Дэниел приподнялся. В его
серых глазах
сверкала боль.
- Но когда?
- Своевременно. То есть ровно тогда, когда оно нам понадобится.
Успокойтесь, маршал, и ступайте спать. Завтра будет новый день, и
новости заставят трижды сменить решение, принятое вами. А теперь
брысь!
И Дэниел, бывший первый маршал королевства, вернулся в свою
комнату, чувствуя себя так же, как и кошка, которую прогнали от
кувшина со сливками.
А Рейвен уселся в кресло и привычно протянул руку за томиком
Латена, любимого его поэта, четыре года назад повешенного на столичной
виселице за грабеж.
¤ * *
Сэр Дэниел был единственным сыном небогатого рыцаря, владевшего
небольшим замком на юге страны, близ города Эстера. Его герб не
относился к самым известным в королевстве, да что там к самым
известным... Даже герольды вспоминали о его существовании только
тогда, когда разбирали родословные всех дальних родственников крупного
графского семейства Де Брас. В свое время Арнольд Де Брас представил
при дворе отца Дэниела, сэра Альбрехта, но немногословный и незаметный
рыцарь не задержался в столице надолго. Он получил небольшую должность
в провинции близ южной границы и застрял, как в болоте, на
однообразной и муторной службе, очень редко возвращаясь в свой замок,
и даже собственного сына видел не чаще раза в год. А сын фехтовал на
палках с деревенскими мальчишками, бегал вместе с ними ловить раков на
реке, в общем, жил, как живут десятки детей мелких дворян, и мечтал
лишь об одном - о том, чтобы стать рыцарем, как отец.
В четырнадцать лет отец, согласно обычаям, определил юного Дэниела
пажом к своему высокопоставленному родичу. Графу Арнольду тогда было
уже за сорок. Он отличался крайне неровным характером, оставив недавно
политику, пил горькую, и предавался всем излишествам, соответствующим
его положению. Но одного нельзя было у него отнять: остроты ума и
верности руки. Даже смертельно пьяный, едва держащийся на ногах,
Арнольд совершенно преображался, как только вынимал из ножен свой
любимый клинок. И Дэниелу не надо было лучшего учителя. Он готов был
выслушивать пьяную брань, весьма неприличные рассказы графа о
собственных постельных подвигах, и не единожды нарывался на скандал с
оруженосцами и пажами других рыцарей, когда те небезосновательно
утверждали, что граф-де теперь сошел с государственной сцены и скоро
тихо помрет во время очередного запоя. И граф отвечал на юношескую
преданность Дэниела любовью. Такой же любовью, с какой относился к
своим лошадям и собакам. Сейчас, вспоминая его, Дэниел удивлялся, как
он мог считать своим кумиром такого человека. Удивлялся, но
по-прежнему думал и говорил о нем, как о своем первом и лучшем
учителе. Ведь именно с подачи Арнольда Де Браса и началось восхождение
Дэниела к высотам положения. Восхождение, для которого он никогда не
употреблял слова "карьера". А вышло это так.
Это был один из редких, всего лишь раз в несколько лет
проводящихся больших турниров с кучей гостей, на который приехали
рыцари не только из большинства графств и областей, но даже из
нескольких соседних стран. И семнадцатилетний "юноша с горящими
глазами", как время от времени до сих пор называл его Рейвен, был
просто счастлив, что может посмотреть на это вблизи. Его интересовало
все - гербы, кони, оружие и, конечно, сами рыцари. Громкие имена
звучали, как рога или фанфары, герои многочисленных историй проходили
мимо него на расстоянии вытянутой руки. Вот великолепный рыцарь, за
несколько лет успевший прославит свое имя и добиться королевской
благосклонности, Герберт, сын вердского барона. Вот худощавый, желчный
Отфрид, военачальник герцога Тааля и его правая рука. Вот некто,
желающий остаться неизвестным, и потому представленный как Черный
Рыцарь, хотя по замку уже второй день ходят слухи, кто он. Говорят,
это один из приближенных магистра Ордена, который очень не любят за
колдовство, но знают, какие там сильные бойцы. И здесь даже сама
принцесса и принц - голубоглазая красавица, властительница дум
десятков, и стройный юноша со слегка болезненным лицом.
Голова шла кругом. Первые двое суток, пока гости только
собирались, Дэниел, используя любую свободную минуту, рубился на тупых
мечах с чужими пажами и оруженосцами, с гвардейцами и воинами и даже с
несколькими молодыми рыцарями. И граф, увидев его упражнения из окна,
усмехнулся и сказал: "Будешь выступать". Дэниел потерял дар речи. Если
бы его теперь попросили подробно рассказать о том, что же было дальше,
он, наверное, и не смог этого сделать. В памяти сохранились залитый
солнцем замок, разноцветные гербы и флаги и ощущение сказочного,
непрерывного праздника. Это ощущение не прошло даже тогда, когда он
после второго дня оказался в постели, получив от сэра Герберта в бою
страшный удар по шлему. Но вскоре после того боя, не успев еще толком
придти в себя, он отбыл от заката до восхода положенное бдение перед
алтарем Митры и получил второй удар, по плечу, мечом плашмя. В
королевстве стало больше одним рыцарем, который по праву мог носить на
шее посеребренную цепь.
Дэниел потрогал старый, скрытый волосами шрамик на темени, потер
его пальцами и печально улыбнулся. Каким же, наверное, смешным и
наивным он тогда выглядел, искренне считаяя всех окружающих
благородными героями! Разве он мог тогда предположить, что всего лишь
через три года хозяин замка, в котором происходил турнир, старый барон
Эрик Редль, будет отравлен, и даже полугодовое расследование не
поможет установить, кто же из его сыновей был убийцей? Разве поверил
бы он тогда, что один из героев турнира, Рунольд из Эрма, прозванный
Северянином, начальник гвардии принца, через пять лет закончит свою
жизнь в королевской тюрьме по обвинению в предательстве и подстрекании
к мятежу? Разве смог бы он представить, что первый его товарищ,
молодой Гельмунд фон Вирден, носивший на белом щите гордого
черно-золотого орла, пятнадцать лет спустя поднимет на севере мятеж, и
дважды будет подходить с войском к воротам Кариссы? И что он, Дэниел,
первый маршал королевства и сенешаль Каринтии, своими руками отправит
бывшего друга в тюрьму на добрых три года... А выйдя оттуда и
получив-таки королевское прощение, Гельмунд снова поднял мятеж. И
сейчас он там, в Сарголе, вместе с мрачными и зловещими рыцарями из
Трандаля. Тьфу, бесовщина какая!
Дэниел уснул на кровати не раздеваясь, и ему снилось, как он, юный
и блестящий рыцарь, сопровождает барона Герберта, едущего в столицу
свататься к принцессе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
серых глазах
сверкала боль.
- Но когда?
- Своевременно. То есть ровно тогда, когда оно нам понадобится.
Успокойтесь, маршал, и ступайте спать. Завтра будет новый день, и
новости заставят трижды сменить решение, принятое вами. А теперь
брысь!
И Дэниел, бывший первый маршал королевства, вернулся в свою
комнату, чувствуя себя так же, как и кошка, которую прогнали от
кувшина со сливками.
А Рейвен уселся в кресло и привычно протянул руку за томиком
Латена, любимого его поэта, четыре года назад повешенного на столичной
виселице за грабеж.
¤ * *
Сэр Дэниел был единственным сыном небогатого рыцаря, владевшего
небольшим замком на юге страны, близ города Эстера. Его герб не
относился к самым известным в королевстве, да что там к самым
известным... Даже герольды вспоминали о его существовании только
тогда, когда разбирали родословные всех дальних родственников крупного
графского семейства Де Брас. В свое время Арнольд Де Брас представил
при дворе отца Дэниела, сэра Альбрехта, но немногословный и незаметный
рыцарь не задержался в столице надолго. Он получил небольшую должность
в провинции близ южной границы и застрял, как в болоте, на
однообразной и муторной службе, очень редко возвращаясь в свой замок,
и даже собственного сына видел не чаще раза в год. А сын фехтовал на
палках с деревенскими мальчишками, бегал вместе с ними ловить раков на
реке, в общем, жил, как живут десятки детей мелких дворян, и мечтал
лишь об одном - о том, чтобы стать рыцарем, как отец.
В четырнадцать лет отец, согласно обычаям, определил юного Дэниела
пажом к своему высокопоставленному родичу. Графу Арнольду тогда было
уже за сорок. Он отличался крайне неровным характером, оставив недавно
политику, пил горькую, и предавался всем излишествам, соответствующим
его положению. Но одного нельзя было у него отнять: остроты ума и
верности руки. Даже смертельно пьяный, едва держащийся на ногах,
Арнольд совершенно преображался, как только вынимал из ножен свой
любимый клинок. И Дэниелу не надо было лучшего учителя. Он готов был
выслушивать пьяную брань, весьма неприличные рассказы графа о
собственных постельных подвигах, и не единожды нарывался на скандал с
оруженосцами и пажами других рыцарей, когда те небезосновательно
утверждали, что граф-де теперь сошел с государственной сцены и скоро
тихо помрет во время очередного запоя. И граф отвечал на юношескую
преданность Дэниела любовью. Такой же любовью, с какой относился к
своим лошадям и собакам. Сейчас, вспоминая его, Дэниел удивлялся, как
он мог считать своим кумиром такого человека. Удивлялся, но
по-прежнему думал и говорил о нем, как о своем первом и лучшем
учителе. Ведь именно с подачи Арнольда Де Браса и началось восхождение
Дэниела к высотам положения. Восхождение, для которого он никогда не
употреблял слова "карьера". А вышло это так.
Это был один из редких, всего лишь раз в несколько лет
проводящихся больших турниров с кучей гостей, на который приехали
рыцари не только из большинства графств и областей, но даже из
нескольких соседних стран. И семнадцатилетний "юноша с горящими
глазами", как время от времени до сих пор называл его Рейвен, был
просто счастлив, что может посмотреть на это вблизи. Его интересовало
все - гербы, кони, оружие и, конечно, сами рыцари. Громкие имена
звучали, как рога или фанфары, герои многочисленных историй проходили
мимо него на расстоянии вытянутой руки. Вот великолепный рыцарь, за
несколько лет успевший прославит свое имя и добиться королевской
благосклонности, Герберт, сын вердского барона. Вот худощавый, желчный
Отфрид, военачальник герцога Тааля и его правая рука. Вот некто,
желающий остаться неизвестным, и потому представленный как Черный
Рыцарь, хотя по замку уже второй день ходят слухи, кто он. Говорят,
это один из приближенных магистра Ордена, который очень не любят за
колдовство, но знают, какие там сильные бойцы. И здесь даже сама
принцесса и принц - голубоглазая красавица, властительница дум
десятков, и стройный юноша со слегка болезненным лицом.
Голова шла кругом. Первые двое суток, пока гости только
собирались, Дэниел, используя любую свободную минуту, рубился на тупых
мечах с чужими пажами и оруженосцами, с гвардейцами и воинами и даже с
несколькими молодыми рыцарями. И граф, увидев его упражнения из окна,
усмехнулся и сказал: "Будешь выступать". Дэниел потерял дар речи. Если
бы его теперь попросили подробно рассказать о том, что же было дальше,
он, наверное, и не смог этого сделать. В памяти сохранились залитый
солнцем замок, разноцветные гербы и флаги и ощущение сказочного,
непрерывного праздника. Это ощущение не прошло даже тогда, когда он
после второго дня оказался в постели, получив от сэра Герберта в бою
страшный удар по шлему. Но вскоре после того боя, не успев еще толком
придти в себя, он отбыл от заката до восхода положенное бдение перед
алтарем Митры и получил второй удар, по плечу, мечом плашмя. В
королевстве стало больше одним рыцарем, который по праву мог носить на
шее посеребренную цепь.
Дэниел потрогал старый, скрытый волосами шрамик на темени, потер
его пальцами и печально улыбнулся. Каким же, наверное, смешным и
наивным он тогда выглядел, искренне считаяя всех окружающих
благородными героями! Разве он мог тогда предположить, что всего лишь
через три года хозяин замка, в котором происходил турнир, старый барон
Эрик Редль, будет отравлен, и даже полугодовое расследование не
поможет установить, кто же из его сыновей был убийцей? Разве поверил
бы он тогда, что один из героев турнира, Рунольд из Эрма, прозванный
Северянином, начальник гвардии принца, через пять лет закончит свою
жизнь в королевской тюрьме по обвинению в предательстве и подстрекании
к мятежу? Разве смог бы он представить, что первый его товарищ,
молодой Гельмунд фон Вирден, носивший на белом щите гордого
черно-золотого орла, пятнадцать лет спустя поднимет на севере мятеж, и
дважды будет подходить с войском к воротам Кариссы? И что он, Дэниел,
первый маршал королевства и сенешаль Каринтии, своими руками отправит
бывшего друга в тюрьму на добрых три года... А выйдя оттуда и
получив-таки королевское прощение, Гельмунд снова поднял мятеж. И
сейчас он там, в Сарголе, вместе с мрачными и зловещими рыцарями из
Трандаля. Тьфу, бесовщина какая!
Дэниел уснул на кровати не раздеваясь, и ему снилось, как он, юный
и блестящий рыцарь, сопровождает барона Герберта, едущего в столицу
свататься к принцессе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45