Затем боль начала уходить, сменившись приятными ощущениями. Усилием воли он вынудил себя открыть глаза, но тут же решил, что у него что-то со зрением: перед ним возникло лицо то ли из стекла, то ли изо льда, а затем его контуры расплылись, и оно словно растворилось в воздухе.
Хотя в голове больше не пульсировало, Найл понимал, что здорово ей досталось, затылок был ужасно разбит. У него родилась странная идея, что его спас жук-бомбардир, но эта мысль незаметно перетекла в сон о деревьях под водой.
Вновь открыв глаза, он увидел над собой лиственный полог, и понял, что лежит на спине в его тени. Мыслеотражатель лежал поверх туники, и он быстро спрятал его под одежду. При этом он нечаянно на мгновение повернул его другой стороной и ощутил такую вспышку боли позади глаз, что едва не вскрикнул.
Он заметил движение с правой стороны, но, повернув голову, вновь решил, что глаза его обманывают: то, на что он смотрел, все время меняло форму, словно дым от огня. Но, поскольку он не почувствовал угрозы, проще было снова закрыть глаза. На сей раз, забвение больше походило на нормальный сон.
В следующий раз он проснулся из-за неудобства, причиняемого мокрой одеждой; стоило ему пошевелить головой, как перехватило дыхание от боли. Коснувшись затылка, Найл почувствовал боль, а когда взглянул на пальцы, увидел на них кровь. Посмотрев на небо сквозь нависшие над ним ветки, он понял, что близятся сумерки. Заставив себя приподняться и сесть, он заметил, что под голову ему была подложена куча листьев, один из которых прилип к пропитанным кровью волосам. На расстоянии примерно ста шагов слышался шум реки. Кто-то явно перетащил его подальше от воды и подложил листья под голову. Это говорило в пользу того, что это существо было разумным и чуткми. Но куда подевался его спаситель?
Уловив движение краем глаза, Найл повернул голову; существо, которое он увидел, заставило его вскрикнуть от неожиданности: оно настолько отличалось от всего, виденного им прежде, что это с трудом укладывалось у него в голове. Это создание походило на человека, по крайней мере, фигурой, но ее контуры были настолько размытыми и нечеткими, что Найл решил, что у него что-то не так с глазами. Он смотрел на нечто непрестанно менявшееся, словно не желавшее фокусироваться. Стоило ему решить, что это существо состояло из полупрозрачной желеобразной массы, как лицо приобрело отчетливые очертания, и вновь показалось, что оно состоит изо льда или стекла. Остальные части тела оставались невидимыми, и из-за этого казалось, что голова плавает в воздухе.
Затем, к его облегчению, существо внезапно окрасилось в зеленовато-синий цвет, и Найл смог разглядеть все тело. Он сразу понял, что это существо не было человеком: его лоб был непропорционально велик, будучи вдвое выше остальной части лица, и имел отверстие в центре, вроде рта. Черты лица были вполне человеческими, но огромные ноздри напоминали о человекообразной обезьяне, а широкий рот, обращенный уголками вниз, походил на рыбий. Столь же огромные уши тянулись вдоль всей головы, но, вместо того, чтобы заканчиваться мочками, они прирастали к шее немного выше плеч. Большие, как у ночного существа, бледно-зеленые глаза были испещрены коричневыми точками. Жгуты мускулов настолько рельефно проступали на стройном теле, что конечности походили на иллюстрации мышечной системы из анатомического атласа. Цвет тела перетекал от зеленого к синему, и Найлу показалось, что это существо поддерживает окраску усилием воли, словно балансируя на проволоке.
Мгновение спустя в его голове возникли странные и почти болезненные ощущения; он поморщился, словно оглушенный пронзительным, всепроникающим свистом. Это сопровождалось чем-то вроде треска, столь же неприятного. Найлу потребовалось несколько мгновений, чтобы догадаться, что существо пыталось общаться с ним телепатически, но его мысли шли на неподходящей волне.
Пересиливая дискомфорт, Найл хрипло спросил:
- Вы можете говорить?
Ответом было внезапное изменение цвета существа с зеленого на мерцающий коричневый, что, как интуитивно понял Найл, было выражением растерянности. Отверстие в огромном лбу открылось, но раздавшийся звук был настолько оглушительным, что заставил Найла вздрогнуть. Больше всего звук походил на грозный рев урагана в верхушках деревьев. И, поскольку никакой рот был не в состоянии производить подобный шум, Найл решил, что звук отчасти передавался телепатически, или был, так или иначе, усилен разумом существа.
В тот же миг Найл осознал, что они не одни: в сумраке проявилась дюжина или больше таких же существ, глядевших на него с явным интересом. Как и первое, они были полупрозрачны, и часто просто исчезали целиком. Найл интуитивно понял, что тот, кто пробовал с ним общаться, оказывал ему огромную любезность, сохраняя видимость вместо того, чтобы вернуться в естественное для себя прозрачное состояние.
Очевидно, это существо пробовало заговорить с Найлом, но на каком-то чужеродном наречии, совершенно непохожем на человеческое. Периодически в мозгу Найла что-то творилось, усиливая боль в ушибленной голове и рождая в ушах статическое гудение.
Найл приложил все усилия, чтобы попытаться передать мысль образами, как он это делал, общаясь с пауками. Это вызвало долгую тишину, как будто прозрачные существа пробовали понять то, что он сказал - он не сомневался, что все присутствующие пребывают друг с другом в постоянном контакте. Затем в его голове возник "статический шум", но немного на другой частоте, как будто окружившие его существа экспериментировали с общением.
Что озадачило и немного обеспокоило Найла, так это то, что у него не возникало глубинного чувства обмена информацией. Когда люди общаются друг с другом, они ощущают атмосферу "внимания", когда каждый собеседник ждет, что скажет другой. Только если двое враждебны друг к другу, эта "атмосфера внимания" не возникает, и это воспринимается как неприязнь или подозрение. Сейчас же "внимательность" отсутствовала; это значило, что желеобразные существа, возможно, были машинами.
Даже при общении с пауками и жуками-бомбардирами Найл вскоре развил этот навык ожидания контакта, вроде готовности выслушать собеседника. Он не мог представить, что эти полупрозрачные существа настолько отличались от всех форм жизни, с которыми он сталкивался до сих пор.
Следующая вспышка "статического шума" вызвала настолько сильную боль, что он задохнулся и спрятал лицо в ладонях. Почувствовав что-то влажное сзади на шее, он дотронулся пальцами, они были в крови.
Существо немедленно отреагировало, подав Найлу знак встать. Найл осторожно подчинился, опасаясь вспышки боли, и прислонился к дереву. Он все еще испытывал желание протереть глаза, поскольку существа вокруг него, казалось, пропадали из поля зрения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126
Хотя в голове больше не пульсировало, Найл понимал, что здорово ей досталось, затылок был ужасно разбит. У него родилась странная идея, что его спас жук-бомбардир, но эта мысль незаметно перетекла в сон о деревьях под водой.
Вновь открыв глаза, он увидел над собой лиственный полог, и понял, что лежит на спине в его тени. Мыслеотражатель лежал поверх туники, и он быстро спрятал его под одежду. При этом он нечаянно на мгновение повернул его другой стороной и ощутил такую вспышку боли позади глаз, что едва не вскрикнул.
Он заметил движение с правой стороны, но, повернув голову, вновь решил, что глаза его обманывают: то, на что он смотрел, все время меняло форму, словно дым от огня. Но, поскольку он не почувствовал угрозы, проще было снова закрыть глаза. На сей раз, забвение больше походило на нормальный сон.
В следующий раз он проснулся из-за неудобства, причиняемого мокрой одеждой; стоило ему пошевелить головой, как перехватило дыхание от боли. Коснувшись затылка, Найл почувствовал боль, а когда взглянул на пальцы, увидел на них кровь. Посмотрев на небо сквозь нависшие над ним ветки, он понял, что близятся сумерки. Заставив себя приподняться и сесть, он заметил, что под голову ему была подложена куча листьев, один из которых прилип к пропитанным кровью волосам. На расстоянии примерно ста шагов слышался шум реки. Кто-то явно перетащил его подальше от воды и подложил листья под голову. Это говорило в пользу того, что это существо было разумным и чуткми. Но куда подевался его спаситель?
Уловив движение краем глаза, Найл повернул голову; существо, которое он увидел, заставило его вскрикнуть от неожиданности: оно настолько отличалось от всего, виденного им прежде, что это с трудом укладывалось у него в голове. Это создание походило на человека, по крайней мере, фигурой, но ее контуры были настолько размытыми и нечеткими, что Найл решил, что у него что-то не так с глазами. Он смотрел на нечто непрестанно менявшееся, словно не желавшее фокусироваться. Стоило ему решить, что это существо состояло из полупрозрачной желеобразной массы, как лицо приобрело отчетливые очертания, и вновь показалось, что оно состоит изо льда или стекла. Остальные части тела оставались невидимыми, и из-за этого казалось, что голова плавает в воздухе.
Затем, к его облегчению, существо внезапно окрасилось в зеленовато-синий цвет, и Найл смог разглядеть все тело. Он сразу понял, что это существо не было человеком: его лоб был непропорционально велик, будучи вдвое выше остальной части лица, и имел отверстие в центре, вроде рта. Черты лица были вполне человеческими, но огромные ноздри напоминали о человекообразной обезьяне, а широкий рот, обращенный уголками вниз, походил на рыбий. Столь же огромные уши тянулись вдоль всей головы, но, вместо того, чтобы заканчиваться мочками, они прирастали к шее немного выше плеч. Большие, как у ночного существа, бледно-зеленые глаза были испещрены коричневыми точками. Жгуты мускулов настолько рельефно проступали на стройном теле, что конечности походили на иллюстрации мышечной системы из анатомического атласа. Цвет тела перетекал от зеленого к синему, и Найлу показалось, что это существо поддерживает окраску усилием воли, словно балансируя на проволоке.
Мгновение спустя в его голове возникли странные и почти болезненные ощущения; он поморщился, словно оглушенный пронзительным, всепроникающим свистом. Это сопровождалось чем-то вроде треска, столь же неприятного. Найлу потребовалось несколько мгновений, чтобы догадаться, что существо пыталось общаться с ним телепатически, но его мысли шли на неподходящей волне.
Пересиливая дискомфорт, Найл хрипло спросил:
- Вы можете говорить?
Ответом было внезапное изменение цвета существа с зеленого на мерцающий коричневый, что, как интуитивно понял Найл, было выражением растерянности. Отверстие в огромном лбу открылось, но раздавшийся звук был настолько оглушительным, что заставил Найла вздрогнуть. Больше всего звук походил на грозный рев урагана в верхушках деревьев. И, поскольку никакой рот был не в состоянии производить подобный шум, Найл решил, что звук отчасти передавался телепатически, или был, так или иначе, усилен разумом существа.
В тот же миг Найл осознал, что они не одни: в сумраке проявилась дюжина или больше таких же существ, глядевших на него с явным интересом. Как и первое, они были полупрозрачны, и часто просто исчезали целиком. Найл интуитивно понял, что тот, кто пробовал с ним общаться, оказывал ему огромную любезность, сохраняя видимость вместо того, чтобы вернуться в естественное для себя прозрачное состояние.
Очевидно, это существо пробовало заговорить с Найлом, но на каком-то чужеродном наречии, совершенно непохожем на человеческое. Периодически в мозгу Найла что-то творилось, усиливая боль в ушибленной голове и рождая в ушах статическое гудение.
Найл приложил все усилия, чтобы попытаться передать мысль образами, как он это делал, общаясь с пауками. Это вызвало долгую тишину, как будто прозрачные существа пробовали понять то, что он сказал - он не сомневался, что все присутствующие пребывают друг с другом в постоянном контакте. Затем в его голове возник "статический шум", но немного на другой частоте, как будто окружившие его существа экспериментировали с общением.
Что озадачило и немного обеспокоило Найла, так это то, что у него не возникало глубинного чувства обмена информацией. Когда люди общаются друг с другом, они ощущают атмосферу "внимания", когда каждый собеседник ждет, что скажет другой. Только если двое враждебны друг к другу, эта "атмосфера внимания" не возникает, и это воспринимается как неприязнь или подозрение. Сейчас же "внимательность" отсутствовала; это значило, что желеобразные существа, возможно, были машинами.
Даже при общении с пауками и жуками-бомбардирами Найл вскоре развил этот навык ожидания контакта, вроде готовности выслушать собеседника. Он не мог представить, что эти полупрозрачные существа настолько отличались от всех форм жизни, с которыми он сталкивался до сих пор.
Следующая вспышка "статического шума" вызвала настолько сильную боль, что он задохнулся и спрятал лицо в ладонях. Почувствовав что-то влажное сзади на шее, он дотронулся пальцами, они были в крови.
Существо немедленно отреагировало, подав Найлу знак встать. Найл осторожно подчинился, опасаясь вспышки боли, и прислонился к дереву. Он все еще испытывал желание протереть глаза, поскольку существа вокруг него, казалось, пропадали из поля зрения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126