На следующее утро Риго дождался открытия магазинов, сделал необходимые покупки и, сложив пакеты в портфель, выехал по шоссе, ведущему на запад.
В Паси-сюр-Эр адвокат приехал около одиннадцати. Там он свернул на Кошерель, в деревне переехал мост через реку Эр и направился к имению Монгарнье. Остановившись на левом берегу, Риго стал высматривать расположенный напротив дом Джеймса. Он без труда нашел лесок рядом с имением. От шоссе к нему, как и говорила госпожа Трабу, шла дорожка. Адвокат подъехал к кованым железом воротам в стене из серого камня и внимательно осмотрел огромный замок, содержащийся, как оказалось, в идеальном порядке. Затем доехал до Лувьера, где зашел в три мастерские. Только в третьей хозяин ответил на его вопрос утвердительно.
— Да, я занимаюсь обслуживанием машин господина Монгарнье из Кошереля.
— Не скажете ли вы,— произнес Риго с обезоруживающей улыбкой,— вы, наверное, понимаете цель моего визита... несколько секретного. Госпожа Монгарнье с мужем поехали кататься на лыжах, и я, пользуясь этим случаем, решил купить ее машину...
Хозяин мастерской нахмурил брови.
— «Мерседес» или «Остин»?
- «Остин». Это он принадлежит госпоже Монгарнье, не правда ли? Я хотел бы знать... вы понимаете... чего придерживаться.
— Понимаю,— сказал мастер с воодушевлением.— Не понимаю, однако, почему госпожа Монгарнье продает эту машину. Она прошла не больше восьми тысяч километров.
— Она тоже так говорила, но я не очень верил.
— Гарантирую вам это! Посмотрите... Я выписал в реестр количество километров, пройденных машиной перед последним осмотром. Я делаю это для рассеянных клиентов, которые теряют квитанции.
Он подошел к конторке, открыл тетрадь и перелистал несколько страниц, водя по строчкам пальцем.
— Вот, пожалуйста! — воскликнул он.— Есть. Тридцать первого декабря. Госпожа Монгарнье. «Остин» 935 М 27. На счетчике 8234 километра. Мытье, смазка, общий осмотр и так далее.
— Она оставила здесь машину тридцать первого декабря?
— Да. Я очень хорошо запомнил, что это было под Новый год. У меня оказалось черт знает сколько работы, а госпожа Монгарнье настаивала, чтобы машина была готова, когда она будет возвращаться с мужем из Руана. Они поехали туда за покупками на «Мерседесе». Это хорошие клиенты, поэтому мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы они были довольны...
— У кого собственное дело, у того и обязанности...— прокомментировал адвокат.— Во всяком случае, я вам очень благодарен. Меня, собственно, интересует состояние ее машины...
— Пожалуйста. Вы можете платить за нее с закрытыми глазами,— убежденно заверил его механик.
Риго спокойно пообедал в Лувьере и поехал в Кошерель. Мария-Луиза Трабу сидела за кофе в компании своего мужа Адриана, который был повеселее, чем накануне.
Адвоката приняли сердечно, вынудили выпить чашку кофе с рюмкой кальвадоса.
— Ну что, господин адвокат,— спросила она,— удалось вам поговорить с хозяином?
— Конечно, дорогая госпожа Трабу, благодаря вам я смог с ним поговорить вчера вечером. Он не хотел по телефону распространяться о положении своего племянника, но сообщил мне важное известие.
— Ах, так? — госпожа Трабу казалась заинтересованной.
— Да. Поскольку перед выездом мы должны были увидеться в Кошереле, а я опоздал, то они записали для меня инструкцию на магнитофоне. Если вы не имеете ничего против, я хотел бы ее прослушать.
— Это же очень просто, господин адвокат,— поспешно сказала старушка.— Я как раз должна идти туда прибирать, а у мужа много работы в парке. Мы пойдем вместе, и вы послушаете магнитофон, если умеете с ним обращаться.
— Думаю, что как-нибудь справлюсь,— скромно уверил ее адвокат.
Он любезно пригласил мадам Трабу в свою машину и подвез
к дому. Она вошла с Риго в кабинет и стояла рядом, когда он включил аппарат. В комнате раздался голос Джеймса Монгарнье. Он диктовал статью, посвященную выставке современной живописи. Госпожа Трабу слушала с удивлением.
— Каких чудес только сейчас не бывает! Как жаль, что ни одна машина не выполняет работу за меня. Я оставляю вас, господин адвокат. Когда закончите, позовите меня. Я должна убирать кабинет хозяина и во время его отсутствия.
— Отлично, госпожа Трабу. Положитесь на меня,— успокоил ее Риго.
С часто бьющимся сердцем, возбужденный своим предположением, он нажал кнопку, промотал большой кусок ленты и снова начал слушать. Монгарнье все еще диктовал. Трижды Риго перематывал пленку, время от времени включая запись. Критик диктовал какое-то письмо, а потом следующую статью. На четвертый раз зазвучала музыка. Прошло несколько минут. Молодой адвокат чувствовал возрастающее напряжение. И вдруг наступила тишина, после чего послышался стук пишущей машинки. Длился он две или три минуты, с маленькими перерывами, как будто печатающий останавливался и задумывался, прежде чем начать новую фразу. Затем без всякого перехода снова заиграла музыка. Это была запись симфонического джаза, причем довольно слабая, как будто при записывании вместо специального шнура воспользовались микрофоном. Риго уменьшил громкость, чтобы Мария-Луиза ничего не услышала, и терпеливо дождался конца музыкальной записи. С последним тактом музыки послышался голос Монгарнье, после чего снова раздался стук пишущей машинки, затем шипение и голос Монгарнье продолжил прерванное письмо к издателю.
Молодой адвокат остановил ленту и прислушался к звукам в доме. Мадам Трабу убирала уже, вероятно, в кухне. Вернув пленку к нулю, Риго вынул бобину и вложил на ее место новую, купленную утром в Париже. После этого поспешно вышел из кабинета и в холле громко позвал Марию-Луизу. Она появилась тотчас же, снимая с рук розовые резиновые перчатки.
— Я здесь, господин адвокат! Услышали ли вы то, что хотели?
— Да. Спасибо, дорогая госпожа Трабу. Я ничего там не трогал и оставил магнитофон в таком же состоянии, в каком он был. Я несказанно вам благодарен за любезность.
— Господин адвокат, я всегда к вашим услугам,- вежливо заверила мадам Трабу, провожая его к машине.— Если только это сможет помочь маленькому Жиллю...
— Что касается Жилля, то вы можете быть спокойны, госпожа Трабу, это обязательно ему поможет. Очень поможет...
Глава пятнадцатая
Джеймс Монгарнье и Ингеборг были арестованы в аэропорту Орли в пятницу, восемнадцатого февраля, вечером, когда они — загорелые и улыбающиеся — выходили из самолета, прибывшего
из Женевы. А в среду, двадцать третьего февраля, в маленьком ресторане на площади Сен-Андре-дез-Арт собрались остальные участники событий. Здесь был Ибрагим Слиман в темном, явно новом костюме и Полина Мерсье, одетая в скромное синее платье, которое ей было очень к лицу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35