Глава 5
Как и обычно по утрам, Ален, покорившись судьбе, не в силах разлепить веки после сна, охая и вздыхая, поднялся с постели. Раскрыв окно и выглянув на темную еще в этот ранний час улицу, он основательно зевнул, словно собрался проглотить ее, и стал стягивать с себя ночную рубашку. В этот момент к нему в комнату зашла Молли.
– Доброе утро, сэр, – от души пожелала она. – Я принесла вам горячей воды. Доктор Фоконе сказал, чтобы я не дожидалась, пока вы проснетесь, а не то вас вообще не вытащишь из постели.
– Как любезно с его стороны, – сыронизировал Ален. Впрочем, присутствие молоденькой служанки явно взбодрило его. Стоило ему приглядеться к ее округлым формам, как в чреслах стал разгораться огонь.
– Молли, ты поставь кружку да присядь ко мне, – медовым голосом попросил он.
Служанка послушалась и подошла к кровати, на краю которой сидел Ален. Тот, не раздумывая долго, подвинулся и обнял девушку за талию. Потом его рука скользнула под толстую шерстяную юбку, благополучно преодолела преграды в виде льняных нижних юбок и, наконец, коснулась, бархатной кожи Молли.
Девушка, хихикнув, игриво произнесла:
– Но, мастер Риджуэй, в такую-то рань!
– При чем тут время? – ухмыльнулся он в ответ.
Молли не сопротивлялась, пока ласки Алена ограничивались руками. Но едва он попытался задрать юбку повыше и усадить ее к себе на колени, как девчонка ударила его по рукам и вырвалась.
– Вы же знаете, что ничего такого у вас не выйдет! – прошипела она. – Или желаете, чтобы я в подоле принесла?
– Конечно, не желаю, – упавшим голосом ответил Ален. – Ладно, ладно, иди, злюка ты эдакая, и оставь меня наедине с моими муками.
Молли тут же выскользнула прочь, едва не столкнувшись с Иеремией, который уже собрался войти к Алену.
– Вы неисправимы! – строгим голосом отметил иезуит. – Удержу на вас нет!
– Вам этого не понять! Вы книжный червь, а не человек из плоти и крови. И всегда были таким. А мне временами необходимо прикоснуться к теплому женскому телу.
– Если вы без этого не можете, тогда женитесь! Но не ставьте под угрозу спасение души.
– Я не создан для брака, и вы это знаете! – разгорячился Ален. – Для меня нет ничего важнее моей работы хирурга. А жена и дети только помешают мне посвящать всего себя без остатка работе. Нет, я никогда не женюсь. Ни за что на свете!
– Поверьте, я всерьез тревожусь за вас, неужели это трудно понять? – стоял на своем Иеремия.
– Я это понимаю. Но вот вы не желаете меня понять. Впрочем, возможно, вы просто не способны на это.
Иеремия суровым взором оглядел друга, после чего решил сменить тему.
– Я собрался сходить к Лэкстонам, увидеться с девушкой и расспросить ее кое о чем. Составите мне компанию?
– С удовольствием, – согласился Ален и стал умываться.
Когда они добрались до лечебницы мастера Лэкстона на Дак-лейн, им отворила женщина средних лет, поразительно похожая на убитую повитуху. Это была ее родная сестра Элизабет, старая дева, так и не сумевшая выйти замуж, которую скрепя сердце терпел в своем доме муж покойной сестры. Но поскольку она была единственной родственницей жены, ему ничего не оставалось, как взять ее под опеку. Выяснилось, что в доме нет ни мастера Лэкстона, ни его сына, что несколько успокоило Алена.
– Нам бы очень хотелось побеседовать с вашей племянницей, если можно, – церемонно обратился к Элизабет Иеремия.
Свояченица лекаря недоверчиво смотрела на пришедших.
– Вот вас я знаю, мастер Риджуэй, а с вами кто?
– Доктор Фоконе, врач, – пояснил Ален.
– Врач, говорите? Тогда я, так и быть, разрешу вам. Хотя это неслыханное дело – двое мужчин в спальне у девочки.
– А что, ваша племянница занемогла? – встревоженно спросил Иеремия.
– Да, со вчерашнего дня. Ее рвало, живот болел и голова кружилась.
Эпи лежала под толстым шерстяным одеялом. Девушка выглядела побледневшей и измученной. Иеремия присел на краешек ее кровати.
– Как вы, мисс Лэкстон? – участливо спросил он.
Она взглянула на него полузакрытыми глазами.
– Почему вы здесь?
– Хотелось поговорить о вашей матери, – пояснил Иеремия. – И тут мне сообщили, что вы разболелись. Давайте я вас осмотрю, если позволите.
Девушка в ответ лишь обреченно кивнула. Под бдительным тетушкиным оком Иеремия приложил руку ко лбу, затем, приподняв покрывало, осторожно ощупал живот. Энн пару раз вздрогнула, но ничего не сказала.
– Жара у вас нет, – констатировал иезуит. – Скорее всего вы съели что-нибудь недоброкачественное. Что вы в последнее время ели или пили?
– Вчера она съела остававшийся с прошлого дня суп, – ответила за нее Элизабет.
– Кто-нибудь еще ел его?
– Нет, остальные поужинали паштетом.
– И когда вам стало плохо, мисс Лэкстон? – обратился Иеремия к Энн.
– Ночью, – ответила она.
– Но сейчас вам лучше?
– Да, лучше, – заверила она дрожащим голосом. Казалось, она вот-вот разрыдается.
Недовольно фыркнув, Иеремия поднялся и с озабоченным лицом подошел к окошку. И хотя сам был человеком немногословным, он терпеть не мог вытаскивать из людей правду клещами. Он был абсолютно уверен, что Энн знала больше о гибели матери, чем говорила, и что и ей, в свою очередь, грозит опасность, но не понимал, почему девушка так упорно отмалчивается.
– Я не смогу вам помочь, если вы не хотите со мной говорить, – укоризненно произнес Иеремия.
– Что вы хотите сказать, доктор? – вмешалась Элизабет.
– Боюсь, убийца вашей сестры намеревался застрелить и вашу племянницу. И не отказался от своего намерения. Потому что эта внезапная болезнь сразу же после нападения наступила неспроста. Может быть такое, что кто-нибудь из вашей семьи желает зла вашей племяннице?
Тетушка Элизабет огорошенно посмотрела на Иеремию.
– Ерунда какая-то!
– Почему ваша племянница ела суп, а остальные нет?
– Я не люблю паштет, и все, – решительно заявила Энн.
Иеремия бессильно закрыл глаза. «Нет, это каменная твердь, – подумал он, – и штурмом ее не возьмешь».
Ален, молча следивший за разговором, был полностью на стороне своего друга, считавшего, что девушке грозит опасность. Он присел к Энн на краешек постели.
– Мы хотим вам добра, поймите, – вкрадчиво произнес он. – Почему вы отвергаете нашу помощь? Если есть кто-то, кто внушает вам страх, назовите его имя. И ваша мать, будь она сейчас с нами, наверняка поддержала бы нас.
И что самое удивительное, вкрадчивость Алена сделала свое – по глазам Энн было видно, что девушка прислушивается к нему.
«Этот мастер Риджуэй, что бы там про него ни болтали, очень хороший человек», – подумала она.
Ей нравилась его добрая открытая улыбка, и, когда Ален, желая ободрить девушку, легко сжал ей ладонь, Энн не отдернула ее. Он был таким дружелюбным, ласковым, а не таким властным, грубым и жестоким, как отец или… Мастер Риджуэй не вызывал у нее даже следа отвращения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129