Когда-то, давным-давно, настолько давно, что он и не помнил наверняка, был он законопослушным гражданином страны, как две капли воды похожим на тысячи людей, что ежедневно проходят мимо, одаривая его презрительным взглядом. А чаще скользя по нему безразлично, словно он и не человек вовсе, а бездушный предмет встреченный на пути, не заслуживающий большего внимания, нежели скомканная сигаретная пачка, валяющаяся на дороге, или порожняя бутылка из-под пива.
Но Леший, именно так его звали в компании бомжей, за чрезмерно буйную растительность на голове и прочих частях тела, не нуждался в их внимании. Снующая мимо безликая, серая, многотысячная масса, ему была безразлична. Единственное, что его привлекало к этой, вечно спешащей, безликой массе, время от времени выпадающие из нее порожние пивные бутылки.
Особенно урожайным было теплое время года. Чем жарче палило солнце, тем ощутимее был улов Лешего и его коллег по ремеслу. Граждан великой державы, опустившихся на дно жизни. Летом они жили припеваючи, ничуть не хуже, нежели эти откормленные и самодовольные рожи, ежедневно снующие мимо, на комбинат и обратно. В хороший день Леший мог позволить себе купить на вырученный за день урожай пустых бутылок хорошей водки, а на закуску копченой колбасы. Хватало денег даже на то, чтобы пригласить в гости даму полусвета, что пользовались в их кругу устойчивым спросом.
Несовершеннолетняя девица, с солидным алкогольным и сексуальным стажем. Историю ее жизни от рождения и до момента, когда она оказалась в компании очередного возжелавшего ее прелестей клошары, знал каждый, у кого хватало терпения за стаканом водки выслушать ее историю. Тем более что история была не особенно длинной и вполне укладывалась по времени до третьей порции спиртного. История ее жизни была банальной и простой, повторяя бесчисленное множество историй, что только и могли возникнуть в нищей стране, где горстке богачей, озабоченных погоней за прибылью, плевать на многомиллионное население. Которое для них не более, чем рабочее быдло, существующее лишь для того, чтобы гнуть спины от рассвета, до заката, делая жизнь избранных лучше день ото дня.
Они купаются в роскоши в стране, некогда бывшей сверхдержавой, ставшей нищей попрошайкой. Протягивающей руки за подачками, в виде зарубежных кредитов, чтобы хоть как-то поддержать жизнь в агонизирующей стране. Но и эти деньги, даваемые западными капиталистами, некогда идейными противниками, а ныне благодетелями и лучшими друзьями, до простого люда все равно не доходили. Оседая в карманах богачей, что правят огромной страной, распоряжаются ее финансовыми и людскими ресурсами. Миллионы и миллиарды зеленых бумажек с портретами умерших американских президентов, оседали на частных банковских счетах. Но по западным кредитам нужно платить, и правящая элита вспоминала про народ, которому эти инвестиции предназначались, но до которого так и не дошли.
Кому достались пришедшие с запада миллионы и миллиарды не важно. Предназначались они народу, значит, и расплачиваться должен народ. Поэтому да здравствуют новые налоги, долой льготы и прочие послабления, подаренные народу прежней, канувшей в небытие властью. Методом выжимания из людей последних соков, кредиты гасятся, проценты выплачиваются, а значит можно просить новые кредиты и займы. Даже если они предоставляются на кабальных условиях. Все равно за все с лихвой заплатит народ, о котором правители так радеют на словах, предпочитая обдирать, как липку, на деле. А чтобы рабочий класс не загнулся и не опустил рук, не желая более работать, от щедрот своих подбрасывали им подачки. Зарплаты рядовых тружеников некогда великой державы были настолько смехотворны, что иначе, как подачками, назвать их было сложно. Их едва хватало на то, чтобы не умереть с голоду, кое-как одеться, заплатить грабительские налоги, за газ, электричество, коммунальные услуги, растущие как на дрожжах. А еще нужно растить детей, кормить, обувать-одевать, учить. Да и самим иногда хочется праздника, в бесконечной череде серых, и унылых будней. Отдохновения от бесконечной, изматывающей работы только для того, чтобы выжить и воспитать детей, которые придут им на смену.
Дети заступят на рабочую вахту, когда родители, выжатые как лимон, будут отправлены на пенсию, выброшены на обочину жизни, где им отныне и предстоит пребывать до самой смерти. Если жизнь прожитая в бесконечном напряге была чрезмерно тяжела, то пенсионерская, во много раз хуже. И нет в ней никакой радости, и даже надежды на лучшее будущее. И остается пожилой человек один, никому не нужный, ни на что ни годный, в компании множества болячек, нажитых непосильным трудом. Остается одна радость, - пить. Тем более что сейчас это делать легко, не то, что при прошлой власти, озабоченной здоровьем нации, буквально помешавшейся на антиалкогольной компании. Новой власти на людское здоровье наплевать. Обеспокоена она лишь тем, как поплотнее набить свои карманы, даже если при этом вымрет вся нация.
В нынешнее время водки, вина, пива и прочей алкогольной продукции было хоть залейся. Жизни не хватит, чтобы попробовать все разнообразие спиртного, заполонившего полки многочисленных, выросших как грибы, винных магазинов, ларьков, и забегаловок, торгующих спиртным на разлив и днем, и ночью, порой откровенным пойлом. Хозяева жизни спешили делать деньги и не важно, какой ценой. И никого не волновало, что ежедневно жертвами зеленого змия, становятся тысячи людей, что алкоголь наносит стране такой урон, какого и не снилось ни одному локальному вооруженному конфликту. Каждый торговец горячительным зельем, старается раздобыть его подешевле, а продать подороже, срубить в легкую побольше денег.
На вырученные деньги ударными темпами и в кратчайшие сроки строятся очередные питейные заведения, пользующиеся неизменным спросом и дающие стабильный доход. Не зарастет к ним народная тропа. После работы, измотанный и издерганный работяга, затюканный кровососом начальником, физически и морально истощенный, озлобленный на весь белый свет, не видит дороги в обход вездесущих забегаловок, караулящих повсюду свои жертвы. И заманивает она страдальца призывно распахнутыми дверями, зазывая зайти, погасить пылающий в груди пожар, залив его порцией горячительного зелья. И ныряет работяга внутрь рюмочной, чтобы пропустить стаканчик-другой. Зажевать пойло купленным здесь же чебуреком из непрожареного теста, с крохотным комочком мяса внутри, происхождение которого, вряд ли кто из специалистов, смог бы с уверенностью определить.
И выходит он оттуда пьяный в дымину, и нет больше забот и хлопот, что терзали его душу бесконечно длинный день.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354