Так и стоят они день ото дня, в то время, как их красивые и стройные подружки, кружатся в танце с поклонниками и воздыхателями. Их деревня не такая уж большая и парней здесь немного, а уехать в город в надежде попытать судьбу там, не каждая могла себе позволить. Приходилось довольствоваться тем, что есть, даже если то, что осталось, и имеет фигуру и внешность Никанора. В этом отношении у него был шанс с кем-то связать свою судьбу. Встретятся два одиночества, женятся, свыкнутся друг с другом, нарожают кучу детишек, таких же страшненьких, как и их родители, и будут жить потихонечку, вполне довольные жизнью.
Все это ждало Никанора, к этому он внутренне готовился, как к чему-то неотвратимому и неизбежному, заранее настроив себя на определенный лад. И по большому счету, жизнь, вырисовывающаяся в мозгу, вполне его устраивала. Работа, семья, дом, налаженный быт, что еще для жизни надо? И вдруг, в одночасье, все его мечты с оглушительным грохотом рухнули в тартарары. О девках, даже самых страшненьких и непритязательных, можно было больше не думать. Теперь его удел, прожить весь век в бобылях, ежели ему придет в голову мысль вернуться в деревню. И это такой же вполне очевидный факт, не требующий доказательств, как и то, что солнце всходит и заходит, и что на смену зиме, обязательно приходит весна. Ни одна, даже самая страшная бабенка на селе, не захочет связать жизнь с ущербным, родить детишек от человека, не служившего в армии.
Всеобщее презрение, его удел в сельской глуши, живущей по своим, доставшимся в наследство от дедов и прадедов, законов и обычаев. Другое дело город, здесь иная жизнь и нет места многим предрассудкам, живучим и неискоренимым в сельской глуши. В городе у него есть шанс устроить свою судьбу, нужно лишь не упустить его, схватить удачу за хвост, вскочить на подножку уходящего поезда под названием, - будущее.
Такие мысли приходили в голову в редкие минуты просветления, когда он на время сбрасывал груз свалившегося на него несчастья и мог адекватно воспринимать окружающее. Но проблески сознания были так коротки, а следом наступала такая долгая тьма, что спасти его могло только чудо, если судьба решит наконец-то стать к нему чуточку более благосклонной. Но ей нужно было поспешить, пока разум Никанора подавал признаки жизни, находясь уже на грани, за которой темная, бездонная пропасть, под названием безумие.
И все-таки судьба смилостивилась над ним, устроив дальнейшую жизнь. В один из ставших в последнее время такими редкими периодов просветления, ноги принесли его к зданию, целому комплексу зданий, окруженных бетонным забором с колючей проволокой на верху. Секретный институт и при нем военный завод, где предстояло Никанорычу нести всю жизнь нелегкое бремя по охране государственных тайн.
Ноги принесли его к проходной, куда спешили люди в обоих направлениях. Строгие дядьки в форме военного образца, преисполненные важности, с умными и несколько высокомерным лицами, придирчиво проверяли документы, переводя взгляд с предъявленного для проверки пропуска на лицо его обладателя и обратно, словно пытаясь уловить следы подмены, выявить замаскированного под простого советского труженика, западного шпиона. Многие тысячи их, если верить газетным передовицам, рыскали по просторам молодой советской страны, вынюхивая ее тайны, строя козни, устраивая диверсии и саботажи, делая все возможное и невозможное для того, чтобы навредить стране победившего пролетариата. И люди в мундирах, эти стражи государственности, находятся в первых рядах борцов с происками злобствующего неприятеля, не сумевшего победить советскую страну силой оружия и поэтому избравшего иную тактику. Именно от их рвения и самоотверженности в работе, в немалой степени зависит стабильность и процветание многомиллионной державы. И поэтому они делали все, что было в их силах, чтобы выявить возможного врага, предателя, или диверсанта. Именно поэтому так тщательно рылись в сумках спешащих с объекта, или на объект, людей, в рьяном служении Отечеству, подозревая в предательстве и измене, чуть ли не весь род человеческий.
Наблюдать за тем, как они сноровисто и толково делают свое дело, было сущим удовольствием. Никанор напрочь позабыл про безумие, державшее его крепко-накрепко в объятиях, последние несколько дней. В голове нарождалась, но все еще никак не могла оформиться мысль о будущем. Казалось вот она, рядом, стоит только протянуть руку и ухватить ее за хвост, но всякий раз она легко ускользала прочь, к превеликому его огорчению. А Никанор все стоял и смотрел, уверенный в том, что мысль, от которой зависит его будущее, устанет прятаться, и сама откроется ему, и уж тогда-то все непременно станет на свои места, и жизнь вновь обретет, утерянный смысл.
Человек, наблюдающий за работой охранников секретного объекта, в смутное время, когда толпы шпонов наводнили страну, не мог, остаться незамеченным. Уже в первые минуты стояния, он был взят на заметку бдительной охраной. Еще пять минут спустя о странном соглядатае, вероятном агенте вражеской разведки, было доложено начальству, и вскоре возле деревенского паренька, остановилась черная волга с непроглядно темными стеклами. Вышедшие из нее солидные дядьки в черных, хорошего сукна и покроя костюмах, не терпящим возражений голосом, пригласили странного парня в машину, прокатиться с ними, на предмет выяснения некоторых, интересующих их обстоятельств.
А потом была мрачная комната с минимумом казенной мебели, лампой светящей прямо в глаза, и прикрученной к полу табуреткой. Уже с самого начала его дело попало в разряд неперспективных, никаким боком, и не под каким соусом, не подходил он к агентам иностранной разведки, даже самой захудалой, третьеразрядной страны, настолько был прост и открыт. Все было запротоколировано, тщательнейшим образом проверено и перепроверено, вплоть до самых мельчайших подробностей. История жизни, была основательно изучена теми, кто по долгу службы, занимался его делом.
Вскоре на него махнули рукой, так и не сумев прилепить ярлык врага народа, хотя в те смутные времена заслужить столь «почетное» звание, было проще простого.
Миллионы людей с намертво прилепленным клеймом шпиона и предателя, заполняли спешно понастроенные по всей стране лагеря. Именно руками таких вот «врагов», возводились все великие и грандиозные стройки того времени, цинично прикрытые властью званием ударных, комсомольско-молодежных, и прочей идеологической ерундой, призванной скрыть чудовищный факт существования в советской стране, беспрецедентной по количеству, армии врагов. Тысячи и тысячи ежедневно гибли в лагерях и пересыльных пунктах от голода, болезней, побоев и издевательств.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354