– Г. Липперт рассмеялась, но как-то безрадостно. – Как вы полагаете, почему мы, вообще, рассорились с Тобиасом?
– Мне жаль, что так вышло.
– Чепуха. Я вам не верю. Вы, конечно, рады без памяти, что сумели его подцепить.
– Но сейчас он, во всяком случае, исчез.
– Бояться нечего, никуда не денется.
– Не можете ли вы хотя бы дать совет, где его искать?
– Самый лучший совет: бросьте вы его искать, а то он вообразит о себе черт знает что. Вам ли не знать, каковы мужчины! Ваш возраст для этого вполне достаточен.
– Но ведь может быть и так, – парировала Доната, – что я и наполовину не столь опытна, как вы.
Г. Липперт рассмеялась.
– Ну, вы меня действительно развеселили! Сначала чего-то от меня хотите, а потом нахальничаете.
– Я беспокоюсь о Тобиасе, неужели вам это непонятно? Или у него такая привычка – просто пропадать в мгновение ока, без всяких объяснений? Ответьте мне на этот вопрос! Вы, видимо, знаете его лучше, чем я.
– Тут вы правы. Хорошо, я скажу. На него это не похоже.
– А что, если он заболел? Если попал в аварию?
– С чего это вы взяли?
– Я и сама знаю, что мое беспокойство может быть напрасным. Но ничего не могу с собой поделать.
– Господи, ну и скрутило же вас!
– Смейтесь надо мною сколько угодно, если вам это нравится. Но прошу, подумайте, как его найти.
– Ну, есть один человек, который определенно это знает. Его старший брат. Ему не раз приходилось выручать этого субчика из беды.
– А где он живет? И как его зовут?
Г. Липперт посмотрела на свои ручные часы и ответила – не столько из сочувствия, сколько из желания поскорее отделаться от Донаты:
– Себастиан Амалиенпассаже, дом три.
– Телефон?
– Ну теперь уж с меня хватит, – грубо бросила Липперт и захлопнула дверь перед носом незваной гостьи.
Доната проехала через Английский сад на Швабинг и далее по улице Людвигштрассе в предместье Макс. Уже совсем стемнело, усилилось движение транспорта от центра города к окраинам.
Позади университета она нашла место, где можно припарковать кабриолет. С улицы Амалиенштрассе она перешла в пассаж, который протянулся со всеми своими дворами и переходами до параллельной улицы Тюркенштрассе. По булыжной мостовой трудно было передвигаться в лодочках на шпильках, и ей пришлось балансировать на носках. Нумерация домов была какая-то стихийная. Но Доната довольно хорошо ориентировалась в этих местах, потому что когда-то осматривала весь обширный комплекс здешних зданий после завершения его строительства. Она быстро шла мимо жилых домов, лавок, ресторанов; пассаж производил впечатление маленького обособленного города.
В последнем дворе, вокруг которого группировались одноэтажные дома с озелененными плоскими крышами-террасами, она наконец обнаружила дом с номером три, который и искала. На его первом этаже располагалась мастерская серебряных дел мастера с ярко освещенной витриной. Металлическая табличка на узкой соседней двери свидетельствовала о том, что здесь проживает доктор Себастиан Мюллер. Она позвонила, и через некоторое время услышала шаги. Дверь отворилась.
Доктор Себастиан Мюллер вышел во двор. Она сразу же узнала в нем брата Тобиаса, хотя сходство было не очень большим. Он, как и Тобиас, был высок ростом и широкоплеч, глаза темные, но более точно она их цвет определить не смогла из-за ослеплявшего света витрины. Во всяком случае, они темны, как темны и его волосы. Черты лица гораздо заостреннее, чем у младшего брата. Широкие брюки «Манчестер», застиранный пуловер и шлепанцы свидетельствовали о том, что он, видимо, в этот момент предавался домашнему отдыху.
Доната невольно выпрямилась, чтобы показаться выше ростом.
– Простите, что я врываюсь к вам без предупреждения, доктор Мюллер. Но госпожа Липперт дала мне только ваш адрес, не указав номера телефона.
Он смотрел на нее столь же испытующе, как и она на него.
– Итак, чем я могу быть вам полезен?
– Я ищу Тобиаса.
– Он у меня.
Доната вздохнула с облегчением.
– У меня гора с плеч.
– То есть?
– Я боялась, что с ним что-нибудь случилось.
– Он болен.
– Значит, так оно и есть. Он очень плох? Я, собственно…
– Вы – госпожа архитектор. Так я и подумал.
– Можно на него взглянуть?
– Если не боитесь заразиться. У него азиатский грипп.
– Я не подвержена инфекциям.
– Но я все же должен был вас предупредить. Я пойду вперед.
Он вошел в дом, Доната последовала за ним. Сразу за наружной дверью начиналась лестница, казавшаяся особенно узкой из-за того, что по бокам были навалены сундуки, ящики и кипы книг. Между ними стояли ботинки и сапоги.
– Не споткнитесь! – предупредил хозяин.
На верхней ступеньке он сделал шаг в сторону, освобождая ей вход в комнату, служившую одновременно и столовой, и спальней.
На покрытой простыней и прочими постельными принадлежностями кушетке лежал Тобиас. Его лицо сильно покраснело и болезненно распухло, веки вздулись.
Доната подошла к нему и положила руку на его пылающий лоб.
– Бедный мальчик, – сказала она.
– Это ты? – едва слышно пролепетал он – Доната? – Его губы задрожали.
– Да, Тобиас. И я теперь о тебе позабочусь.
– Если вы собираетесь забрать его с собой, – резко проговорил Себастиан, – то я должен довести до вашего сведения, что он нетранспортабелен.
– И в больницу везти нельзя?
– Нельзя. Но врач полагает, что и моего ухода будет достаточно. Он оставил здесь кучу лекарств.
Доната осмотрелась. Квартира крошечная, в ней даже нет места для нормального платяного шкафа. Костюмы Себастиана висят на открытой стоячей вешалке, нижнее белье, рубашки и носки, наверное, лежат в пестро окрашенном матросском рундуке, чемоданы – там скорее всего имущество Тобиаса – стоят на покрывающем пол сером ковре.
Справа открытая плита, а за примыкающей к ней дверью скрыта раковина мойки. В комнате есть еще письменный стол и два кресла. Второго спального места Доната не обнаружила.
– А где спите вы, доктор Мюллер? – без обиняков спросила она.
Он выдвинул в середину комнаты шезлонг, стоявший до этого за вешалкой.
– Не очень-то комфортабельно.
– Мне все равно спать почти не приходится. Ночью он очень беспокоен.
– Как же вы тогда днем работаете? Думаю, у вас ведь есть определенная профессия?
– Я взял отпуск на пару дней.
– Я считаю вашу самоотверженность достойной самой большой похвалы, – искренне произнесла Доната.
Он пожал широкими плечами.
– А что можно сделать? После того как Гундель его выставила вон, он пришел ко мне, предполагая оставаться здесь только до тех пор, пока подыщет себе жилище. Но в Мюнхене это вовсе не просто. Вам, наверное, это известно лучше, чем кому-либо другому. Кстати, сначала именно он спал в шезлонге, и только когда ему стало совсем скверно, мы поменялись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
– Мне жаль, что так вышло.
– Чепуха. Я вам не верю. Вы, конечно, рады без памяти, что сумели его подцепить.
– Но сейчас он, во всяком случае, исчез.
– Бояться нечего, никуда не денется.
– Не можете ли вы хотя бы дать совет, где его искать?
– Самый лучший совет: бросьте вы его искать, а то он вообразит о себе черт знает что. Вам ли не знать, каковы мужчины! Ваш возраст для этого вполне достаточен.
– Но ведь может быть и так, – парировала Доната, – что я и наполовину не столь опытна, как вы.
Г. Липперт рассмеялась.
– Ну, вы меня действительно развеселили! Сначала чего-то от меня хотите, а потом нахальничаете.
– Я беспокоюсь о Тобиасе, неужели вам это непонятно? Или у него такая привычка – просто пропадать в мгновение ока, без всяких объяснений? Ответьте мне на этот вопрос! Вы, видимо, знаете его лучше, чем я.
– Тут вы правы. Хорошо, я скажу. На него это не похоже.
– А что, если он заболел? Если попал в аварию?
– С чего это вы взяли?
– Я и сама знаю, что мое беспокойство может быть напрасным. Но ничего не могу с собой поделать.
– Господи, ну и скрутило же вас!
– Смейтесь надо мною сколько угодно, если вам это нравится. Но прошу, подумайте, как его найти.
– Ну, есть один человек, который определенно это знает. Его старший брат. Ему не раз приходилось выручать этого субчика из беды.
– А где он живет? И как его зовут?
Г. Липперт посмотрела на свои ручные часы и ответила – не столько из сочувствия, сколько из желания поскорее отделаться от Донаты:
– Себастиан Амалиенпассаже, дом три.
– Телефон?
– Ну теперь уж с меня хватит, – грубо бросила Липперт и захлопнула дверь перед носом незваной гостьи.
Доната проехала через Английский сад на Швабинг и далее по улице Людвигштрассе в предместье Макс. Уже совсем стемнело, усилилось движение транспорта от центра города к окраинам.
Позади университета она нашла место, где можно припарковать кабриолет. С улицы Амалиенштрассе она перешла в пассаж, который протянулся со всеми своими дворами и переходами до параллельной улицы Тюркенштрассе. По булыжной мостовой трудно было передвигаться в лодочках на шпильках, и ей пришлось балансировать на носках. Нумерация домов была какая-то стихийная. Но Доната довольно хорошо ориентировалась в этих местах, потому что когда-то осматривала весь обширный комплекс здешних зданий после завершения его строительства. Она быстро шла мимо жилых домов, лавок, ресторанов; пассаж производил впечатление маленького обособленного города.
В последнем дворе, вокруг которого группировались одноэтажные дома с озелененными плоскими крышами-террасами, она наконец обнаружила дом с номером три, который и искала. На его первом этаже располагалась мастерская серебряных дел мастера с ярко освещенной витриной. Металлическая табличка на узкой соседней двери свидетельствовала о том, что здесь проживает доктор Себастиан Мюллер. Она позвонила, и через некоторое время услышала шаги. Дверь отворилась.
Доктор Себастиан Мюллер вышел во двор. Она сразу же узнала в нем брата Тобиаса, хотя сходство было не очень большим. Он, как и Тобиас, был высок ростом и широкоплеч, глаза темные, но более точно она их цвет определить не смогла из-за ослеплявшего света витрины. Во всяком случае, они темны, как темны и его волосы. Черты лица гораздо заостреннее, чем у младшего брата. Широкие брюки «Манчестер», застиранный пуловер и шлепанцы свидетельствовали о том, что он, видимо, в этот момент предавался домашнему отдыху.
Доната невольно выпрямилась, чтобы показаться выше ростом.
– Простите, что я врываюсь к вам без предупреждения, доктор Мюллер. Но госпожа Липперт дала мне только ваш адрес, не указав номера телефона.
Он смотрел на нее столь же испытующе, как и она на него.
– Итак, чем я могу быть вам полезен?
– Я ищу Тобиаса.
– Он у меня.
Доната вздохнула с облегчением.
– У меня гора с плеч.
– То есть?
– Я боялась, что с ним что-нибудь случилось.
– Он болен.
– Значит, так оно и есть. Он очень плох? Я, собственно…
– Вы – госпожа архитектор. Так я и подумал.
– Можно на него взглянуть?
– Если не боитесь заразиться. У него азиатский грипп.
– Я не подвержена инфекциям.
– Но я все же должен был вас предупредить. Я пойду вперед.
Он вошел в дом, Доната последовала за ним. Сразу за наружной дверью начиналась лестница, казавшаяся особенно узкой из-за того, что по бокам были навалены сундуки, ящики и кипы книг. Между ними стояли ботинки и сапоги.
– Не споткнитесь! – предупредил хозяин.
На верхней ступеньке он сделал шаг в сторону, освобождая ей вход в комнату, служившую одновременно и столовой, и спальней.
На покрытой простыней и прочими постельными принадлежностями кушетке лежал Тобиас. Его лицо сильно покраснело и болезненно распухло, веки вздулись.
Доната подошла к нему и положила руку на его пылающий лоб.
– Бедный мальчик, – сказала она.
– Это ты? – едва слышно пролепетал он – Доната? – Его губы задрожали.
– Да, Тобиас. И я теперь о тебе позабочусь.
– Если вы собираетесь забрать его с собой, – резко проговорил Себастиан, – то я должен довести до вашего сведения, что он нетранспортабелен.
– И в больницу везти нельзя?
– Нельзя. Но врач полагает, что и моего ухода будет достаточно. Он оставил здесь кучу лекарств.
Доната осмотрелась. Квартира крошечная, в ней даже нет места для нормального платяного шкафа. Костюмы Себастиана висят на открытой стоячей вешалке, нижнее белье, рубашки и носки, наверное, лежат в пестро окрашенном матросском рундуке, чемоданы – там скорее всего имущество Тобиаса – стоят на покрывающем пол сером ковре.
Справа открытая плита, а за примыкающей к ней дверью скрыта раковина мойки. В комнате есть еще письменный стол и два кресла. Второго спального места Доната не обнаружила.
– А где спите вы, доктор Мюллер? – без обиняков спросила она.
Он выдвинул в середину комнаты шезлонг, стоявший до этого за вешалкой.
– Не очень-то комфортабельно.
– Мне все равно спать почти не приходится. Ночью он очень беспокоен.
– Как же вы тогда днем работаете? Думаю, у вас ведь есть определенная профессия?
– Я взял отпуск на пару дней.
– Я считаю вашу самоотверженность достойной самой большой похвалы, – искренне произнесла Доната.
Он пожал широкими плечами.
– А что можно сделать? После того как Гундель его выставила вон, он пришел ко мне, предполагая оставаться здесь только до тех пор, пока подыщет себе жилище. Но в Мюнхене это вовсе не просто. Вам, наверное, это известно лучше, чем кому-либо другому. Кстати, сначала именно он спал в шезлонге, и только когда ему стало совсем скверно, мы поменялись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59