Вместе с госпожой они ведут исследования... сейчас... сейчас... эзотеричные, как они их называют. Это имеет что-то общее с духами. Я этого совершенно не понимаю. Но не сказала бы, что в это не верю... Вы себе представляете, что такое астрология? Вы верите в астрологию?
Риго не пришлось отвечать, так как уборщица нашла листок, который искала.
— Вот! Есть! — воскликнула она с триумфом.— Отель «Альпина» в Кран-сюр-Сьерр. А вот и номер телефона.
Через стекло дверей Риго рассматривал освещенный бледным солнцем пейзаж, еще зимний, но уже обещающий весеннюю яркость.
— Это действительно прекрасное имение,— восхищался он искренне.— Летом здесь, должно быть, очень приятно. Господин Джеймс занимается греблей? Я вижу на реке что-то вроде маленькой пристани.
— Да. А видите — вон такая же на другой стороне реки? Через наш сад протекает река Эре. Имению принадлежит и тот лесок на другом берегу. Оттуда есть дорожка, соединяющаяся с шоссе в Паси.
— Великолепно! — воскликнул с восторгом молодой адвокат.— Теперь я понимаю, почему господин Монгарнье приезжает сюда даже зимой. Очень вам благодарен, госпожа Трабу. Я должен возвратиться в Париж. Хочу позвонить своему клиенту еще сегодня вечером.
— Я провожу вас,— вежливо ответила женщина и продолжала: -Да... Господин Монгарнье приезжает сюда зимой и летом. Он говорит, что ему здесь лучше, чем в Париже. Можно спокойно размышлять и работать. Сейчас он себя упрекает из-за того убийства...
— Из-за убийства? — удивился Риго.— Но ведь он не имеет к нему никакого отношения.
— Именно это я и повторяю ему,— прервала его госпожа Трабу.— А он упирается: «Моя дорогая почтенная Мария-Луиза (меня зовут Мария-Луиза), я должен был вернуться в Париж в понедельник. Я, вероятно, зашел бы к дяде, и преступник не осмелился бы напасть». Они провели Рождество со старым господином в Медоне, но на Новый год приехали сюда. Встречали его с приятелями, а первое января пришлось на воскресенье... В понедельник господин Джеймс вместо того, чтобы возвратиться в Париж, решил еще остаться на пару дней, так как должен был, как он говорил, закончить текст для издателя. Он работал весь понедельник и вторник. В среду выехал, с госпожой в Руан за покупками. Ах! Той среды я никогда в жизни не забуду!
— Почему? Разве тогда случилось что-нибудь? Она посмотрела на него, сбитая с толку.
— Но ведь то убийство. Здесь ничего не произошло. Вечер был такой же, как и все другие, спокойный, тихий. И когда я подумаю, что в это же самое время в Медоне... Ах! Еще и сейчас у меня мурашки по коже...
— Да,— сказал Риго,— никогда ничего заранее не известно.
— Именно, господин адвокат, правильно вы это заметили. Господин и госпожа вернулись в тот вечер из Руана около шести. Было уже совсем темно. Приехали на «Мерседесе».
— У них есть и другой автомобиль?
— Маленький «Остин» госпожи Ингеборг. Здесь они всегда на нем ездят. Они выехали двумя автомобилями. Но госпожа оставила «Остин» для смазки и осмотра. На другой день она собиралась его забрать. Когда они вернулись, я лечила своего мужа. У него был грипп. В этом году зима ужасная! В тот вечер госпожа была очень мила. Она сказала мне: «Вы занимайтесь Адрианом, Мария-Луиза. Только придите приготовить ужин». Поэтому я пошла туда около половины седьмого, а может, без четверти семь. Господин работал — стучала его машинка. Я приготовила еду и ждала, когда он закончит, чтобы подать на стол. Но госпожа поняла, что я спешу домой. В восемь часов она зашла в кабинет господина и, вернувшись, сказала мне: «Мария-Луиза, я думаю, у хозяина работы еще на полчаса. Возвращайтесь к себе. Я сама подам ужин».
— И тогда вы вернулись к себе,— сказал Риго, слушавший ее вполуха и уже направлявшийся к машине.
— Конечно. Ведь Адриан лежал в постели больной. Тогда госпожа, вы знаете, это не чванливые люди, вернулась в кабинет и сказала господину: «Дорогой, Мария-Луиза хочет сказать тебе спокойной ночи». А он крикнул: «Спокойной ночи, Мария-Луиза. Приятного вам вечера с Адрианом!» И снова принялся печатать. Не могу вам описать, что с ним было на следующее утро, когда полиция по телефону сообщила эту страшную новость. Я всегда буду помнить, каким он выезжал на «Мерседесе». Я еще удивилась, что такое случилось. Только потом госпожа мне объяснила.
Риго удалось сесть за руль. Она шла за ним до самой машины и, прежде чем он отъехал, успела сказать:
— Господин адвокат, я вас очень прошу, постарайтесь, чтобы тот проклятый араб был наказан по заслугам, а маленького Жилля выпустили.
Глава четырнадцатая
Несмотря на добрую волю, которую проявила Жинетт Гобер, адвокат не смог добыть у нее ничего интересного. После перенесенного инфаркта старый Дезире практически никуда не выходил из дома. Кроме посещавшего его племянника, к нему иногда приходили на ужин старые друзья, бывшие компаньоны или родственники, но никто из них не обладал такой физической силой, чтобы мог убить человека ударом, молотка.
Риго вернулся в контору около половины седьмого, когда все уже ушли. Он был раздражен, что оказался в тупике и спрашивал себя, не столкнулся ли он с идеальным преступлением, тем более совершенным, что убийца не только замел все следы, но и отдал в руки правосудия невиновного Ибрагима Слимана.
Риго зажег свет в своем кабинете, достал из кармана листок с номером телефона отеля «Альпина» и сел возле столика, чтобы позвонить Джеймсу Монгарнье. Взгляд его упал на продолговатый конверт, подсунутый под пресс-папье. Это был фирменный конверт канцелярии и, следовательно, означал служебное сообщение. Риго вскрыл конверт. Из него выпали два листка бумаги с машинописным текстом. На полях первого была пометка, поспешно сделанная нервным почерком председателя адвокатской коллегии. Риго прочел раз, потом второй со все возрастающим интересом. Дочитав, долго сидел, уставившись в темноту, которую свет лампы загнал в угол. У него пропало желание звонить, не хотелось думать. Прошло немало времени, хотя он не мог бы сказать, сколько именно. И тут у Риго появилась какая-то внутренняя тревога. Подхваченный лихорадочным возбуждением, он принялся приводить в порядок заметки, набросанные предыдущей ночью, затем разложил их на бюро, придвинул записную книжку и принялся за работу.
Когда Риго наконец вышел из конторы, время ужина давно минуло. По дороге он заехал перекусить в бар на Елисейских полях. Он чувствовал нетерпение, и одновременно необыкновенную радость. Париж казался ему прекрасным, женщины красивыми, огни яркими, реклама фильмов идеальной. Адвокат знал, что не может ничего сделать до завтрашнего утра, но, несмотря на возбуждение, едва положив голову на подушку, погрузился в освежающий сон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Риго не пришлось отвечать, так как уборщица нашла листок, который искала.
— Вот! Есть! — воскликнула она с триумфом.— Отель «Альпина» в Кран-сюр-Сьерр. А вот и номер телефона.
Через стекло дверей Риго рассматривал освещенный бледным солнцем пейзаж, еще зимний, но уже обещающий весеннюю яркость.
— Это действительно прекрасное имение,— восхищался он искренне.— Летом здесь, должно быть, очень приятно. Господин Джеймс занимается греблей? Я вижу на реке что-то вроде маленькой пристани.
— Да. А видите — вон такая же на другой стороне реки? Через наш сад протекает река Эре. Имению принадлежит и тот лесок на другом берегу. Оттуда есть дорожка, соединяющаяся с шоссе в Паси.
— Великолепно! — воскликнул с восторгом молодой адвокат.— Теперь я понимаю, почему господин Монгарнье приезжает сюда даже зимой. Очень вам благодарен, госпожа Трабу. Я должен возвратиться в Париж. Хочу позвонить своему клиенту еще сегодня вечером.
— Я провожу вас,— вежливо ответила женщина и продолжала: -Да... Господин Монгарнье приезжает сюда зимой и летом. Он говорит, что ему здесь лучше, чем в Париже. Можно спокойно размышлять и работать. Сейчас он себя упрекает из-за того убийства...
— Из-за убийства? — удивился Риго.— Но ведь он не имеет к нему никакого отношения.
— Именно это я и повторяю ему,— прервала его госпожа Трабу.— А он упирается: «Моя дорогая почтенная Мария-Луиза (меня зовут Мария-Луиза), я должен был вернуться в Париж в понедельник. Я, вероятно, зашел бы к дяде, и преступник не осмелился бы напасть». Они провели Рождество со старым господином в Медоне, но на Новый год приехали сюда. Встречали его с приятелями, а первое января пришлось на воскресенье... В понедельник господин Джеймс вместо того, чтобы возвратиться в Париж, решил еще остаться на пару дней, так как должен был, как он говорил, закончить текст для издателя. Он работал весь понедельник и вторник. В среду выехал, с госпожой в Руан за покупками. Ах! Той среды я никогда в жизни не забуду!
— Почему? Разве тогда случилось что-нибудь? Она посмотрела на него, сбитая с толку.
— Но ведь то убийство. Здесь ничего не произошло. Вечер был такой же, как и все другие, спокойный, тихий. И когда я подумаю, что в это же самое время в Медоне... Ах! Еще и сейчас у меня мурашки по коже...
— Да,— сказал Риго,— никогда ничего заранее не известно.
— Именно, господин адвокат, правильно вы это заметили. Господин и госпожа вернулись в тот вечер из Руана около шести. Было уже совсем темно. Приехали на «Мерседесе».
— У них есть и другой автомобиль?
— Маленький «Остин» госпожи Ингеборг. Здесь они всегда на нем ездят. Они выехали двумя автомобилями. Но госпожа оставила «Остин» для смазки и осмотра. На другой день она собиралась его забрать. Когда они вернулись, я лечила своего мужа. У него был грипп. В этом году зима ужасная! В тот вечер госпожа была очень мила. Она сказала мне: «Вы занимайтесь Адрианом, Мария-Луиза. Только придите приготовить ужин». Поэтому я пошла туда около половины седьмого, а может, без четверти семь. Господин работал — стучала его машинка. Я приготовила еду и ждала, когда он закончит, чтобы подать на стол. Но госпожа поняла, что я спешу домой. В восемь часов она зашла в кабинет господина и, вернувшись, сказала мне: «Мария-Луиза, я думаю, у хозяина работы еще на полчаса. Возвращайтесь к себе. Я сама подам ужин».
— И тогда вы вернулись к себе,— сказал Риго, слушавший ее вполуха и уже направлявшийся к машине.
— Конечно. Ведь Адриан лежал в постели больной. Тогда госпожа, вы знаете, это не чванливые люди, вернулась в кабинет и сказала господину: «Дорогой, Мария-Луиза хочет сказать тебе спокойной ночи». А он крикнул: «Спокойной ночи, Мария-Луиза. Приятного вам вечера с Адрианом!» И снова принялся печатать. Не могу вам описать, что с ним было на следующее утро, когда полиция по телефону сообщила эту страшную новость. Я всегда буду помнить, каким он выезжал на «Мерседесе». Я еще удивилась, что такое случилось. Только потом госпожа мне объяснила.
Риго удалось сесть за руль. Она шла за ним до самой машины и, прежде чем он отъехал, успела сказать:
— Господин адвокат, я вас очень прошу, постарайтесь, чтобы тот проклятый араб был наказан по заслугам, а маленького Жилля выпустили.
Глава четырнадцатая
Несмотря на добрую волю, которую проявила Жинетт Гобер, адвокат не смог добыть у нее ничего интересного. После перенесенного инфаркта старый Дезире практически никуда не выходил из дома. Кроме посещавшего его племянника, к нему иногда приходили на ужин старые друзья, бывшие компаньоны или родственники, но никто из них не обладал такой физической силой, чтобы мог убить человека ударом, молотка.
Риго вернулся в контору около половины седьмого, когда все уже ушли. Он был раздражен, что оказался в тупике и спрашивал себя, не столкнулся ли он с идеальным преступлением, тем более совершенным, что убийца не только замел все следы, но и отдал в руки правосудия невиновного Ибрагима Слимана.
Риго зажег свет в своем кабинете, достал из кармана листок с номером телефона отеля «Альпина» и сел возле столика, чтобы позвонить Джеймсу Монгарнье. Взгляд его упал на продолговатый конверт, подсунутый под пресс-папье. Это был фирменный конверт канцелярии и, следовательно, означал служебное сообщение. Риго вскрыл конверт. Из него выпали два листка бумаги с машинописным текстом. На полях первого была пометка, поспешно сделанная нервным почерком председателя адвокатской коллегии. Риго прочел раз, потом второй со все возрастающим интересом. Дочитав, долго сидел, уставившись в темноту, которую свет лампы загнал в угол. У него пропало желание звонить, не хотелось думать. Прошло немало времени, хотя он не мог бы сказать, сколько именно. И тут у Риго появилась какая-то внутренняя тревога. Подхваченный лихорадочным возбуждением, он принялся приводить в порядок заметки, набросанные предыдущей ночью, затем разложил их на бюро, придвинул записную книжку и принялся за работу.
Когда Риго наконец вышел из конторы, время ужина давно минуло. По дороге он заехал перекусить в бар на Елисейских полях. Он чувствовал нетерпение, и одновременно необыкновенную радость. Париж казался ему прекрасным, женщины красивыми, огни яркими, реклама фильмов идеальной. Адвокат знал, что не может ничего сделать до завтрашнего утра, но, несмотря на возбуждение, едва положив голову на подушку, погрузился в освежающий сон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35