А
гедийскую медицину, даже после того, как о ней многое стало известно,
некоторые считали черной магией. Да еще эта СуСу.
Не все относились к джелийской проститутке так же сочувственно, как
Ондар. С тех пор, как снадобье, которое влили в бедную девочку, прекратило
действовать, она не произнесла ни слова. Она ела, спала, умывалась, ходила
за Эйрис по пятам, куда бы та не пошла, но ее темные глаза оставались
пустыми. В них чудилось отражение города, дотла сожженного врагом. СуСу
никому, даже Эйрис, не позволяла прикасаться к себе, и после двух
неудачных попыток - сначала Карим решил помочь ей спуститься по
ступенькам, а потом Ондар в порыве жалости попробовала приласкать ее -
никто больше не отваживался на это. Оба раза СуСу принималась лягаться,
кусаться и царапаться. И все - без единого звука, в полной тишине.
Молчание девочки казалось страшнее, чем бешенство, вселившееся в ее
хрупкое тело. Это молчание, странное, неестественное, вызывало недоверие и
косые взгляды. Кое-кто ворчал, что она шпионка Джелы.
Иногда Эйрис задавалась вопросом, а что же думают о ней самой?
Особенно те трое, что каждый день отправлялись в Дом Обучения - Илабор,
Тей, Криджин?
- Ондар, - мягко возразила Эйрис, - бактерии вызывают болезни, это
правда. Но это не яд - их нельзя изготовить и подсыпать в пищу или подлить
в питье.
Карим с явным подозрением поглядел на Эйрис. А ведь он еще не знал о
той ночи с Дахаром...
Мысль о Дахаре причинила ей боль. Нажав на ручку кресла, она
заставила его приподняться и отодвинуться от стола.
- Ладно, мне пора.
- Иди с ней, Карим, - сказала Ондар, не глядя на Эйрис.
Карим последовал за Эйрис. Они молчали. Серебристая дорожка вилась
среди деревьев и кустарников, которые с каждым днем сбрасывали все больше
и больше листьев. СуСу молча плелась сзади. Уже почти дойдя до места,
Карим вдруг сказал:
- Келовару не нравится, что джелийская проститутка ночует у тебя в
комнате.
- Это не его забота!
- Ему это не нравится.
Эйрис развернула кресло и уставилась прямо в лицо Кариму:
- И где же он предлагает ей ночевать? А может быть, ты что-нибудь
предложишь? Только что с ней будет, если ее не спрятать в моей комнате?
Карим раздраженно отмахнулся, бросил взгляд на СуСу и отвел глаза.
Эйрис заметила, что он смутился: жалея СуСу, он в то же время разделял
мнение Келовара. Солдатская прямолинейность мешала правильному решению.
Карим презирал себя за колебания, и Эйрис знала, в чем причина. Только
Ондар сдерживала своего друга.
- Келовар ведь еще не командир, правда, Карим? Разве Калид запретил
мне оставить СуСу у себя комнате?
Карим сосредоточенно разглядывал кусты вдоль дорожки.
- Запретил или не запретил?
- Нет еще.
- Но Келовар настаивает?
Карим снова смолчал. Упрямо выставленный подбородок выражал явное
неодобрение. Эйрис так и не поняла, как собирался поступить Калид. Она
скрыла от командира увеличитель, который вовсе не был увеличителем. Она не
сказала ему о секрете гедийских шлемов и не рассказала, кто заново вправил
ей кость.
Неожиданно в ней проснулась ненависть ко всем этим тайнам,
подозрениям и недомолвкам. Когда же все это кончится?
- Дальше я доберусь сама, - довольно резко бросила она своему
провожатому.
Но солдат ни на шаг не отставал от летящего по воздуху гедийского
кресла.
- Ради всего святого! Дом Обучения прямо перед нами! Или ты и впрямь
боишься полчищ бактерий, подкарауливающих делизийцев?
Она думала, что он надуется, как это сделал бы Келовар, или
разозлится, как Джехан. Но Карим не сделал ни того, ни другого, а
наклонился так, что их лица оказались на одном уровне, ни на секунду,
однако, не выпуская из виду заросли кустарника. Он как будто вдруг решился
высказаться откровенно.
- Вот что я тебе скажу. Берегись. Многие делизийцы... Я думаю, Ондар
права, когда говорит, что ты ходишь сюда потому, что была стеклодувом и
изобретения гедов напоминают тебе о твоем ремесле. В таких вещах Ондар
разбирается. Но другие... Будь осторожна. - Он выпрямился и зашагал к
делизийскому лагерю.
Будь осторожна.
Растроганная и встревоженная одновременно, Эйрис повернулась в
кресле, чтобы посмотреть ему вслед. Потом двинулась в Дом Обучения,
направила свое кресло прямо по коридору и неожиданно замерла под аркой
входа.
В комнате царил страшный разгром. Это было очень странно - никто не
знал, как повредить вроф. На полу валялись обломки приборов, с которыми
работали шестеро оставшихся учеников, изодранные образцы тканей,
скрученная проволока, пролитые растворы, масло, разбитые линзы, которые
учился шлифовать бывший ремесленник из Джелы Лахаб (стекло варила Эйрис).
В луже крови устрашающе скалилась голова кридога.
Посреди разгрома стояли Лахаб и Дахар. Левая щека ремесленника
покраснела от удара, с левой руки капала кровь. Он не шевелился, а Дахар,
стоявший спиной к Эйрис, осторожно приподнимал ему веко и осматривал глаз.
Гракс, который тоже был здесь, заметил Эйрис и сказал:
- Ничего серьезного. Все опасные бактерии, предназначенные для
опытов, на ночь были заключены во врофовый контейнер. - Он показал на
прозрачный куб, стоявший на грязном полу у самых ног Эйрис. В нем в
подставке стояли четыре пробирки. Жидкость пролилась, оставив потеки на
внутренних стенках куба. Теперь смертоносная жидкость напоминала чернила,
налитые в квадратную бутыль.
- Кто это сделал? - взволнованно спросила Эйрис.
Услышав ее голос, Дахар прервал осмотр и повернулся. Чувствам,
искажавшим его лицо, она и названия подобрать не могла. Ей показалось, что
он ее не видит.
- Двое мужчин и одна женщина, - ответил Гракс.
- Как они сюда попали? - спросила Эйрис. - Открыть эту дверь могут
только шестеро.
- Они ворвались, пока Лахаб был один, и принялись все громить, -
ответил Гракс. - Лахаб пришел пораньше, чтобы поработать с линзами, и
оставил дверь открытой. Затем подоспел я и выгнал людей прочь.
Эйрис затаила дыхание, встревоженная не столько тем, что Гракс
сказал, сколько тем, о чем он умолчал.
- Кто они - делизийцы или джелийцы? - наконец выдавила она из себя.
- Джелийцы, - спокойно ответил Гракс. - Им не нравится, что Лахаб
ходит сюда. Мне известно, что Белазир пела в гармонии с ними.
Эйрис заметила, как при имени главнокомандующей под рубахой Дахара
расслабились напружиненные мышцы.
- И ты просто прогнал их... - повторила Эйрис.
- Да.
Глупо было спрашивать, как он это сделал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
гедийскую медицину, даже после того, как о ней многое стало известно,
некоторые считали черной магией. Да еще эта СуСу.
Не все относились к джелийской проститутке так же сочувственно, как
Ондар. С тех пор, как снадобье, которое влили в бедную девочку, прекратило
действовать, она не произнесла ни слова. Она ела, спала, умывалась, ходила
за Эйрис по пятам, куда бы та не пошла, но ее темные глаза оставались
пустыми. В них чудилось отражение города, дотла сожженного врагом. СуСу
никому, даже Эйрис, не позволяла прикасаться к себе, и после двух
неудачных попыток - сначала Карим решил помочь ей спуститься по
ступенькам, а потом Ондар в порыве жалости попробовала приласкать ее -
никто больше не отваживался на это. Оба раза СуСу принималась лягаться,
кусаться и царапаться. И все - без единого звука, в полной тишине.
Молчание девочки казалось страшнее, чем бешенство, вселившееся в ее
хрупкое тело. Это молчание, странное, неестественное, вызывало недоверие и
косые взгляды. Кое-кто ворчал, что она шпионка Джелы.
Иногда Эйрис задавалась вопросом, а что же думают о ней самой?
Особенно те трое, что каждый день отправлялись в Дом Обучения - Илабор,
Тей, Криджин?
- Ондар, - мягко возразила Эйрис, - бактерии вызывают болезни, это
правда. Но это не яд - их нельзя изготовить и подсыпать в пищу или подлить
в питье.
Карим с явным подозрением поглядел на Эйрис. А ведь он еще не знал о
той ночи с Дахаром...
Мысль о Дахаре причинила ей боль. Нажав на ручку кресла, она
заставила его приподняться и отодвинуться от стола.
- Ладно, мне пора.
- Иди с ней, Карим, - сказала Ондар, не глядя на Эйрис.
Карим последовал за Эйрис. Они молчали. Серебристая дорожка вилась
среди деревьев и кустарников, которые с каждым днем сбрасывали все больше
и больше листьев. СуСу молча плелась сзади. Уже почти дойдя до места,
Карим вдруг сказал:
- Келовару не нравится, что джелийская проститутка ночует у тебя в
комнате.
- Это не его забота!
- Ему это не нравится.
Эйрис развернула кресло и уставилась прямо в лицо Кариму:
- И где же он предлагает ей ночевать? А может быть, ты что-нибудь
предложишь? Только что с ней будет, если ее не спрятать в моей комнате?
Карим раздраженно отмахнулся, бросил взгляд на СуСу и отвел глаза.
Эйрис заметила, что он смутился: жалея СуСу, он в то же время разделял
мнение Келовара. Солдатская прямолинейность мешала правильному решению.
Карим презирал себя за колебания, и Эйрис знала, в чем причина. Только
Ондар сдерживала своего друга.
- Келовар ведь еще не командир, правда, Карим? Разве Калид запретил
мне оставить СуСу у себя комнате?
Карим сосредоточенно разглядывал кусты вдоль дорожки.
- Запретил или не запретил?
- Нет еще.
- Но Келовар настаивает?
Карим снова смолчал. Упрямо выставленный подбородок выражал явное
неодобрение. Эйрис так и не поняла, как собирался поступить Калид. Она
скрыла от командира увеличитель, который вовсе не был увеличителем. Она не
сказала ему о секрете гедийских шлемов и не рассказала, кто заново вправил
ей кость.
Неожиданно в ней проснулась ненависть ко всем этим тайнам,
подозрениям и недомолвкам. Когда же все это кончится?
- Дальше я доберусь сама, - довольно резко бросила она своему
провожатому.
Но солдат ни на шаг не отставал от летящего по воздуху гедийского
кресла.
- Ради всего святого! Дом Обучения прямо перед нами! Или ты и впрямь
боишься полчищ бактерий, подкарауливающих делизийцев?
Она думала, что он надуется, как это сделал бы Келовар, или
разозлится, как Джехан. Но Карим не сделал ни того, ни другого, а
наклонился так, что их лица оказались на одном уровне, ни на секунду,
однако, не выпуская из виду заросли кустарника. Он как будто вдруг решился
высказаться откровенно.
- Вот что я тебе скажу. Берегись. Многие делизийцы... Я думаю, Ондар
права, когда говорит, что ты ходишь сюда потому, что была стеклодувом и
изобретения гедов напоминают тебе о твоем ремесле. В таких вещах Ондар
разбирается. Но другие... Будь осторожна. - Он выпрямился и зашагал к
делизийскому лагерю.
Будь осторожна.
Растроганная и встревоженная одновременно, Эйрис повернулась в
кресле, чтобы посмотреть ему вслед. Потом двинулась в Дом Обучения,
направила свое кресло прямо по коридору и неожиданно замерла под аркой
входа.
В комнате царил страшный разгром. Это было очень странно - никто не
знал, как повредить вроф. На полу валялись обломки приборов, с которыми
работали шестеро оставшихся учеников, изодранные образцы тканей,
скрученная проволока, пролитые растворы, масло, разбитые линзы, которые
учился шлифовать бывший ремесленник из Джелы Лахаб (стекло варила Эйрис).
В луже крови устрашающе скалилась голова кридога.
Посреди разгрома стояли Лахаб и Дахар. Левая щека ремесленника
покраснела от удара, с левой руки капала кровь. Он не шевелился, а Дахар,
стоявший спиной к Эйрис, осторожно приподнимал ему веко и осматривал глаз.
Гракс, который тоже был здесь, заметил Эйрис и сказал:
- Ничего серьезного. Все опасные бактерии, предназначенные для
опытов, на ночь были заключены во врофовый контейнер. - Он показал на
прозрачный куб, стоявший на грязном полу у самых ног Эйрис. В нем в
подставке стояли четыре пробирки. Жидкость пролилась, оставив потеки на
внутренних стенках куба. Теперь смертоносная жидкость напоминала чернила,
налитые в квадратную бутыль.
- Кто это сделал? - взволнованно спросила Эйрис.
Услышав ее голос, Дахар прервал осмотр и повернулся. Чувствам,
искажавшим его лицо, она и названия подобрать не могла. Ей показалось, что
он ее не видит.
- Двое мужчин и одна женщина, - ответил Гракс.
- Как они сюда попали? - спросила Эйрис. - Открыть эту дверь могут
только шестеро.
- Они ворвались, пока Лахаб был один, и принялись все громить, -
ответил Гракс. - Лахаб пришел пораньше, чтобы поработать с линзами, и
оставил дверь открытой. Затем подоспел я и выгнал людей прочь.
Эйрис затаила дыхание, встревоженная не столько тем, что Гракс
сказал, сколько тем, о чем он умолчал.
- Кто они - делизийцы или джелийцы? - наконец выдавила она из себя.
- Джелийцы, - спокойно ответил Гракс. - Им не нравится, что Лахаб
ходит сюда. Мне известно, что Белазир пела в гармонии с ними.
Эйрис заметила, как при имени главнокомандующей под рубахой Дахара
расслабились напружиненные мышцы.
- И ты просто прогнал их... - повторила Эйрис.
- Да.
Глупо было спрашивать, как он это сделал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107