Грюннарх был взволнован и,
чтобы скрыть это, захлопнул футляр со свитками и, резко развернувшись,
грозным голосом приказал своему удивленному войску возвращаться на
корабли. Город остался цел и невредим. Более того, король велел держать
курс на родные берега, и северяне не совершили больше ни одного набега.
Это лето показалось Грюннарху бесконечно долгим, его почему-то больше
не радовал звон оружия, и он не получал прежнего удовольствия от побед над
врагом. Теперь сражения тяготили его, став скучной обязанностью, которую
приходилось выполнять слишком часто. А после Лоди Рыжий Король и вовсе
затосковал. Сообщив командам двух кораблей, что лето уже подходит к концу,
он приказал возвращаться, не обращая никакого внимания на удивленные
взгляды своих воинов, которые не раз сражались с ним бок о бок в
разорительных набегах на города и деревни.
Через две недели они оказались у островов Муншаез и теперь проходили
между двумя королевствами ффолков, направляясь в родную Норландию.
И все же какое-то странное предчувствие не покидало короля. Грюннарху
казалось, будто какой-то зловещий призрак стоит у него за спиной, своим
потусторонним дыханием леденя его душу.
Громадный бурый медведь еле тащился по мертвому лесу, время от
времени останавливаясь, чтобы сдвинуть с места поваленное дерево в поисках
какой-нибудь пищи. Грант уже почти обессилел, но нигде ничего не было -
даже крошечной букашки.
Медведь брел вперед, чувствуя, что остановка для него означает
смерть. Его изодранные бока были покрыты запекшейся кровью. А одна из ран
появилась совсем недавно, когда он неожиданно зацепился за острый сук.
Несмотря на страшную усталость. Грант по-прежнему держался с гордой
уверенностью и достоинством. Он был готов в любой момент сразиться с кем
угодно, чтобы добыть себе пищу. Но теперь он все чаще и чаще спотыкался,
впрочем, никто не видел его бессилия - в лесу было совершенно пустынно.
Грант провел в этих местах всю свою жизнь, но сейчас они казались ему
совершенно незнакомыми. Роща Генны Мунсингер умерла; раньше здесь бродило
множество животных, наслаждаясь миром и покоем рощи, а теперь, за много
дней пути медведь не встретил ни одного, даже самого крошечного животного.
Ему даже не попалось ни одного зеленого листочка.
Медведь вдруг глухо зарычал и замотал головой, словно стараясь
прогнать кошмарное видение, но успокоился и снова побрел среди мертвых
деревьев в поисках пищи и воды.
Внезапно Грант замер, только широкие ноздри судорожно зашевелились:
он уловил запах, который искал вот уже много дней. Запах раздражал и
волновал, и медведь неуклюже побежал туда, откуда он доносился. И вскоре
Грант оказался в самом сердце рощи. Медведь чувствовал, что теперь здесь
средоточие зла и именно отсюда во все стороны распространяются тлен и
разложение. Но даже едва уловимого запаха было достаточно, чтобы заставить
его забыть свои страхи.
Генна? В груди огромного медведя затеплилась надежда. Разве не его
госпожа стоит вон там вдалеке и смотрит прямо на него? Грант снова
принюхался и осторожно двинулся вперед. Это и вправду была Верховная
Друида, но что-то в ней было не так.
Перед Грантом стояла невысокая полная женщина с черными волосами, как
всегда, собранными на затылке в тугой узел.
Однако она не улыбалась и держалась как-то неуверенно. Но ведь глаза
не могли обмануть его!
Грант медленно подошел к Генне и радостно заурчал, ожидая привычной
ласки, но был удивлен и разочарован, когда Верховная Друида даже не
пошевелилась. Что случилось? Грант стал вглядываться в круглое морщинистое
лицо, надеясь понять, что же все-таки происходит. И тут же в страхе
отшатнулся. Скорчившись у ее ног, громадный медведь почувствовал себя
нашкодившим щенком, не понимая, чем же он провинился перед своей хозяйкой.
Генна подняла руку, и Грант повиновался: он медленно пошел к черному
пруду, где совсем недавно Лунный Источник дарил всем благословение Богини.
Дрожа, медведь приблизился к воде; он всего лишь раз оглянулся на
Верховную Друиду, и в глазах животного появилась мольба. Генна снова
подняла руку, и Грант, послушно опустив голову, коснулся носом поверхности
Темного Источника - его жизнь теперь принадлежала Богу Баалу.
Богиня Чантэа была по духу очень близка Богине Матери-Земле. Но в то
время как жизнь Богини была заключена в самой земле островов Муншаез,
Чантэа обитала в мирной долине Элизиум, далеко от мира смертных.
Матери-Земле поклонялись ффолки, населявшие острова Муншаез, Богиня
помогала им через друидов, которым дарила свое могущество. Почитатели
Чантэа населяли многие из Затерянных Миров. Ффолки считали, что природа
священна, а главной целью друидов было поддержание Равновесия. Те же, кто
верил в Богиню Чантэа, считали, что землю надо возделывать, что силы
природы должны служить на благо человека.
И все же обе Богини, несмотря на некоторое различие, оберегали
растения и животных, защищали тех, кто поклонялся им.
Сейчас Чантэа понимала, что сила Матери-Земли убывает. А еще она
чувствовала грозное присутствие Баала, который стремился занять место
Матери-Земли. Чантэа тоже решила действовать; и хотя она не обладала
могуществом злобного Бога смерти, она была достаточно сильным божеством,
ДА ЗДРАВСТВУЕТ КОРОЛЬ!
Во все стороны простиралось море, серое однообразие бегущих волн
прерывалось белыми барашками пены, которые срывал порывистый ветер. Небо
угрожающе нависало над морем серым холодным одеялом до самого горизонта.
Паруса вдруг наполнились ветром, и корабль, словно пришпоренный,
полетел, острым носом взрезая тяжелые волны. Потом ветер изменился, и
паруса вяло повисли на мачтах. Судно резко повело в сторону, и оно
скользнуло вниз между двумя высокими волнами. Линь натянулся, как струна,
а парус развернуло над кормой. Двое матросов упали ничком, а остальные
стали натягивать тяжелую веревку, пока паруса вновь не наполнились ветром.
Нос корабля переместился влево, и судно вновь, уже под другим галсом,
помчалось дальше.
Тристан Кендрик стоял на носу "Дерзкого", подставив лицо летящим
навстречу соленым брызгам. Широко расставив ноги, он твердо стоял на
палубе, не обращая внимания на то, что его лицо и толстый шерстяной плащ
заливала вода.
Корабль нетерпеливо перескакивал с одной волны на другую, с каждой
минутой приближаясь к Корвелльскому заливу и замку на холме - Кер
Корвеллу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
чтобы скрыть это, захлопнул футляр со свитками и, резко развернувшись,
грозным голосом приказал своему удивленному войску возвращаться на
корабли. Город остался цел и невредим. Более того, король велел держать
курс на родные берега, и северяне не совершили больше ни одного набега.
Это лето показалось Грюннарху бесконечно долгим, его почему-то больше
не радовал звон оружия, и он не получал прежнего удовольствия от побед над
врагом. Теперь сражения тяготили его, став скучной обязанностью, которую
приходилось выполнять слишком часто. А после Лоди Рыжий Король и вовсе
затосковал. Сообщив командам двух кораблей, что лето уже подходит к концу,
он приказал возвращаться, не обращая никакого внимания на удивленные
взгляды своих воинов, которые не раз сражались с ним бок о бок в
разорительных набегах на города и деревни.
Через две недели они оказались у островов Муншаез и теперь проходили
между двумя королевствами ффолков, направляясь в родную Норландию.
И все же какое-то странное предчувствие не покидало короля. Грюннарху
казалось, будто какой-то зловещий призрак стоит у него за спиной, своим
потусторонним дыханием леденя его душу.
Громадный бурый медведь еле тащился по мертвому лесу, время от
времени останавливаясь, чтобы сдвинуть с места поваленное дерево в поисках
какой-нибудь пищи. Грант уже почти обессилел, но нигде ничего не было -
даже крошечной букашки.
Медведь брел вперед, чувствуя, что остановка для него означает
смерть. Его изодранные бока были покрыты запекшейся кровью. А одна из ран
появилась совсем недавно, когда он неожиданно зацепился за острый сук.
Несмотря на страшную усталость. Грант по-прежнему держался с гордой
уверенностью и достоинством. Он был готов в любой момент сразиться с кем
угодно, чтобы добыть себе пищу. Но теперь он все чаще и чаще спотыкался,
впрочем, никто не видел его бессилия - в лесу было совершенно пустынно.
Грант провел в этих местах всю свою жизнь, но сейчас они казались ему
совершенно незнакомыми. Роща Генны Мунсингер умерла; раньше здесь бродило
множество животных, наслаждаясь миром и покоем рощи, а теперь, за много
дней пути медведь не встретил ни одного, даже самого крошечного животного.
Ему даже не попалось ни одного зеленого листочка.
Медведь вдруг глухо зарычал и замотал головой, словно стараясь
прогнать кошмарное видение, но успокоился и снова побрел среди мертвых
деревьев в поисках пищи и воды.
Внезапно Грант замер, только широкие ноздри судорожно зашевелились:
он уловил запах, который искал вот уже много дней. Запах раздражал и
волновал, и медведь неуклюже побежал туда, откуда он доносился. И вскоре
Грант оказался в самом сердце рощи. Медведь чувствовал, что теперь здесь
средоточие зла и именно отсюда во все стороны распространяются тлен и
разложение. Но даже едва уловимого запаха было достаточно, чтобы заставить
его забыть свои страхи.
Генна? В груди огромного медведя затеплилась надежда. Разве не его
госпожа стоит вон там вдалеке и смотрит прямо на него? Грант снова
принюхался и осторожно двинулся вперед. Это и вправду была Верховная
Друида, но что-то в ней было не так.
Перед Грантом стояла невысокая полная женщина с черными волосами, как
всегда, собранными на затылке в тугой узел.
Однако она не улыбалась и держалась как-то неуверенно. Но ведь глаза
не могли обмануть его!
Грант медленно подошел к Генне и радостно заурчал, ожидая привычной
ласки, но был удивлен и разочарован, когда Верховная Друида даже не
пошевелилась. Что случилось? Грант стал вглядываться в круглое морщинистое
лицо, надеясь понять, что же все-таки происходит. И тут же в страхе
отшатнулся. Скорчившись у ее ног, громадный медведь почувствовал себя
нашкодившим щенком, не понимая, чем же он провинился перед своей хозяйкой.
Генна подняла руку, и Грант повиновался: он медленно пошел к черному
пруду, где совсем недавно Лунный Источник дарил всем благословение Богини.
Дрожа, медведь приблизился к воде; он всего лишь раз оглянулся на
Верховную Друиду, и в глазах животного появилась мольба. Генна снова
подняла руку, и Грант, послушно опустив голову, коснулся носом поверхности
Темного Источника - его жизнь теперь принадлежала Богу Баалу.
Богиня Чантэа была по духу очень близка Богине Матери-Земле. Но в то
время как жизнь Богини была заключена в самой земле островов Муншаез,
Чантэа обитала в мирной долине Элизиум, далеко от мира смертных.
Матери-Земле поклонялись ффолки, населявшие острова Муншаез, Богиня
помогала им через друидов, которым дарила свое могущество. Почитатели
Чантэа населяли многие из Затерянных Миров. Ффолки считали, что природа
священна, а главной целью друидов было поддержание Равновесия. Те же, кто
верил в Богиню Чантэа, считали, что землю надо возделывать, что силы
природы должны служить на благо человека.
И все же обе Богини, несмотря на некоторое различие, оберегали
растения и животных, защищали тех, кто поклонялся им.
Сейчас Чантэа понимала, что сила Матери-Земли убывает. А еще она
чувствовала грозное присутствие Баала, который стремился занять место
Матери-Земли. Чантэа тоже решила действовать; и хотя она не обладала
могуществом злобного Бога смерти, она была достаточно сильным божеством,
ДА ЗДРАВСТВУЕТ КОРОЛЬ!
Во все стороны простиралось море, серое однообразие бегущих волн
прерывалось белыми барашками пены, которые срывал порывистый ветер. Небо
угрожающе нависало над морем серым холодным одеялом до самого горизонта.
Паруса вдруг наполнились ветром, и корабль, словно пришпоренный,
полетел, острым носом взрезая тяжелые волны. Потом ветер изменился, и
паруса вяло повисли на мачтах. Судно резко повело в сторону, и оно
скользнуло вниз между двумя высокими волнами. Линь натянулся, как струна,
а парус развернуло над кормой. Двое матросов упали ничком, а остальные
стали натягивать тяжелую веревку, пока паруса вновь не наполнились ветром.
Нос корабля переместился влево, и судно вновь, уже под другим галсом,
помчалось дальше.
Тристан Кендрик стоял на носу "Дерзкого", подставив лицо летящим
навстречу соленым брызгам. Широко расставив ноги, он твердо стоял на
палубе, не обращая внимания на то, что его лицо и толстый шерстяной плащ
заливала вода.
Корабль нетерпеливо перескакивал с одной волны на другую, с каждой
минутой приближаясь к Корвелльскому заливу и замку на холме - Кер
Корвеллу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91