– Как ты очутилась здесь? – удивился Хью, ничего не понимая спросонья, и взялся за камзол, но вместо привычной кожи ощутил под пальцами мягкий бархат.
– Мартин привез меня ночью, – ответила Алиса, смущенно избегая его взгляда.
Хью продолжал рыться в сумке. Наконец он нашел перчатки.
– Ты была здесь этой ночью? – негромко спросил он, надевая перчатку на левую руку и стараясь делать это осторожно, чтобы не задеть глубокую рану на пальце. Правую перчатку он не стал надевать, а просто взял ее в левую руку.
– Да, милорд, была, – кивнула Алиса. – Мне разбудить миледи? Там уже пришли женщины, чтобы одеть ее. Я сказала им, чтобы они не беспокоились, но одна из них, самая толстая, настаивает, что должна увидеть вашу супругу.
– Да, буди, – ответил Хью. В висках у него стучало, голова раскалывалась, под веки словно попал песок.
В дверях возникли силуэты нескольких женщин, следом появилась еще одна, с масляной лампой. Комнату залил желтый свет.
Позади всех, с оловянной чашкой в руках, в спальню вплыла толстая Дельфина, верная прислужница Суинфорда.
Санча проснулась и увидела склоненные над нею лица. Она испуганно вскрикнула и резко села в постели, прижимая одеяло к груди.
– Пора пить эликсир, миледи, – прозвучал голос, и Санча оглянулась. Дельфина сунула ей в руки оловянную чашку и скомандовала грубым, решительным голосом: – Пейте, миледи, не раздумывайте!
Санча мельком увидела мужа, прошедшего по спальне. От одного его вида она смущенно зарделась, ибо, хотя ее воспоминания о минувшей ночи были смутными и разрозненными, она не забыла его невыразимо страстный поцелуй, который он запечатлел на ее губах на виду у гостей, и это воспоминание заставило ее вздрогнуть. Столь же живо вспомнились ей его обнаженные мускулистые плечи, прикосновение его ладоней и незнакомое волнующее ощущение, которое пронзило ее, когда она оказалась в его объятиях.
К счастью, ей тут же пришлось отвлечься от этих мыслей. Окруженная суетящимися женщинами, среди которых была и строгая Дельфина, она поднесла чашку к губам и выпила приторно пахнущую микстуру. Тут же чья-то рука бесцеремонно выхватила у нее пустую чашку, кто-то через голову стянул с нее сорочку, кто-то еще упорно втискивал ее ноги в туфельки.
Резкий голос – похоже, то была Дельфина – приказал причесать ее. Не говоря Санче ни слова, служанки сноровисто делали свое дело. Ее прекрасные черные волосы расчесали, разделили пробором и заплели в две незатейливых косы.
Служанки сновали по спальне, невнятно переговариваясь приглушенными голосами. Крепко сбитая невысокая девушка с деревенским румянцем на круглых щеках решительно подошла к Санче и сказала:
– Миледи, меня зовут Алиса, я ваша новая служанка.
Санча слушала рассеянно, словно это не касалось ее, и ничего не ответила Алисе, которая держала в руках длинное темно-зеленое платье. С Санчей обращались словно с безвольной куклой, но у нее не было ни сил, ни желания возражать против этого. Ее поставили на ноги, и в тот же миг шелковая сорочка с рукавами, скользнув через голову, облегла ее тело, за ней последовало зеленое платье.
Пока его зашнуровывали, пожилая женщина с проседью в волосах сняла с постели белье. Взгляд Санчи нечаянно упал на простыню, на которой темнели красные пятна.
У Санчи екнуло сердце. Щеки ее заалели от стыда, в животе все сжалось, когда она поняла, что эти алые пятна означают. Она почувствовала неожиданную слабость. «Нет, – ошеломленно уверяла она себя, – этого не может быть!» Иначе она обязательно помнила бы об этом. Санча лихорадочно перебирала события минувшей ночи. Но ничего не могла припомнить, кроме слез отчаяния, волнующего прикосновения его рук, умиротворяющего тепла его объятий.
Санча похолодела. Учащенно дыша, она пыталась вспомнить хоть что-то определенное, но в памяти зиял черный провал. Посмел ли он? Позволила ли она? Нет, она ничего не помнила! Пол поплыл у нее из-под ног. Она почувствовала, как ее бросило в жар, вдруг стало нечем дышать, к горлу подкатила тошнота, и, как ни старалась она сдержаться, мерзкое снадобье исторглось из нее.
Служанки отпрянули от нее. Вскоре в спальне появились женщины и занялись уборкой, тогда как остальные суетились вокруг, успокаивающе похлопывали ее по рукам и переговаривались между собою, считая, что внезапный приступ тошноты – верный признак того, что она этой ночью зачала. Глубокомысленные замечания женщин привели дрожавшую Санчу в еще больший ужас.
Ее усадили на скамью и, торопливо всыпав в чашку порошок, приготовили новую порцию снадобья. Дельфина, нависая над Санчей, проследила, чтобы она выпила все до дна.
Выходя из гардеробной, Хью слышал суматоху в спальне, но прошел мимо, увидя, что там полно суетящихся женщин.
В коридоре было светло: кто-то зажег настенные канделябры, а в прихожей Хью увидел бездельничающего отцовского юного пажа, подпиравшего стену.
Он еще был в дверях, когда в прихожей появился Мартин, его оруженосец. С плаща Мартина стекала дождевая вода, оставляя лужи на полу, где уже успели наследить слуги. Он почтительно поздоровался с Хью, стащил с головы мокрую шляпу и доложил, что коляска готова и стоит во дворе замка. Отряд и повозки ждут на дороге, мальчишка-слуга послан за конем Хью.
– Какие еще будут распоряжения? – спросил Мартин.
– Жди здесь, – приказал Хью. – Проводишь мою жену и Алису до коляски. Ах да, в спальне остался сундук с ее одеждой, проследи, чтобы его спустили вниз и тоже погрузили.
Мартин кивнул и отступил в сторону, пропуская двух служанок, которые спешили в спальню с кувшинами воды.
Отца и Томаса Суинфорда Хью нашел в верхней гостиной, ярко освещенной свечами. Уильям Кенби сидел на скамье у стены и грузно качнулся навстречу Хью.
– Будь здоров, сын! – сказал он и пьяно ухмыльнулся. – Как чувствуешь себя после этой ночки? А твоя милая супруга?
– Хорошо, – ответил Хью и перевел взгляд на Суинфорда, который сидел, развалясь, на скамье возле погасшего камина.
– Ты излишне скромен, – проговорил Суинфорд, добродушно посмеиваясь. Поднял кубок, приветствуя Хью, и пробормотал: – Бедная девочка.
Уильям Кенби, продолжая пьяно хихикать, похлопал себя по карманам камзола, расшитого серебром, сунул руку внутрь и наконец извлек связку бумаг:
– Это рекомендательные письма моим друзьям, которые с радостью приютят тебя и твою жену по дороге на север.
Хью принял поданный сверток и сунул во внутренний карман.
– Дорога туда очень опасна, – предупредил Уильям Кенби, положив руку на плечо сыну, и задумчиво проговорил: – Мне было бы куда спокойней, если б в твоем отряде было больше людей. Места вокруг Ноттингема пользуются дурной славой. – И он поведал жуткую историю об убийстве шестерых путников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85