столице. Разговоры с ближайшими соседями очень
быстро сходили на гончих собак, лошадиные стати и цены на ячмень.
Потому между "поднадзорным" и "надзирателем" установилась некая
негласная договоренность. Дэниел не реже, чем раз в две недели
приезжал в Эстер и обедал у Мартина, а тот за обедом сообщал ему те
мелкие новости, которые могли дойти до невзрачного чиновника, живущего
в глуши. Притом, Дэниел до сих пор задавался вопросом: неужели
гостеприимный хозяин столь мало знает о событиях в королевстве, или,
на самом деле, ведет хитрую игру, сообщая новости намеками вместо
ответов. Но все же это был единственный способ узнавать что-то о
последних событиях.
И все пошло привычным чередом. Мартин почтительно встретил гостя у
дверей, извинился за то, что не ожидал визита, но, тем не менее, сразу
же пригласил Дэниела проследовать к уже накрытому столу. Первую
четверть часа за обедом царило молчание, прерываемое только отдельными
репликами. Дэниел, как всегда, похвалил душистый раковый суп и с
удовольствием отведал миноги в вине. Мартин, тоже как всегда,
извинился за скудность угощения. Все это было обычной, каждый раз
повторявшейся прелюдией к игре в "вопросы и ответы", и потому Дэниел,
не торопя события, прихлебывал белое вино и разглядывал хозяина,
ожидая начала беседы.
Мартин даже внешне соответствовал своей должности. Был он, как и
Дэниел, человеком без возраста, но если Дэниел как бы застыл в
расцвете лет, где-то между тридцатью и сорока, и седые волосы в его
русых кудрях были вовсе незаметны, то Мартин, скорее, выглядел
примерно на сорок с небольшим. Его так и хотелось назвать "дядюшкой".
Прево был невысок, ростом Дэниелу чуть выше плеча, и с заметным
брюшком. Округлое его лицо с живыми серыми глазами уже исчертили
тонкие морщинки, в волосах прорезалась лысина, но внешность, тем не
менее, не несла признаков дряхлости и нездоровья. Он напоминал,
скорее, купца или горожанина среднего достатка на покое, тем более,
что одевался обычно в одежды неброского покроя и неярких тонов. И
Дэниелу, не привыкшему общаться с людьми подобного рода, весьма трудно
было сказать, много ли хитрости скрывается под этой маской спокойствия
и, даже, может быть, простодушия. Но он признавал за Мартином немалый
ум и талант в общении с людьми с самого первого знакомства.
Внезапно сэр Мартин прервал размышления Дэниела, придав себе
глубоко официальный вид, сообщил о том, что иск о порубке, вчиненный
две недели назад Майертом, дэниеловским управляющим, рассмотрен,
виновными признаны работники франклина Эдвина, и сей франклин в
ближайшее же время возместит нанесенный ущерб. Дэниел вежливо
поблагодарил, а про себя подумал: "Говорил же я паршивцу, чтоб не
поднимал шум из-за десятка несчастных берез." Тут Мартин принял еще
более официальный вид и сказал:
- Помнится, вы, сэр, еще зимой упоминали, что вам задерживают
выплату ренты.
Дэниел только махнул рукой. Но Мартин назидательно произнес:
- Полно вам, сударь! Законы должны исполняться. И негоже, если
нерасторопность столичных чиновников бросает тень на власть высшую. Я
сам отписал об этом в столицу, и ныне могу вам вручить часть этой
суммы.
И сэр Мартин выложил на стол тяжелый кошелек.
- Здесь сто золотых монетами по пять крон. Сочтите, будьте так
любезны.
- Что вы, у меня нет причин вам не доверять, - Дэниел высказал еще
несколько слов благодарности и, взяв кошелек, прикрепил его к поясу.
Про себя он решил, что ста золотых хватит на то, чтобы сменить мебель
в каминном зале, починить ограду усадьбы и даже нанять людей, чтобы
вычистить заросший пруд и пустить в него карпов. И тут же спохватился:
"О Митра! О чем же я думаю!"
В разговоре наступила пауза, Дэниел понял, что пришла его очередь
задавать вопросы, и вежливо осведомился о здоровье Его Величества.
Мартин ответил, что никаких тревожных известий об этом не поступало.
Тогда Дэниел, по установившимся уже неписаным правилам подобных
разговоров, спросил о здоровье наследника престола. И услышал в ответ:
- Его Высочество после праздника Весны отбыл со свитой на север.
- В Таальхольт?
- Нет, кажется, он не собирается покидать пределов королевства.
Тут Дэниел не выдержал и бухнул:
- Неужели в Каринтии что-то происходит?
Мартин сделал паузу и улыбнулся:
- Вы же знаете, на окраинах всегда что-то происходит. А ваш
любимый север - место неспокойное. Особенно после осенней амнистии.
Дэниел чуть не подскочил на стуле.
- Амнистии?!
- Я же, кажется, говорил вам еще весной, что по случаю
совершеннолетия принца Его Величество объявил большую амнистию и
помиловал приказом многих заключенных. В том числе и несколько дворян.
Но это уже дело давнее. Вы лучше послушайте, какие случаи происходят у
нас в округе.
Дэниел видел комнату как в тумане. Мысли его разбегались. Он с
трудом дослушал пару рассказов Мартина, надо сказать, весьма смешных,
и незамедлительно откланялся, получив традиционное приглашение
приходить еще. Ехать сейчас в усадьбу не было никаких сил, и Дэниел
направился в "Кленовый Лист", один из двух трактиров Эстера, правда,
расположенный ближе к окраине, но славившийся недорогим вином и
хорошей кухней.
Несмотря на еще не совсем позднее время, трактир был полон народа
и насквозь прокурен. Дэниел в очередной раз ругнул про себя того
торговца, который завез когда-то с Островов пакостную травку, словно
предназначенную для порчи воздуха, и двинулся между длинными столами к
погашенному камину. Он пристроился в углу, поставил на каминную полку
пару бутылок вина, предусмотрительно открытых слугой и наполнил бокал.
Мысли в его голове кружились и путались, когда он пытался разобраться
в паутине полученных намеков. Неужели Гельмунд выпущен на свободу? Но
это значит, что либо он перестал быть опасным, либо бароны потребовали
от Его Величества новых уступок. Однако зачем тогда отправился в
Каринтию принц? Ведь его появление там для Гельмунда как красная
тряпка для быка. Или Его Высочество Эдрика таки решили сделать
герцогом? Вот уж выбрали момент, нечего сказать. К чему тогда было
отпускать Гельмунда на север? Ведь проще было принять его на
королевскую службу и отправить начальником гарнизона на какую-нибудь
дальнюю границу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45