Я уже слишком закалился, чтобы бояться ее упреков, и даже легкий пинок по ребрам не заставил меня подняться, а будь я бодрее, то мог бы и схватить ее за ногу, чтоб неповадно было пихаться. Но чувствовал себя я неважно: язык распух и не ворочался, все тело ныло, и малейший шум отзывался в голове пульсирующей болью, как топот сандалий с железными шипами. Короче, такое ощущение, как будто сначала я надрался в стельку, а потом меня избили палкой. Да и вообще неохота было вставать, потому что опять придется таскать трупы туда-сюда. Я похоронил Рыжего, который мне так нравился. Потом и сам умер. Все это сбило меня с толку. Видения постоянно повторялись в моей голове, вызывая странные мысли и несбыточные желания. Гебер сказал, что философский камень меня облагородит, и мне казалось по какой-то не совсем понятной причине, что так и случилось, хотя я этого не заслужил. Мне словно задали взбучку и сделали лучше. И теперь у меня появилось стремление к более почтенной работе, которой я бы гордился. К работе, которая будет достойна той любви, что была обещана мне в видении, если, конечно, станется так, что видение даст ростки на реальной почве. Это была недосягаемая мечта, но вместо того, чтобы развеяться, как сон, она во мне крепла. Я не знал, каким образом мог бы ее осуществить, и от размышлений мне становилось только еще тоскливей. Словом, я так и не поднялся, пока пополудни не пришел Моисей Сфорно, чтобы переодеться в уличное платье. Он снял с вешалки лукку. В голове мелькнул образ, оставшийся, наверное, от видения, и я увидел, как иду следом за Сфорно помогать больным.
– Подождите, синьор, я должен пойти с вами, – сказал я, с трудом заставив себя сесть.
– Ты не знаешь, куда я иду, – ответил он, прищурившись.
– Вы идете навестить больного. Больного чумой.
– Не сейчас. Один юноша из знатного семейства поранился мечом, и у него заражение крови.
– Можно мне пойти с вами и посмотреть? – спросил я. – Может, я сгожусь на что-нибудь, буду нести инструменты, ну хоть что-то.
Внезапное решение так удивило меня самого, что туман в голове даже немного рассеялся, и я поднялся на ноги.
– Почему-то мне не пришло в голову, что ты мог бы мне помогать, – задумчиво произнес Сфорно.
– Не могу же я вечно работать могильщиком, – заметил я. – Теперь, когда чума пошла на спад, городу они больше не нужны. А у вас четыре дочери и ни одного сына, который мог бы вас сопровождать.
– Нет сына, чтобы обучить его моему ремеслу! – вздохнул Сфорно.
– К тому же мальчика наверняка придется держать, если придется ампутировать руку.
– Верно. Ты тяжело работал и набрался силенок, да и достаточно закален, чтобы выдержать это зрелище, – с улыбкой согласился он. – Ты был бы мне хорошим подспорьем, может, даже когда-нибудь стал бы врачом. Давай-ка, одевайся.
Я вытряхнул коричневое шерстяное одеяло, под которым всегда спал, свернул его и очистил рубаху от сена и кошачьей шерсти. Моя рабочая одежда – штаны, фарсетто и накидка – висела на деревянном крючке у двери. Сфорно бросил мне одежду, и я оделся.
– Мне никогда раньше не приходило в голову, но, думаю, мне бы понравилось работать врачом. Это хорошее ремесло.
– И тяжелый труд, – добавил Сфорно. – Многому нужно учиться.
– Я не боюсь тяжелой работы и готов учиться, – сказал я и вдруг понял, что я действительно хорошо подготовлен.
Месяцы обучения у Рахиль и Гебера постепенно воспитали во мне жажду к знаниям. А после того, что мне показал философский камень, мне захотелось найти новый путь в жизни. И я сказал:
– Мне просто не терпится всему научиться!
Сфорно внимательно изучил мое лицо и кивнул.
– Ты пойдешь эмпирическим путем, начнешь с наблюдения. Будешь смотреть на меня и учиться, а потом практиковаться сам под моим присмотром. Если проявишь способности, я достану тебе труды Галена и, конечно, трактаты Аристотеля. Будешь читать. Еще могу послать за копией великого «Канона» Авиценны. В нем содержатся важные медицинские сведения – об инфекционной природе чахотки и туберкулеза, о переносе болезней через воду и почву, о взаимосвязи душевного и физического здоровья. Тебе придется выучить латынь. Авторы великих медицинских трактатов в большинстве были сарацинами, часть – греками, и их труды переведены с греческого. Я найду для тебя учителя. Ты быстро учишься, так говорит Рахиль, хотя и не добровольно. – Сфорно криво улыбнулся.
– Могу поспорить, сегодня она говорила совсем другое и совсем не рассыпалась в похвалах, – ответил я, и мы с пониманием переглянулись.
– Она похожа на мать, на все имеет свое твердое мнение, – снисходительно произнес Сфорно и вздохнул.
В сарае было по-осеннему прохладно, и Сфорно укутался поплотнее в плащ.
– Но опять же, предупреждаю: не думай, что стать врачом так уж легко!
– Легкой работы не бывает, это я уж понял, – тихо ответил я, и во рту снова появилась горечь.
Мое позорное прошлое бесспорно было полно тяжелой работы. Медицина все же должна быть легче проституции или собирания трупов на улицах. Я удивился, что мое прошлое так быстро напомнило о себе, даже после такой ночи, как вчера, когда все, что мне казалось незыблемым и реальным, вывернулось наизнанку. Похоже, несмотря даже на философский камень, несмотря на то, что я получил взбучку и сделался лучше, прошлое по-прежнему настигало меня и не собиралось оставлять. Возможно, так будет всегда. Я набросил на плечи накидку. На лице Сфорно появилось смущенное выражение, словно он каким-то таинственным образом подслушал мои мысли. Он потупил взгляд, и я понял, что ему трудно примириться с моим прошлым. Мне же ничего другого не оставалось, как принимать его таким, какое оно есть. Оттуда я смог сделать шаг в лучшее будущее. Странник как-то спросил меня, хочу ли я найти в своей душе друга. Я не знал иного способа это сделать, как стать другом самому себе.
Одевшись, я по знаку Сфорно вышел вслед за ним из сарая. Мы прошли плечом к плечу по каменистой тропинке через сад к дому. Мы заглянули на кухню, где я поживился куском сыра и ломтем черного хлеба. В печи готовился медовый пирог, и пахло пшеничной мукой, а не каштановой, к которой мы привыкли за время чумы. Интересно, где это жена Сфорно раздобыла пшеничную муку, ведь в городе не хватало продовольствия. Потом я увидел синьору Сфорно, которая разговаривала у стола с другой еврейкой. Моше весело мне подмигнул, приглашая посмотреть на подружек.
– Моя женушка страсть как любить поболтать. Так забавно за ней наблюдать, – прошептал он.
– Могу предложить тебе большую миску сушеных абрикосов, – говорила синьора Сфорно.
– Эти яблоки свежие и спелые, они прямо с загородной фермы моего кузена. Таких румяных яблок во всем городе не сыщешь, люди болели и запустили свои сады!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156
– Подождите, синьор, я должен пойти с вами, – сказал я, с трудом заставив себя сесть.
– Ты не знаешь, куда я иду, – ответил он, прищурившись.
– Вы идете навестить больного. Больного чумой.
– Не сейчас. Один юноша из знатного семейства поранился мечом, и у него заражение крови.
– Можно мне пойти с вами и посмотреть? – спросил я. – Может, я сгожусь на что-нибудь, буду нести инструменты, ну хоть что-то.
Внезапное решение так удивило меня самого, что туман в голове даже немного рассеялся, и я поднялся на ноги.
– Почему-то мне не пришло в голову, что ты мог бы мне помогать, – задумчиво произнес Сфорно.
– Не могу же я вечно работать могильщиком, – заметил я. – Теперь, когда чума пошла на спад, городу они больше не нужны. А у вас четыре дочери и ни одного сына, который мог бы вас сопровождать.
– Нет сына, чтобы обучить его моему ремеслу! – вздохнул Сфорно.
– К тому же мальчика наверняка придется держать, если придется ампутировать руку.
– Верно. Ты тяжело работал и набрался силенок, да и достаточно закален, чтобы выдержать это зрелище, – с улыбкой согласился он. – Ты был бы мне хорошим подспорьем, может, даже когда-нибудь стал бы врачом. Давай-ка, одевайся.
Я вытряхнул коричневое шерстяное одеяло, под которым всегда спал, свернул его и очистил рубаху от сена и кошачьей шерсти. Моя рабочая одежда – штаны, фарсетто и накидка – висела на деревянном крючке у двери. Сфорно бросил мне одежду, и я оделся.
– Мне никогда раньше не приходило в голову, но, думаю, мне бы понравилось работать врачом. Это хорошее ремесло.
– И тяжелый труд, – добавил Сфорно. – Многому нужно учиться.
– Я не боюсь тяжелой работы и готов учиться, – сказал я и вдруг понял, что я действительно хорошо подготовлен.
Месяцы обучения у Рахиль и Гебера постепенно воспитали во мне жажду к знаниям. А после того, что мне показал философский камень, мне захотелось найти новый путь в жизни. И я сказал:
– Мне просто не терпится всему научиться!
Сфорно внимательно изучил мое лицо и кивнул.
– Ты пойдешь эмпирическим путем, начнешь с наблюдения. Будешь смотреть на меня и учиться, а потом практиковаться сам под моим присмотром. Если проявишь способности, я достану тебе труды Галена и, конечно, трактаты Аристотеля. Будешь читать. Еще могу послать за копией великого «Канона» Авиценны. В нем содержатся важные медицинские сведения – об инфекционной природе чахотки и туберкулеза, о переносе болезней через воду и почву, о взаимосвязи душевного и физического здоровья. Тебе придется выучить латынь. Авторы великих медицинских трактатов в большинстве были сарацинами, часть – греками, и их труды переведены с греческого. Я найду для тебя учителя. Ты быстро учишься, так говорит Рахиль, хотя и не добровольно. – Сфорно криво улыбнулся.
– Могу поспорить, сегодня она говорила совсем другое и совсем не рассыпалась в похвалах, – ответил я, и мы с пониманием переглянулись.
– Она похожа на мать, на все имеет свое твердое мнение, – снисходительно произнес Сфорно и вздохнул.
В сарае было по-осеннему прохладно, и Сфорно укутался поплотнее в плащ.
– Но опять же, предупреждаю: не думай, что стать врачом так уж легко!
– Легкой работы не бывает, это я уж понял, – тихо ответил я, и во рту снова появилась горечь.
Мое позорное прошлое бесспорно было полно тяжелой работы. Медицина все же должна быть легче проституции или собирания трупов на улицах. Я удивился, что мое прошлое так быстро напомнило о себе, даже после такой ночи, как вчера, когда все, что мне казалось незыблемым и реальным, вывернулось наизнанку. Похоже, несмотря даже на философский камень, несмотря на то, что я получил взбучку и сделался лучше, прошлое по-прежнему настигало меня и не собиралось оставлять. Возможно, так будет всегда. Я набросил на плечи накидку. На лице Сфорно появилось смущенное выражение, словно он каким-то таинственным образом подслушал мои мысли. Он потупил взгляд, и я понял, что ему трудно примириться с моим прошлым. Мне же ничего другого не оставалось, как принимать его таким, какое оно есть. Оттуда я смог сделать шаг в лучшее будущее. Странник как-то спросил меня, хочу ли я найти в своей душе друга. Я не знал иного способа это сделать, как стать другом самому себе.
Одевшись, я по знаку Сфорно вышел вслед за ним из сарая. Мы прошли плечом к плечу по каменистой тропинке через сад к дому. Мы заглянули на кухню, где я поживился куском сыра и ломтем черного хлеба. В печи готовился медовый пирог, и пахло пшеничной мукой, а не каштановой, к которой мы привыкли за время чумы. Интересно, где это жена Сфорно раздобыла пшеничную муку, ведь в городе не хватало продовольствия. Потом я увидел синьору Сфорно, которая разговаривала у стола с другой еврейкой. Моше весело мне подмигнул, приглашая посмотреть на подружек.
– Моя женушка страсть как любить поболтать. Так забавно за ней наблюдать, – прошептал он.
– Могу предложить тебе большую миску сушеных абрикосов, – говорила синьора Сфорно.
– Эти яблоки свежие и спелые, они прямо с загородной фермы моего кузена. Таких румяных яблок во всем городе не сыщешь, люди болели и запустили свои сады!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156