– Где там! Почти не разобрать, – ответил Римо.
– Разве так трудно догадаться, каким оно было прежде?
Римо напряженно всмотрелся в эту чудовищную маску. Вдруг вздрогнул и нервно сглотнул.
А потом, крепко зажмурившись, отвернулся.
– Чье это лицо? – настаивала женщина.
– Сама знаешь, чье… – осипшим голосом ответил сын.
– Скоро ты попадешь в эту пещеру. Нужно только сделать первый шаг.
– Никуда я больше не пойду.
– Но ведь ты хочешь найти отца, хочешь узнать правду!
– Не такой же ценой…
– До сих пор ты искал его лишь умом и глазами. Теперь попробуй поискать сердцем. Отец смотрит на тебя, пусть даже и не видит.
– Не понимаю.
– Мы – люди Солнца. И твой родной народ – это народ Солнца. Ищи людей Солнца, только с ними ты обретешь понимание и покой.
– Я… я не могу.
– Сможешь! Внемли своей матери, которую прежде не знал. Войди в пещеру, и тебе все откроется. Не бойся, смерти нет. Жизни в тебе не более, чем во мне. Ума не больше, чем у самого древнего твоего предка. А я… не более мертва, чем мои гены, которые ты унаследовал.
Бросив на него исполненный печали взгляд, видение тут же растворилось.
Весь остаток ночи Римо так и не сомкнул глаз. Лежал на спине, глядя в потолок и пытаясь убедить себя, что все это – не более чем скверный сон.
Но мастера Синанджу являются абсолютными властителями собственного тела и разума, и кошмары их не преследуют. А потому Римо понял, что впереди его ждут страшные испытания.
* * *
На завтрак мастер Синанджу готовил себе специальный чай долголетия.
В серо-зеленом чайнике весело кипела вода, рядом в плошках были разложены кусочки корня женьшеня, толченые плоды жожоба, сырые семена сосны. Нежные солнечные лучи врывались в кухонное окно.
Мастер Синанджу предпочел бы просыпаться на родном Востоке, но он жил в трудные времена. Нет, в целом все обстояло не столь уж безнадежно, размышлял он, расхаживая по кухне, оборудованной электроплитой, кранами с горячей и холодной водой и прочими атрибутами западной цивилизации.
Перед завтраком он напевал песенки, некогда услышанные в родной деревне Синанджу, в далекой Корее. Эти звуки словно бы приближали его к дому. Тем не менее он не чувствовал себя счастливым.
Да, ему пришлось поселиться в стране варваров. Да, у него был сын, не родной, приемный. Белый, с огромными ступнями и носом и дурацкими круглыми глазами. Не лицо, а маска какая-то! Белая и страшная.
Впрочем, мастер Синанджу знавал и худшие времена. Он испытал все тяготы и лишения, связанные с жизнью в нищей голодной деревне, без семьи, сына, наследника, ученика. Тогда ему помогли выжить и продержаться всепоглощающее чувство ответственности за свой народ и трезвое понимание того, что традиция, зародившаяся пять тысяч лет тому назад, последним представителем которой он являлся, подходит к бесславному концу.
В те дни ему досталось сполна за то, что он обманул ожидания своих великих предков и стал единственным свидетелем этих последних дней.
То были самые мрачные дни и часы его жизни. Что может быть хуже и отвратительнее? Что может быть страшнее бесславного конца рода, которому с его смертью предстоит кануть в Лету?..
Однако теперь он весело и хлопотливо готовил себе завтрак – укрепляющий и способствующий долголетию чай, – купаясь в лучах утреннего солнца, и хотя его ученик и последователь уже должен был проснуться, Чиун его не торопил.
– Все в свое время. Римо – хороший сын, хоть и бледнолицый.
Но Римо все не появлялся. И когда вода в чайнике стала выкипать, мастер Синанджу просто долил в него воды и стал ждать.
А чай стоил того, чтобы набраться терпения и подождать. И хорошие сыновья тоже этого стоят.
* * *
Бульканье и кипение уже давно прекратилось и чайник остыл, когда Римо Уильямс наконец прошлепал босиком на кухню. Глубоко посаженные над высокими скулами глаза как-то странно блестели.
– Я приготовил чай, – проговорил Чиун, не оборачиваясь и не глядя на него.
– Я не голоден.
– Что ж, прекрасно. Потому как твою порцию я уже вылил в раковину.
– О'кей, – рассеянно кивнул Римо, взял с буфета кружку и подставил ее под кран.
Он выпил две кружки сырой воды, отдающей металлическим привкусом, но мастер Синанджу так и не обернулся.
– Я потратил целое утро. – В голосе Чиуна прозвучал упрек.
– На что?
– На то, чтобы почувствовать себя счастливым.
– Что ж, не зря потратил.
– Когда человек проводит все утро в размышлениях о невоспитанных сыновьях, пользы тут мало. Это – предательство, только и всего.
Римо промолчал.
Чиун резко развернулся.
– Тебе известно, который теперь час?
Римо мог и не смотреть на стенные часы в виде черной кошки с качающимся хвостом-маятником и бегающими из стороны в сторону картонными глазками.
– Десять тридцать две, – ответил он, поставив пустую кружку в раковину из нержавеющей стали. Запястья у него были на удивление широкие и крепкие.
– Почему ты заставил меня ждать?
– Не мог уснуть.
– Если не мог уснуть, то к чему было валяться все утро в постели?
– Потому, что я боялся встать.
Мастер Синанджу так и застыл, удивленно скривив губы.
– Но почему?
Ученик медлил с ответом.
– Почему ты боишься утра? – не отставал Чиун.
Римо резко обернулся. В его глубоко посаженных глазах стояли слезы. Одна слезинка скатилась по высокой скуле.
– Ты умрешь… – пробормотал он.
– Возможно, – кивнул кореец, всматриваясь в печальное лицо ученика.
– Скоро умрешь, папочка.
Лицо Чиуна омрачилось, точно на него вдруг набежала черная туча.
– К чему ты клонишь?
– Просто тогда я останусь совсем один на всем белом свете.
Заметив, какой болью светились глаза ученика, мастер Синанджу отбросил маску гнева.
– Что тебя тревожит?
– Мне не хотелось бы об этом говорить.
Чиун сцепил пальцы с невероятно длинными ногтями.
– Нет скажи!
В этот момент в дверь позвонили.
– Я открою, – бросил кореец.
Минуту спустя он вернулся с конвертом в плотной пластиковой обертке. Небрежно бросил его на кухонный стол.
– Что это? – спросил Римо.
– Ничего.
– Откуда ты знаешь, если…
– Тебе. От Смита.
– Там, наверное, что-то важное…
– Нет. Важно совсем другое. Это печаль в твоих глазах.
– Я все же посмотрю, – сказал Римо.
Лишь потому что во взгляде ученика мелькнул какой-то интерес, мастер Синанджу позволил ему распечатать конверт.
Письмо было отправлено федеральной почтой «Экспресс» и упаковано в такой плотный «Тивек», что даже служащие доставки, небрежно швыряющие конверты к дверям адресатов, не смогли повредить его. Теперь даже строящиеся дома обтягивали «Тивеком» перед тем, как прибить наружную обшивку. Пакет удавалось вскрыть лишь очень острым предметом.
Римо пытался подцепить край липкой ленты ногтем, но не смог и нетерпеливо рванул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71