— А я-то надеялась!
— Но со стороны матери в нашем роду были цыгане.
— А мой отец, говорят, был лудильщиком.
— Вот и докопались! Мы получили свое ясновидение от тех, кто привык странствовать! — Он слегка коснулся ее плеча, чтобы показать, что говорит все это шутя.
Они дошли до другой стены. Территория больницы поначалу казалась Мэри большой, но в последнее время сокращалась с каждым следующим днем ее пребывания здесь. Они все еще слышали скрипки и голоса игроков в крикет, но теперь жужжание пчелы, направляющейся к клумбе, звучало куда громче. Они присели на лужайку. Сладкий запах свежескошенной травы приятно кружил голову. Она откинула голову, словно подставляя губы для поцелуя.
— Мне будет жаль, когда придет пора расстаться, — сказал он, нарушая то настроение, в котором они пребывали оба. — Но я оставлю адрес и все такое. Вы заглянете ко мне? Было бы здорово иметь друга отсюда. Обычно я не завожу здесь друзей. А в этот раз даже двое, так повезло.
— Вы регулярно ложитесь в Вифлеемскую больницу?
— Да. — Он улыбнулся. — Но ни разу не встречал здесь ни Иосифа, ни Марию.
От такого богохульства она даже подскочила.
— О нет! Не надо! Пожалуйста.
— Простите. Я не подумал. Сейчас так мало, кто…
Она нахмурилась.
— Верит? Патрик воспринимал все это всерьез. Кажется. — Она почувствовала, как пересохло у нее во рту. — Извините меня, пожалуйста. Я знаю, вы просто пошутили. Вы меня не обидели. — Она опять встревожилась, не уйдет ли он. И попыталась пошутить сама. — А где же младенец Иисус?
— Нет, нет, нет! — поднял он обе руки. — Не нужно. Мне чрезвычайно жаль.
— В этом было и что-то очень хорошее. Мы редко ходили в церковь. Даже бабушка. Она была суеверна, но не религиозна. — Мэри заставила себя опять лечь на траву и прокашлялась. — Я имею в виду, что в ней был страх божий, совершенно примитивный. Знаете, когда я росла, я много читала. И меня заинтересовало христианство. Сама идея. — Она медленно повернула голову, чтобы взглянуть на него под еще непривычным для себя углом.
— Да, конечно! А что вы читали в последнее время? — спросил он с неподдельным интересом. — А раньше?
— Когда проснулась, много газет, много журналов. Надо было понять, что происходит, перестать чувствовать себя Рипом Ван Винклем. Оказалось, что с войны мало что изменилось. Для простых людей. Фамилии мелькают, конечно, другие, но патриотическая риторика та же самая. Смешно, правда? Я не жалею, что проспала коронацию, но обидно, что наш бедный Георг не дожил до шестидесяти. Я думала, с ним все в порядке. Бабушка всем этим очень интересовалась. А вот дедушка был демократом. Он их ненавидел. Раньше я читала беллетристику. Всякие глупости — баронессу Орци, «Секстона Блейка», Вудхауза. Детские книжки терпеть не могла, а вот истории с продолжением обожала. Скорее всего, у меня не было вкуса. Сейчас я попыталась опять прочитать это, но мне стало скучно. Теперь мне нравится Джейн Остин. Она умна и придает мне сил. Что касается сестер Бронте, то мне кажется, что им не хватает воздуха и они не говорят, а кричат. И злодеи у них наказываются слишком жестоко. — Она повернула к нему открытое лицо и улыбнулась, — Я прочитала почти всю «макмиллановскую» серию иллюстрированной классики. Вы когда-нибудь читали «Иакова Благоверного»? Капитан Марриат очень занятен. И миссис Гаскелл тоже. Фенимор Купер, Томас Лав Пикок. Удивительный винегрет и с замечательными картинками. Джордж Элиот, Мария Эджуорт, Джордж Борроу. Вы думаете, я пытаюсь отгородиться от мира?
— От чего, дорогая?
— От больницы.
— От чего здесь отгораживаться? Разумеется, миссис Краик куда интересней, чем сестра Коггс.
— Вы знаете сестру Коггс?
— Прежде она заведовала мужским отделением.
— Она довольно мила. Обычно врачи обращаются с нами в такой снисходительной манере, которая просто выбивает из колеи.
— Думаю, нас здесь для этого и собрали. — Джозеф Кисс надул щеки. — Я никогда не мог до конца понять, почему они так любят унижать нас. Чтобы это понять, надо, наверное, стать одним из них, приобщиться к власти. А вы хотите власти, Мэри?
— Только если она поможет отстоять мне мою личную свободу, мистер Кисс. Не уверена, что вполне вас понимаю. Что значит власть? Мне иногда кажется, что я могу читать чужие мысли. Но здесь многим так кажется.
— Очень многим. Но разве ваш дар — лишь заблуждение?
— Может, вы мне подскажете.
Он провел ладонью по стриженой траве.
— Ну а врачи на что? Может быть, проблема в языке? Они пытаются влиять на наше состояние, не понимая его сути. А вы понимаете, Мэри?
— Какой из меня аналитик? А вот вам, наверное, сподручнее.
Теплая земля, казалось, ходила волнами, но ей это нравилось. Она бы так говорила и говорила, лишь бы он оставался рядом. А потом ей вдруг стало ясно, что она ведет себя как малое дитя. Она холодно взглянула на него. На его лице было нежное, мечтательное выражение. Ее смущение уменьшилось, когда она поняла, что он просто обдумывал ее слова. Он слушал ее, и это само по себе было непривычным, почти пугающим.
— Не совсем. — Он перевернулся на живот. — Моя жена — она сейчас в Амстердаме — считала меня неспособным докопаться до корня проблемы. Она всерьез полагает, что я навязываю миру нечто вроде альтернативной реальности. Наверно, моя реальность оказалась сильнее ее реальности. Во всяком случае, она меня в этом обвиняла, помимо всех прочих преступлений.
— Так вы преступник? — К маргариткам подлетела пестрая бабочка.
— Думаю, она так считает. Не знаю.
— Она вас бросила? — спросила Мэри, будто ее это не касалось.
— Уехала вместе с детьми. К голландскому полицейскому.
— Какой ужас! — Мэри распахнула глаза.
— Так что я должен спросить себя: «А не была ли она права?»
— У вас сильный характер, и вы никогда не нападаете первым.
Он покачал головой:
— Не нападаю на вас, Мэри. Но и дружу далеко не со всеми.
— Так чем же вы занимаетесь?
Телевизионное шоу завораживало ее. Она молилась, чтобы по воскресеньям никто не мешал ей во время просмотра. Хотя кое-кто из врачей считал телевидение вредным для пациентов, медсестры сами любили посидеть перед мерцающим экраном. Ей нравилось цитировать фразы из этого шоу. Благодаря этому она чувствовала себя частью современного общества.
— Когда-то я зарабатывал на жизнь телепатическими сеансами. Пока это не стало слишком опасным. Потом выступал в больших и малых залах, на ярмарках, в цирках. Я артист с довольно широким амплуа. Жене не нравились мои постоянные гастроли, а также отсутствие «настоящего» успеха, и поэтому она хотела, чтобы я вернулся к своему первоначальному ремеслу, к телепатии, которая мне так удавалась. Но именно так я и попал в ряды душевнобольных, Мэри. Я бредил. У меня пена шла изо рта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160