- Одновременно и с мужчиной, и с женщиной?
- Почему же нет? Покинувшим легион это уже не возбраняется.
Она попыталась представить, как можно совокупляться с женщиной,
соблюдая клятву легионера, потом с мужчиной, чтобы иметь детей, и снова с
женщиной, которую любишь, и не смогла. Затем ей пришла другая мысль. Она
спокойно сказала:
- Ты предпочел бы, чтобы до тебя я спала с женщинами, а не с
мужчинами.
- Конечно.
"Конечно!"
Она поняла: теперь он, как и она, увидел разделявшую их пропасть.
Голосом, который неожиданно напомнил ей Джехан - в нем чувствовалось то же
нежелание идти окольными путями, то же стремление смести все преграды, -
Дахар сказал:
- Все это позади. Джелийцы, делизийцы - нас с тобой отовсюду
прогнали, и ничто нас с ними не связывает. Мы в Эр-Фроу. Все в прошлом -
братья-легионеры, Келовар, "Кридоги"... забудем о них. У нас все будет
по-другому.
Он просто не хотел замечать пропасть. Жрец никогда ничего не упускал,
вдавался в подробности, до которых никому, кроме него, не было дела.
Сейчас он хотел забыть о темных, грозных препятствиях, вставших на пути их
близости. Эйрис тоже попыталась забыть о них. Его рука легла ей на грудь,
она привлекла его к себе, и его губы жадно приникли к ее губам.
- Убей ее, - приказала Белазир.
Связанная делизийка смотрела на джелийскую главнокомандующую. Она не
показывала страха, который охватил ее, только пылкую непокорность. Так
встречали смерть легионеры без фантазии, слишком молодые, чтобы понять:
мертвые не выигрывают сражений. Девушка-солдат гордо вздернула подбородок,
глаза ее горели ненавистью. При других обстоятельствах глупость девчонки
вызвала бы одновременно презрение и жалость, но Белазир потеряла
способность испытывать и то, и другое. Все затопил безмерный стыд.
Участники соглашения "Кридогов" выстроились перед связанной девушкой
двумя рядами, трое против троих. Губы Калида сжались в тонкую линию. Лицо
Санкара посерело, Исхак и Сьед замерли в молчании. Только глаза Келовара
горели, как у девчонки.
Исхак шагнул вперед, схватил делизийку за волосы, запрокинул ее
голову, чтобы обнажить шею и приложил дробовую трубку к бледной коже, с
которой давно сошел загар. Дробь ударила в тело в упор с такой силой, что
девушка мгновенно рухнула на землю. Исхак выпустил ее волосы. Мертвые
глаза не мигая смотрели на низкие черные тучи.
Белазир, поступившись своей честью, отвернулась - она не смогла
вынести это зрелище без содрогания. Смертям не видно конца. Ненавистное
соглашение, которое должно было прекратить вражду между Делизией и Джелой,
лишь глубже затягивало их в кровавую трясину. Белазир была легионером,
кровь не волновала ее. Но убивать беспомощного, связанного - это ужасно!
- Что дано - вернулось, - машинально произнес Исхак.
Ему никто не ответил.
49
Джехан вихрем влетела в комнату и швырнула триболо в угол. Оно
ударилось в стену, отскочило и покатилось по полу.
- Идиоты, безмозглые кридоги! Они забыли, зачем мы здесь, наши
дорогие сестрички. Разлеглись на травке, треплются, как проститутки, и
толстеют, как горожанки. Да нет, они уже толще любой из этих куриц. Тьфу,
им не одолеть и делизийского младенца с прутиком в руках. Белазир
следовало бы взгреть их всех хорошенько. По правде говоря, Талот, с тех
пор, как десятицикл назад вся эта болтовня в Доме Обучения закончилась...
Талот?
Подруга молчала. Она сидела в углу, поджав ноги и уронив голову на
колени. Она подняла лицо, и Джехан все поняла. Спина ее покрылась холодным
потом.
- Талот, у тебя сыпь.
Подруга кивнула. Это простое движение отозвалось в ней страшным
зудом. Она начала царапать шею, колени, снова шею, потом руки. Со слезами
стыда она чесалась в паху, вздрагивая, словно от ударов кнута. На ее
подбородке и возле ушей виднелись красные пятна с ранками от ногтей.
- Давно? - прошептала Джехан.
- Со вчерашнего вечера. Я не хотела, чтобы ты узнала...
- Как же я могла не узнать? Сильно чешется?
Талот всхлипнула.
- Очень, все время. Не подходи ко мне!
- Не глупи, - сказала Джехан, делая шаг к подруге, но Талот вскочила,
сжимая в руке нож.
- Я ударю, Джехан, не подходи! Я не хочу, чтобы ты подхватила заражу.
- Не подхвачу. А если и заражусь, то мне будет легче, чем тебе.
Говорят, чем тоньше кожа, тем хуже. - Все-таки она остановилась. Какую
чушь она городит! Любовь и страх боролись в ней, выводя девушку из
терпения. - Не глупи, Талот, не подхвачу я чесотку. Бадр давно заболела, а
ее любовница, Сафия, здорова. А тот брат, забыла, как его зовут, прятал
друга в своей комнате чуть ли не десятицикл, пока его не выследили... Они
все время жили вместе, и он не заболел.
Талот ухватилась за слова Джехан, как утопающий за соломинку.
- Тогда я могла бы... я не хочу идти к гедам, Джехан. Никто из тех,
кто ушел, еще не вернулся. Однажды я уже входила в Стену, чтобы попасть в
Эр-Фроу, но тогда я не знала тебя, и я... - Ее голос вдруг оборвался. - Я
была сильнее.
У Джехан перехватило горло. Это правда. Талот ослабела, будто что-то
умерло в ней со смертью Джаллалудина, после позорного рождения "Кридогов"
под началом Белазир. Но слабость Талот не отталкивала Джехан, напротив,
Талот стала ей еще дороже, и это тоже было загадкой в этом городе загадок.
Тьфу! Когда же она наконец избавится от этих нудных мыслей!
- Тебе совсем не обязательно идти туда. Я приведу жреца!
У Талот начался еще один приступ зуда. Когда он немного утих, она
попросила:
- Не бросай меня, Джехан.
- Никогда.
Джехан привела жрицу, ту самую, что лечила Эйрис. Молодая лекарша
только покачала головой и сказала, избегая смотреть в глаза подруг:
- У меня нет лекарства.
- Ты же дала что-то той делизийке! А перед нами стоишь и качаешь
головой, как...
- Будь у нас лекарство от этой болезни, - огрызнулась девушка, - мы
не отправляли бы людей к гедам. Но его нет. Если Талот не пойдет к ним, ей
никто не сможет помочь. Разве что...
- Что? - встрепенулась Джехан.
Сестра-жрица колебалась.
- Поговаривают, будто в Доме Обучения гед и эти шестеро готовят новое
лекарство. - Лекарша поджала губы. Изгнанный первый лейтенант, у которого
на плече еще остался след от двойной спирали, был среди этих шестерых. -
Спроси у них, если хочешь. Но, думаю, тут никто не поможет...
- Почему?
- Что знают о наших болезнях эти чудовища? А делизийцы? Они способны
только на предательство. Хотя предают не только делизийцы.
Она ушла. Джехан захлопнула дверь и подумала, до чего же скользкие
эти красно-синие!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107