– Неправда. Я много говорю, потому что ты играешь в молчанку.
– Я стала очень задумчивой, и ты знаешь причину.
– Из-за Тобиаса?
– Из-за тебя и Тобиаса.
– Видимо, это мое личное дело.
– Нет, это касается всей семьи. Меня, Крошки Сильви и Христиана.
– Смешнее не скажешь.
– Мы потеряем наше доброе имя. Ну, Христиан и я, мы еще как-то можем через это перешагнуть. Но ты портишь Крошке Сильви ее шансы на замужество. Кто это женится на девушке, у которой тетка связалась с мальчишкой?
– Мальчишкой? Тобиасу двадцать пять.
– Ты ему в матери годишься.
– К счастью, я ему не мать. И я не верю, что тебя якобы серьезно беспокоит ухудшение шансов Крошки Сильви на замужество из-за меня и Тобиаса. Мы ведь живем не в средние века.
– Во всяком случае, вся эта история мне глубоко противна.
«Просто ты злишься, что я с ним счастлива, – подумала Доната. – Потому что ты ревнуешь». Но она этого не произнесла, не желая обижать сестру. Вместо этого она ответила:
– Это я могу понять. Ты никак не рассчитывала на то, что я могу еще раз влюбиться.
– Это скандал!
– Чепуха, – парировала Доната. – Никто и не заметит. – В тот же момент она поняла, что это неправда. Штольце давно все знает, и если верить ему, то знают и все сотрудники офиса. Но она не хотела отходить от избранной тактики. – Христиан и Сильви никогда не додумаются, если ты сама не ткнешь их носом в мои дела.
– Если я и смолчу, все равно другие ткнут. – На щеках Сильвии выступили крупные красные пятна. – Доната, прошу тебя, неужели нельзя этого избежать?
– От судьбы не скроешься.
– Дорогая Доната, ты все очень упрощаешь. Ты стоишь на пороге того, чтобы пустить на ветер и полностью разрушить всю свою жизнь, всю нашу жизнь. Но действительно, твоей вины тут вовсе нет. Так определено тебе звездами, от этого защиты не существует.
– Ты же знаешь, я считаю астрологию вещью никчемной.
– Но ты и сама говорила о судьбе, а это то же самое.
– Мы делаем нашу жизнь собственными руками.
– В это я не верю, и я могла бы тебе привести тысячу примеров, доказывающих обратное. – Сильвия закурила сигарету – Я не собираюсь с тобой философствовать. Лучше вернемся к голым фактам. Что будет дальше?
– Об этом не беспокойся. Ведь Тобиас живет в этом доме лишь временно. Как только брат подыщет для него квартиру…
– А ты уверена, что он вообще этим занимается? Я сомневаюсь. Во всяком случае, он не дает о себе знать. Да и зачем? Он ведь знает, что младший брат у тебя хорошо ухожен…
Доната отказалась от попытки переубедить Сильвию, доказать, что Себастиан смотрит на это совершенно иначе.
– Если и не занимается, то это тоже имеет свои плюсы, – возразила она. – Ведь тогда Тобиасу придется самому отправиться на поиски.
– Ты этого потребуешь?
– Ну, разумеется.
Сильвия вдавила выкуренную сигарету в почти уже переполненную пепельницу и сразу же закурила еще одну.
– Я тебе не верю. Ты ведь – воск в его руках. Как же это ты сможешь заставить себя выгнать его из дома? Он тебе ответит, что здесь места вполне достаточно. И будет прав.
Доната молчала. Противопоставить этому было нечего.
– Если так оно и будет, – заявила Сильвия, – то мне, к сожалению, придется тебя покинуть.
– Но это же глупо. Не можешь же ты всерьез ставить меня перед дилеммой: «либо я, либо он».
– Могу, Доната. В атмосфере, отравленной сексом, я бы жить не могла.
– Подумай как следует!
– Я знаю, что нигде моя жизнь не будет такой приятной, как здесь, у тебя. Но если не уйдет этот молодой человек, то уйду я.
– По-твоему, я произведу на него впечатление, если скажу, что ты не выносишь его присутствия? А у него-то до сих пор было такое ощущение, что ты относишься к нему вполне терпимо.
Сильвия вскочила со стула.
– Что же это он тебе рассказал?
– Только то, что ты временами его навещала. Никаких секретов он не выболтал, если, конечно, таковые между вами существовали.
– Нет, разумеется, я никаких секретов ему не поверяла. Как ты могла подумать? Из чистого сочувствия я иногда к нему заглядывала. Собственно, против него самого я ничего не имею. Только против его отношений с тобой.
– Ты бы могла их назвать и любовной связью. Тебе никогда это в голову не приходило? – Донате вдруг надоел весь этот разговор, она поднялась. – Разрешишь ли ты мне удалиться? – спросила она нарочито официальным тоном.
– Мне представляется, что ни разрешать, ни приказывать тебе что-либо делать я не могу.
– Тут ты опять права. Доброй ночи, сестра. Нам обоим пойдет на пользу, если мы это дело пока что переспим.
Перейдя в пустую, свободную от табачного дыма прихожую, она вздохнула свободно. Если Сильвия уедет, для нее это потерей не будет. После смерти мужа Доната несколько лет жила одна, поживет и еще. Ведь когда-то сестра переехала к ней только на время, точно так же, как сейчас Тобиас. Ясно, что было бы разумно, хотя и бессердечно, сделать для нее атмосферу столь кошмарной, чтобы это заставило ее убраться.
Ни в коем случае она, Доната, никому не позволит в собственном доме предписывать ей тот или иной образ жизни.
В субботу во второй половине дня приехал доктор Себастиан Мюллер. Сначала он позвонил по телефону, и Доната пригласила его на чай. Он появился в очень приличном сером костюме и притащил чемодан с вещами брата. Доната воспользовалась возможностью представить его Сильвии.
Чай они пили в элегантной столовой, которую Доната не очень любила, потому что из нее не был виден сад. Но было уже все равно – деревья начали опадать. А в комнате с опущенными занавесками и теплым светом умело расположенных ламп было очень уютно. Серебряные бокалы, чайники и чайнички мерцали на белой скатерти. Госпожа Ковальски испекла к чаю рождественский пирог, а Доната сама нарезала ржаной хлеб тончайшими ломтиками и обложила вестфальские пряники сыром, а также кружками огурцов и помидоров, приправленных свежей зеленью.
Оделась она шикарно. На ней было легкое зеленое шерстяное платье, то самое, в котором она однажды собиралась ехать на работу ради Тобиаса, а потом передумала. Она тщательно подкрасилась и надела один из своих прелестных париков. Сильвия была в сверкающем пестром шелковом платье, а лицо выделялось броским макияжем.
Лишь Тобиас сидел в джинсах и водолазке, подчеркнуто просто. Он и сам это сознавал и даже извинился:
– Как-никак я еще не совсем здоров.
– А я-то думал, что ты играешь роль сына в этом доме, – съязвил его брат.
Донату это циничное замечание поразило словно резкий удар. Ее глаза засверкали от еле сдерживаемого гнева.
Сильвия одобрительно рассмеялась. Тобиас улыбнулся.
– Я здесь совсем не для того, чтобы играть какие-то роли.
Они сели за стол, Доната разлила чай, а Сильвия стала подносить гостям пироги и хлеб.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59