Можно ли его узнать, можно ли его постичь?
Кришнамурти: Оно доступно восприятию, но постичь его нельзя.
П.: Следовательно, оно не является опытом.
Кришнамурти: Это восприятие без наблюдателя.
Д.: Но не в понятиях прошлого.
Кришнамурти: Восприятие и означает нечто новое.
Ф.: Ощущение не имеет прошлого; оно не отягощено, оно непосредственно.
Кришнамурти: Ум, который стал механичным, жаждет чего-то нового. Но это новое всегда заключено внутри старого, внутри поля известного. Вы можете называть движение внутри поля горизонтальным, круговым, бесконечностью; оно никогда не выходит за пределы этого поля. Я хочу нового в понятиях старого. Вопрос П. касался мозга, который представляет собой результат времени, опыта, знания; что происходит с мозгом, когда существует восприятие, представляющее собой нечто новое, в котором нет опыта, нет наблюдателя, в котором восприятие не становится переживанием, подлежащим запоминанию и сохранению, то есть знанием.
Ф.: Старый мозг не реагирует.
Кришнамурти: Что же мешает ему реагировать? Как это получается?
П.: Нам нужно оставить все и задержаться на данном пункте, жизненно важном для нас. А мы этого еще не почувствовали.
Я слушаю вас, я внимательна. В таком состоянии внимания нет ничего, кроме звука и движения. Могу ли я, находясь в нем, понять, что случилось со всей тяжестью прошлого?
Кришнамурти: Это очень просто. Я понял вопрос. Прошлое находится в непрерывном действии; оно регистрирует каждый случай, каждое переживание, сознательное или бессознательное. Туда вливается все: звук, зрение.
П.: Значит, клетки мозга действуют независимо от того, нахожусь ли я в сознании или нет.
Кришнамурти: Да. И вот когда мозг действует, он всегда оперирует, исходя из прошлого. Что в этом плохого?
П.: Если вы наблюдаете за этим процессом, он напоминает возникновение ряби на воде, причем мысль подобна ряби; но вот я становлюсь внимательной — и рябь сразу же исчезает.
Кришнамурти: В таком состоянии внимания и происходит восприятие. Состояние внимания и есть восприятие.
Д.: Когда я обнаруживаю, что мозг регистрирует все, и внезапно понимаю, что это происходит без наблюдателя, это меня убивает. Если процесс идет без меня, мне пришел конец.
Кришнамурти: Это то же самое, что запоминающая машина, которая все регистрирует.
Д.: Зачем же мне называть мозг машиной? Мозг — чудесная вещь. К тому же я не знаю все его скрытые возможности, все его «как» и «почему».
Кришнамурти: Только что вы слышали гудок. Клетки мозга зарегистрировали гудок. Однако противодействия или приятия нет.
Д.: В этом есть нечто большее.
Кришнамурти: Идите медленно. Мозг представляет собой регистрирующую машину, своего рода магнитофон, непрерывно производящий запись, регистрирующий все, что происходит. Вы подходите и оказываете на мозг воздействие. Он реагирует на языке приятного или неприятного: вы опасны, а он опасности не представляет. В такое мгновенье и рождается «я».
Функция мозга — регистрировать.
Д.: Это неполное утверждение. Мозг действительно регистрирует, но в нем может быть что-то еще.
Кришнамурти: Вы делаете скачок вперед. Функция мозга — регистрировать, записывать. Любое переживание, сознательное или бессознательное, любой звук, слово, оттенок продолжаются безотносительно к мыслителю как отдельному существу. Мы сопротивляемся неприятному шуму, выслушиваем чью-то лесть или оскорбление, желаем большего или меньшего — из такого рода регистраций и возникает «я».
П.: Когда происходит регистрация, я осознаю звук.
Кришнамурти: Что же это значит? То, что он оказывается приятным или неприятным. В момент самого переживания нет никакого «я».
П.: Есть состояние, когда существует звук, и есть состояние без звука.
Кришнамурти: Теперь происходит новое действие. Я регистрирую этот шум — отталкивающий, неприятный — и на него нет никакого ответа. В то мгновенье, когда есть ответ, этот ответ представляет собой «я». Он усиливается или ослабевает в зависимости от удовольствия, страдания, боли.
И вот П. задает вопрос: как этому мозгу, который совершает все автоматически, механически, однообразно, независимо от того, будет он действовать в линейном или круговом движении, — как этому мозгу когда-нибудь увидеть без регистрации, без регистратора?
П.: Этот пункт мы уже прошли. Я хочу идти дальше. Мы слушаем. Звук проходит сквозь нас. Имеет место внимание. В этом состоянии линейное движение мгновенно прерывается. Что же произошло со старым мозгом?
Кришнамурти: Он по-прежнему здесь.
П.: Что вы имеете в виду, говоря, что он по-прежнему здесь?
Кришнамурти: Смотрите, что происходит. Вон плачет ребенок. Звук зарегистрирован: это плачет ребенок, почему мать не смотрит за ним? — и тому подобное.
П.: Вы записываете все это?
Кришнамурти: Нет, я только слушаю. Полностью отдаюсь слушанью. Что же происходит при этом слушанье? Что произошло со старым мозгом? Понятен ли вам вопрос? Мы отправляемся в путешествие вместе. (Пауза. )
Позвольте мне выразить это по-иному. В чем мозг более всего нуждается?
Разве мозг не нуждается в безопасности, в сохранности?
Мы понимаем, что мозг нуждается в безопасности. Однако происходит какое-то событие, и мозг убеждается: его предположение о том, что существует безопасность, существует удобство, в общем-то неверно.
Д.: Мозг не в состоянии убедиться в этом.
Ф.: Мы берем мозг как накопленные впечатления, кладовую памяти и так далее. Но кладовая воспоминаний находится вне мозга. Мозг — только линза.
П.: Почему в этот момент мы не наблюдаем за собственным умом вместо того, чтобы говорить о мозге в абстрактном смысле?
Кришнамурти: Послушайте, вашему мозгу требуется безопасность; он нуждается в сохранности — физической и психологической. Вот и все, что я говорю. Это его функция. Данный пункт является существенным.
Д.: В чем же тогда состоит основной вопрос?
П.: Основной вопрос таков: когда существует линейное движение ума как время, как память, как деятельность мозговых клеток, что позволяет существовать «другому», что происходит, когда это «другое» действительно существует?
Кришнамурти: Я скажу вам. Мозговые клетки нуждаются в безопасности, в сохранности, в защите — для того, чтобы выжить. Они пережили миллионы лет. И что же происходит? Чтобы выжить, говорят эти клетки, я должен иметь национальность, а это приносит бедствия. Таким образом, в поисках безопасности ум всегда экспериментирует и к чему-то привязывается — к гуру, к национализму, к социализму, так что его приходится вырывать вместе с корнями. Ибо главное состоит в том, что он хочет безопасности, хочет выжить, и поэтому придумал временную последовательность выживания — линейную или круговую.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
Кришнамурти: Оно доступно восприятию, но постичь его нельзя.
П.: Следовательно, оно не является опытом.
Кришнамурти: Это восприятие без наблюдателя.
Д.: Но не в понятиях прошлого.
Кришнамурти: Восприятие и означает нечто новое.
Ф.: Ощущение не имеет прошлого; оно не отягощено, оно непосредственно.
Кришнамурти: Ум, который стал механичным, жаждет чего-то нового. Но это новое всегда заключено внутри старого, внутри поля известного. Вы можете называть движение внутри поля горизонтальным, круговым, бесконечностью; оно никогда не выходит за пределы этого поля. Я хочу нового в понятиях старого. Вопрос П. касался мозга, который представляет собой результат времени, опыта, знания; что происходит с мозгом, когда существует восприятие, представляющее собой нечто новое, в котором нет опыта, нет наблюдателя, в котором восприятие не становится переживанием, подлежащим запоминанию и сохранению, то есть знанием.
Ф.: Старый мозг не реагирует.
Кришнамурти: Что же мешает ему реагировать? Как это получается?
П.: Нам нужно оставить все и задержаться на данном пункте, жизненно важном для нас. А мы этого еще не почувствовали.
Я слушаю вас, я внимательна. В таком состоянии внимания нет ничего, кроме звука и движения. Могу ли я, находясь в нем, понять, что случилось со всей тяжестью прошлого?
Кришнамурти: Это очень просто. Я понял вопрос. Прошлое находится в непрерывном действии; оно регистрирует каждый случай, каждое переживание, сознательное или бессознательное. Туда вливается все: звук, зрение.
П.: Значит, клетки мозга действуют независимо от того, нахожусь ли я в сознании или нет.
Кришнамурти: Да. И вот когда мозг действует, он всегда оперирует, исходя из прошлого. Что в этом плохого?
П.: Если вы наблюдаете за этим процессом, он напоминает возникновение ряби на воде, причем мысль подобна ряби; но вот я становлюсь внимательной — и рябь сразу же исчезает.
Кришнамурти: В таком состоянии внимания и происходит восприятие. Состояние внимания и есть восприятие.
Д.: Когда я обнаруживаю, что мозг регистрирует все, и внезапно понимаю, что это происходит без наблюдателя, это меня убивает. Если процесс идет без меня, мне пришел конец.
Кришнамурти: Это то же самое, что запоминающая машина, которая все регистрирует.
Д.: Зачем же мне называть мозг машиной? Мозг — чудесная вещь. К тому же я не знаю все его скрытые возможности, все его «как» и «почему».
Кришнамурти: Только что вы слышали гудок. Клетки мозга зарегистрировали гудок. Однако противодействия или приятия нет.
Д.: В этом есть нечто большее.
Кришнамурти: Идите медленно. Мозг представляет собой регистрирующую машину, своего рода магнитофон, непрерывно производящий запись, регистрирующий все, что происходит. Вы подходите и оказываете на мозг воздействие. Он реагирует на языке приятного или неприятного: вы опасны, а он опасности не представляет. В такое мгновенье и рождается «я».
Функция мозга — регистрировать.
Д.: Это неполное утверждение. Мозг действительно регистрирует, но в нем может быть что-то еще.
Кришнамурти: Вы делаете скачок вперед. Функция мозга — регистрировать, записывать. Любое переживание, сознательное или бессознательное, любой звук, слово, оттенок продолжаются безотносительно к мыслителю как отдельному существу. Мы сопротивляемся неприятному шуму, выслушиваем чью-то лесть или оскорбление, желаем большего или меньшего — из такого рода регистраций и возникает «я».
П.: Когда происходит регистрация, я осознаю звук.
Кришнамурти: Что же это значит? То, что он оказывается приятным или неприятным. В момент самого переживания нет никакого «я».
П.: Есть состояние, когда существует звук, и есть состояние без звука.
Кришнамурти: Теперь происходит новое действие. Я регистрирую этот шум — отталкивающий, неприятный — и на него нет никакого ответа. В то мгновенье, когда есть ответ, этот ответ представляет собой «я». Он усиливается или ослабевает в зависимости от удовольствия, страдания, боли.
И вот П. задает вопрос: как этому мозгу, который совершает все автоматически, механически, однообразно, независимо от того, будет он действовать в линейном или круговом движении, — как этому мозгу когда-нибудь увидеть без регистрации, без регистратора?
П.: Этот пункт мы уже прошли. Я хочу идти дальше. Мы слушаем. Звук проходит сквозь нас. Имеет место внимание. В этом состоянии линейное движение мгновенно прерывается. Что же произошло со старым мозгом?
Кришнамурти: Он по-прежнему здесь.
П.: Что вы имеете в виду, говоря, что он по-прежнему здесь?
Кришнамурти: Смотрите, что происходит. Вон плачет ребенок. Звук зарегистрирован: это плачет ребенок, почему мать не смотрит за ним? — и тому подобное.
П.: Вы записываете все это?
Кришнамурти: Нет, я только слушаю. Полностью отдаюсь слушанью. Что же происходит при этом слушанье? Что произошло со старым мозгом? Понятен ли вам вопрос? Мы отправляемся в путешествие вместе. (Пауза. )
Позвольте мне выразить это по-иному. В чем мозг более всего нуждается?
Разве мозг не нуждается в безопасности, в сохранности?
Мы понимаем, что мозг нуждается в безопасности. Однако происходит какое-то событие, и мозг убеждается: его предположение о том, что существует безопасность, существует удобство, в общем-то неверно.
Д.: Мозг не в состоянии убедиться в этом.
Ф.: Мы берем мозг как накопленные впечатления, кладовую памяти и так далее. Но кладовая воспоминаний находится вне мозга. Мозг — только линза.
П.: Почему в этот момент мы не наблюдаем за собственным умом вместо того, чтобы говорить о мозге в абстрактном смысле?
Кришнамурти: Послушайте, вашему мозгу требуется безопасность; он нуждается в сохранности — физической и психологической. Вот и все, что я говорю. Это его функция. Данный пункт является существенным.
Д.: В чем же тогда состоит основной вопрос?
П.: Основной вопрос таков: когда существует линейное движение ума как время, как память, как деятельность мозговых клеток, что позволяет существовать «другому», что происходит, когда это «другое» действительно существует?
Кришнамурти: Я скажу вам. Мозговые клетки нуждаются в безопасности, в сохранности, в защите — для того, чтобы выжить. Они пережили миллионы лет. И что же происходит? Чтобы выжить, говорят эти клетки, я должен иметь национальность, а это приносит бедствия. Таким образом, в поисках безопасности ум всегда экспериментирует и к чему-то привязывается — к гуру, к национализму, к социализму, так что его приходится вырывать вместе с корнями. Ибо главное состоит в том, что он хочет безопасности, хочет выжить, и поэтому придумал временную последовательность выживания — линейную или круговую.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79