А потом закричала и бросилась в комнату пожилого господина, чтобы предупредить его о случившемся. Мне нужно было для этого пробежать через салон, в котором он проводил почти целый день. И тут сердце у меня подпрыгнуло к горлу. Я успела только добежать до ванной и там вырвала. Прошло несколько минут, пока я пришла в себя и поняла, что старики убиты. Первая моя мысль была убежать кратчайшей дорогой, через лестничную клетку, холл и парадную дверь. Потом, когда я уже мчалась по улице, я сообразила, что нужно сообщить полиции. Тогда я забежала в кафе «Брюнетка»... Это мы так называем его, потому что госпожа Миньон брюнетка, а улица, где оно расположено, называется коммандан-Брюн...
— Госпожа Миньон — это хозяйка кафе? И почему вы побежали звонить туда? Ведь на вилле есть телефон.
— Да, господин комиссар, но телефон стоит в комнате... где лежал труп господина Монгарнье. Это было выше моих сил. Так вот, когда я прибежала в кафе, госпожа Миньон, которая сидела у кассы, сразу по-моему виду заметила неладное. «Что с вами случилось?» — спросила она. А я сразу крикнула: «Мои хозяева убиты!» Можете себе вообразить, какое это произвело впечатление? К счастью, в это время в кафе было только двое клиентов. Госпожа Миньон налила мне рюмку коньяку, а сама позвонила комиссару и передала мне трубку...
— Верно,— подтвердил инспектор Фромаже.— Это со мной говорила госпожа Гобер. Я сразу же сообщил о происшествии комиссару, который как раз подошел. Мы отправились на виллу и после предварительного осмотра господин комиссар вызвал уголовную бригаду уже отсюда.
— Понимаю... Прошу сказать, госпожа Гобер,— снова начал Перно.— Что, кроме трупов... Вам ничего не бросилось в глаза в комнатах, когда вы вошли? Я имею в виду... Вы, наверное, помните, что где стояло?
— Признаюсь, я почти не останавливалась. Я была страшно напугана... Мне кажется, что бюро пожилого господина было совершенно поломано.
— Верно. Расскажите мне что-нибудь о хозяине дома.
— Ах, я должна вам сказать, что это был благородный человек. Я работаю здесь уже четыре года. За последние два года господин Монгарнье сильно одряхлел. Ничего удивительного! Ему было уже семьдесят восемь лет,.. Поэтому после того, как у него случился инфаркт, он приказал оборудовать себе второй этаж. Там сейчас спальня, ванная, салон, в котором стояло его бюро, библиотека, телевизор. Госпожа Констанция расположилась с другой стороны коридора, в маленькой комнате, чтобы в случае надобности встать к нему ночью. В одном углу комнаты она установила плиту, чтобы можно было согреть настой из трав и вскипятить молоко.
— Понимаю... Господин Монгарнье был коллекционером, не правда ли?
— Ох, что да, то да. Жил только своими картинами, безделушками и почтовыми марками. Но вообще он считался очень образованным. А господин Джеймс, его племянник, был ему великолепным советчиком. Говорят, он в свое время сделал отличный бизнес, покупая недорого полотна, которые сегодня стоят тысячи и сотни тысяч. В отношении женщин он был достаточно предприимчивым. Вы понимаете, что я имею в виду? Я позволяла ему небольшие фамильярности. Это его молодило, беднягу.
— Что подразумеваете вы под фамильярностями? — спросил шокированный Перно.
— Ну... Ущипнет меня при случае или похлопает ниже спины. В этом не было ничего порочного.
— Хм... А госпожа Констанция?
— Она? Дракон в юбке. По крайней мере хотела такой казаться. Но она была отличная женщина. Ее жизнь не была усыпана розами. Муж — законченный пьяница, бросил её без гроша, когда она уже перешагнула за пятьдесят. Пожалуй, последние пятнадцать лет она играла тут роль жандарма и брюзжала на своего хозяина, но они не могли обходиться друг без друга.
— А как они относились к вам? Хорошо?
— Да, мы понимали друг друга, все трое. Вы знаете, я ведь покладистый, веселый человек. И это им нравилось. Прежде всего — хозяину. Думаю, в глубине души он меня очень любил.
— А остальные... Много сюда приходило людей?
— Сначала много. Но хозяин с того времени, как у него случился инфаркт, жил словно на замедленных оборотах. Время от времени какие-то старые товарищи поддерживали ему компанию после полудня. Единственным постоянным гостем в доме был господин Джеймс.
— Это его племянник, верно? Он живет на аллее Поль Думер? Жинетт утвердительно кивнула.
— Да. Мужчина, что надо. Высокий, элегантный... Интеллигентный, образованный, неплохой, говорят, художник.
— Часто он сюда приходил?
— По меньшей мере — раз в неделю. Иногда обедал. Часто обсуждал с дядей, в какие картины и произведения искусства помещать капитал. Господин Джеймс был не только знатоком. Он эксперт.
— А что, он тоже позволял себе по отношению к вам... фамильярность, как его дядя? — спросил, слегка раздражаясь, Перно.
Жинетт посмотрела ему прямо в глаза и без тени смущения ответила:
— Нет, никогда. Для него я была только прислуга, знаете... Но могу вам сразу сказать, что если бы он только хотел — это ему ничего бы не стоило.
— О! — вырвалось у Перно, который был несколько старомоден.— Ну... А племянник женат? Кажется, он приходил сюда с женой?
— Я ее видела только два раза. Она вроде бы шведка или немка. Чертовски интересная блондинка, хотя, на мой вкус, несколько худа. Но... не знаю, как бы вам сказать... Странная. Что тут много говорить — иностранка. Господин Монгарнье-старший явно не поощрял ее посещения. Однажды он сказал мне, что она немного чокнутая.
— Немного чокнутая...— машинально повторил Перно.— Ладно. А теперь вы обойдете с инспектором все помещения и скажете, если что-то исчезло. Вы должны помнить все картины и остальное...
— А как же! Ведь я каждый день стирала с них пыль. Жинетт оглядела лестницу и холл.
— Смело могу сказать, что здесь все на месте,— добавила она.
— Это очень важно, —- поощрил ее полицейский.— Однако, если не исчезло ничего ценного, то почему, по вашему мнению, убили господина Монгарнье и его экономку?
— Я ничего не знаю! Я ведь не работаю в полиции,— у Жинетт не осталось, и следа той пугливости, которую она выказывала вначале.— Может, из-за денег?
— А что, господин Монгарнье держал дома деньги?
— Конечно! У него всегда была довольно большая сумма наличными.
— А откуда вы это знаете?
— Он сам мне об этом говорил. Господин Монгарнье мне доверял. Он не раз говорил: «Жинетт, такой коллекционер, как я, должен иметь под рукой деньги, чтобы купить картину, когда подвернется случай. Только таким образом совершаются самые выгодные сделки». И хозяин всегда был в состоянии заплатить наличными за то, что ему понравилось.
— Сколько денег хранилось в доме? Где он их прятал?
— Сколько? Не имею понятия. Примерно миллион старых франков или около того.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
— Госпожа Миньон — это хозяйка кафе? И почему вы побежали звонить туда? Ведь на вилле есть телефон.
— Да, господин комиссар, но телефон стоит в комнате... где лежал труп господина Монгарнье. Это было выше моих сил. Так вот, когда я прибежала в кафе, госпожа Миньон, которая сидела у кассы, сразу по-моему виду заметила неладное. «Что с вами случилось?» — спросила она. А я сразу крикнула: «Мои хозяева убиты!» Можете себе вообразить, какое это произвело впечатление? К счастью, в это время в кафе было только двое клиентов. Госпожа Миньон налила мне рюмку коньяку, а сама позвонила комиссару и передала мне трубку...
— Верно,— подтвердил инспектор Фромаже.— Это со мной говорила госпожа Гобер. Я сразу же сообщил о происшествии комиссару, который как раз подошел. Мы отправились на виллу и после предварительного осмотра господин комиссар вызвал уголовную бригаду уже отсюда.
— Понимаю... Прошу сказать, госпожа Гобер,— снова начал Перно.— Что, кроме трупов... Вам ничего не бросилось в глаза в комнатах, когда вы вошли? Я имею в виду... Вы, наверное, помните, что где стояло?
— Признаюсь, я почти не останавливалась. Я была страшно напугана... Мне кажется, что бюро пожилого господина было совершенно поломано.
— Верно. Расскажите мне что-нибудь о хозяине дома.
— Ах, я должна вам сказать, что это был благородный человек. Я работаю здесь уже четыре года. За последние два года господин Монгарнье сильно одряхлел. Ничего удивительного! Ему было уже семьдесят восемь лет,.. Поэтому после того, как у него случился инфаркт, он приказал оборудовать себе второй этаж. Там сейчас спальня, ванная, салон, в котором стояло его бюро, библиотека, телевизор. Госпожа Констанция расположилась с другой стороны коридора, в маленькой комнате, чтобы в случае надобности встать к нему ночью. В одном углу комнаты она установила плиту, чтобы можно было согреть настой из трав и вскипятить молоко.
— Понимаю... Господин Монгарнье был коллекционером, не правда ли?
— Ох, что да, то да. Жил только своими картинами, безделушками и почтовыми марками. Но вообще он считался очень образованным. А господин Джеймс, его племянник, был ему великолепным советчиком. Говорят, он в свое время сделал отличный бизнес, покупая недорого полотна, которые сегодня стоят тысячи и сотни тысяч. В отношении женщин он был достаточно предприимчивым. Вы понимаете, что я имею в виду? Я позволяла ему небольшие фамильярности. Это его молодило, беднягу.
— Что подразумеваете вы под фамильярностями? — спросил шокированный Перно.
— Ну... Ущипнет меня при случае или похлопает ниже спины. В этом не было ничего порочного.
— Хм... А госпожа Констанция?
— Она? Дракон в юбке. По крайней мере хотела такой казаться. Но она была отличная женщина. Ее жизнь не была усыпана розами. Муж — законченный пьяница, бросил её без гроша, когда она уже перешагнула за пятьдесят. Пожалуй, последние пятнадцать лет она играла тут роль жандарма и брюзжала на своего хозяина, но они не могли обходиться друг без друга.
— А как они относились к вам? Хорошо?
— Да, мы понимали друг друга, все трое. Вы знаете, я ведь покладистый, веселый человек. И это им нравилось. Прежде всего — хозяину. Думаю, в глубине души он меня очень любил.
— А остальные... Много сюда приходило людей?
— Сначала много. Но хозяин с того времени, как у него случился инфаркт, жил словно на замедленных оборотах. Время от времени какие-то старые товарищи поддерживали ему компанию после полудня. Единственным постоянным гостем в доме был господин Джеймс.
— Это его племянник, верно? Он живет на аллее Поль Думер? Жинетт утвердительно кивнула.
— Да. Мужчина, что надо. Высокий, элегантный... Интеллигентный, образованный, неплохой, говорят, художник.
— Часто он сюда приходил?
— По меньшей мере — раз в неделю. Иногда обедал. Часто обсуждал с дядей, в какие картины и произведения искусства помещать капитал. Господин Джеймс был не только знатоком. Он эксперт.
— А что, он тоже позволял себе по отношению к вам... фамильярность, как его дядя? — спросил, слегка раздражаясь, Перно.
Жинетт посмотрела ему прямо в глаза и без тени смущения ответила:
— Нет, никогда. Для него я была только прислуга, знаете... Но могу вам сразу сказать, что если бы он только хотел — это ему ничего бы не стоило.
— О! — вырвалось у Перно, который был несколько старомоден.— Ну... А племянник женат? Кажется, он приходил сюда с женой?
— Я ее видела только два раза. Она вроде бы шведка или немка. Чертовски интересная блондинка, хотя, на мой вкус, несколько худа. Но... не знаю, как бы вам сказать... Странная. Что тут много говорить — иностранка. Господин Монгарнье-старший явно не поощрял ее посещения. Однажды он сказал мне, что она немного чокнутая.
— Немного чокнутая...— машинально повторил Перно.— Ладно. А теперь вы обойдете с инспектором все помещения и скажете, если что-то исчезло. Вы должны помнить все картины и остальное...
— А как же! Ведь я каждый день стирала с них пыль. Жинетт оглядела лестницу и холл.
— Смело могу сказать, что здесь все на месте,— добавила она.
— Это очень важно, —- поощрил ее полицейский.— Однако, если не исчезло ничего ценного, то почему, по вашему мнению, убили господина Монгарнье и его экономку?
— Я ничего не знаю! Я ведь не работаю в полиции,— у Жинетт не осталось, и следа той пугливости, которую она выказывала вначале.— Может, из-за денег?
— А что, господин Монгарнье держал дома деньги?
— Конечно! У него всегда была довольно большая сумма наличными.
— А откуда вы это знаете?
— Он сам мне об этом говорил. Господин Монгарнье мне доверял. Он не раз говорил: «Жинетт, такой коллекционер, как я, должен иметь под рукой деньги, чтобы купить картину, когда подвернется случай. Только таким образом совершаются самые выгодные сделки». И хозяин всегда был в состоянии заплатить наличными за то, что ему понравилось.
— Сколько денег хранилось в доме? Где он их прятал?
— Сколько? Не имею понятия. Примерно миллион старых франков или около того.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35