Это было на их физиономиях,
в их глазах и в том, как они слушали выступающего. Конечно, такие люди
могли вступить в союз с кем угодно, даже с Карлосом, лишь бы подольше
продлить ощущение атаки, взрывов, донесений, решений, связанных с жизнью и
смертью многих людей.
Грязные алжирские полковники? Что от вас осталось? Теперь это были
люди, живущие воспоминаниями о Франции, которой уже нет, о мире, который
уже давно не тот. Но тот, кто однажды стал террористом, остается им
навсегда, и убийство становится главным содержанием террора.
Генерал повысил голос и Борн попытался разобрать его слова через
окно. Теперь они слышались отчетливо:
- ...наше присутствие должно ощущаться, наши цели ясны и понятны. Мы
едины в нашем строю, и этот строй непоколебим. Нас должны услышать! В
память всех тех, кто погиб, кто отдал свою жизнь за честь Франции. Мы
должны сделать все, чтобы наша страна запомнила их имена! Те, кто
выступает против нас, должны познать наш гнев. И в этом мы тоже едины. Мы
просим Всемогущего Бога, чтобы он подарил тем, кто ушел раньше нас,
постоянный мир, с которым мы все еще не примирились... Господа! Я вручаю
вам нашу даму... нашу Францию!!!
После этого зазвучал торжественный гимн, который исполняли почти все
собравшиеся.
Борн отвернулся от окна, задыхаясь от чувства отвращения, которое
было вызвано всем увиденным. Что же так обеспокоило его? Почему он
почувствовал такой приступ гнева и пустоты? И он понял почему... Он
ненавидел людей, подобных Андре Вилье, презирал тех, кто был вместе с ним
в зале. Это были сплошь одни старики, которые всю жизнь занимались только
войной, отнимая жизнь у молодых и еще у более и более молодых.
Но почему туман вновь застилает его глаза? Почему боль снова
пронизывает его голову и грудь? Но времени на вопросы не оставалось. Он
должен гнать их прочь, потому что сейчас у него была только одна цель -
генерал Вилье.
Он должен захватить генерала и узнать у него все, что он знает и,
может быть, даже прикончить его. Люди, подобные Вилье, отнимали жизни у
молодых. Они не заслуживали права жить.
Джейсон перелез через перила и спустился в темноту парка. Теперь он
должен добраться до дороги и попытаться захватить этого продавца смерти.
25
Борн сидел в "рено" почти в двухстах ярдах от входа в ресторан.
Двигатель работал, готовый к рывку, как только машина Вилье покажется на
дороге. Несколько других участников встречи уже уехали, каждый в отдельном
автомобиле. Конспираторы не афишируют старых связей, а эти старики были
конспираторами по своей внутренней сути.
"Это была война. Это была смерть. На земле и в воздухе".
Наконец, он появился. Огни генеральской машины освещали дорожный
гравий. Борн выключил свет, когда выезжал на главную дорогу. Через
некоторое время он включил свет и резко нажал на педаль газа, вдавив ее в
пол. Ему хотелось догнать его как можно быстрее.
Машина генерала катила впереди. Теперь необходимо найти место
наиболее подходящее для маневра. Скоро такой участок стал просматриваться:
это было широкое плечо дороги, рассчитанное на широкий разворот двух
машин. Если ему не удастся остановить генерала в этом месте, а тот,
несмотря на свой возраст, был вполне опытным водителем, то он сможет
выехать через бордюр на траву и уехать в обратную сторону. Все нужно
учесть и синхронизировать во времени, чтобы создать как можно более
неожиданную ситуацию. Он обогнал генерала на значительное расстояние,
развернулся, подождал, пока не покажутся огни генеральской машины и нажал
на педаль газа, выворачивая колеса своей машины. Машину отбросило на
противоположную сторону дороги, как в ситуации, когда водитель не
справился с управлением и наехал на разделительную полосу не снижая
скорости.
Выбора у Вилье не оставалось. он сбросил скорость в тот момент, когда
Джейсон приближался к нему, и в тот момент, когда столкновение казалось
неизбежным, Борн резко вывернул руль влево и нажал на тормоза. Раздался
резкий звук скользящих по асфальту шин, машина остановилась и стало
слышно, как из полуоткрытого окна "рено" раздался странный звук, похожий
одновременно на крик или стон. Его можно было принять или за испуг пьяного
человека, или за призыв о помощи пострадавшего. Левая рука Борна была
выброшена через полуоткрытое окно, а правая сжимала оружие. Он терпеливо
ждал.
Было слышно, как открылась дверца генеральской машины. Потом он
прошел в свете фар к его левому окну. Не было заметно никаких признаков,
что он вооружен.
- Что с вами? С вами все в порядке? - рука генерала лежала на окне.
- Да, но этого нельзя сказать про вас, - произнес Борн по-английски,
поднимая пистолет.
- Что!? - генерал выпрямился, открыв в изумлении рот. - Кто вы такой
и что все это значит?
- Я рад, что вы свободно владеете английским, - Джейсон вышел из
машины. Его левая рука прикрывала ствол пистолета. - Идите к своей машине
и уберите ее с дороги.
- А если я откажусь?
- Я убью вас на месте. Не нужно провоцировать меня.
- От кого исходят эти слова? От Красных Бригад? От парижского филиала
Баадер-Менгоф?
- Почему вас это интересует? Вы можете отменить их призывы?
- Я плевал на них и на вас!
- Никто не сомневается в вашей храбрости, генерал. Шагайте в свою
машину.
- Это не храбрость, - заявил Вилье, оставаясь на месте. - Это вопрос
логики. Вы не достигнете ничего, если убьете меня, и еще меньше, если
совершите похищение. Мои приказы на этот счет достаточно тверды и понятны
для моих родственников и окружения на службе. Так что можете стрелять,
этим вы меня не удивите! Или убирайтесь отсюда вон!
Джейсон внимательно изучал старого солдата, ощутив некоторую
неуверенность, природа которой была отнюдь не в боязни остаться в дураках.
Это было в глазах генерала, которые с нескрываемой яростью смотрели на
него. Ему показалось, что очередной взрыв негодования, вызванный еще одним
именем, может многое прояснить через эти расширенные, но жестко смотрящие
глаза.
- Там, в ресторане, вы говорили, что Франция должна быть свободной и
независимой от любых посягательств, но она не должна быть ничьей
прислугой. А генерал Андре Вилье - связной Карлоса, солдат Карлоса,
прислуга Карлоса!
Горящие гневом глаза стали еще шире, но они отразили не то, что
ожидал увидеть Джейсон. Это был не гнев, вызванный страхом или истерией,
это было полное и бескомпромиссное отвращение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126
в их глазах и в том, как они слушали выступающего. Конечно, такие люди
могли вступить в союз с кем угодно, даже с Карлосом, лишь бы подольше
продлить ощущение атаки, взрывов, донесений, решений, связанных с жизнью и
смертью многих людей.
Грязные алжирские полковники? Что от вас осталось? Теперь это были
люди, живущие воспоминаниями о Франции, которой уже нет, о мире, который
уже давно не тот. Но тот, кто однажды стал террористом, остается им
навсегда, и убийство становится главным содержанием террора.
Генерал повысил голос и Борн попытался разобрать его слова через
окно. Теперь они слышались отчетливо:
- ...наше присутствие должно ощущаться, наши цели ясны и понятны. Мы
едины в нашем строю, и этот строй непоколебим. Нас должны услышать! В
память всех тех, кто погиб, кто отдал свою жизнь за честь Франции. Мы
должны сделать все, чтобы наша страна запомнила их имена! Те, кто
выступает против нас, должны познать наш гнев. И в этом мы тоже едины. Мы
просим Всемогущего Бога, чтобы он подарил тем, кто ушел раньше нас,
постоянный мир, с которым мы все еще не примирились... Господа! Я вручаю
вам нашу даму... нашу Францию!!!
После этого зазвучал торжественный гимн, который исполняли почти все
собравшиеся.
Борн отвернулся от окна, задыхаясь от чувства отвращения, которое
было вызвано всем увиденным. Что же так обеспокоило его? Почему он
почувствовал такой приступ гнева и пустоты? И он понял почему... Он
ненавидел людей, подобных Андре Вилье, презирал тех, кто был вместе с ним
в зале. Это были сплошь одни старики, которые всю жизнь занимались только
войной, отнимая жизнь у молодых и еще у более и более молодых.
Но почему туман вновь застилает его глаза? Почему боль снова
пронизывает его голову и грудь? Но времени на вопросы не оставалось. Он
должен гнать их прочь, потому что сейчас у него была только одна цель -
генерал Вилье.
Он должен захватить генерала и узнать у него все, что он знает и,
может быть, даже прикончить его. Люди, подобные Вилье, отнимали жизни у
молодых. Они не заслуживали права жить.
Джейсон перелез через перила и спустился в темноту парка. Теперь он
должен добраться до дороги и попытаться захватить этого продавца смерти.
25
Борн сидел в "рено" почти в двухстах ярдах от входа в ресторан.
Двигатель работал, готовый к рывку, как только машина Вилье покажется на
дороге. Несколько других участников встречи уже уехали, каждый в отдельном
автомобиле. Конспираторы не афишируют старых связей, а эти старики были
конспираторами по своей внутренней сути.
"Это была война. Это была смерть. На земле и в воздухе".
Наконец, он появился. Огни генеральской машины освещали дорожный
гравий. Борн выключил свет, когда выезжал на главную дорогу. Через
некоторое время он включил свет и резко нажал на педаль газа, вдавив ее в
пол. Ему хотелось догнать его как можно быстрее.
Машина генерала катила впереди. Теперь необходимо найти место
наиболее подходящее для маневра. Скоро такой участок стал просматриваться:
это было широкое плечо дороги, рассчитанное на широкий разворот двух
машин. Если ему не удастся остановить генерала в этом месте, а тот,
несмотря на свой возраст, был вполне опытным водителем, то он сможет
выехать через бордюр на траву и уехать в обратную сторону. Все нужно
учесть и синхронизировать во времени, чтобы создать как можно более
неожиданную ситуацию. Он обогнал генерала на значительное расстояние,
развернулся, подождал, пока не покажутся огни генеральской машины и нажал
на педаль газа, выворачивая колеса своей машины. Машину отбросило на
противоположную сторону дороги, как в ситуации, когда водитель не
справился с управлением и наехал на разделительную полосу не снижая
скорости.
Выбора у Вилье не оставалось. он сбросил скорость в тот момент, когда
Джейсон приближался к нему, и в тот момент, когда столкновение казалось
неизбежным, Борн резко вывернул руль влево и нажал на тормоза. Раздался
резкий звук скользящих по асфальту шин, машина остановилась и стало
слышно, как из полуоткрытого окна "рено" раздался странный звук, похожий
одновременно на крик или стон. Его можно было принять или за испуг пьяного
человека, или за призыв о помощи пострадавшего. Левая рука Борна была
выброшена через полуоткрытое окно, а правая сжимала оружие. Он терпеливо
ждал.
Было слышно, как открылась дверца генеральской машины. Потом он
прошел в свете фар к его левому окну. Не было заметно никаких признаков,
что он вооружен.
- Что с вами? С вами все в порядке? - рука генерала лежала на окне.
- Да, но этого нельзя сказать про вас, - произнес Борн по-английски,
поднимая пистолет.
- Что!? - генерал выпрямился, открыв в изумлении рот. - Кто вы такой
и что все это значит?
- Я рад, что вы свободно владеете английским, - Джейсон вышел из
машины. Его левая рука прикрывала ствол пистолета. - Идите к своей машине
и уберите ее с дороги.
- А если я откажусь?
- Я убью вас на месте. Не нужно провоцировать меня.
- От кого исходят эти слова? От Красных Бригад? От парижского филиала
Баадер-Менгоф?
- Почему вас это интересует? Вы можете отменить их призывы?
- Я плевал на них и на вас!
- Никто не сомневается в вашей храбрости, генерал. Шагайте в свою
машину.
- Это не храбрость, - заявил Вилье, оставаясь на месте. - Это вопрос
логики. Вы не достигнете ничего, если убьете меня, и еще меньше, если
совершите похищение. Мои приказы на этот счет достаточно тверды и понятны
для моих родственников и окружения на службе. Так что можете стрелять,
этим вы меня не удивите! Или убирайтесь отсюда вон!
Джейсон внимательно изучал старого солдата, ощутив некоторую
неуверенность, природа которой была отнюдь не в боязни остаться в дураках.
Это было в глазах генерала, которые с нескрываемой яростью смотрели на
него. Ему показалось, что очередной взрыв негодования, вызванный еще одним
именем, может многое прояснить через эти расширенные, но жестко смотрящие
глаза.
- Там, в ресторане, вы говорили, что Франция должна быть свободной и
независимой от любых посягательств, но она не должна быть ничьей
прислугой. А генерал Андре Вилье - связной Карлоса, солдат Карлоса,
прислуга Карлоса!
Горящие гневом глаза стали еще шире, но они отразили не то, что
ожидал увидеть Джейсон. Это был не гнев, вызванный страхом или истерией,
это было полное и бескомпромиссное отвращение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126