Мы с Киприано дежурили там, сдерживая толпы желающих прорваться бесплатно.
— Работали всю новогоднюю ночь, — уточнил Киприано.
— "Тарелка", конечно, не прилетела? — Сингх подался вперед, внимательно слушая.
— Милленарии придумал замечательный ход, — засмеялся Лорен. — Вначале все его последователи усердно молились, читали мантры или как их там называют. Продолжался этот спектакль довольно долго. И вдруг Милленарии объявил, что «тарелка» уже прилетала, и все желающие, естественно, оплатившие свое желание, побывали на борту.
— Как это? — не понял Сингх.
— Милленарии объяснил, что у людей после пребывания на «тарелке», возникает амнезия, то есть полная утрата памяти об их экскурсии. Это, мол, доказывает вся литература об НЛО. Милленарии также сказал, что космический корабль прилетит еще раз ровно через год. А собравшиеся на поле люди должны рассказывать о предстоящем явлении всем своим родным и знакомым.
— И был таков со всеми нахапанными денежками, — хохотал Киприано, показывая желтые зубы.
— Но вот ведь какая штука, — продолжал Лорен, — Милленарии все-таки появился на следующий год. Со своими последователями в мантиях. Правда, на этот раз их оказалось всего несколько сотен, тех, кто «вспомнил» путешествие на «тарелке».
— А еще через год Милленарии уже не объявился, — добавил Киприано. — Думаю, его затаскали по судам, пришлось отвечать на многочисленные иски.
— Проделано классически, — восхищенно констатировал Сингх.
— А почему вы этим интересуетесь? — спросил Лорен.
— Я выходец из Индии, религии там уделяется большое внимание. Но нигде я не видел такого разнообразия религий, как здесь. Неужели у вас в Штатах везде с этим так же, как в Южной Калифорнии и Нью-Мексико?
Лорен и Киприано переглянулись.
— Не знаем, — ответил за двоих Лорен.
— Рождающиеся теперь религии претендуют на научность, а наука сама стала религией, по крайней мере для масс. Они не видят разницы между наукой и магией. НЛО или космический корабль — для масс все одно, — рассуждал Сингх. — Меня это заинтересовало. Пожалуй, я схожу посмотреть то пятиугольное поле.
— Большое спасибо за приятную беседу. — Лорен встал.
— Надеюсь, я хоть чем-то помог вам, — любезно ответил Сингх.
Дверь мотеля захлопнулась за полицейскими, и в глаза им ударило беспощадное слепящее солнце.
— По крайней мере говорил он доброжелательно, — поделился впечатлениями Лорен.
— Только потому, что ни черта не знает, шеф. — Киприано остался не удовлетворен беседой с Сингхом.
— Верно.
— Вызов Дейльха в Вашингтон — это что, случайное совпадение?
— Может быть, он отправился туда просто доложить, что Джерниган влип в историю? Я думаю, Дейльха об этом попросили домочадцы Джернигана.
— Пашиенс что-то знает, но нам ничего не говорит.
— У меня такое же ощущение.
— Что предпримем? — поинтересовался Киприано.
Неоновый индеец размахивал томагавком. Лорен размышлял о карающем мече Господа. Они сели в автомобиль.
— Давай вернем Джернигану его машину, — предложил Лорен.
* * *
Джерниган в голубых джинсах, сандалиях и безрукавке пялился на свой «БМВ». Лицо его недвусмысленно свидетельствовало, что сюрприз не очень-то ему нравится. Пол и все сиденья в засохшей крови, заднее стекло разбито. На дверце пробоины от пуль. При ярком дневном свете эти малоприятные перемены в облике автомобиля смотрелись особенно вызывающе.
— Я думал, вы помоете машину, — моргнул Джерниган за толстыми стеклами очков.
— Это не наша работа, — объяснил Лорен. — Может быть, страховая компания возместит вам убытки.
Роскошь и ухоженность Виста-Линды резко контрастировали с изуродованной машиной. Безупречные лужайки, дающиеся в Нью-Мексико потом и кровью, расстилались перед благополучными домами в стиле ранчо, как огромные куски зеленого бархата. Из-под земли били фонтанчики воды, орошая зеленую траву. Где-то неподалеку тихо жужжала машинка для стрижки газонов. Все это великолепие стоило немалых трудов и расходов.
Перед домом Джернигана газон разбивался на две части невысокой аккуратной стеной из белого кирпича. С одной стороны от заборчика зеленела трава, с другой — валялись куски лавы, цветом напоминающие высохшую кровь. Среди камней чахла эритрина. Как в японском саду. Полно детских следов: видимо, дети предпочитали ходить напрямик, вместо того чтобы обходить лужайку по дорожке. Тут же разбросана галька.
— Мы можем поговорить, мистер Джерниган? — обратился к нему Лорен. — Хотелось бы прояснить некоторые детали.
— Давайте. — Джерниган все еще безутешно взирал на покореженный автомобиль, покусывая губы от досады.
— Можно зайти к вам домой?
— Ах да, — опомнился Джерниган и почесал бороду.
Лорен и Киприано прошли следом. В гостиной за игровым компьютером сидел мальчик лет двенадцати, опираясь белыми потертыми тапочками на подушечку. На голове его ладно сидел видеошлем, на руках — сенсорные перчатки. Шлем и перчатки проводами соединялись с компьютером. Мальчик странно двигался, напоминая слепого, руки плясали в воздухе, управляя невидимой для посторонних игрой.
— Это Вернер, — представил его Джерниган.
— Привет, — улыбнулся ребенку Лорен.
— Привет, — при этом Вернер продолжал несуразно перемещаться.
— Второго сына зовут Макс, — рассеянно сообщил Джерниган.
Лорен пошарил глазами по комнате, Макса нигде не было видно.
— Одной из моих дочерей примерно столько же, сколько Вернеру, — сообщил в свою очередь Лорен.
Никакой реакции со стороны Джернигана и Вернера не последовало.
«Не от мира сего, — раздраженно подумал Лорен. — Отрешенность Джернигана, его идиотская некоммуникабельность скоро выведут меня из себя».
Лорен выразительно перевел взгляд с Киприано на Вернера, и Киприано подошел к мальчику, сделав вид, что заинтересовался компьютером.
Лорен с Джерниганом прошли в следующую комнату, большую, заваленную книгами и подшивками журналов «Наука», «Природа», «Новости науки», «Физическое обозрение» и других. Тут же на шикарном столе стоял компьютер, над ним висела черно-белая фотография Альберта Эйнштейна на велосипеде.
Тонкие полированные ножки держали белый плакат, расписанный красным и синим фломастерами. Лорену эти значки напоминали иероглифы. На одной половине плаката написан неизвестный Лорену алфавит.
Греческий или русский, подумал Лорен. На другой — красным фломастером обведена формула: синий треугольник, буква Е, подчеркнутая дважды, снова треугольник, затем буква t, математический знак «меньше или равно», потом перечеркнутая сверху буква h. Вспомнив среднюю школу, Лорен прочитал формулу: дельта Е умножить на дельта t меньше или равно h. Правда, неясно, почему буква h перечеркнута.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
— Работали всю новогоднюю ночь, — уточнил Киприано.
— "Тарелка", конечно, не прилетела? — Сингх подался вперед, внимательно слушая.
— Милленарии придумал замечательный ход, — засмеялся Лорен. — Вначале все его последователи усердно молились, читали мантры или как их там называют. Продолжался этот спектакль довольно долго. И вдруг Милленарии объявил, что «тарелка» уже прилетала, и все желающие, естественно, оплатившие свое желание, побывали на борту.
— Как это? — не понял Сингх.
— Милленарии объяснил, что у людей после пребывания на «тарелке», возникает амнезия, то есть полная утрата памяти об их экскурсии. Это, мол, доказывает вся литература об НЛО. Милленарии также сказал, что космический корабль прилетит еще раз ровно через год. А собравшиеся на поле люди должны рассказывать о предстоящем явлении всем своим родным и знакомым.
— И был таков со всеми нахапанными денежками, — хохотал Киприано, показывая желтые зубы.
— Но вот ведь какая штука, — продолжал Лорен, — Милленарии все-таки появился на следующий год. Со своими последователями в мантиях. Правда, на этот раз их оказалось всего несколько сотен, тех, кто «вспомнил» путешествие на «тарелке».
— А еще через год Милленарии уже не объявился, — добавил Киприано. — Думаю, его затаскали по судам, пришлось отвечать на многочисленные иски.
— Проделано классически, — восхищенно констатировал Сингх.
— А почему вы этим интересуетесь? — спросил Лорен.
— Я выходец из Индии, религии там уделяется большое внимание. Но нигде я не видел такого разнообразия религий, как здесь. Неужели у вас в Штатах везде с этим так же, как в Южной Калифорнии и Нью-Мексико?
Лорен и Киприано переглянулись.
— Не знаем, — ответил за двоих Лорен.
— Рождающиеся теперь религии претендуют на научность, а наука сама стала религией, по крайней мере для масс. Они не видят разницы между наукой и магией. НЛО или космический корабль — для масс все одно, — рассуждал Сингх. — Меня это заинтересовало. Пожалуй, я схожу посмотреть то пятиугольное поле.
— Большое спасибо за приятную беседу. — Лорен встал.
— Надеюсь, я хоть чем-то помог вам, — любезно ответил Сингх.
Дверь мотеля захлопнулась за полицейскими, и в глаза им ударило беспощадное слепящее солнце.
— По крайней мере говорил он доброжелательно, — поделился впечатлениями Лорен.
— Только потому, что ни черта не знает, шеф. — Киприано остался не удовлетворен беседой с Сингхом.
— Верно.
— Вызов Дейльха в Вашингтон — это что, случайное совпадение?
— Может быть, он отправился туда просто доложить, что Джерниган влип в историю? Я думаю, Дейльха об этом попросили домочадцы Джернигана.
— Пашиенс что-то знает, но нам ничего не говорит.
— У меня такое же ощущение.
— Что предпримем? — поинтересовался Киприано.
Неоновый индеец размахивал томагавком. Лорен размышлял о карающем мече Господа. Они сели в автомобиль.
— Давай вернем Джернигану его машину, — предложил Лорен.
* * *
Джерниган в голубых джинсах, сандалиях и безрукавке пялился на свой «БМВ». Лицо его недвусмысленно свидетельствовало, что сюрприз не очень-то ему нравится. Пол и все сиденья в засохшей крови, заднее стекло разбито. На дверце пробоины от пуль. При ярком дневном свете эти малоприятные перемены в облике автомобиля смотрелись особенно вызывающе.
— Я думал, вы помоете машину, — моргнул Джерниган за толстыми стеклами очков.
— Это не наша работа, — объяснил Лорен. — Может быть, страховая компания возместит вам убытки.
Роскошь и ухоженность Виста-Линды резко контрастировали с изуродованной машиной. Безупречные лужайки, дающиеся в Нью-Мексико потом и кровью, расстилались перед благополучными домами в стиле ранчо, как огромные куски зеленого бархата. Из-под земли били фонтанчики воды, орошая зеленую траву. Где-то неподалеку тихо жужжала машинка для стрижки газонов. Все это великолепие стоило немалых трудов и расходов.
Перед домом Джернигана газон разбивался на две части невысокой аккуратной стеной из белого кирпича. С одной стороны от заборчика зеленела трава, с другой — валялись куски лавы, цветом напоминающие высохшую кровь. Среди камней чахла эритрина. Как в японском саду. Полно детских следов: видимо, дети предпочитали ходить напрямик, вместо того чтобы обходить лужайку по дорожке. Тут же разбросана галька.
— Мы можем поговорить, мистер Джерниган? — обратился к нему Лорен. — Хотелось бы прояснить некоторые детали.
— Давайте. — Джерниган все еще безутешно взирал на покореженный автомобиль, покусывая губы от досады.
— Можно зайти к вам домой?
— Ах да, — опомнился Джерниган и почесал бороду.
Лорен и Киприано прошли следом. В гостиной за игровым компьютером сидел мальчик лет двенадцати, опираясь белыми потертыми тапочками на подушечку. На голове его ладно сидел видеошлем, на руках — сенсорные перчатки. Шлем и перчатки проводами соединялись с компьютером. Мальчик странно двигался, напоминая слепого, руки плясали в воздухе, управляя невидимой для посторонних игрой.
— Это Вернер, — представил его Джерниган.
— Привет, — улыбнулся ребенку Лорен.
— Привет, — при этом Вернер продолжал несуразно перемещаться.
— Второго сына зовут Макс, — рассеянно сообщил Джерниган.
Лорен пошарил глазами по комнате, Макса нигде не было видно.
— Одной из моих дочерей примерно столько же, сколько Вернеру, — сообщил в свою очередь Лорен.
Никакой реакции со стороны Джернигана и Вернера не последовало.
«Не от мира сего, — раздраженно подумал Лорен. — Отрешенность Джернигана, его идиотская некоммуникабельность скоро выведут меня из себя».
Лорен выразительно перевел взгляд с Киприано на Вернера, и Киприано подошел к мальчику, сделав вид, что заинтересовался компьютером.
Лорен с Джерниганом прошли в следующую комнату, большую, заваленную книгами и подшивками журналов «Наука», «Природа», «Новости науки», «Физическое обозрение» и других. Тут же на шикарном столе стоял компьютер, над ним висела черно-белая фотография Альберта Эйнштейна на велосипеде.
Тонкие полированные ножки держали белый плакат, расписанный красным и синим фломастерами. Лорену эти значки напоминали иероглифы. На одной половине плаката написан неизвестный Лорену алфавит.
Греческий или русский, подумал Лорен. На другой — красным фломастером обведена формула: синий треугольник, буква Е, подчеркнутая дважды, снова треугольник, затем буква t, математический знак «меньше или равно», потом перечеркнутая сверху буква h. Вспомнив среднюю школу, Лорен прочитал формулу: дельта Е умножить на дельта t меньше или равно h. Правда, неясно, почему буква h перечеркнута.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115