Увидимся через минуту.
Он сказал это так, что Бет услышала. Она была ему признательна и, когда он пошел в сад, широко распахнула перед ним переднюю дверь. В саду он остановился понюхать мягкую, малинового оттенка розу и пришел в восхищение от большой собаки с носом шоколадного цвета, ткнувшейся ему в ногу головой и вопросительно посмотревшей на него огромными голубыми глазами. Эта собака, кокер-спаниель, тут же села, свесив голову набок, и принялась яростно мести хвостом пыль. Дэвид подмигнул ей. Он обратил внимание, что все кругом было только что покрашено зеленой краской или побелено, несомненно, специально к сегодняшнему событию. Свежему тростниковому покрытию крыши тоже было не больше трех-четырех лет. Он не всегда мог сфокусировать зрение на настоящем, но сегодня все казалось ему совершенно четким. Он удивился тому, что они умудрились найти в Лондоне мастера, помнящего секреты тростниковой вязки. Он не мог себе представить, что этот дом когда-нибудь будет перестроен или принадлежать кому-нибудь, кроме сестер Скараманга.
Из-за ограды послышались голоса. Сердитый — мистера Кисса, произносящего очередную тираду против наступивших перемен, и веселый — Данди Банаджи, любовь которого к Лондону была не столь пристрастной, может быть, потому, что он сам избрал этот город в качестве «своего». Они приблизились к воротам и в некотором удивлении застыли на месте — могучий эксцентрик в белом костюме, перчатках и панаме и с тростью в руках и аккуратный, консервативно одетый индиец, не достававший Джозефу Киссу даже до плеча. Дэвид улыбнулся и отпер ворота.
— Ты загорел, Маммери. Жизнь хорошо с тобой обходится? — Он дружески похлопал его по плечу своей мощной рукой.
— Добрый день, Дэвид, — поздоровался Данди, коснувшись рукава младшего товарища. — Мистер Кисс произносил речь против засилья среднего класса, в районах за Клэ-пемом. И во всех грехах обвинял свою сестру.
— Тебе виднее, милый мальчик. Что ж, я проголодался, — сказал мистер Кисс и целеустремленно зашагал по дорожке, в то время как Данди, следуя за ним, то и дело останавливался, чтобы полюбоваться розами, а потом кинулся его догонять.
Дэвид подумал, что они похожи на неразлучную пару диснеевских персонажей — Дамбо и мышонка Тимоти. Едва они скрылись из виду, как он услышал, что в доме зазвонил телефон, и несколько мгновений спустя Хлоя позвала его:
— Дэвид, иди сюда. Больше никто не придет. Мы можем начинать.
самые чудесные пещеры я встретил его во французской пивной много лет назад он вообще почти не говорил международный спрос на собственность в Лондоне достиг беспрецедентного уровня во всем ценовом диапазоне выкрасила своих кошек в бледно-зеленый, сиреневый и розовый цвета вот вам и буржуазная сентиментальность продаем покупаем Byrds Beatles Monkees поющие шестидесятые
— Это была Хелен. — Мэри снова уселась на кушетку. — Она появится позже. Ее поезд застрял за Кру, в Чешире.
— Кажется, он поставил себе сверхзадачу перевести сочинения Т. С. Элиота в прозу, — заметил Данди Банаджи о модном словоблуде Кольере и рассмеялся.
— По-моему, Элиот и сам справился, — сказала Хлоя, проходя мимо.
— Я совершенно точно знаю, — доверительно сообщила Бет Скараманга Алисе Файша, — что в «Сент-Мэри» родился ребенок с двумя лицами. Одно, как и полагается, спереди головы, а другое — сзади. Но этот факт, конечно, будет замалчиваться, точно так же как замалчивается появление детей с хвостиками.
становой хребет Лондона район Ноттинг-Хилл почти всецело продукт нынешнего поколения потратили восемь лет на поиски полтергейста а чаззер покидают Иерусалим онун бугун йюзмеси лазум шокран мерси вся свинина идет на отбивные скоро свиней совсем не останется
Хлоя дала Дэвиду чашку чая.
— Не так уж много вокруг колдунов вуду, — сказала она через плечо Черному капитану. — Трудно раздобыть нужные компоненты. Но вам это, наверное, не интересно.
— У нас есть какие-то права, — продолжала настаивать Бет, обращаясь к Джозефу Киссу. — Но есть совершенно лишенный прав средний класс, «с гордостью и автомобилем». Этот класс всю жизнь трудится на благо страны, за что вознаграждается маленькой пенсией, домиком на побережье. Три недели летних каникул. Мы не были богатыми. В прямом смысле слова. У нас просто всегда был свой дом.
— Я говорил о географии, а не о людях, дорогая Бет. Эти новые иммигранты все на одно лицо. Очевидно, дела обстоят еще хуже, чем я мог предположить. Жалкие желания. Ничтожные мечты. Власть терпит крах. Инфляция фунта. Освещение только одной стороны улицы. Нефтяной кризис. Но оправдания по-прежнему слишком нелепы. Я со времен Блица весьма скептически отношусь к правительственным разъяснениям.
— О, я помню! — Бет усадила его на подлокотник своего кресла, где он, с монументальной грацией, постарался удержать равновесие. — Ты сказал, что вернешься через несколько часов, а прошло несколько недель. А твой вид! — Она говорила это для Алисы Файша.
— Тогда я впервые понял до конца, как зависима власть от обыкновенных людей, — почти ритуально ответил мистер Кисс — Я так и не дошел до дома. Все время работал в Ист-Энде. Предполагая, что Лондон погибнет, власти не сделали никаких приготовлений к его обороне. Город спасли его жители. Они превратили станции метро в бомбоубежища, создали народные дружины, отряды добровольцев, борцов с огнем. Наш боевой дух поддержали отнюдь не Черчилль и не король этой чертовой Англии. Его поддержали мужчины и женщины, потерявшие жилье и родных, но обнаружившие в себе невиданную стойкость. Но это была трудная работа. Часто у нас не было ничего, кроме голых рук, чтобы разгребать кирпичи, бетон, все эти обломки, в поисках людей, которые могли остаться в живых под завалами.
— Но ты сумел найти их, Джозеф, — улыбнулась Хлоя. Прошло уже много лет с тех пор, как они последний раз говорили о событии, послужившем поводом и для нынешнего торжества. — Великий Данте сумел их найти. Покажи нам Великого Данте, Джо.
Мистер Кисс охотно поднялся, закрыл глаза и коснулся лба кончиками пальцев.
— Я прав, сэр? У вас перелом левой ключицы, и это причиняет вам острую боль? А вашу правую ногу, ниже колена, придавила балка? Остановите меня, если я не прав, мадам. Вы находитесь где-то над дверцей, ведущей в этот обрушивающийся подвал? Спасибо, мадам. Огромное спасибо, сэр. — Все, кроме растроганного до слез Дэвида Маммери, зааплодировали. — Это был единственный раз, когда мой дар принес кому-то пользу, — сказал мистер Кисс. — Кажется, будто Господь специально создал меня на случай Блица. Я чувствовал живых, а потом от меня уже не было большого проку.
— Но ты ничего нам об этом не рассказывал, — сказала Хлоя, доливая ему чай из чайника, с которым она обходила присутствующих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160
Он сказал это так, что Бет услышала. Она была ему признательна и, когда он пошел в сад, широко распахнула перед ним переднюю дверь. В саду он остановился понюхать мягкую, малинового оттенка розу и пришел в восхищение от большой собаки с носом шоколадного цвета, ткнувшейся ему в ногу головой и вопросительно посмотревшей на него огромными голубыми глазами. Эта собака, кокер-спаниель, тут же села, свесив голову набок, и принялась яростно мести хвостом пыль. Дэвид подмигнул ей. Он обратил внимание, что все кругом было только что покрашено зеленой краской или побелено, несомненно, специально к сегодняшнему событию. Свежему тростниковому покрытию крыши тоже было не больше трех-четырех лет. Он не всегда мог сфокусировать зрение на настоящем, но сегодня все казалось ему совершенно четким. Он удивился тому, что они умудрились найти в Лондоне мастера, помнящего секреты тростниковой вязки. Он не мог себе представить, что этот дом когда-нибудь будет перестроен или принадлежать кому-нибудь, кроме сестер Скараманга.
Из-за ограды послышались голоса. Сердитый — мистера Кисса, произносящего очередную тираду против наступивших перемен, и веселый — Данди Банаджи, любовь которого к Лондону была не столь пристрастной, может быть, потому, что он сам избрал этот город в качестве «своего». Они приблизились к воротам и в некотором удивлении застыли на месте — могучий эксцентрик в белом костюме, перчатках и панаме и с тростью в руках и аккуратный, консервативно одетый индиец, не достававший Джозефу Киссу даже до плеча. Дэвид улыбнулся и отпер ворота.
— Ты загорел, Маммери. Жизнь хорошо с тобой обходится? — Он дружески похлопал его по плечу своей мощной рукой.
— Добрый день, Дэвид, — поздоровался Данди, коснувшись рукава младшего товарища. — Мистер Кисс произносил речь против засилья среднего класса, в районах за Клэ-пемом. И во всех грехах обвинял свою сестру.
— Тебе виднее, милый мальчик. Что ж, я проголодался, — сказал мистер Кисс и целеустремленно зашагал по дорожке, в то время как Данди, следуя за ним, то и дело останавливался, чтобы полюбоваться розами, а потом кинулся его догонять.
Дэвид подумал, что они похожи на неразлучную пару диснеевских персонажей — Дамбо и мышонка Тимоти. Едва они скрылись из виду, как он услышал, что в доме зазвонил телефон, и несколько мгновений спустя Хлоя позвала его:
— Дэвид, иди сюда. Больше никто не придет. Мы можем начинать.
самые чудесные пещеры я встретил его во французской пивной много лет назад он вообще почти не говорил международный спрос на собственность в Лондоне достиг беспрецедентного уровня во всем ценовом диапазоне выкрасила своих кошек в бледно-зеленый, сиреневый и розовый цвета вот вам и буржуазная сентиментальность продаем покупаем Byrds Beatles Monkees поющие шестидесятые
— Это была Хелен. — Мэри снова уселась на кушетку. — Она появится позже. Ее поезд застрял за Кру, в Чешире.
— Кажется, он поставил себе сверхзадачу перевести сочинения Т. С. Элиота в прозу, — заметил Данди Банаджи о модном словоблуде Кольере и рассмеялся.
— По-моему, Элиот и сам справился, — сказала Хлоя, проходя мимо.
— Я совершенно точно знаю, — доверительно сообщила Бет Скараманга Алисе Файша, — что в «Сент-Мэри» родился ребенок с двумя лицами. Одно, как и полагается, спереди головы, а другое — сзади. Но этот факт, конечно, будет замалчиваться, точно так же как замалчивается появление детей с хвостиками.
становой хребет Лондона район Ноттинг-Хилл почти всецело продукт нынешнего поколения потратили восемь лет на поиски полтергейста а чаззер покидают Иерусалим онун бугун йюзмеси лазум шокран мерси вся свинина идет на отбивные скоро свиней совсем не останется
Хлоя дала Дэвиду чашку чая.
— Не так уж много вокруг колдунов вуду, — сказала она через плечо Черному капитану. — Трудно раздобыть нужные компоненты. Но вам это, наверное, не интересно.
— У нас есть какие-то права, — продолжала настаивать Бет, обращаясь к Джозефу Киссу. — Но есть совершенно лишенный прав средний класс, «с гордостью и автомобилем». Этот класс всю жизнь трудится на благо страны, за что вознаграждается маленькой пенсией, домиком на побережье. Три недели летних каникул. Мы не были богатыми. В прямом смысле слова. У нас просто всегда был свой дом.
— Я говорил о географии, а не о людях, дорогая Бет. Эти новые иммигранты все на одно лицо. Очевидно, дела обстоят еще хуже, чем я мог предположить. Жалкие желания. Ничтожные мечты. Власть терпит крах. Инфляция фунта. Освещение только одной стороны улицы. Нефтяной кризис. Но оправдания по-прежнему слишком нелепы. Я со времен Блица весьма скептически отношусь к правительственным разъяснениям.
— О, я помню! — Бет усадила его на подлокотник своего кресла, где он, с монументальной грацией, постарался удержать равновесие. — Ты сказал, что вернешься через несколько часов, а прошло несколько недель. А твой вид! — Она говорила это для Алисы Файша.
— Тогда я впервые понял до конца, как зависима власть от обыкновенных людей, — почти ритуально ответил мистер Кисс — Я так и не дошел до дома. Все время работал в Ист-Энде. Предполагая, что Лондон погибнет, власти не сделали никаких приготовлений к его обороне. Город спасли его жители. Они превратили станции метро в бомбоубежища, создали народные дружины, отряды добровольцев, борцов с огнем. Наш боевой дух поддержали отнюдь не Черчилль и не король этой чертовой Англии. Его поддержали мужчины и женщины, потерявшие жилье и родных, но обнаружившие в себе невиданную стойкость. Но это была трудная работа. Часто у нас не было ничего, кроме голых рук, чтобы разгребать кирпичи, бетон, все эти обломки, в поисках людей, которые могли остаться в живых под завалами.
— Но ты сумел найти их, Джозеф, — улыбнулась Хлоя. Прошло уже много лет с тех пор, как они последний раз говорили о событии, послужившем поводом и для нынешнего торжества. — Великий Данте сумел их найти. Покажи нам Великого Данте, Джо.
Мистер Кисс охотно поднялся, закрыл глаза и коснулся лба кончиками пальцев.
— Я прав, сэр? У вас перелом левой ключицы, и это причиняет вам острую боль? А вашу правую ногу, ниже колена, придавила балка? Остановите меня, если я не прав, мадам. Вы находитесь где-то над дверцей, ведущей в этот обрушивающийся подвал? Спасибо, мадам. Огромное спасибо, сэр. — Все, кроме растроганного до слез Дэвида Маммери, зааплодировали. — Это был единственный раз, когда мой дар принес кому-то пользу, — сказал мистер Кисс. — Кажется, будто Господь специально создал меня на случай Блица. Я чувствовал живых, а потом от меня уже не было большого проку.
— Но ты ничего нам об этом не рассказывал, — сказала Хлоя, доливая ему чай из чайника, с которым она обходила присутствующих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160