— Не знаю. Личная жизнь прислуги их совершенно не касается. Мы вошли с Полиной, с госпожой Мерсье в сад, и я проводил ее в комнату над гаражом, которую она занимает. У этой комнаты отдельный вход. Раньше она предназначалась для шофера, когда он у хозяев еще был. Я попрощался с Полиной и вышел около половины девятого. И тогда обнаружил, что колесо...
— Продолжение мы знаем. Вы уже рассказывали,— ворчливо оборвал его судья.— Но я хотел бы знать, почему вы с таким упорством отказывались отвечать на этот вопрос?
— Господин судья,— начал Слиман, явно не надеясь, что ему удастся тронуть это неумолимое олицетворение Закона.— Мерсье видела не много счастья в жизни. Это ребенок из приюта. Я боялся, что у нее будут непрятности, если она будет замешана в... эту ужасную драму. Она, наверное, потеряла бы работу, а кроме того...
— А кроме того, что? — торопил его Робино, который, казалось, ничего еще не понял.
Слиман внезапно вскочил. Он повернулся лицом к судье, стараясь заглянуть в его холодные глаза.
— Я не хотел, чтобы говорили, что она путается с козлами!
Риго глубоко вздохнул. Его потрясло то отчаяние, которое толкнуло марокканца на этот взрыв, и одновременно он почувствовал облегчение. Признание Слимана подтверждало его теорию. Жинетт Гобер, эта милая уборщица, которая, кажется, и сама не пренебрегала флиртом, была права. Загадка присутствия Слимана на улице дес Розес была выяснена. Оставалось только разобраться, кто его впутал в это двойное убийство.
— Вы сказали: «Улица была пуста, как обычно»,— продолжал допрос Робино.— Это значит, что вы имели привычку регулярно посещать свою любовницу?
Слиман печально покачал головой. Его злость уже прошла. Он снова стал человеком Северной Африки, угнетенным тяжелой судьбой.
— Вы не поверите, господин судья, но Мерсье не была моей любовницей. Но это и не важно. Мы знакомы с ноября. Вначале стали встречаться регулярно по средам во второй половине дня.
Мы ходили в кино, потом заходили в кафе выпить бокал вина, и я провожал ее домой перед тем, как отправиться на работу. Вот и все. Просто, как вы видите...
— Я надеюсь, господин судья, что вы допросите этого свидетеля,— спокойно уточнил Риго.
— Мы ее вызовем,— коротко ответил Робино и встал. Обвиняемый и защитник последовали его примеру. Охранник сделал два шага вперед, наручники он держал в руках.
— Господин судья, я умоляю вас,— попросил Слиман,— вызовите Мерсье в среду и так, чтобы ее хозяин ничего не узнал...
Но толстый жандарм уже тянул его за собой. Стальные челюсти наручников сомкнулись.
Глава девятая
Поднимаясь в лифте дома, в котором жил Джеймс Монгарнье, Риго по меньшей мере в двадцатый раз со вчерашнего вечера анализировал создавшуюся ситуацию. Ему казалось, что он совершил ошибку, уговаривая себя, что судья Робино питает симпатию к Сли-ману. Несмотря на очевидную искренность марокканца, Робино остался на прежних позициях. Риго вынудил своего клиента открыть последнюю карту, что позволило совершенно логично объяснить присутствие Слимана на улице дес Розес. Кроме того, появился свидетель, который мог создать Слиману неоспоримое алиби. И все же юриста охватило сомнение. Он отдавал себе отчет в том, как субъективно оценят эти показания. Свидетель, который является прислугой, воспитывался в приюте, да к тому же еще «девушка, которая путается с козлами», будет иметь небольшой вес для присяжных. Нужно было доказать, что у кого-то были мотивы для убийства и возможность его совершить, а также подставить Слимана. Риго чувствовал, однако, что эта последняя гипотеза абсурдна сама по себе, поскольку предполагает, что Слиман все же играет какую-то роль в преступлении, разработанном настоящим убийцей. А это было почти невероятно. Можно было также предположить, что убийца вышел из виллы с окровавленной тряпкой и бросил ее в багажник стоявшей на улице машины. Судья Робино посчитал бы такую мысль безумной.
Лифт остановился. Риго пожал плечами. Нельзя заходить так далеко. Следует для начала познакомиться с Жиллем Баландри. Бюро адвоката в Лилле было поручено отыскать его следы. А пока Риго решил попробовать выудить информацию у Джеймса Монгарнье.
Было уже почти четыре, когда он позвонил в двери критика. До этого Риго несколько раз подходил к телефону, чтобы договориться о свидании, но каждый раз его что-то сдерживало. Он и сам не понимал что.
Дом был роскошен, его лестницы сияли мрамором и зеркалами в золотых рамах. Одиннадцатый этаж оказался последним. Первое потрясение Риго пережил, когда на звонок вышла горничная. В дверях стояла негритянка, вероятно, с Мартиники. Фигура — точеная из эбонита, в почти неприличной мини-юбочке. Она улыбалась.
— Чего вы хотите?
— Увидеться с господином Монгарнье. Я адвокат Риго, из канцелярии председателя адвокатской коллегии Симони.
Служанка без малейшего стыда раздела его взглядом, снова усмехнулась и закрыла за ним дверь. После этого она подождала, пока Риго снимет плащ, и исчезла с ним, дав знак, чтобы адвокат подождал. Обратная сторона медали стоила по меньшей мере столько же. Негритянка шагала на высоких каблуках с таким завораживающим покачиванием бедер, что он невольно ожидал того момента, когда юбочка обнажит ягодицы.
Захваченный врасплох, Риго остался стоять в холле на ковре, в котором утонули ноги. Холл был обставлен роскошно, но вызывающе современно. Стены были увешаны абстрактными полотнами. Одна из стен полностью занята картиной с настолько бесстыдным сюжетом, что он граничил с неприличием. Манера письма напоминала Модильяни. Едва Риго осознал, что у Монгарнье страшно жарко, как снова появилась негритянка. Как зачарованный, Риго двинулся за ней. Переступив порог гостиной, он еле сдержал невольный возглас восторга. Салон был обширен, почти огромен. Один его угол занимало пианино, покрытое белым лаком. В необычную смесь белых, желтых, красных тонов была окрашена футуристическая мебель — кресла в форме радаров, стулья удивительной формы, бар, как из декорации научно-фантастического фильма, а на первом плане — три огромных дивана-кровати, заложенные подушками и мехами.
Но все это было ничто по сравнению с женщиной, которая встала с одного из этих диванов. Она поднялась медленным плавным движением, как таинственный цветок, отвечающий таким образом на ласки солнца.
Первое, что Риго заметил и от чего у него захватило дух, была обнаженная грудь женщины, наготу которой подчеркивала накидка из черного муслина, заменяющего блузку. Груди были небольшие, но хорошо сформированны, их розовые кончики вызывающе торчали. Остальная одежда была тоже в стиле секс. При первом же шаге, который женщина сделала в его сторону, ее длинная юбка раздвинулась до бедер, открывая прекрасной формы ноги и бедра почти до живота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35