Дейк подошел к
телефону. Ему понадобилось двадцать минут, чтобы дозвониться до больницы.
Телефонная служба из удобства превратилась в нечто ужасно действующее на
нервы в последнее время.
Наконец ему ответила телефонистка больничного коммутатора.
- Я хотел бы справиться о пациентке, которая недавно поступила. Мисс
Патриция Тогельсон?
- Подождите, сэр. Я проверю.
Дейк ждал. Через некоторое время он получил ответ:
- Вы слушаете, сэр? Она поступила около трех часов назад. Сейчас она
отдыхает, сэр.
- Спасибо.
Он повесил трубку и, сев на край кровати, закурил. Ну, хорошо. Теперь
- следующий шаг. Как я могу доказать, что минуту назад звонил то телефону
и разговаривал с больницей? Стоимость этого звонка будет внесена в мой
счет. Так, но когда я увижу свой счет за гостиницу, где доказательства
того, что я в действительности вижу?
Вдруг Дейк почувствовал резкую боль в затылке, такую невыносимую и
неожиданную, что ему показалось, что он ослеп. Он закрыл глаза, и снова
открыл их, ощутив какую-то непонятную ему перемену. И вдруг он понял, что
уже прошло сколько-то времени, но сколько - он не знал. Он уже сидел не на
кровати, а за столом. Листок паршивой гостиничной бумаги вставлен в
пишущую машинку. И он даже успел напечатать несколько строк.
Дейк механически прочитал то, что было напечатано на листке:
"Довожу до вашего сведения: когда Дарвин Брэнсон умер, мне стало
ясно, что я смогу использовать его смерть в своих корыстных целях. Я
понял, что можно будет привлечь к себе внимание общественности. Я работал
с Дарвином Брэнсоном целый год, он должен был сделать подробный обзор
важнейших решений, принятых Государственным Департаментом. Он никогда не
участвовал ни в каких секретных переговорах. Статья, которую я написал для
газеты "Таймс", является полнейшим вымыслом. Никаких договоров подобного
рода заключено не было. Я хотел, написав эту статью, способствовать
объединению всего мира. Теперь я, понимаю, что страдал манией величия.
Кроме этого, мне стало ясно, что моя статья приведет к последствиям, прямо
противоположным тем, которых мне хотелось бы добиться. Я чувствую, что
когда писал ту статью, я был не в состоянии контролировать свои действия.
Единственное, что я могу сделать сейчас, чтобы искупить свою вину, это
признаться в обмане, а затем..."
И все. Похоже было, что неожиданный временной скачок отнял у него
способность понимать и чувствовать происходящее. Слова казались ему
какими-то бессмысленными. Перечитывая текст, он шевелил губами, как
ребенок, который пытается понять трудный урок в учебнике.
- Нет! - выкрикнул он глухо.
Дейк снова почувствовал боль в затылке, но на этот раз она была не
такой резкой. Как будто она пробивалась к нему, стараясь преодолеть
какой-то барьер, защищавший его. Перед глазами у него все поплыло, но
сознания он не потерял. Боль как бы пульсировала то нарастая, то
уменьшаясь, будто какие-то две силы сражались между собой. Он попытался
прижать руки к телу, но они не подчиняясь его воле, легли на клавиши
машинки. Новое слово.
"...покончить..."
Дейк напряг руки. По его лицу и шее стекал пот. Резкий звук удара по
клавишам.
"...с..."
Чувство, что за его сознание борются две силы, было очень четким и
острым. Сам же он нечто - безвольное и беспомощное - его отталкивали и
притягивали одновременно, но кто...
"...со..."
Его пальцы согнулись, и он напечатал:
"...бой"
И снова, непонятно каким образом, оказалось, что он держит в руке
ручку, а его подпись уже стоит внизу страницы, вынутой из машинки. И опять
он потерял сознание, а когда очнулся, понял, что стоит перекинув ногу
через подоконник у широко открытого окна. И холодный ноябрьский ветер дует
ему в лицо. А далеко внизу можно различить гостиничный двор, да еще
несколько освещенных окон тут и там.
Борьба в сознании Дейка достигла апогея, и вдруг все прошло. Пустота.
Он сидел на подоконнике, боясь пошевелиться. Его больше никто не толкал и
не дергал. Совсем не трудно взять и отпустить руки. Гораздо легче, чем
пытаться отыскать ответы на вопросы. Гораздо легче, чем сражаться с
безумием. Отпусти руки - и полетишь медленно вниз, мимо освещенных окон, а
ночь тихонько шепнет тебе на ухо последний ответ на все твои вопросы.
Вдруг Дейк услышал, как издает какие-то хлюпающие звуки, похожие на
хихиканье пьянчужки: он почувствовал надвигающуюся смерть своего мозга.
Разрыв тканей. Его руки еще крепче вцепились в подоконник. Ну, иди же
сюда, Бог Тьмы. Возьми свое уставшее дитя. Отыщи его несчастного земного
отца, висящего с почерневшим лицом в камере вечности. Отыщи его жену,
которая только что была живой и теплой, и вот уже навсегда осталась в
самом сердце раскаленного добела солнца.
Но... ПОЧЕМУ?
Упасть вниз, не получив ответа на вопросы? Разбиться и не знать
почему? Его сознание затуманилось на какое-то безумное мгновение, а затем
зацепилось за этот вопрос ПОЧЕМУ? Ему показалось, что на черном ночном
небе появились огромные огненные буквы. Никогда не узнать ответов на
возникшие вопросы было бы ужаснее, чем продолжать эту борьбу, чем
существовать в болезненно искаженной реальности. Он отпустил руки и, как
тряпичная кукла, свалился с подоконника в комнату, больно стукнувшись
головой о пол - все его мышцы как бы одновременно перестали подчиняться
его воле. Он лежал на спине, вцепившись руками в свои бедра, ощущая
натянутые нервы, мягкие ткани, течение крови. Он проверял руками живо ли
его тело, довольный тем, что способность соображать еще не вернулась к
нему. Ветер пошевелил занавеску на окне и остудил его горящее и мокрое от
пота лицо. И вдруг Дейк понял, что снова слышит приглушенные звуки ночного
города. Раньше было совсем не так - раньше город грохотал и неистовствовал
по ночам. Теперь в городах стало гораздо тише. Только время от времени
можно было услышать одинокий вскрик заблудившегося ночью прохожего.
Дейк медленно сел, чувствуя, что галлюцинация отняла все его силы,
потом так же медленно подполз к окну, чтоб закрыть его. Рама была слишком
высоко, но он не решался подняться на ноги. Собравшись с силами, он встал,
опираясь о стену, не глядя на окно, протянув руки, с грохотом захлопнул
его. И снова прижался к стене. Перед его глазами появилось крошечное
серебристое сияние, которое почему-то заставило Дейка подумать о мигрени.
Неожиданно прямо перед собой он увидел Карен Восс: темные волосы спутаны,
большой палец вызывающе засунут за широкий ремень брюк, горящие серые
глаза, в которых он увидел беспокойство и высокомерие одновременно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
телефону. Ему понадобилось двадцать минут, чтобы дозвониться до больницы.
Телефонная служба из удобства превратилась в нечто ужасно действующее на
нервы в последнее время.
Наконец ему ответила телефонистка больничного коммутатора.
- Я хотел бы справиться о пациентке, которая недавно поступила. Мисс
Патриция Тогельсон?
- Подождите, сэр. Я проверю.
Дейк ждал. Через некоторое время он получил ответ:
- Вы слушаете, сэр? Она поступила около трех часов назад. Сейчас она
отдыхает, сэр.
- Спасибо.
Он повесил трубку и, сев на край кровати, закурил. Ну, хорошо. Теперь
- следующий шаг. Как я могу доказать, что минуту назад звонил то телефону
и разговаривал с больницей? Стоимость этого звонка будет внесена в мой
счет. Так, но когда я увижу свой счет за гостиницу, где доказательства
того, что я в действительности вижу?
Вдруг Дейк почувствовал резкую боль в затылке, такую невыносимую и
неожиданную, что ему показалось, что он ослеп. Он закрыл глаза, и снова
открыл их, ощутив какую-то непонятную ему перемену. И вдруг он понял, что
уже прошло сколько-то времени, но сколько - он не знал. Он уже сидел не на
кровати, а за столом. Листок паршивой гостиничной бумаги вставлен в
пишущую машинку. И он даже успел напечатать несколько строк.
Дейк механически прочитал то, что было напечатано на листке:
"Довожу до вашего сведения: когда Дарвин Брэнсон умер, мне стало
ясно, что я смогу использовать его смерть в своих корыстных целях. Я
понял, что можно будет привлечь к себе внимание общественности. Я работал
с Дарвином Брэнсоном целый год, он должен был сделать подробный обзор
важнейших решений, принятых Государственным Департаментом. Он никогда не
участвовал ни в каких секретных переговорах. Статья, которую я написал для
газеты "Таймс", является полнейшим вымыслом. Никаких договоров подобного
рода заключено не было. Я хотел, написав эту статью, способствовать
объединению всего мира. Теперь я, понимаю, что страдал манией величия.
Кроме этого, мне стало ясно, что моя статья приведет к последствиям, прямо
противоположным тем, которых мне хотелось бы добиться. Я чувствую, что
когда писал ту статью, я был не в состоянии контролировать свои действия.
Единственное, что я могу сделать сейчас, чтобы искупить свою вину, это
признаться в обмане, а затем..."
И все. Похоже было, что неожиданный временной скачок отнял у него
способность понимать и чувствовать происходящее. Слова казались ему
какими-то бессмысленными. Перечитывая текст, он шевелил губами, как
ребенок, который пытается понять трудный урок в учебнике.
- Нет! - выкрикнул он глухо.
Дейк снова почувствовал боль в затылке, но на этот раз она была не
такой резкой. Как будто она пробивалась к нему, стараясь преодолеть
какой-то барьер, защищавший его. Перед глазами у него все поплыло, но
сознания он не потерял. Боль как бы пульсировала то нарастая, то
уменьшаясь, будто какие-то две силы сражались между собой. Он попытался
прижать руки к телу, но они не подчиняясь его воле, легли на клавиши
машинки. Новое слово.
"...покончить..."
Дейк напряг руки. По его лицу и шее стекал пот. Резкий звук удара по
клавишам.
"...с..."
Чувство, что за его сознание борются две силы, было очень четким и
острым. Сам же он нечто - безвольное и беспомощное - его отталкивали и
притягивали одновременно, но кто...
"...со..."
Его пальцы согнулись, и он напечатал:
"...бой"
И снова, непонятно каким образом, оказалось, что он держит в руке
ручку, а его подпись уже стоит внизу страницы, вынутой из машинки. И опять
он потерял сознание, а когда очнулся, понял, что стоит перекинув ногу
через подоконник у широко открытого окна. И холодный ноябрьский ветер дует
ему в лицо. А далеко внизу можно различить гостиничный двор, да еще
несколько освещенных окон тут и там.
Борьба в сознании Дейка достигла апогея, и вдруг все прошло. Пустота.
Он сидел на подоконнике, боясь пошевелиться. Его больше никто не толкал и
не дергал. Совсем не трудно взять и отпустить руки. Гораздо легче, чем
пытаться отыскать ответы на вопросы. Гораздо легче, чем сражаться с
безумием. Отпусти руки - и полетишь медленно вниз, мимо освещенных окон, а
ночь тихонько шепнет тебе на ухо последний ответ на все твои вопросы.
Вдруг Дейк услышал, как издает какие-то хлюпающие звуки, похожие на
хихиканье пьянчужки: он почувствовал надвигающуюся смерть своего мозга.
Разрыв тканей. Его руки еще крепче вцепились в подоконник. Ну, иди же
сюда, Бог Тьмы. Возьми свое уставшее дитя. Отыщи его несчастного земного
отца, висящего с почерневшим лицом в камере вечности. Отыщи его жену,
которая только что была живой и теплой, и вот уже навсегда осталась в
самом сердце раскаленного добела солнца.
Но... ПОЧЕМУ?
Упасть вниз, не получив ответа на вопросы? Разбиться и не знать
почему? Его сознание затуманилось на какое-то безумное мгновение, а затем
зацепилось за этот вопрос ПОЧЕМУ? Ему показалось, что на черном ночном
небе появились огромные огненные буквы. Никогда не узнать ответов на
возникшие вопросы было бы ужаснее, чем продолжать эту борьбу, чем
существовать в болезненно искаженной реальности. Он отпустил руки и, как
тряпичная кукла, свалился с подоконника в комнату, больно стукнувшись
головой о пол - все его мышцы как бы одновременно перестали подчиняться
его воле. Он лежал на спине, вцепившись руками в свои бедра, ощущая
натянутые нервы, мягкие ткани, течение крови. Он проверял руками живо ли
его тело, довольный тем, что способность соображать еще не вернулась к
нему. Ветер пошевелил занавеску на окне и остудил его горящее и мокрое от
пота лицо. И вдруг Дейк понял, что снова слышит приглушенные звуки ночного
города. Раньше было совсем не так - раньше город грохотал и неистовствовал
по ночам. Теперь в городах стало гораздо тише. Только время от времени
можно было услышать одинокий вскрик заблудившегося ночью прохожего.
Дейк медленно сел, чувствуя, что галлюцинация отняла все его силы,
потом так же медленно подполз к окну, чтоб закрыть его. Рама была слишком
высоко, но он не решался подняться на ноги. Собравшись с силами, он встал,
опираясь о стену, не глядя на окно, протянув руки, с грохотом захлопнул
его. И снова прижался к стене. Перед его глазами появилось крошечное
серебристое сияние, которое почему-то заставило Дейка подумать о мигрени.
Неожиданно прямо перед собой он увидел Карен Восс: темные волосы спутаны,
большой палец вызывающе засунут за широкий ремень брюк, горящие серые
глаза, в которых он увидел беспокойство и высокомерие одновременно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53