– Мы же не помираем! Думаешь, только нам так повезло отсрочить неизбежное?
– Еще вопрос, везенье это или, наоборот, невезенье, – поддразнил его я, переполненный радостью от встречи с ним именно в тот момент, когда сердце мое болело от увиденного в Вольтерре.
– Чем не вечный вопрос? – крикнул он снизу.
Я спешился, и мы крепко обнялись, хохоча и хлопая друг друга по спине. Он отступил на шаг и окинул меня взглядом с ног до головы.
– Волк превращается в мужчину. Ты наконец-то немного повзрослел, Бастардо. У тебя под глазами даже появились морщинки.
– Это не годы, а невзгоды, – скривился я, взял Джинори за поводья, и мы пошли рядом.
Осел шел с другой стороны от Странника, но я и оттуда чувствовал вонь. Я уже и забыл, как несет от этого животного. Я покачал головой и посмотрел на его хозяина.
– Что привело тебя снова во Флоренцию?
– Вопрос в том, что привело тебя? Что собираешься делать теперь, когда ты отвадил от себя своего покровителя? – спросил он совершенно серьезно.
– Как тебе удается всегда быть в курсе событий? Кто тебе рассказывает? Откуда ты берешь эти сведения?
– Вести так и кишат в воздухе для того, кто хочет услышать, – загадочно ответил он и подмигнул. – Я тебе это уже говорил: «В самом начале, когда возымела силу воля Божья, Он начертал знаки на небосводе». Нет ничего тайного, просто люди не хотят обращать внимание на знаки вокруг них!
– Дай-ка догадаюсь! Ты, похоже, придумал, чем мне следует заняться, – ответил я устало, потому что уже два дня не спал.
– Скажи-ка, ты сам доволен своим образованием? Ты так и не продолжил заниматься наукой, в которую тебя ввел твой старый учитель и мой друг Гебер, – сказал он и погладил узловатыми пальцами свою кустистую черно-белую бороду. – Теперь, когда он переселился в душу твоего юного друга художника…
– Не верю я в это, я тебе уже говорил! – нетерпеливо возразил я.
Странник пожал плечами.
– А как иначе объяснить многие вещи?
– Это шутки Бога!
– Ты и Божий смех! – покачал он головой. – В один прекрасный день ты примиришься с Богом и услышишь не смех, а живую песнь… Это же просто: если душа присутствует в теле, это значит, что она еще не завершила свою миссию и должна переселяться, пока не выполнит свое предназначение, пока все не исправит, пока она не пройдет все ветви древа жизни. Процесс творения постепенно просветляет зеркало существования до лучшего и более тонкого состояния, чтобы в его отражении у каждого человека высветился более ясный и яркий образ Бога. Тогда душа сможет вернуться к своему первоисточнику.
– Ох уж эти ваши с Фичино разговоры о божественной природе души! – вздохнул я. – Какой от них прок? Разве наша жизнь от этого станет лучше? Разве они остановят войны, насилие, грабежи, убийства и гибель невинных людей? Фичино только впадает в депрессию, и ему приходится слушать музыку для поднятия духа!
– Похоже, интересный человек этот Фичино, – улыбнулся Странник. – У него есть будущее.
– Вам определенно надо познакомиться.
– Звучит как приглашение, и я его принимаю. У тебя большой дом во Флоренции, верно? Но жены пока нет. Тогда мы с ослом составим тебе компанию. Поможем устроить мастерскую, как у Гебера, чтобы ты смог вернуться на круги своего обучения.
Странник подмигнул мне и потянул осла за уздечку, чтобы поторопился.
– Вот чего мне как раз не хватало, так это гостей! – буркнул я, хотя вовсе не был недоволен.
Мне надо было чем-то заполнить время, теперь, когда я бросил служить Лоренцо де Медичи. Я вспомнил острого на язык Гебера и дни, которые провел с ним, когда он медленно умирал от чумы. Он умер, так и не научив меня тому, что я хотел знать: как превращать свинец в золото. Это бы мне очень пригодилось, особенно сейчас, когда Лоренцо на меня зол. Кто знает, сохранятся ли в банке Медичи деньги, которые я скопил за столько лет! А вдруг Лоренцо найдет способ отобрать их у меня в качестве наказания. Лоренцо очень мстителен, и Вольтерра это доказала.
Я задумчиво проговорил:
– Вообще-то, алхимия меня бы сейчас заинтересовала.
– Превращение, о котором я толкую, касается не одной лишь грубой материи, – проговорил Странник, поправляя рваную серую тунику. – Хотя все низменное тоже преображается, когда труд становится служением. Все идет от сердца, и нужно учить сердце подчиняться.
– Мне не нравится подчинение, но я люблю трудиться.
– С этого и начнем, – пожал он плечами. – Так и открываются все двери.
Итак, я вернулся в свой флорентийский дворец и начал новый этап своей жизни с двумя постояльцами – Странником и его ослом, хотя последний, конечно, жил в стойле. Странник помогал мне превратить свободную комнату в мастерскую, какая была у Гебера. Он уходил после завтрака и возвращался к обеду с разными предметами, которые находил на рынке или в закладной лавке, а то и на свалке за аптекой. Это были мензурки, дистиллятор, разные бутылочки, однажды он принес редкую эбеновую ступку, на другой день алебастровый пестик. Я тоже ходил на рынок к торговцам и поставщикам других редких товаров: пергамента, пузырьков с красящими веществами и чернилами, глиной, разными порошками и эликсирами, воска, пигментов и масел, солей и минералов, высушенных животных и насекомых, перьев, морских раковин, птичьих яиц. Я собрал запасы серы, ртути, купороса и образцы всех семи алхимических металлов: свинца, железа, олова, ртути, меди, серебра и золота. Я также начал искать нужные книги. Я еще не начал экспериментировать с получением золота из свинца, но приготовил все, что требуется для начала опытов.
Через несколько месяцев после начала приготовлений я вернулся домой с рынка с пузырьком ладана. Я был очень доволен этим редким и ценным приобретением и вошел во дворец с желанием поскорее показать его Страннику. Я вбежал в мастерскую и застал там Странника и высокого бородатого юношу с каштановыми волосами. Оба внимательно изучали разложенную на столе книгу.
– Не знал, что у вас гости, – произнес я, и оба вскинули головы.
Я взглянул на лицо бородатого юноши, у которого был ладно вылепленный нос и широко поставленные глаза, рыжеватая борода его отливала золотом.
– Леонардо!
Он чуть через стол не перепрыгнул, чтобы обнять меня, и глазам моим не верилось, как он возмужал. Теперь это был взрослый мужчина двадцати лет. Он засмеялся.
– Учитель, что-то вы не сразу меня узнали! А я вот навсегда запомнил ваше лицо!
– Как ты? Чем сейчас занимаешься?
Я отступил на шаг, но не выпустил его руку. До чего же я был рад его видеть! На нем была роскошная шелковая туника из чистого оранжевого шелка с серебряной вышивкой, которую он украсил широкими рукавами с желтыми и черными полосами. Я заметил, что эта туника гораздо короче, чем сейчас носили, и понял, что он по-прежнему подлизывается к Катарине, чтобы она сама его обшивала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156
– Еще вопрос, везенье это или, наоборот, невезенье, – поддразнил его я, переполненный радостью от встречи с ним именно в тот момент, когда сердце мое болело от увиденного в Вольтерре.
– Чем не вечный вопрос? – крикнул он снизу.
Я спешился, и мы крепко обнялись, хохоча и хлопая друг друга по спине. Он отступил на шаг и окинул меня взглядом с ног до головы.
– Волк превращается в мужчину. Ты наконец-то немного повзрослел, Бастардо. У тебя под глазами даже появились морщинки.
– Это не годы, а невзгоды, – скривился я, взял Джинори за поводья, и мы пошли рядом.
Осел шел с другой стороны от Странника, но я и оттуда чувствовал вонь. Я уже и забыл, как несет от этого животного. Я покачал головой и посмотрел на его хозяина.
– Что привело тебя снова во Флоренцию?
– Вопрос в том, что привело тебя? Что собираешься делать теперь, когда ты отвадил от себя своего покровителя? – спросил он совершенно серьезно.
– Как тебе удается всегда быть в курсе событий? Кто тебе рассказывает? Откуда ты берешь эти сведения?
– Вести так и кишат в воздухе для того, кто хочет услышать, – загадочно ответил он и подмигнул. – Я тебе это уже говорил: «В самом начале, когда возымела силу воля Божья, Он начертал знаки на небосводе». Нет ничего тайного, просто люди не хотят обращать внимание на знаки вокруг них!
– Дай-ка догадаюсь! Ты, похоже, придумал, чем мне следует заняться, – ответил я устало, потому что уже два дня не спал.
– Скажи-ка, ты сам доволен своим образованием? Ты так и не продолжил заниматься наукой, в которую тебя ввел твой старый учитель и мой друг Гебер, – сказал он и погладил узловатыми пальцами свою кустистую черно-белую бороду. – Теперь, когда он переселился в душу твоего юного друга художника…
– Не верю я в это, я тебе уже говорил! – нетерпеливо возразил я.
Странник пожал плечами.
– А как иначе объяснить многие вещи?
– Это шутки Бога!
– Ты и Божий смех! – покачал он головой. – В один прекрасный день ты примиришься с Богом и услышишь не смех, а живую песнь… Это же просто: если душа присутствует в теле, это значит, что она еще не завершила свою миссию и должна переселяться, пока не выполнит свое предназначение, пока все не исправит, пока она не пройдет все ветви древа жизни. Процесс творения постепенно просветляет зеркало существования до лучшего и более тонкого состояния, чтобы в его отражении у каждого человека высветился более ясный и яркий образ Бога. Тогда душа сможет вернуться к своему первоисточнику.
– Ох уж эти ваши с Фичино разговоры о божественной природе души! – вздохнул я. – Какой от них прок? Разве наша жизнь от этого станет лучше? Разве они остановят войны, насилие, грабежи, убийства и гибель невинных людей? Фичино только впадает в депрессию, и ему приходится слушать музыку для поднятия духа!
– Похоже, интересный человек этот Фичино, – улыбнулся Странник. – У него есть будущее.
– Вам определенно надо познакомиться.
– Звучит как приглашение, и я его принимаю. У тебя большой дом во Флоренции, верно? Но жены пока нет. Тогда мы с ослом составим тебе компанию. Поможем устроить мастерскую, как у Гебера, чтобы ты смог вернуться на круги своего обучения.
Странник подмигнул мне и потянул осла за уздечку, чтобы поторопился.
– Вот чего мне как раз не хватало, так это гостей! – буркнул я, хотя вовсе не был недоволен.
Мне надо было чем-то заполнить время, теперь, когда я бросил служить Лоренцо де Медичи. Я вспомнил острого на язык Гебера и дни, которые провел с ним, когда он медленно умирал от чумы. Он умер, так и не научив меня тому, что я хотел знать: как превращать свинец в золото. Это бы мне очень пригодилось, особенно сейчас, когда Лоренцо на меня зол. Кто знает, сохранятся ли в банке Медичи деньги, которые я скопил за столько лет! А вдруг Лоренцо найдет способ отобрать их у меня в качестве наказания. Лоренцо очень мстителен, и Вольтерра это доказала.
Я задумчиво проговорил:
– Вообще-то, алхимия меня бы сейчас заинтересовала.
– Превращение, о котором я толкую, касается не одной лишь грубой материи, – проговорил Странник, поправляя рваную серую тунику. – Хотя все низменное тоже преображается, когда труд становится служением. Все идет от сердца, и нужно учить сердце подчиняться.
– Мне не нравится подчинение, но я люблю трудиться.
– С этого и начнем, – пожал он плечами. – Так и открываются все двери.
Итак, я вернулся в свой флорентийский дворец и начал новый этап своей жизни с двумя постояльцами – Странником и его ослом, хотя последний, конечно, жил в стойле. Странник помогал мне превратить свободную комнату в мастерскую, какая была у Гебера. Он уходил после завтрака и возвращался к обеду с разными предметами, которые находил на рынке или в закладной лавке, а то и на свалке за аптекой. Это были мензурки, дистиллятор, разные бутылочки, однажды он принес редкую эбеновую ступку, на другой день алебастровый пестик. Я тоже ходил на рынок к торговцам и поставщикам других редких товаров: пергамента, пузырьков с красящими веществами и чернилами, глиной, разными порошками и эликсирами, воска, пигментов и масел, солей и минералов, высушенных животных и насекомых, перьев, морских раковин, птичьих яиц. Я собрал запасы серы, ртути, купороса и образцы всех семи алхимических металлов: свинца, железа, олова, ртути, меди, серебра и золота. Я также начал искать нужные книги. Я еще не начал экспериментировать с получением золота из свинца, но приготовил все, что требуется для начала опытов.
Через несколько месяцев после начала приготовлений я вернулся домой с рынка с пузырьком ладана. Я был очень доволен этим редким и ценным приобретением и вошел во дворец с желанием поскорее показать его Страннику. Я вбежал в мастерскую и застал там Странника и высокого бородатого юношу с каштановыми волосами. Оба внимательно изучали разложенную на столе книгу.
– Не знал, что у вас гости, – произнес я, и оба вскинули головы.
Я взглянул на лицо бородатого юноши, у которого был ладно вылепленный нос и широко поставленные глаза, рыжеватая борода его отливала золотом.
– Леонардо!
Он чуть через стол не перепрыгнул, чтобы обнять меня, и глазам моим не верилось, как он возмужал. Теперь это был взрослый мужчина двадцати лет. Он засмеялся.
– Учитель, что-то вы не сразу меня узнали! А я вот навсегда запомнил ваше лицо!
– Как ты? Чем сейчас занимаешься?
Я отступил на шаг, но не выпустил его руку. До чего же я был рад его видеть! На нем была роскошная шелковая туника из чистого оранжевого шелка с серебряной вышивкой, которую он украсил широкими рукавами с желтыми и черными полосами. Я заметил, что эта туника гораздо короче, чем сейчас носили, и понял, что он по-прежнему подлизывается к Катарине, чтобы она сама его обшивала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156