Пришлось
следить за ними постоянно. Новые идеи были достаточно сильнодействующим
снадобьем, а их мозг был настолько возбужден, что им хотелось резвиться
словно школьникам на пляже. Порой, читая Гуссерля или Мерло Понти[40], они
начинали вспоминать сцены из детства или любовные истории прошлых лет.
Эбнер был большой меломан и знал все оперы Вагнера наизусть - стоило его
оставить наедине, как он тут же начинал мурлыкать какую-нибудь темку из
"Кольца Нибелунгов", погружаясь в пассивный экстаз. Филипс - этот был
законченным Дон-Жуаном и всецело уходил в воспоминания о своих победах,
даже воздух начинал вибрировать от сексуального возбуждения, и это сбивало
нас всех с мысли. В защиту Филипса я должен заметить, что в своих
сексуальных приключениях он вечно искал недостижимого, и вот теперь обрел
это и никак не может удержаться от постоянных post mortems[41].
На третий день ко мне подошел Холкрофт:
- Мне кажется - мы сами себя дурачим.
Предчувствуя недоброе, я спросил, что он имеет в виду.
- Я толком не знаю, но когда я пытаюсь поймать их волны (он имел в виду
паразитов), то чувствую очень сильную активность. Они что-то там замышляют,
- ответил он.
Этого только не хватало! Мы овладели величайшей тайной, предупредили
весь мир, а все равно остались такими же невежественными. Да кто же они
такие, эти существа? Откуда они взялись? Какие цели преследуют?
Действительно ли они обладают разумом или же примитивны, словно личинки мух
в куске сыра?
Сколько раз мы задаемся этими вопросами, но нашли лишь несколько
приблизительных ответов. Разум человека - это функция его эволюционного
устремления; и ученый и философ стремятся к истине потому, что им надоело
быть всего лишь двуногими существами. Но возможен ли разум такого рода у
этих тварей? В разумность врага всегда трудней поверить. Впрочем, история
не раз давала нам примеры, когда разум не являлся гарантией доброты. И все
же, если они разумны, то должны быть и следы этого разума. Но в этом случае
они должны понимать, что над ними взяли верх.
Но впрямь ли мы взяли верх?
Выслушав опасения Холкрофта, я созвал остальных. Мы только что
позавтракали, стояло прозрачное утро, воздух успел уже прогреться. Группа
летчиков в белых спортивных костюмах тренировалась неподалеку от нас -
ветер доносил крики сержанта.
Я рассказал о своих тревогах и объявил, что пора изучить паразитов
поглубже. Четверым "посвященным" было предложено подключиться к нашей
телепатической сети. Операция предстояла опасная, поэтому лучше собрать
воедино все наши силы. Через полчаса тренировки Лиф вдруг сказал, что
слышит нас. Остальные долго пытались, измотались, но так и не смогли
включиться - мы предложили им отдохнуть, расслабиться. Никто не знал о
наших планах - учеников не посвятили в них на случай атаки паразитов, ведь
у неофитов еще так мало опыта в использовании новых сил сознания.
И вот - закрыты жалюзи, заперты двери, мы сели рядом и сконцентрировали
душевные силы. Привыкнув к этой процедуре, я делал все почти машинально.
Для начала - словно готовишься ко сну - полное отключение от внешнего мира,
затем - отстранение от собственного тела. Через несколько секунд я уже
погружался во тьму сознания. Следующий шаг требовал некоторой тренировки:
надо отключиться от обычной физической индивидуальности. Остается только
мыслящая часть меня, и она погружается в мир мечтаний и воспоминаний.
Вот как можно представить этот процесс. Предположим, вам снится кошмар,
и вы говорите себе: "Это только сон. Я сплю в своей кровати, я должен
проснуться". Вы ощущаете свое бодрствующее "я", однако оно запуталось в
иллюзиях. Вскоре я обнаружил, что могу проникнуть сквозь пласт тех
мечтаний, что стоят на пути к чистому сознанию - довольно сложный трюк,
ведь люди обычно пользуются своим телом как отражателем сознания. Пласт
мечтаний - странный беззвучный мир, в котором ощущаешь себя словно пловец
под водой. Для новичков эта часть эксперимента может оказаться самой
опасной. Тело в этот момент служит своего рода якорем для сознания. В одном
из стихотворений Йитс благодарит Бога за "убогость плоти"[42], которая
спасла поэта от кошмаров. Тело, словно груз, заякоривает на наши мысли и
уберегает их от растекания в разные стороны. Когда мы оказываемся на Луне,
наше тело весит несколько фунтов - стоит сделать шаг, и оно взмывает в небо
словно шарик. Так и наши мысли - стоит им освободиться от притяжения тела,
как они обретают демоническую энергию. А если их владелец - человек
недостойный, то и мысли его становятся подобными исчадью ада. Человек
должен знать, что его мысли не существуют отдельно от него самого, иначе он
сойдет с ума от паники и только усугубит свое положение, подобно летчику,
который загоняет самолет в безвозвратный штопор, неосознанно давя штурвал
от себя.
Сквозь мечты и воспоминания я опускался все ниже и старался не обращать
на них внимания. Стоило отвлечься хотя бы на одно из воспоминаний, и оно
тут же превращалось в целую вселенную. К примеру, я вспомнил запах табака
"Джинджер Том", который когда-то курил мой дедушка. Я давненько не
вспоминал о старике, поэтому задержался на этом воспоминании. Тут же
представились и дедушка, и его палисадник в линкольнширском домике. И вот я
уже сам в этом палисаднике - моментально воссоздаются подробности, которые
убеждают меня в реальности происходящего. С невероятным трудом удается
оторваться от этой картинки - я снова погружаюсь в теплую темноту.
Эта темнота наполнена жизнью, но она не просто отражение жизни телесной
- она бурлит, словно электричество во Вселенной. Я бы назвал эту область
сознания "детской". Здесь, как нигде, охватывает чувство теплоты и
невинности: это мир детей без телесного воплощения.
Дальше, вслед за "детской" начинается пустота, сходная с пустотой
межзвездного пространства, похожая на небытие. На этой глубине запросто
можно лишиться всех ориентиров. В моих прежних путешествиях по сознанию я
обычно в этом месте засыпал и просыпался лишь спустя несколько часов.
Дальше я не опускался. Даже короткое пребывание в зоне небытия требует
регулярных выныриваний обратно в "детскую", чтобы собрать воедино
распадающееся внимание.
Мы по-прежнему находились в телепатическом контакте. Можно сказать, мы
ныряли туда-сюда, существуя каждый по отдельности, но держа постоянный
дистанционный контроль друг за другом. Если бы я заснул в дедушкином саду,
то остальные разбудили бы меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
следить за ними постоянно. Новые идеи были достаточно сильнодействующим
снадобьем, а их мозг был настолько возбужден, что им хотелось резвиться
словно школьникам на пляже. Порой, читая Гуссерля или Мерло Понти[40], они
начинали вспоминать сцены из детства или любовные истории прошлых лет.
Эбнер был большой меломан и знал все оперы Вагнера наизусть - стоило его
оставить наедине, как он тут же начинал мурлыкать какую-нибудь темку из
"Кольца Нибелунгов", погружаясь в пассивный экстаз. Филипс - этот был
законченным Дон-Жуаном и всецело уходил в воспоминания о своих победах,
даже воздух начинал вибрировать от сексуального возбуждения, и это сбивало
нас всех с мысли. В защиту Филипса я должен заметить, что в своих
сексуальных приключениях он вечно искал недостижимого, и вот теперь обрел
это и никак не может удержаться от постоянных post mortems[41].
На третий день ко мне подошел Холкрофт:
- Мне кажется - мы сами себя дурачим.
Предчувствуя недоброе, я спросил, что он имеет в виду.
- Я толком не знаю, но когда я пытаюсь поймать их волны (он имел в виду
паразитов), то чувствую очень сильную активность. Они что-то там замышляют,
- ответил он.
Этого только не хватало! Мы овладели величайшей тайной, предупредили
весь мир, а все равно остались такими же невежественными. Да кто же они
такие, эти существа? Откуда они взялись? Какие цели преследуют?
Действительно ли они обладают разумом или же примитивны, словно личинки мух
в куске сыра?
Сколько раз мы задаемся этими вопросами, но нашли лишь несколько
приблизительных ответов. Разум человека - это функция его эволюционного
устремления; и ученый и философ стремятся к истине потому, что им надоело
быть всего лишь двуногими существами. Но возможен ли разум такого рода у
этих тварей? В разумность врага всегда трудней поверить. Впрочем, история
не раз давала нам примеры, когда разум не являлся гарантией доброты. И все
же, если они разумны, то должны быть и следы этого разума. Но в этом случае
они должны понимать, что над ними взяли верх.
Но впрямь ли мы взяли верх?
Выслушав опасения Холкрофта, я созвал остальных. Мы только что
позавтракали, стояло прозрачное утро, воздух успел уже прогреться. Группа
летчиков в белых спортивных костюмах тренировалась неподалеку от нас -
ветер доносил крики сержанта.
Я рассказал о своих тревогах и объявил, что пора изучить паразитов
поглубже. Четверым "посвященным" было предложено подключиться к нашей
телепатической сети. Операция предстояла опасная, поэтому лучше собрать
воедино все наши силы. Через полчаса тренировки Лиф вдруг сказал, что
слышит нас. Остальные долго пытались, измотались, но так и не смогли
включиться - мы предложили им отдохнуть, расслабиться. Никто не знал о
наших планах - учеников не посвятили в них на случай атаки паразитов, ведь
у неофитов еще так мало опыта в использовании новых сил сознания.
И вот - закрыты жалюзи, заперты двери, мы сели рядом и сконцентрировали
душевные силы. Привыкнув к этой процедуре, я делал все почти машинально.
Для начала - словно готовишься ко сну - полное отключение от внешнего мира,
затем - отстранение от собственного тела. Через несколько секунд я уже
погружался во тьму сознания. Следующий шаг требовал некоторой тренировки:
надо отключиться от обычной физической индивидуальности. Остается только
мыслящая часть меня, и она погружается в мир мечтаний и воспоминаний.
Вот как можно представить этот процесс. Предположим, вам снится кошмар,
и вы говорите себе: "Это только сон. Я сплю в своей кровати, я должен
проснуться". Вы ощущаете свое бодрствующее "я", однако оно запуталось в
иллюзиях. Вскоре я обнаружил, что могу проникнуть сквозь пласт тех
мечтаний, что стоят на пути к чистому сознанию - довольно сложный трюк,
ведь люди обычно пользуются своим телом как отражателем сознания. Пласт
мечтаний - странный беззвучный мир, в котором ощущаешь себя словно пловец
под водой. Для новичков эта часть эксперимента может оказаться самой
опасной. Тело в этот момент служит своего рода якорем для сознания. В одном
из стихотворений Йитс благодарит Бога за "убогость плоти"[42], которая
спасла поэта от кошмаров. Тело, словно груз, заякоривает на наши мысли и
уберегает их от растекания в разные стороны. Когда мы оказываемся на Луне,
наше тело весит несколько фунтов - стоит сделать шаг, и оно взмывает в небо
словно шарик. Так и наши мысли - стоит им освободиться от притяжения тела,
как они обретают демоническую энергию. А если их владелец - человек
недостойный, то и мысли его становятся подобными исчадью ада. Человек
должен знать, что его мысли не существуют отдельно от него самого, иначе он
сойдет с ума от паники и только усугубит свое положение, подобно летчику,
который загоняет самолет в безвозвратный штопор, неосознанно давя штурвал
от себя.
Сквозь мечты и воспоминания я опускался все ниже и старался не обращать
на них внимания. Стоило отвлечься хотя бы на одно из воспоминаний, и оно
тут же превращалось в целую вселенную. К примеру, я вспомнил запах табака
"Джинджер Том", который когда-то курил мой дедушка. Я давненько не
вспоминал о старике, поэтому задержался на этом воспоминании. Тут же
представились и дедушка, и его палисадник в линкольнширском домике. И вот я
уже сам в этом палисаднике - моментально воссоздаются подробности, которые
убеждают меня в реальности происходящего. С невероятным трудом удается
оторваться от этой картинки - я снова погружаюсь в теплую темноту.
Эта темнота наполнена жизнью, но она не просто отражение жизни телесной
- она бурлит, словно электричество во Вселенной. Я бы назвал эту область
сознания "детской". Здесь, как нигде, охватывает чувство теплоты и
невинности: это мир детей без телесного воплощения.
Дальше, вслед за "детской" начинается пустота, сходная с пустотой
межзвездного пространства, похожая на небытие. На этой глубине запросто
можно лишиться всех ориентиров. В моих прежних путешествиях по сознанию я
обычно в этом месте засыпал и просыпался лишь спустя несколько часов.
Дальше я не опускался. Даже короткое пребывание в зоне небытия требует
регулярных выныриваний обратно в "детскую", чтобы собрать воедино
распадающееся внимание.
Мы по-прежнему находились в телепатическом контакте. Можно сказать, мы
ныряли туда-сюда, существуя каждый по отдельности, но держа постоянный
дистанционный контроль друг за другом. Если бы я заснул в дедушкином саду,
то остальные разбудили бы меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64