Чрезвычайно доходчивая, веселая, не ставившая сложных проблем опера была принята восторженно. Успех ее оказался прочным - до настоящего времени «Арабелла» остается одной из популярных опер Штрауса.
Им продолжала владеть поистине творческая жадность. Не успел он закончить партитуру «Арабеллы», как принялся за новый сюжет. В то время, когда Германия переживала трагедию нацистского господства, Штраус увлекся комическим сценарием из староанглийской жизни. Этому предшествовало его обращение к австрийскому писателю Стефану Цвейгу. После смерти Гофмансталя композитор не мог найти близкого по духу литератора для совместной работы. Естественно, возникла мысль о Цвейге, разностороннем писателе-новеллисте, поэте, драматурге, подобно Гофмансталю - характерном представителе венской культуры. Предложение Штрауса, переданное через его издателя, было с радостью принято Цвейгом. «Я не знал среди музыкантов нашего времени ни одного композитора, кому охотнее служил бы, чем Штраусу», - писал Цвейг впоследствии. Он предложил композитору сюжет комедии «Молчаливая женщина» английского драматурга шекспировских времен Бена Джонсона. В сентябре 1932 года создавались первые страницы либретто, а затем началась оживленная совместная работа. «...Между нами установились,- вспоминал Цвейг, - самые сердечные отношения; он бывал у нас дома, и я посещал его в Гармише, где он своими длинными узкими пальцами мало-помалу сыграл на рояле всю оперу». Штраус остался чрезвычайно доволен текстом Цвейга, оценив его как «самое лучшее либретто настоящей комической оперы, появившееся после „Свадьбы Фигаро"». Партитура была закончена в 1935 году, в начале 1936 года написана увертюра.
Штраус и Цвейг перенесли действие из шекспировских времен в 80-е годы XVIII века. Композитор поставил перед собой новое стилистическое задание - нечто вроде симфонизации итальянской оперы-буффа с элементами пышного «стендалевского» спектакля - блестящими колоратурными ариями и большими ансамблевыми сценами, представляющими основной стержень спектакля. В отличие от обычной оперы-буффа, состоящей из отдельных музыкальных номеров и разговорных эпизодов, Штраус со свойственным ему симфоническим складом мышления построил непрерывную цепь диалогов, арий и ансамблей, изобретательно развивая более или менее определенный круг «итальянизированных» интонаций. Подобно Верди, в возрасте 80 лет написавшему очаровательно-веселую, упоительно звучащую оперу «Фальстаф», Штраус с неистощимой щедростью, словно играя, развертывает в «Молчаливой женщине» все богатство своего нестареющего мелодического воображения. 70-летний музыкант стремился выполнять то, в чем видел жизненное назначение, - «доставлять радость». Но опера неожиданно принесла автору вовсе не радостные переживания. Началось с почетных предложений нацистского правительства.
Захватив власть, Гитлер и его сообщники старались привлечь видных деятелей немецкой культуры к укреплению «нового порядка». Не спрашивая согласия, Геббельс назначил Штрауса главой так называемой Имперской музыкальной камеры, учреждения, призванного руководить музыкальной жизнью Германии. Политическая беспечность Штрауса сыграла с ним злую шутку: он принял новый пост и оказался, таким образом, связанным с гитлеровской властью, о чем вскоре пришлось горько пожалеть. Впоследствии он оправдывал свой поступок желанием «делать добро и предотвращать еще большие бедствия» (в письме к Цвейгу 17 июня 1935 г.). Но вскоре ему пришлось убедиться в утопичности этих намерений. Нацистские правители не постеснялись нанести первому музыканту Германии грубое оскорбление: ему была запрещена поездка в Австрию на Зальцбургский фестиваль, являвшийся его детищем. Причина запрета была ясна: в Австрии, еще сохранявшей независимость, не действовали расистские законы, и к участию приглашались немецкие эмигранты, в том числе известные музыканты «неарийского» происхождения - Бруно Вальтер и др. Штраус, поглощенный заботами о постановке «Молчаливой женщины», не реагировал на унижение.
Премьера была назначена па 24 июня 1935 года в Дрездене. Накануне спектакля он попросил корректуру афиши. С негодованием увидел он, что не указан автор либретто Ст. Цвейг. Штраус покраснел от волнения и, не повышая голоса, сказал: «Делайте что хотите, но завтра же утром я покидаю Дрезден, и премьера пройдет без меня». Это вызвало тревогу, директор театра позвонил в Берлин, и оттуда последовало разрешение восстановить имя Цвейга, во избежание публичного скандала. Спектакль прошел с триумфом, однако негодование Штрауса не унималось. Он написал Цвейгу письмо, в котором осудил шовинистическую политику нового режима и довольно язвительно отозвался о расистской демагогии, что в условиях III империи являлось государственным преступлением: «Считаете ли вы, будто я когда-либо руководствовался в своих действиях мыслью о том, что я германец? Думаете ли вы, что Моцарт сознательно сочинял «по-арийски»? Для меня существуют только две категории людей: обладающие талантом и лишенные его... Состоит ли публика из китайцев, жителей Верхней Баварии, Новой Зеландии или Берлина, мне совершенно безразлично».
Письмо Штрауса не попало к адресату. Чиновники гестапо следили за перепиской видных деятелей, письмо было вскрыто и доставлено Гитлеру. Прочитав его, фюрер впал в бешенство и приказал запретить постановку «Молчаливой женщины». От более решительных мер в отношении строптивого композитора пришлось воздержаться во избежание международного скандала, чего на первых порах нацисты избегали. Опальная опера была возобновлена лишь в 1947 году. В письме к руководству Дрезденского театра Штраус заметил, что его опера наконец-то «освобождена из концлагеря Имперской музыкальной камеры».
Вскоре после запрещения «Молчаливой женщины» в Гармиш явился гитлеровский чиновник, от имени правительства предложивший Штраусу подать в отставку с поста президента Музыкальной камеры по состоянию здоровья. Штраус не заставил себя просить, его недолгая служба у нацистского государства закончилась. Этот эпизод остался мрачным пятном на его биографии, политическое безразличие стоило ему многих горьких дней. После конфликта первый композитор Германии уходит в тень. Изредка он гастролирует как дирижер в Европе, лечится на курортах, отдыхает в Италии. Ему снова присуждают за рубежом почетные звания (Лондон, Вена), устраивают фестивали его имени. Большую часть времени он проводит в кругу семьи, в Гармише. Но и здесь, в провинциальном уединении, расисты не оставляют его в покое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
Им продолжала владеть поистине творческая жадность. Не успел он закончить партитуру «Арабеллы», как принялся за новый сюжет. В то время, когда Германия переживала трагедию нацистского господства, Штраус увлекся комическим сценарием из староанглийской жизни. Этому предшествовало его обращение к австрийскому писателю Стефану Цвейгу. После смерти Гофмансталя композитор не мог найти близкого по духу литератора для совместной работы. Естественно, возникла мысль о Цвейге, разностороннем писателе-новеллисте, поэте, драматурге, подобно Гофмансталю - характерном представителе венской культуры. Предложение Штрауса, переданное через его издателя, было с радостью принято Цвейгом. «Я не знал среди музыкантов нашего времени ни одного композитора, кому охотнее служил бы, чем Штраусу», - писал Цвейг впоследствии. Он предложил композитору сюжет комедии «Молчаливая женщина» английского драматурга шекспировских времен Бена Джонсона. В сентябре 1932 года создавались первые страницы либретто, а затем началась оживленная совместная работа. «...Между нами установились,- вспоминал Цвейг, - самые сердечные отношения; он бывал у нас дома, и я посещал его в Гармише, где он своими длинными узкими пальцами мало-помалу сыграл на рояле всю оперу». Штраус остался чрезвычайно доволен текстом Цвейга, оценив его как «самое лучшее либретто настоящей комической оперы, появившееся после „Свадьбы Фигаро"». Партитура была закончена в 1935 году, в начале 1936 года написана увертюра.
Штраус и Цвейг перенесли действие из шекспировских времен в 80-е годы XVIII века. Композитор поставил перед собой новое стилистическое задание - нечто вроде симфонизации итальянской оперы-буффа с элементами пышного «стендалевского» спектакля - блестящими колоратурными ариями и большими ансамблевыми сценами, представляющими основной стержень спектакля. В отличие от обычной оперы-буффа, состоящей из отдельных музыкальных номеров и разговорных эпизодов, Штраус со свойственным ему симфоническим складом мышления построил непрерывную цепь диалогов, арий и ансамблей, изобретательно развивая более или менее определенный круг «итальянизированных» интонаций. Подобно Верди, в возрасте 80 лет написавшему очаровательно-веселую, упоительно звучащую оперу «Фальстаф», Штраус с неистощимой щедростью, словно играя, развертывает в «Молчаливой женщине» все богатство своего нестареющего мелодического воображения. 70-летний музыкант стремился выполнять то, в чем видел жизненное назначение, - «доставлять радость». Но опера неожиданно принесла автору вовсе не радостные переживания. Началось с почетных предложений нацистского правительства.
Захватив власть, Гитлер и его сообщники старались привлечь видных деятелей немецкой культуры к укреплению «нового порядка». Не спрашивая согласия, Геббельс назначил Штрауса главой так называемой Имперской музыкальной камеры, учреждения, призванного руководить музыкальной жизнью Германии. Политическая беспечность Штрауса сыграла с ним злую шутку: он принял новый пост и оказался, таким образом, связанным с гитлеровской властью, о чем вскоре пришлось горько пожалеть. Впоследствии он оправдывал свой поступок желанием «делать добро и предотвращать еще большие бедствия» (в письме к Цвейгу 17 июня 1935 г.). Но вскоре ему пришлось убедиться в утопичности этих намерений. Нацистские правители не постеснялись нанести первому музыканту Германии грубое оскорбление: ему была запрещена поездка в Австрию на Зальцбургский фестиваль, являвшийся его детищем. Причина запрета была ясна: в Австрии, еще сохранявшей независимость, не действовали расистские законы, и к участию приглашались немецкие эмигранты, в том числе известные музыканты «неарийского» происхождения - Бруно Вальтер и др. Штраус, поглощенный заботами о постановке «Молчаливой женщины», не реагировал на унижение.
Премьера была назначена па 24 июня 1935 года в Дрездене. Накануне спектакля он попросил корректуру афиши. С негодованием увидел он, что не указан автор либретто Ст. Цвейг. Штраус покраснел от волнения и, не повышая голоса, сказал: «Делайте что хотите, но завтра же утром я покидаю Дрезден, и премьера пройдет без меня». Это вызвало тревогу, директор театра позвонил в Берлин, и оттуда последовало разрешение восстановить имя Цвейга, во избежание публичного скандала. Спектакль прошел с триумфом, однако негодование Штрауса не унималось. Он написал Цвейгу письмо, в котором осудил шовинистическую политику нового режима и довольно язвительно отозвался о расистской демагогии, что в условиях III империи являлось государственным преступлением: «Считаете ли вы, будто я когда-либо руководствовался в своих действиях мыслью о том, что я германец? Думаете ли вы, что Моцарт сознательно сочинял «по-арийски»? Для меня существуют только две категории людей: обладающие талантом и лишенные его... Состоит ли публика из китайцев, жителей Верхней Баварии, Новой Зеландии или Берлина, мне совершенно безразлично».
Письмо Штрауса не попало к адресату. Чиновники гестапо следили за перепиской видных деятелей, письмо было вскрыто и доставлено Гитлеру. Прочитав его, фюрер впал в бешенство и приказал запретить постановку «Молчаливой женщины». От более решительных мер в отношении строптивого композитора пришлось воздержаться во избежание международного скандала, чего на первых порах нацисты избегали. Опальная опера была возобновлена лишь в 1947 году. В письме к руководству Дрезденского театра Штраус заметил, что его опера наконец-то «освобождена из концлагеря Имперской музыкальной камеры».
Вскоре после запрещения «Молчаливой женщины» в Гармиш явился гитлеровский чиновник, от имени правительства предложивший Штраусу подать в отставку с поста президента Музыкальной камеры по состоянию здоровья. Штраус не заставил себя просить, его недолгая служба у нацистского государства закончилась. Этот эпизод остался мрачным пятном на его биографии, политическое безразличие стоило ему многих горьких дней. После конфликта первый композитор Германии уходит в тень. Изредка он гастролирует как дирижер в Европе, лечится на курортах, отдыхает в Италии. Ему снова присуждают за рубежом почетные звания (Лондон, Вена), устраивают фестивали его имени. Большую часть времени он проводит в кругу семьи, в Гармише. Но и здесь, в провинциальном уединении, расисты не оставляют его в покое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28