И нить привела туда, откуда он начал свой путь. Значит, выход служил еще и входом.
– Но это же очевидно, – ледяным тоном заметил кореец.
– И все-таки я тогда еще не был уверен. И окончательно убедился в своей правоте, лишь когда вспомнил, как ты указывал на юг. Но ты ничего не уточнял. Ты просто махнул рукой. Таким образом, уличить тебя во лжи вроде бы нельзя.
Учитель промолчал.
– Кроме того, я знал, что ты никогда не солжешь, ведь на карту поставлена моя жизнь! – продолжал Римо.
Мастер Синанджу молча пошел на нос судна и застыл там как деревянное изваяние, вглядываясь вдаль. Афины и ярко освещенный Акрополь, сияющий, словно маяк в ночи, приближались.
Поворочавшись еще немного на жестких сетях, Римо Уильямс уснул глубоким сном.
* * *
Перед ним стоял маленький человечек с довольно приятным азиатским лицом, в одежде, которую обычно носят корейцы-горожане. Вокруг простирались пологие холмы, сплошь покрытые розовыми цветами. На западе их называют розой Шарон, у корейцев же – муганг-хва.
Человечек вежливо, согласно древним корейским традициям, поприветствовал Римо:
– Пам гоу-ссоу-йо?
– Да, я уже ел рис сегодня, – ответил по-корейски Римо.
– Хорошо, – отозвался незнакомец. На лице его появилась улыбка. Веселая и очень заразительная, несмотря на то что во рту мужчины не хватало передних зубов. И Римо, не удержавшись, улыбнулся в ответ.
А затем вдруг этот маленький азиат сделал резкий выпад и попытался ударить Римо головой. Тот избежал удара только потому, что благодаря длительным тренировкам реагировал мгновенно.
– Эй! В чем дело?
– Я второй.
– Второй кто?
Маленький человечек вежливо поклонился.
– Мое имя Ким.
– Эка невидаль! Так зовут каждого третьего корейца.
У вас поразительная реакция, – заметил азиат.
– Благодарю. Но зачем вы только что пытались убить меня?
– Хотел убедиться, правда ли то, что о вас говорят.
– А что говорят?
– Что какой-то большеносый и круглоглазый белый стал настоящим мастером Синанджу.
– Ну а вам-то что? – удивился Римо.
– Но ведь затронута честь семьи!
– О какой семье вы толкуете?
– О вашей семье, о вашей. – С этими словами кореец отвесил ему еще один поклон. Такой низкий, что исчез с глаз долой, точно сквозь землю провалился, издав при этом хлопок – типа того, что издает вылетевшая из бутылки пробка.
Когда Римо проснулся, Чиун все еще стоял на носу и смотрел на залитые огнями Афины.
– Как звали второго мастера Синанджу? – спросил его Римо.
– Я же тебе говорил, – холодно отозвался учитель. – Сам знаешь.
– Ким?
– Мастеров с таким именем Ким – пруд пруди. Самое распространенное у меня на родине имя. В переводе оно означает «металл». Ну, как у вас Смит note 14 , к примеру.
– Не увиливай от ответа, папочка.
– Были Ким-младший, Ким-старший, Ким-маленький, Ким-большой и еще несколько менее выдающихся Кимов. Но второго мастера Синанджу действительно звали Ким. Ким-маленький.
– Он мне только что приснился.
Чиун довольно долго молчал. Затем вдруг резко повернулся и отстраненно произнес:
– Мы уже причаливаем, а потому у меня нет времени выслушивать разные небылицы про твои пустяковые сны!
Ученик, обидевшись, так и застыл на палубе.
* * *
Обида не прошла и тогда, когда они с Чиуном поднялись на Акрополь и скользнули взглядами по белым скалам подножия.
Кореец затем стал расхаживать среди руин, пока наконец не нашел нужное место.
– Копай вот здесь!
Римо взглянул на каменистую почву.
– Откуда ты знаешь, что копать надо именно здесь?
– Копай! – строго повторил мастер Синанджу.
Пришлось подчиниться. На этот раз Римо использовал большой палец ноги и не опустился на колени до тех пор, пока в земле не блеснул металл.
– Ну вот, нашел вторую монету! – объявил он.
– Драхму.
Римо тщательно очистил ее от грязи.
На аверсе красовался профиль мужчины в шлеме с маленькими крылышками.
– Надо же! Прямо двадцатицентовик с изображением головы Меркурия. Еще в детстве видел такие.
Чиун приподнял бровь.
– Ты узнал Меркурия?
– Конечно. Он был греческим богом… Или нет, погоди… римским?
– Римляне позаимствовали богов у греков.
– Да, точно. А откуда греки взяли своих?
– Да отовсюду понемногу, с мира по нитке. В основном у египтян и корейцев.
– Что-то не припомню никаких корейских богов. За исключением разве что того медведя, который был первым человеком.
– Ты, как всегда, все перепутал. На этой монете высечен Гермес. Римляне называли его Меркурием.
– Ага, теперь вспомнил! Зевс был Юпитером, Арес – Марсом, Геркулес был… как его там?
– Бездельником и пьяницей.
– Да нет, я не о том. Как его звали греки?
– Геракл.
– Дурацкое имя, – заметил Римо. – Лично я предпочитаю называть его Геркулесом.
– Во всем виноваты девственницы-весталки, воспитывавшие тебя. Забили тебе голову всякой ерундой! Ты и ни одной корейской сказки не знал бы, если бы не я.
– Ну что ты без конца придираешься, а? Какой смысл?
– В любом случае ты в силу своей тупости не способен его осознать, – огрызнулся Чиун и стал спускаться с горы.
Ученик последовал за ним.
– Что все это значит? – спросил он. – Лезем на гору, роем землю, находим старинную монету и снова в путь?
– Именно.
– А что, если остановиться передохнуть в каком-нибудь отеле? Я страшно устал.
– Ты проспал целых шесть часов. С чего бы тебе уставать?
– Старею, наверное.
– Как же! Ты просто совсем обленился. Не будет тебе никаких отелей. Мы едем в Гизу.
– Это в Японии?
– В Японии Гинза. А я говорю о Гизе. Гиза в Хемете.
– Сроду не слыхивал ни о каком Хемете, – проворчал Римо. Обернулся, бросил последний взгляд на Пантеон и подумал: «Как все это похоже на Вашингтон, округ Колумбия».
– Хемет в переводе означает «черная земля», – пояснил мастер Синанджу.
– Все равно не слышал.
– Это потому, что правители Хемета некогда потеряли головы и разучились думать.
Римо вопросительно взглянул на учителя, но кореец не счел нужным объясниться.
Глава 8
В самолете Римо уснул.
Все вокруг погрузилось во мрак. Затем тьма колыхнулась, заклубилась, и навстречу Римо шагнул мужчина в одеждах древнего египтянина и со скорбным лицом фараона. Тем не менее он, по всей видимости, был корейцем.
Губы его приоткрылись, и мужчина печально и глухо произнес:
– История меня забыла…
– Кто ты? – спросил Римо.
– Раньше меня звали Во-Тай.
– Раньше?..
– Я служил фараону Пепи Второму на протяжении всей его жизни.
– Что ж, поздравляю.
– А прожил он девяносто шесть лет. И поскольку меня наняли ему в телохранители, я больше не был в родной деревне. Мир до сих пор помнит фараона Пепи Второго, но не знает, что такую долгую жизнь ему обеспечил Во-Тай.
– Как называется это место? – поинтересовался Римо, озираясь по сторонам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
– Но это же очевидно, – ледяным тоном заметил кореец.
– И все-таки я тогда еще не был уверен. И окончательно убедился в своей правоте, лишь когда вспомнил, как ты указывал на юг. Но ты ничего не уточнял. Ты просто махнул рукой. Таким образом, уличить тебя во лжи вроде бы нельзя.
Учитель промолчал.
– Кроме того, я знал, что ты никогда не солжешь, ведь на карту поставлена моя жизнь! – продолжал Римо.
Мастер Синанджу молча пошел на нос судна и застыл там как деревянное изваяние, вглядываясь вдаль. Афины и ярко освещенный Акрополь, сияющий, словно маяк в ночи, приближались.
Поворочавшись еще немного на жестких сетях, Римо Уильямс уснул глубоким сном.
* * *
Перед ним стоял маленький человечек с довольно приятным азиатским лицом, в одежде, которую обычно носят корейцы-горожане. Вокруг простирались пологие холмы, сплошь покрытые розовыми цветами. На западе их называют розой Шарон, у корейцев же – муганг-хва.
Человечек вежливо, согласно древним корейским традициям, поприветствовал Римо:
– Пам гоу-ссоу-йо?
– Да, я уже ел рис сегодня, – ответил по-корейски Римо.
– Хорошо, – отозвался незнакомец. На лице его появилась улыбка. Веселая и очень заразительная, несмотря на то что во рту мужчины не хватало передних зубов. И Римо, не удержавшись, улыбнулся в ответ.
А затем вдруг этот маленький азиат сделал резкий выпад и попытался ударить Римо головой. Тот избежал удара только потому, что благодаря длительным тренировкам реагировал мгновенно.
– Эй! В чем дело?
– Я второй.
– Второй кто?
Маленький человечек вежливо поклонился.
– Мое имя Ким.
– Эка невидаль! Так зовут каждого третьего корейца.
У вас поразительная реакция, – заметил азиат.
– Благодарю. Но зачем вы только что пытались убить меня?
– Хотел убедиться, правда ли то, что о вас говорят.
– А что говорят?
– Что какой-то большеносый и круглоглазый белый стал настоящим мастером Синанджу.
– Ну а вам-то что? – удивился Римо.
– Но ведь затронута честь семьи!
– О какой семье вы толкуете?
– О вашей семье, о вашей. – С этими словами кореец отвесил ему еще один поклон. Такой низкий, что исчез с глаз долой, точно сквозь землю провалился, издав при этом хлопок – типа того, что издает вылетевшая из бутылки пробка.
Когда Римо проснулся, Чиун все еще стоял на носу и смотрел на залитые огнями Афины.
– Как звали второго мастера Синанджу? – спросил его Римо.
– Я же тебе говорил, – холодно отозвался учитель. – Сам знаешь.
– Ким?
– Мастеров с таким именем Ким – пруд пруди. Самое распространенное у меня на родине имя. В переводе оно означает «металл». Ну, как у вас Смит note 14 , к примеру.
– Не увиливай от ответа, папочка.
– Были Ким-младший, Ким-старший, Ким-маленький, Ким-большой и еще несколько менее выдающихся Кимов. Но второго мастера Синанджу действительно звали Ким. Ким-маленький.
– Он мне только что приснился.
Чиун довольно долго молчал. Затем вдруг резко повернулся и отстраненно произнес:
– Мы уже причаливаем, а потому у меня нет времени выслушивать разные небылицы про твои пустяковые сны!
Ученик, обидевшись, так и застыл на палубе.
* * *
Обида не прошла и тогда, когда они с Чиуном поднялись на Акрополь и скользнули взглядами по белым скалам подножия.
Кореец затем стал расхаживать среди руин, пока наконец не нашел нужное место.
– Копай вот здесь!
Римо взглянул на каменистую почву.
– Откуда ты знаешь, что копать надо именно здесь?
– Копай! – строго повторил мастер Синанджу.
Пришлось подчиниться. На этот раз Римо использовал большой палец ноги и не опустился на колени до тех пор, пока в земле не блеснул металл.
– Ну вот, нашел вторую монету! – объявил он.
– Драхму.
Римо тщательно очистил ее от грязи.
На аверсе красовался профиль мужчины в шлеме с маленькими крылышками.
– Надо же! Прямо двадцатицентовик с изображением головы Меркурия. Еще в детстве видел такие.
Чиун приподнял бровь.
– Ты узнал Меркурия?
– Конечно. Он был греческим богом… Или нет, погоди… римским?
– Римляне позаимствовали богов у греков.
– Да, точно. А откуда греки взяли своих?
– Да отовсюду понемногу, с мира по нитке. В основном у египтян и корейцев.
– Что-то не припомню никаких корейских богов. За исключением разве что того медведя, который был первым человеком.
– Ты, как всегда, все перепутал. На этой монете высечен Гермес. Римляне называли его Меркурием.
– Ага, теперь вспомнил! Зевс был Юпитером, Арес – Марсом, Геркулес был… как его там?
– Бездельником и пьяницей.
– Да нет, я не о том. Как его звали греки?
– Геракл.
– Дурацкое имя, – заметил Римо. – Лично я предпочитаю называть его Геркулесом.
– Во всем виноваты девственницы-весталки, воспитывавшие тебя. Забили тебе голову всякой ерундой! Ты и ни одной корейской сказки не знал бы, если бы не я.
– Ну что ты без конца придираешься, а? Какой смысл?
– В любом случае ты в силу своей тупости не способен его осознать, – огрызнулся Чиун и стал спускаться с горы.
Ученик последовал за ним.
– Что все это значит? – спросил он. – Лезем на гору, роем землю, находим старинную монету и снова в путь?
– Именно.
– А что, если остановиться передохнуть в каком-нибудь отеле? Я страшно устал.
– Ты проспал целых шесть часов. С чего бы тебе уставать?
– Старею, наверное.
– Как же! Ты просто совсем обленился. Не будет тебе никаких отелей. Мы едем в Гизу.
– Это в Японии?
– В Японии Гинза. А я говорю о Гизе. Гиза в Хемете.
– Сроду не слыхивал ни о каком Хемете, – проворчал Римо. Обернулся, бросил последний взгляд на Пантеон и подумал: «Как все это похоже на Вашингтон, округ Колумбия».
– Хемет в переводе означает «черная земля», – пояснил мастер Синанджу.
– Все равно не слышал.
– Это потому, что правители Хемета некогда потеряли головы и разучились думать.
Римо вопросительно взглянул на учителя, но кореец не счел нужным объясниться.
Глава 8
В самолете Римо уснул.
Все вокруг погрузилось во мрак. Затем тьма колыхнулась, заклубилась, и навстречу Римо шагнул мужчина в одеждах древнего египтянина и со скорбным лицом фараона. Тем не менее он, по всей видимости, был корейцем.
Губы его приоткрылись, и мужчина печально и глухо произнес:
– История меня забыла…
– Кто ты? – спросил Римо.
– Раньше меня звали Во-Тай.
– Раньше?..
– Я служил фараону Пепи Второму на протяжении всей его жизни.
– Что ж, поздравляю.
– А прожил он девяносто шесть лет. И поскольку меня наняли ему в телохранители, я больше не был в родной деревне. Мир до сих пор помнит фараона Пепи Второго, но не знает, что такую долгую жизнь ему обеспечил Во-Тай.
– Как называется это место? – поинтересовался Римо, озираясь по сторонам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71