Подходя к дому, Ален заметил, как Энн у дверей препирается с какой-то женщиной, явно нищенкой, если судить по одежде – вернее, лохмотьям. Он даже замер на полушаге от неожиданности. Нищенка энергично жестикулировала, вероятно упрашивая собеседницу, и вообще, похоже, разговор был не из простых. Энн, напротив, отмахивалась от ее просьб, отрицательно качая головой.
Заинтригованный, Ален ускорил шаг, желая выяснить, в чем дело. Заметив мужа, Энн прошипела нищенке:
– Убирайся отсюда, чертова баба! Нечего тебе сюда шляться! Уходи прочь!
Женщина умоляюще воздела руки.
– Прошу вас, скажите мне, где Лесли! Вы ведь сами видели, как она забирала его у меня.
– Говорю тебе – убирайся отсюда к чертям! – выругалась Энн и захлопнула дверь.
Какое-то время нищенка продолжала молча стоять у дверей. Лишь прохожий, невольно задевший ее, вывел ее из ступора. Завидев Алена, женщина вздрогнула от испуга.
Лекарь, поняв это, жестами дал понять, что его ей нечего страшиться. Но нечто странное в глазах женщины, какая-то отрешенность, недоступность привели его в изумление.
– Да не бойтесь вы, – стараясь говорить как можно дружелюбнее, произнес он. – Я вам ничего не сделаю.
Женщина, попятившись, стала затравленно озираться. Ален решил приблизиться к ней.
– Вы о чем-то просили мою жену. Кто такой Лесли?
– Я ничего не сделала! – вырвалось у нищенки.
– Я вас ни в чем не обвиняю. Просто мне хотелось бы знать, о чем вы говорили с моей женой, – настаивал Ален.
Лицо женщины исказил жуткий страх. Она рванулась в сторону и побежала, расталкивая прохожих.
– Смотри, куда прешь, ты! – Какой-то мужчина возмущенно погрозил ей вслед кулаком.
– Подождите, подождите! – крикнул Ален и бросился за ней, проталкиваясь через толпу, обходя повозки, но женщина успела исчезнуть. Проклиная себя за неосмотрительность, он вернулся в лечебницу. Навстречу ему вышел Николаус.
– Что там у вас стряслось, мастер? Эта нищая вам чем-нибудь досадила? – с нескрываемым любопытством спросил молодой человек.
– А ты ее знаешь? – с надеждой спросил Риджуэй.
– Да так, видел пару раз. Она уже не первый раз здесь околачивается. Иногда стоит на противоположной стороне.
– Это точно она? Ты не ошибся?
– Она, кто еще.
– Ты говорил с ней?
– Нет, один раз я хотел к ней подойти, ну, там, расспросить, в чем дело, так ее и след простыл.
Ален в задумчивости пошел в кухню налить себе вина. Что нужно здесь этой странной особе? Кто она вообще? Ведь не просто так она приходит сюда! Наверняка ей что-то нужно от Энн. Но что?
Впрочем, Ален недолго размышлял над этим. Вскоре в лечебницу явился какой-то уличный торговец, укушенный собакой. Рана оказалась глубокой, и Ален провозился довольно долго, промывая и перевязывая ее. Только к вечеру, уже после ужина, когда Энн ушла в их комнату, Ален вспомнил о нищей. Любопытство Риджуэя взяло верх. А не связана ли эта женщина с убийством матери Энн? Надо бы подняться наверх да расспросить ее. Может, хоть что-нибудь удастся узнать.
Ален решительно направился в мансарду. Занятый своими мыслями, он даже не соизволил постучать, а сразу распахнул дверь.
– Энн, я хотел у тебя уз…
И умолк на полуслове, пораженный увиденным. Ален, не веря глазам, уставился на жену. Энн, в чем мать родила, стояла у сундука, где хранила платья и юбки, надевая через голову ночную рубашку. Заметив Алена, она поспешно прикрылась ею.
Не сразу до Алена дошла суть того, что он видел. Шагнув к Энн, он выхватил у нее рубашку. Живот его жены был подозрительно велик. Слишком велик.
– Не может быть! – ахнул он.
Не было сомнений, что Энн самое малое на пятом месяце, но уж никак не на третьем, в чем пыталась убедить его. Вначале он этого не замечал под зимней одеждой, с которой его благоверная не торопилась расстаться даже с наступлением погожих весенних дней. К тому же после этого горе-венчания у него не возникало охоты приближаться к ней, так что в столь откровенном виде Энн предстала перед ним впервые.
– Вот оно что! Вы обманули меня! – сдавленно произнес он. – Вы уже были беременны! – Вцепившись себе в волосы, он беспомощно уставился в пространство. – Теперь мне понятно, почему вы тогда явились ко мне и предложили себя. Пожелали убедить меня, что это мой ребенок. И убедили – я, идиот, поверил. Попался на удочку!
Выхватив у него ночную рубашку, Энн торопливо оделась и направилась к двери, но Ален загородил ей дорогу.
– Нет уж, подождите! Ловко вы все обстряпали, но вам меня провести не удастся! Вам все придется объяснить, хотите вы этого или нет. От кого этот ребенок? – схватив ее за плечи, допытывался он.
Энн стала вырываться.
– Оставьте меня в покое! Пустите!
Ален почувствовал, как его душит гнев. Его охватило непреодолимое желание ударить эту женщину, отхлестать по щекам, пнуть ногой. Ужаснувшись, он выпустил Энн и отпрянул. Никогда в жизни ему и в голову не приходило, что можно ударить женщину! Никогда! Пробудившиеся в нем чувства были настолько непривычными, несвойственными ему, до дикости чужими, что душа его протестовала.
Воспользовавшись растерянностью Риджуэя, Энн выскользнула из спальни и скрылась в комнате тетушки.
Ален продолжал стоять столбом. Волна гнева постепенно спадала, ей на смену пришло странное отупение. И горечь. Нет, ему необходимо выйти на свежий воздух. Сию же минуту, а не то он здесь задохнется. Скатившись с лестницы, Алей выбежал на Патерностер-роу и понесся словно на пожар, потом замедлил шаг. Постепенно Риджуэй пришел в себя и медленно пошел по переулкам в направлении Ладгейтских ворот, а потом на Флит-стрит. Там его взор привлекла харчевня. Усевшись за столик в самом углу, он заказал вина. Ален чувствовал острую потребность напиться до бесчувствия.
Карета леди Сен-Клер, миновав Королевскую биржу, неторопливо направилась к Корнхиллу. Аморе устало откинулась на мягкие кожаные подушки и тяжело вздохнула. Она ведь от нечего делать решила заглянуть на эту биржу, сделать кое-какие покупки. А все вышло глупее некуда – леди Каслмейн, их общий кузен Бекингем с друзьями, как назло, повстречались ей у входа в лавку ювелира. Естественно, им захотелось поболтать, потом они всей компанией отправились по другим лавкам. Аморе и не заметила, как пролетело время, ей далеко не сразу удалось отделаться от назойливой компании, при этом не обидев самых сильных и влиятельных при дворе, и в то же время не опоздать на важные встречи.
Было уже темно, когда карета леди Сен-Клер выехала на Флит-стрит. Быстро по отвратительной дороге ехать не получалось, кроме того, несмотря на поздний час, улица была запружена повозками. Аморе от скуки глядела в окно на прохожих, направлявшихся домой либо посидеть в какой-нибудь кабачок.
Лошади, захрапев, остановились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129