Пускай
благополучные дети потом иногда критикуют родителей или даже отказываются
от них (хотя такое случается не часто), но это значит лишь то, что такие
дети окрепли и могут выстоять в одиночку.
Все оригинальные мыслители в своих рассуждениях выбивают эти "опоры"
одну за другой. Дети могут продолжать любить родителей и свою страну, но
уже с позиции силы - той силы, которая начинается с отрицания.
И это верно - человек постепенно забывает, как это - выжить в одиночку.
Люди ленивы и предпочитают подпорки. Мужчина может быть блестящим
оригинальным математиком, и в то же время - жалким подкаблучником у своей
жены. Он может быть могучим мыслителем и тут же поддаваться на грубую лесть
коллег и учеников. Одним словом, человек не в силах отбросить все подпорки,
он может избавиться от нескольких, но будет продолжать пользоваться
остальными - для надежности.
Я настолько увлекся исследованием новых пространств мышления, настолько
отрешился от своего прежнего "я" и своих обязательств, что совсем забыл о
привычном грузе повседневности. Казалось, я заменил собственную личность на
новую, а все еще ощущаю старую, потому что основа нашей индивидуальности -
словно якорь, лежащий на дне глубочайшего моря. Я все еще считаю себя
членом человеческой общности, попрежнему отношусь к себе как жителю
Солнечной системы и Вселенной, которая движется в пространстве и времени.
Это для меня незыблемо. Я же не спрашиваю, где я был до рождения, и где
буду после смерти? Я даже саму проблему смерти не признаю: лучше ее
оставить "на потом".
Итак, паразиты устремились к глубинным креплениям моей личности и
принялись раскачивать их. По другому не выразишься. Нет, они не вырывали
якоря со дна разума - такое им не по зубам, но они так раскачали цепи, что
я внезапно почувствовал неуверенность в том, в чем никогда не сомневался. Я
задался вопросом: да кто же я, наконец? Словно дерзкий мыслитель,
отбросивший понятия патриотизма и религии, я утратил все, что составляло
мою личность: время и место рождения, свою тождественность с человеческим
существом, а не с собакой или рыбой, мощный инстинкт самосохранения.
Отбросив все "уловки", я оказался обнаженным - осталось чистое сознание
один на один со Вселенной. Однако и "чистое сознание" - столь же
произвольное понятие, как и мое имя. Как бороться со Вселенной, не наклеив
на нее ярлыка? Какое же это "чистое сознание", если я вижу один предмет в
виде книги, а другой - в виде стола? Значит, какая-то крошечная часть
личности все же сохранилась во мне. Если же я оторвусь от этой частицы, то
все обратится в пустоту.
Этими размышлениями я занимался не для забавы. Я пытался пробить тропу
к некой прочной основе, на которой можно выстоять против паразитов. Вся их
хитрость была в том, что они продемонстрировали мне: ты стоишь над
пропастью. И мозг мой признал: да, мы воспринимаем пространство и время как
данность, хотя смерть уносит нас из этой системы координат. Мы называем
"экзистенцией" существование во времени и пространстве, а эта вселенная с
ее пространством и временем не является абсолютом.
Вдруг в с е п р е в р а т и л о с ь в а б с у р д. Под желудком
заныло от ощущения беспомощности и слабости. Выходит, все, что я принимал
на веру в этой Вселенной, все можно подвергнуть сомнению и все может
оказаться лишь трюком. Как мыслитель я следовал давней привычке считать
сознание превыше тела, ведь разум вечен и свободен, а тело - незначительно
и обособлено. Разум - категория универсальная, и это превращает его в
вечного созерцателя, неподвластного страху. Тут меня осенило. "Если сама
Вселенная состоит из условностей, то и разум мой, подобно телу, столь же
случаен и ненадежен". Вспомним, во время болезни или обморока сознание
кажется менее прочным, чем тело и порою кажется, что лишь прочность
телесной оболочки удерживает разум от распада.
Под ногами неожиданно разверзлась пустота. Но я не испугался: это было
бы слишком человеческой реакцией. Казалось, что контакт с холодной
реальностью превращает все человеческое в маскарад - с а м а ж и з н ь
с т а н о в и т с я м а с к а р а д о м. Моя сокровенная жизнь была
поражена в самое сердце. Я ощутил себя королем, который всю жизнь отдавал
приказы, и те безоговорочно исполнялись, но теперь этот король попал в лапы
дикарей - и они вонзают ему в кишки меч. Это было столь внезапно и столь
ужасающе реально, что все, чем я был, аннигилировалось, все обратилось в
иллюзию. Мне стало совершенно безразлично, победят паразиты или нет. И силы
и смелость покинули меня. Теперь я был как корабль, налетевший на скалу и
внезапно ставший уязвимым.
Паразиты не наступали. Они разглядывали меня, как наблюдают конвульсии
отравленного животного. Я пытался собраться с силами, но был парализован и
опустошен. Все потеряло смысл. Сила разума против меня же и обернулась.
Вместо рассеянного мерцания, как это было раньше, мозг созерцал лишь эту
немигающую пустоту.
Зря они не повторили штурм: со мной, обессиленным, уже не составляло
труда справиться. Так они и добили Карела Вайсмана - теперь-то я знал, что
по сравнению с этой бессмысленностью и пустотой вокруг, смерть уже не
кажется худшей участью. Жизнь означает желание остаться в теле и цепляться
за иллюзии этого тела. Можно конечно наблюдать за своей оболочкой, как
астронавты смотрят из космоса на Землю, но тогда какой смысл возвращаться
обратно?
Нет, им непременно надо было продолжать наступление. Они, должно быть,
решили, что я повторю выбор Карела - самоубийство, но у меня такой соблазн
не возникал, поскольку мозг был свободен от неврастении, и ничто не
подталкивало к крайности. В минуты опасности только истерические дамочки
падают в обморок, женщины с сильным характером знают, что это не выход.
И я подумал: уж если эти твари могут вызвать чувство полной
бессмысленности, то сами они должны находиться з а п р е д е л а м и
этого чувства.
Стоило об этом подумать, как силы тут же стали возвращаться.
Разумеется, они загнали меня в это состояние, как охотники на черепах
норовят перевернуть животное на спину, так и паразиты знают наши наиболее
уязвимые места. Но если это так, то скорее всего, ощущение пустоты - просто
иллюзия, и они прекрасно это знают. Мой мозг делал все как надо, но
допустил ошибку. Неопытного малыша любой взрослый способен напугать. Что
стоит свести ребенка с ума, порассказав ему, например, всяких ужасов про
Дракулу и Франкенштейна, а заодно - упомянуть о Бухенвальде и Бельзене[37],
- пусть знает, что мир еще страшнее, чем литературный вымысел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
благополучные дети потом иногда критикуют родителей или даже отказываются
от них (хотя такое случается не часто), но это значит лишь то, что такие
дети окрепли и могут выстоять в одиночку.
Все оригинальные мыслители в своих рассуждениях выбивают эти "опоры"
одну за другой. Дети могут продолжать любить родителей и свою страну, но
уже с позиции силы - той силы, которая начинается с отрицания.
И это верно - человек постепенно забывает, как это - выжить в одиночку.
Люди ленивы и предпочитают подпорки. Мужчина может быть блестящим
оригинальным математиком, и в то же время - жалким подкаблучником у своей
жены. Он может быть могучим мыслителем и тут же поддаваться на грубую лесть
коллег и учеников. Одним словом, человек не в силах отбросить все подпорки,
он может избавиться от нескольких, но будет продолжать пользоваться
остальными - для надежности.
Я настолько увлекся исследованием новых пространств мышления, настолько
отрешился от своего прежнего "я" и своих обязательств, что совсем забыл о
привычном грузе повседневности. Казалось, я заменил собственную личность на
новую, а все еще ощущаю старую, потому что основа нашей индивидуальности -
словно якорь, лежащий на дне глубочайшего моря. Я все еще считаю себя
членом человеческой общности, попрежнему отношусь к себе как жителю
Солнечной системы и Вселенной, которая движется в пространстве и времени.
Это для меня незыблемо. Я же не спрашиваю, где я был до рождения, и где
буду после смерти? Я даже саму проблему смерти не признаю: лучше ее
оставить "на потом".
Итак, паразиты устремились к глубинным креплениям моей личности и
принялись раскачивать их. По другому не выразишься. Нет, они не вырывали
якоря со дна разума - такое им не по зубам, но они так раскачали цепи, что
я внезапно почувствовал неуверенность в том, в чем никогда не сомневался. Я
задался вопросом: да кто же я, наконец? Словно дерзкий мыслитель,
отбросивший понятия патриотизма и религии, я утратил все, что составляло
мою личность: время и место рождения, свою тождественность с человеческим
существом, а не с собакой или рыбой, мощный инстинкт самосохранения.
Отбросив все "уловки", я оказался обнаженным - осталось чистое сознание
один на один со Вселенной. Однако и "чистое сознание" - столь же
произвольное понятие, как и мое имя. Как бороться со Вселенной, не наклеив
на нее ярлыка? Какое же это "чистое сознание", если я вижу один предмет в
виде книги, а другой - в виде стола? Значит, какая-то крошечная часть
личности все же сохранилась во мне. Если же я оторвусь от этой частицы, то
все обратится в пустоту.
Этими размышлениями я занимался не для забавы. Я пытался пробить тропу
к некой прочной основе, на которой можно выстоять против паразитов. Вся их
хитрость была в том, что они продемонстрировали мне: ты стоишь над
пропастью. И мозг мой признал: да, мы воспринимаем пространство и время как
данность, хотя смерть уносит нас из этой системы координат. Мы называем
"экзистенцией" существование во времени и пространстве, а эта вселенная с
ее пространством и временем не является абсолютом.
Вдруг в с е п р е в р а т и л о с ь в а б с у р д. Под желудком
заныло от ощущения беспомощности и слабости. Выходит, все, что я принимал
на веру в этой Вселенной, все можно подвергнуть сомнению и все может
оказаться лишь трюком. Как мыслитель я следовал давней привычке считать
сознание превыше тела, ведь разум вечен и свободен, а тело - незначительно
и обособлено. Разум - категория универсальная, и это превращает его в
вечного созерцателя, неподвластного страху. Тут меня осенило. "Если сама
Вселенная состоит из условностей, то и разум мой, подобно телу, столь же
случаен и ненадежен". Вспомним, во время болезни или обморока сознание
кажется менее прочным, чем тело и порою кажется, что лишь прочность
телесной оболочки удерживает разум от распада.
Под ногами неожиданно разверзлась пустота. Но я не испугался: это было
бы слишком человеческой реакцией. Казалось, что контакт с холодной
реальностью превращает все человеческое в маскарад - с а м а ж и з н ь
с т а н о в и т с я м а с к а р а д о м. Моя сокровенная жизнь была
поражена в самое сердце. Я ощутил себя королем, который всю жизнь отдавал
приказы, и те безоговорочно исполнялись, но теперь этот король попал в лапы
дикарей - и они вонзают ему в кишки меч. Это было столь внезапно и столь
ужасающе реально, что все, чем я был, аннигилировалось, все обратилось в
иллюзию. Мне стало совершенно безразлично, победят паразиты или нет. И силы
и смелость покинули меня. Теперь я был как корабль, налетевший на скалу и
внезапно ставший уязвимым.
Паразиты не наступали. Они разглядывали меня, как наблюдают конвульсии
отравленного животного. Я пытался собраться с силами, но был парализован и
опустошен. Все потеряло смысл. Сила разума против меня же и обернулась.
Вместо рассеянного мерцания, как это было раньше, мозг созерцал лишь эту
немигающую пустоту.
Зря они не повторили штурм: со мной, обессиленным, уже не составляло
труда справиться. Так они и добили Карела Вайсмана - теперь-то я знал, что
по сравнению с этой бессмысленностью и пустотой вокруг, смерть уже не
кажется худшей участью. Жизнь означает желание остаться в теле и цепляться
за иллюзии этого тела. Можно конечно наблюдать за своей оболочкой, как
астронавты смотрят из космоса на Землю, но тогда какой смысл возвращаться
обратно?
Нет, им непременно надо было продолжать наступление. Они, должно быть,
решили, что я повторю выбор Карела - самоубийство, но у меня такой соблазн
не возникал, поскольку мозг был свободен от неврастении, и ничто не
подталкивало к крайности. В минуты опасности только истерические дамочки
падают в обморок, женщины с сильным характером знают, что это не выход.
И я подумал: уж если эти твари могут вызвать чувство полной
бессмысленности, то сами они должны находиться з а п р е д е л а м и
этого чувства.
Стоило об этом подумать, как силы тут же стали возвращаться.
Разумеется, они загнали меня в это состояние, как охотники на черепах
норовят перевернуть животное на спину, так и паразиты знают наши наиболее
уязвимые места. Но если это так, то скорее всего, ощущение пустоты - просто
иллюзия, и они прекрасно это знают. Мой мозг делал все как надо, но
допустил ошибку. Неопытного малыша любой взрослый способен напугать. Что
стоит свести ребенка с ума, порассказав ему, например, всяких ужасов про
Дракулу и Франкенштейна, а заодно - упомянуть о Бухенвальде и Бельзене[37],
- пусть знает, что мир еще страшнее, чем литературный вымысел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64