Это в значительной мере справедливо. Ближе всего ему оказался «повествовательный» метод Берлиоза с сюжетной динамикой и конкретностью деталей. Но пылкий, одаренный богатством воображения Штраус пошел дальше. Начиная с «Дон-Жуана» он настолько детализировал большинство своих программ, что превратил их в своеобразные романы приключений. Обладая высокой культурой симфонического мышления, воспитанный на творениях Бетховена, Вагнера, Брамса, он мастерски сливал поэтический сюжет с музыкальным замыслом, подчиняя развертывание сюжета требованиям избранной музыкальной формы. Следуя великим образцам симфонической культуры, Штраус достигал более высокого мастерства, чем Берлиоз, иногда подчинявший развитие музыкального материала требованиям программы и допускавший некоторую рыхлость и неопределенность формы.
«Программная музыка, - утверждал Штраус, - подымается до уровня художественности, когда создатель ее прежде всего музыкант, обладающий вдохновением и мастерством... Поэтическая программа может, конечно, побуждать к новым музыкальным формообразованиям, но если музыка не развивается своим логическим путем, то она становится «литературной музыкой». Трудно с большой отчетливостью определить творческий метод автора «Дон-Жуана». При всей яркости красок и громогласии симфонические поэмы Штрауса, по существу, - лирическая исповедь о раздумьях и переживаниях композитора. Это своеобразный «монументальный лиризм», характерный для эпохи, когда влиятельные художественные и философские течения возносили «гениальную личность» на недосягаемую для смертных высоту. Если пропустить раннюю, не удовлетворившую юного композитора и впоследствии переделанную поэму «Макбет», то симфоническая «галерея» Штрауса предстанет в следующем виде: «Дон-Жуан», «Смерть и просветление», «Веселые проделки Тиля Эйленшпигеля», «Так говорил Заратустра», «Дон Кихот», «Жизнь героя», «Домашняя симфония». Ранее, как бы предваряя эту серию, Штраус написал симфоническую фантазию «Из Италии», а через 12 лет после завершения серии создал Альпийскую симфонию, окружив, таким образом, свою «галерею» двумя большими пейзажными полотнами.
При всем разнообразии программ и их литературных источников в этом широко растянувшемся цикле заложено внутреннее единство. Его герой бросает вызов обществу, оставляет свою среду или погибает. На фоне триумфального шествия и вызывающей смелости героя раскрывается драматизм его судьбы. Печальное угасание душевных сил Дон-Жуана, гибель Тиля Эйленшпигеля, уход Заратустры, поражение и смерть Дон Кихота, одиночество героя (в поэме «Жизнь героя»), надежда на успокоение в ином мире («Смерть и просветление»), наконец реальное успокоение в лоне семейной идиллии (Домашняя симфония) - таковы финалы отдельных глав цикла. Шум и блеск триумфального шествия заканчивался духовным одиночеством, крушением иллюзий и надежд. Конечно, нельзя отождествлять персонажей симфонических поэм с их автором. Но настойчивое проведение темы заката и крушения показывает, что эта тема была внутренне близка Штраусу. Для ее раскрытия композитор находил своеобразные формальные решения и интересные выразительные средства. Это проявилось с полной силой в первом же опыте - «Дон-Жуане».
Поэма Н. Ленау, послужившая основой, - один из важнейших этапов в истории образа севильского обольстителя. Созданная в 1844 году (и не законченная автором) поэма трактует своего героя в последовательно-романтической традиции: его волнует радость слияния с природой, бренность человеческого счастья вызывает элегическую грусть. В отличие от своих воинствующих предшественников - героев Мольера и Моцарта - Дон-Жуан в поэме Ленау получает возмездие не от внешней силы, а от душевной опустошенности, пресыщенности, от сознания, что есть другие жизненные цели, «другие боги, кроме тех, которым я так горячо служил». Примечательно, что композитор с самого начала обратился к теме внутреннего кризиса и разочарования гордого рыцаря «плаща и шпаги».
Программа, приложенная к партитуре, рисует в общих чертах душевный облик Жуана и лишена подробностей. Сюжетную канву развертывает в своем «музыкальном романе» Штраус. О ней легко догадаться, зная историю похождений героя. Композитор избрал удачно найденную музыкальную форму, в основе которой - принцип сонатного аллегро. Можно думать, полагаясь на его высказывания, что в синтезе музыкального материала и литературного замысла решающую роль играла музыка. Облик Жуана воплощен в двух темах, принадлежащих к самым ярким мелодическим вдохновениям композитора. Герой словно вылетает на сцену в огненно-сверкающем вступлении и встает во весь рост в своей первой теме, развивающейся, казалось бы, без предела, в романтическом «стремлении к бесконечному»:
После легкого «женственного» образа вступает чудесная кантилена, излагаемая дуэтом (кларнет, скрипки) и носящая явно выраженный характер лирической оперной сцены. Кантилена проведена в тональности доминанты по отношению к теме Жуана; принцип сонатной экспозиции, в общем, выдержан.
Затем начинается нечто вроде разработки - тема Жуана появляется в несколько измененном виде, еще более взволнованная, динамизированная, как и полагается в классических схемах сонатного аллегро. Но, в отличие от этих схем, материал экспозиции не подвергается дальнейшей разработке; тема Жуана как бы дает толчок развертыванию цепи разнообразных эпизодов, в которых можно усмотреть сцены из жизни героя: следует новая лирическая кантилена (некоторые комментаторы слышат в ней образ донны Анны), а вслед за ней - вторая тема Жуана, властная и победительная:
Проносятся новые картины - стремительно-скерцозное движение (по некоторым предположениям, сцена карнавала), затем резкий перелом - внезапное затухание, появление в печально-угасающем звучании предшествующих тем, ранее блиставших силой и радостью жизни. Не пытался ли композитор передать этим приемом душевный кризис и разочарование своего героя? Но вслед за тем по традициям сонатной схемы начинается реприза, несколько видоизмененное повторение 1-го раздела, экспозиции. Здесь композитор снова нашел свежее, самостоятельное решение: он не повторяет обеих тем экспозиции, как полагалось бы по классической схеме; изложив 1-ю тему Жуана (см. пример 1), он, вместо 2-й темы экспозиции, вводит 2-ю тему Жуана, впервые появившуюся в середине поэмы (см. пример 2). В триумфальном громе и блеске обеих тем разрастается победный апофеоз героя... Но внезапно, на вершине торжества, все рушится. Наступает долгая пауза, и замирающими траурными аккордами, на фоне трепетного тремоло струнных, завершается повесть о Жуане.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
«Программная музыка, - утверждал Штраус, - подымается до уровня художественности, когда создатель ее прежде всего музыкант, обладающий вдохновением и мастерством... Поэтическая программа может, конечно, побуждать к новым музыкальным формообразованиям, но если музыка не развивается своим логическим путем, то она становится «литературной музыкой». Трудно с большой отчетливостью определить творческий метод автора «Дон-Жуана». При всей яркости красок и громогласии симфонические поэмы Штрауса, по существу, - лирическая исповедь о раздумьях и переживаниях композитора. Это своеобразный «монументальный лиризм», характерный для эпохи, когда влиятельные художественные и философские течения возносили «гениальную личность» на недосягаемую для смертных высоту. Если пропустить раннюю, не удовлетворившую юного композитора и впоследствии переделанную поэму «Макбет», то симфоническая «галерея» Штрауса предстанет в следующем виде: «Дон-Жуан», «Смерть и просветление», «Веселые проделки Тиля Эйленшпигеля», «Так говорил Заратустра», «Дон Кихот», «Жизнь героя», «Домашняя симфония». Ранее, как бы предваряя эту серию, Штраус написал симфоническую фантазию «Из Италии», а через 12 лет после завершения серии создал Альпийскую симфонию, окружив, таким образом, свою «галерею» двумя большими пейзажными полотнами.
При всем разнообразии программ и их литературных источников в этом широко растянувшемся цикле заложено внутреннее единство. Его герой бросает вызов обществу, оставляет свою среду или погибает. На фоне триумфального шествия и вызывающей смелости героя раскрывается драматизм его судьбы. Печальное угасание душевных сил Дон-Жуана, гибель Тиля Эйленшпигеля, уход Заратустры, поражение и смерть Дон Кихота, одиночество героя (в поэме «Жизнь героя»), надежда на успокоение в ином мире («Смерть и просветление»), наконец реальное успокоение в лоне семейной идиллии (Домашняя симфония) - таковы финалы отдельных глав цикла. Шум и блеск триумфального шествия заканчивался духовным одиночеством, крушением иллюзий и надежд. Конечно, нельзя отождествлять персонажей симфонических поэм с их автором. Но настойчивое проведение темы заката и крушения показывает, что эта тема была внутренне близка Штраусу. Для ее раскрытия композитор находил своеобразные формальные решения и интересные выразительные средства. Это проявилось с полной силой в первом же опыте - «Дон-Жуане».
Поэма Н. Ленау, послужившая основой, - один из важнейших этапов в истории образа севильского обольстителя. Созданная в 1844 году (и не законченная автором) поэма трактует своего героя в последовательно-романтической традиции: его волнует радость слияния с природой, бренность человеческого счастья вызывает элегическую грусть. В отличие от своих воинствующих предшественников - героев Мольера и Моцарта - Дон-Жуан в поэме Ленау получает возмездие не от внешней силы, а от душевной опустошенности, пресыщенности, от сознания, что есть другие жизненные цели, «другие боги, кроме тех, которым я так горячо служил». Примечательно, что композитор с самого начала обратился к теме внутреннего кризиса и разочарования гордого рыцаря «плаща и шпаги».
Программа, приложенная к партитуре, рисует в общих чертах душевный облик Жуана и лишена подробностей. Сюжетную канву развертывает в своем «музыкальном романе» Штраус. О ней легко догадаться, зная историю похождений героя. Композитор избрал удачно найденную музыкальную форму, в основе которой - принцип сонатного аллегро. Можно думать, полагаясь на его высказывания, что в синтезе музыкального материала и литературного замысла решающую роль играла музыка. Облик Жуана воплощен в двух темах, принадлежащих к самым ярким мелодическим вдохновениям композитора. Герой словно вылетает на сцену в огненно-сверкающем вступлении и встает во весь рост в своей первой теме, развивающейся, казалось бы, без предела, в романтическом «стремлении к бесконечному»:
После легкого «женственного» образа вступает чудесная кантилена, излагаемая дуэтом (кларнет, скрипки) и носящая явно выраженный характер лирической оперной сцены. Кантилена проведена в тональности доминанты по отношению к теме Жуана; принцип сонатной экспозиции, в общем, выдержан.
Затем начинается нечто вроде разработки - тема Жуана появляется в несколько измененном виде, еще более взволнованная, динамизированная, как и полагается в классических схемах сонатного аллегро. Но, в отличие от этих схем, материал экспозиции не подвергается дальнейшей разработке; тема Жуана как бы дает толчок развертыванию цепи разнообразных эпизодов, в которых можно усмотреть сцены из жизни героя: следует новая лирическая кантилена (некоторые комментаторы слышат в ней образ донны Анны), а вслед за ней - вторая тема Жуана, властная и победительная:
Проносятся новые картины - стремительно-скерцозное движение (по некоторым предположениям, сцена карнавала), затем резкий перелом - внезапное затухание, появление в печально-угасающем звучании предшествующих тем, ранее блиставших силой и радостью жизни. Не пытался ли композитор передать этим приемом душевный кризис и разочарование своего героя? Но вслед за тем по традициям сонатной схемы начинается реприза, несколько видоизмененное повторение 1-го раздела, экспозиции. Здесь композитор снова нашел свежее, самостоятельное решение: он не повторяет обеих тем экспозиции, как полагалось бы по классической схеме; изложив 1-ю тему Жуана (см. пример 1), он, вместо 2-й темы экспозиции, вводит 2-ю тему Жуана, впервые появившуюся в середине поэмы (см. пример 2). В триумфальном громе и блеске обеих тем разрастается победный апофеоз героя... Но внезапно, на вершине торжества, все рушится. Наступает долгая пауза, и замирающими траурными аккордами, на фоне трепетного тремоло струнных, завершается повесть о Жуане.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28