Но при необходимости можете спокойно посылать его ко мне.
Они обменялись рукопожатием.
– Если хорошенько поразмыслить, – произнес он, – то я ведь могу и сразу убрать эти лишние сантиметры.
Если у нее и были какие-то сомнения в целесообразности такого решения, то лишь по одному-единственному соображению: ей не хотелось, чтобы рабочие сразу же поняли, что Блюме пришлось дать распоряжение разобрать кладку по ее указанию.
– Было бы недурно, – согласилась она, – ведь я уже сказала, что все видно и невооруженным глазом.
– Только вам, госпожа Бек!
Этот комплимент, стоивший ему больших усилий, не принес ей радости.
– Не вздумайте мне льстить, господин Блюме, – ответила она, – а то я стану еще и недоверчивой.
Но перед тем как повернуться и уйти, она ему дружески улыбнулась.
Как это часто бывало и раньше, Доната этим утром вошла в свой офис первой. Но едва только она повесила жакет в длинный стенной шкаф и натянула на себя свежий халат, появились и сотрудники: Розмари Сфорци – секретарша, Гюнтер Винклейн – немолодой архитектор, работавший в фирме с самого ее основания, и Артур Штольце.
Взаимные приветствия были короткими и товарищескими.
– Зайдешь на секунду ко мне, Доната? – попросил Штольце.
Ей не терпелось продолжить работу над проектом «Палленберг», так что приглашение Артура показалось несвоевременным. Но она сразу же последовала за ним в кабинет, поскольку коммерческий директор никогда не отнимал у нее времени понапрасну.
Кабинет, как ему и надлежало, производил большое впечатление. Перед огромным письменным столом лежал старинный, выдержанный в красных тонах персидский ковер. Черное кресло около стола, с высокой спинкой, выглядело строгим; другие кресла, стоявшие рядом, были тяжелые и удобные, с достаточно высокими сиденьями, так что, садясь на них, можно было свободно расположить ноги, не утопая при этом в пружинах. Настольная лампа с пестрым стеклянным абажуром была типична для стиля «модерн» конца века и служила не столько для освещения, сколько для украшения. Помещение было угловым, в нем находились три красивых остекленных потолочных плафона.
– Есть новости? – спросила Доната, опускаясь в одно из кресел.
Артур Штольце, высокорослый господин, казавшийся из-за своей худобы еще выше, ответил не сразу. Сидя в кресле, он держался очень прямо, поглаживая безымянным пальцем узкую щеточку своих усиков.
Доната знала, что это – один из его жестов, который демонстрирует самодовольство.
– Ну, говори же, – поторопила она Артура. Ее любопытство доставляло ему удовольствие.
– Один человек, побывавший в Розенгейме, шепнул мне на ушко… – начал он и остановился, делая искусственную паузу.
– Кто? – спросила она.
– Ты же знаешь, разлюбезная моя Доната, что имен информаторов я не разглашаю принципиально.
– Боже мой, ты разговариваешь так, будто мы вылавливаем торговцев наркотиками! – нетерпеливо воскликнула она.
– Так ведь и в нашей столь заурядной профессии не обходится без острых углов!
– Знаю, знаю! Речь идет о проекте банка «Меркатор», да? И что же ты узнал?
– Директор Польт распорядился устроить выставку поступивших проектов.
– А дальше?
– Вчера состоялось нечто вроде предварительного просмотра.
Доната попыталась расслабиться, откинулась на спинку кресла и положила ногу на ногу.
Заметив, что она перестала спрашивать, он продолжил речь уже по собственному почину:
– Твой проект, Доната, вызвал особый интерес. Господа перед ним останавливались и обсуждали его.
– Ну, это еще ничего не значит, – трезво рассудила она.
– Не говори! Мой информатор уверен, что мы проходим, по меньшей мере, в следующий тур конкурса.
Речь шла об одном из тех конкурсных заданий, при которых проекты подаются анонимно, и Доната спросила:
– Каким образом он вообще узнал, что этот проект – мой?
Его безымянный палец снова скользнул по усикам, значительно более темным, чем густые и уже седеющие волосы Штольце.
– Мне удалось передать этому человеку некоторые секретные данные.
– Хорошая работа, Артур!
– Да ну, пустяки.
– Скажи, а твой информатор не имеет влияния на окончательное решение?
– К сожалению, нет.
– Я бы сказала, что это даже лучше, – произнесла Доната. – Как бы я ни жаждала осуществления проекта (Боже ты мой, семь разных вариантов, ох и работка!), все же мне никак не хочется прослыть пронырливой мошенницей.
– У тебя слишком чувствительная совесть, Доната. Ты помнишь конкурс проектов гостиницы для фирмы «Штиммбок»?
– Еще как помню! Коллега Клюге подал проект, на котором за массой деревьев и кустов вообще невозможно ничего разобрать…
– …И все же получил заказ, – добавил Штольце, – потому что, как выяснилось позже, был сокурсником менеджера этого мероприятия.
Хотя Штольце знал существо дела не хуже, чем она, Донате не хотелось ограничивать разговор сказанным.
– А верхом бесстыдства было то, что он еще и нагло скопировал мой проект! – воскликнула она, сверкая глазами.
– Причем ввел в него так много пустяковых изменений, что никогда не удалось бы доказать факт плагиата, – продолжал Штольце. – Вот я и хочу заметить, разлюбезная моя Доната: с какой же гадостью приходится сталкиваться представителям нашей профессии!
– Никогда не перестану вспоминать об этом без возмущения.
– Было бы жаль, если бы перестала. Видеть тебя в бешенстве – это ведь особое наслаждение.
Оба расхохотались.
– Скажи, Артур, ты действительно думаешь, что в деле с банком «Меркатор» у нас есть шансы?
– Разве я иначе посоветовал бы тебе горбатиться над проектом? Я не сторонник напрасных денежных затрат, как и напрасной траты времени. Тебе это хорошо известно.
– Конечно, Артур… Только за последнее время у нас из рук уплыло так много заказов…
– Так ведь в одном Мюнхене несколько тысяч архитекторов, чего же ты ждешь?
– Ты прав, Артур. Мне жаловаться не на что: ведь я никогда не работаю совсем уж даром. Те проекты, которые не удается реализовать немедленно, почти всегда можно предложить в других обстоятельствах и в том же или измененном виде вновь выставить на обсуждение.
– Ну, вот видишь, – суховато заметил он.
– Но иногда мне бывает страшно, – призналась Доната.
– На тебя это совсем не похоже.
– Да, я очень неохотно и сама себе в этом признаюсь. – На ее губах появилась слабая улыбка.
– Ты что же, боишься, что у нас вообще не будет заказов? Нет, дорогая Доната, это все химеры. Во всяком случае, нам уже не раз удавалось благополучно преодолевать безводные пустыни.
– Да. Благодаря твоим деньгам.
Она сразу же пожалела, что произнесла эти слова. И без того Штольце был более чем уверен в своем значении для фирмы и в праве на благодарность Донаты.
Он взглянул на нее своими карими, чуть грустными глазами удивленно и очень внимательно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
Они обменялись рукопожатием.
– Если хорошенько поразмыслить, – произнес он, – то я ведь могу и сразу убрать эти лишние сантиметры.
Если у нее и были какие-то сомнения в целесообразности такого решения, то лишь по одному-единственному соображению: ей не хотелось, чтобы рабочие сразу же поняли, что Блюме пришлось дать распоряжение разобрать кладку по ее указанию.
– Было бы недурно, – согласилась она, – ведь я уже сказала, что все видно и невооруженным глазом.
– Только вам, госпожа Бек!
Этот комплимент, стоивший ему больших усилий, не принес ей радости.
– Не вздумайте мне льстить, господин Блюме, – ответила она, – а то я стану еще и недоверчивой.
Но перед тем как повернуться и уйти, она ему дружески улыбнулась.
Как это часто бывало и раньше, Доната этим утром вошла в свой офис первой. Но едва только она повесила жакет в длинный стенной шкаф и натянула на себя свежий халат, появились и сотрудники: Розмари Сфорци – секретарша, Гюнтер Винклейн – немолодой архитектор, работавший в фирме с самого ее основания, и Артур Штольце.
Взаимные приветствия были короткими и товарищескими.
– Зайдешь на секунду ко мне, Доната? – попросил Штольце.
Ей не терпелось продолжить работу над проектом «Палленберг», так что приглашение Артура показалось несвоевременным. Но она сразу же последовала за ним в кабинет, поскольку коммерческий директор никогда не отнимал у нее времени понапрасну.
Кабинет, как ему и надлежало, производил большое впечатление. Перед огромным письменным столом лежал старинный, выдержанный в красных тонах персидский ковер. Черное кресло около стола, с высокой спинкой, выглядело строгим; другие кресла, стоявшие рядом, были тяжелые и удобные, с достаточно высокими сиденьями, так что, садясь на них, можно было свободно расположить ноги, не утопая при этом в пружинах. Настольная лампа с пестрым стеклянным абажуром была типична для стиля «модерн» конца века и служила не столько для освещения, сколько для украшения. Помещение было угловым, в нем находились три красивых остекленных потолочных плафона.
– Есть новости? – спросила Доната, опускаясь в одно из кресел.
Артур Штольце, высокорослый господин, казавшийся из-за своей худобы еще выше, ответил не сразу. Сидя в кресле, он держался очень прямо, поглаживая безымянным пальцем узкую щеточку своих усиков.
Доната знала, что это – один из его жестов, который демонстрирует самодовольство.
– Ну, говори же, – поторопила она Артура. Ее любопытство доставляло ему удовольствие.
– Один человек, побывавший в Розенгейме, шепнул мне на ушко… – начал он и остановился, делая искусственную паузу.
– Кто? – спросила она.
– Ты же знаешь, разлюбезная моя Доната, что имен информаторов я не разглашаю принципиально.
– Боже мой, ты разговариваешь так, будто мы вылавливаем торговцев наркотиками! – нетерпеливо воскликнула она.
– Так ведь и в нашей столь заурядной профессии не обходится без острых углов!
– Знаю, знаю! Речь идет о проекте банка «Меркатор», да? И что же ты узнал?
– Директор Польт распорядился устроить выставку поступивших проектов.
– А дальше?
– Вчера состоялось нечто вроде предварительного просмотра.
Доната попыталась расслабиться, откинулась на спинку кресла и положила ногу на ногу.
Заметив, что она перестала спрашивать, он продолжил речь уже по собственному почину:
– Твой проект, Доната, вызвал особый интерес. Господа перед ним останавливались и обсуждали его.
– Ну, это еще ничего не значит, – трезво рассудила она.
– Не говори! Мой информатор уверен, что мы проходим, по меньшей мере, в следующий тур конкурса.
Речь шла об одном из тех конкурсных заданий, при которых проекты подаются анонимно, и Доната спросила:
– Каким образом он вообще узнал, что этот проект – мой?
Его безымянный палец снова скользнул по усикам, значительно более темным, чем густые и уже седеющие волосы Штольце.
– Мне удалось передать этому человеку некоторые секретные данные.
– Хорошая работа, Артур!
– Да ну, пустяки.
– Скажи, а твой информатор не имеет влияния на окончательное решение?
– К сожалению, нет.
– Я бы сказала, что это даже лучше, – произнесла Доната. – Как бы я ни жаждала осуществления проекта (Боже ты мой, семь разных вариантов, ох и работка!), все же мне никак не хочется прослыть пронырливой мошенницей.
– У тебя слишком чувствительная совесть, Доната. Ты помнишь конкурс проектов гостиницы для фирмы «Штиммбок»?
– Еще как помню! Коллега Клюге подал проект, на котором за массой деревьев и кустов вообще невозможно ничего разобрать…
– …И все же получил заказ, – добавил Штольце, – потому что, как выяснилось позже, был сокурсником менеджера этого мероприятия.
Хотя Штольце знал существо дела не хуже, чем она, Донате не хотелось ограничивать разговор сказанным.
– А верхом бесстыдства было то, что он еще и нагло скопировал мой проект! – воскликнула она, сверкая глазами.
– Причем ввел в него так много пустяковых изменений, что никогда не удалось бы доказать факт плагиата, – продолжал Штольце. – Вот я и хочу заметить, разлюбезная моя Доната: с какой же гадостью приходится сталкиваться представителям нашей профессии!
– Никогда не перестану вспоминать об этом без возмущения.
– Было бы жаль, если бы перестала. Видеть тебя в бешенстве – это ведь особое наслаждение.
Оба расхохотались.
– Скажи, Артур, ты действительно думаешь, что в деле с банком «Меркатор» у нас есть шансы?
– Разве я иначе посоветовал бы тебе горбатиться над проектом? Я не сторонник напрасных денежных затрат, как и напрасной траты времени. Тебе это хорошо известно.
– Конечно, Артур… Только за последнее время у нас из рук уплыло так много заказов…
– Так ведь в одном Мюнхене несколько тысяч архитекторов, чего же ты ждешь?
– Ты прав, Артур. Мне жаловаться не на что: ведь я никогда не работаю совсем уж даром. Те проекты, которые не удается реализовать немедленно, почти всегда можно предложить в других обстоятельствах и в том же или измененном виде вновь выставить на обсуждение.
– Ну, вот видишь, – суховато заметил он.
– Но иногда мне бывает страшно, – призналась Доната.
– На тебя это совсем не похоже.
– Да, я очень неохотно и сама себе в этом признаюсь. – На ее губах появилась слабая улыбка.
– Ты что же, боишься, что у нас вообще не будет заказов? Нет, дорогая Доната, это все химеры. Во всяком случае, нам уже не раз удавалось благополучно преодолевать безводные пустыни.
– Да. Благодаря твоим деньгам.
Она сразу же пожалела, что произнесла эти слова. И без того Штольце был более чем уверен в своем значении для фирмы и в праве на благодарность Донаты.
Он взглянул на нее своими карими, чуть грустными глазами удивленно и очень внимательно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59