Был в гражданскую войну такой герой, который для большевиков хорошо проредил коренное население.
К Пушкину не пошли - там светили фонари, а нам была нужна луна.
Повозились с пробкой. Не всякую бутылку при социализме легко было открыть.
Вот… Наконец… Чуть звякнуло горлышко о стакан, Забулькала водка.
Ещё стакан.
Наконец-то! Вот оно - зачем мы здесь!..
Я поднял стакан так, чтобы голубой луч луны попал внутрь стакана. В его гранях он сделался кристально хрупким, завспыхивал, заискрил иглами-бликами от живого волнения водки.
Горбачевский сделал то же самое. - О - о - о!.. - Вырвалось у него.
Конечно!.. Это тебе не канапе на палочке…
Я опустил стакан:
- Ну, что? За нас? За мужиков?
- А то!
Звякнули стаканы - чокнулись.
Холодную водку выпили разом, до дна, крупными глотками. Огурцы были наготове. Похрустывая, мы ими закусили. Огурцы тоже холодные. Солёные. Всё - в самый раз.
Горбачевский выкурил сигарету. Я не курю - постоял рядом просто так.
- Ну, что, до завтра?
- Ну, да, пока.
Сверху, с горы, к парку имени Пушкина, громыхая, подъезжал пустой дырявый автобус. Я очень легко запрыгнул в раскрывшиеся двери. И даже сел у окошка на ледяное сиденье.
Домой шёл не торопясь. Среди сонных пятиэтажных улиц громко скрипел под ногами замороженный снег. Воздух пахнул яблоками.
Внутри груди ровно горело пламя выпитой водки.
И среди притихших звёзд, близко, почти рядом, плыла надо мной яркая, полная луна…
НИКОЛА И МАЗАРИНИ
Если вас спросить, какие юноши нравятся девушкам, вы, наверное, нагородите всяческой ерунды. Вы первым делом назовёте внешность, потом материальный и образовательный уровень кандидата в партнёры, ну и, может, ещё кое-что из традиционных и старых, как мир, чаяний каждой женщины: чтобы «не пил», «не бил», «не гулял».
Чаще всего, женщинам нужны отпетые негодяи. Иначе, куда же им расходовать огромный запас жалости и потребности жертвовать своей молодостью, добрым именем и всем, что попадётся под руку?
У меня были два приятеля Никола и Мазарини. Я хочу рассказать вам о них и, думаю, кое с чем из того, что я уже сказал выше, вам придётся согласиться.
Когда Мазарини спрашивали, откуда у него такое иностранное имя, он обычно объяснял так: папа поэт, а мама - артистка. Поэтому у них в семье всё навыворот. Кот Пётр, а вот он, Мазарини - Мазарини. Никола по этому поводу плоско шутил, что, дескать, тухлые интеллигенты всегда дают своим детям собачьи имена. Этим, однако, Никола нисколько не хотел обидеть Мазарини. Если бы он хотел - он бы в два счёта мог бы это сделать: они были друзьями, а кому ещё проще плюнуть в душу, как не лучшему другу.
Мазарини имел восемь детей от своей замечательной жены - татарки Аси. Его жена была замечательной потому, что пошла за него замуж. А любому ясно, что, если человека назвали Мазарини, то жди от него вывертов. И, хотя Ася и не догадывалась обо всех потенциальных возможностях его характера, выверты она в виду имела, но замуж пошла с высоко поднятой головой и потом даже ни разу от этого не заплакала. Нечего даже и говорить, как радовались все Асины родственники-татары, что она выходит замуж за русского, да ещё и за Мазарини. И по сей день, они с трудом сдерживают радость, когда к ним в гости приходит улыбающийся Мазарини, со всех сторон обвешанный, крепко в него вцепившимися, детишками. Квартира их тут же наполняется шумом и запахами молодой жизни. И, в такие минуты, счастливые родственники постигают глубокие истины философического характера о сущности бытия, о бренности всего живого и начинают задумываться о прелестях и комфорте потустороннего мира.
Никола же был совершенно свободен. Никола - это был как раз тот самый тип счастливца, баловня судьбы, которого она наделила приятной внешностью, могучим телосложением и, не по телу, развитым интеллектом.
Он с одинаковым усердием заучивал наизусть сонеты Шекспира и выжимал штангу, вызывая скептические насмешки людей умственного труда(всё равно, мол, дурак) и глухое молчание спортсменов-любителей, которые видели в нём опасного конкурента. Даже родной брат Юра пытался подпортить ему репутацию, подписывая иногда инициалами Никола, свои хулиганские статейки в местной газете.
Никола окончил факультет журналистики МГУ, был холост, детей не имел. Его одинокое состояние ввело в глубокую задумчивость главного редактора Актюбинского телевидения, куда молодой журналист изъявил пламенное желание поехать работать, и каковое было немедленно удовлетворено. Задумчивость Геннадия Ивановича, однако, мало-помалу рассасывалась, по мере того, как уменьшалось содержимое стеклянной ёмкости с запахом армянского коньяка пяти звёздочек. Коньяк, конечно, принёс Никола, но из этого ничуть не следует, что именно поэтому главный редактор целовал его в тот вечер, как родного сына. Очевидно, перед старым телевизионным волком раскрылись, неведомые дотоле, замечательные качества Никола, и мокрые, прочувствованные поцелуи начальника, только засвидетельствовали неожиданный наплыв симпатий к новому работнику.
Если с работой у Никола всё сложилось довольно просто, то с личной жизнью у него никак не клеилось. Конечно, и у девушек с помощью бутылки коньяка можно выхлопотать себе определённые льготы, но эпизодический характер таких побед не мог удовлетворить уже стареющего молодого человека в расцвете творческих сил и возможностей. В поисках идеала за короткий срок Никола перебрал уйму девушек, но всё очень быстро разваливалось, и скоро благовоспитанные актюбинские девушки стали опасливо обходить стороной красавца Никола, который ни на ком не хотел жениться.
Мазарини изо всех сил старался помочь другу.
А что было сначала! Стоило Никола увидеть яркую юбку, он тут же терял всякое соображение и, очертя голову, бросался следом. Обычно доверчивые юбки охотно с ним разговаривали, внимательно слушали, а потом давали свой номер телефона, или более-менее точные координаты своего местонахождения.
На знакомства Никола везло. Какая девушка не задрожит от счастья, когда обратится к ней с вопросом этакий Давид. На рельефной грудной мышце, плотно обтянутой тонкой тканью футболки - значок «Мастер спорта СССР», что в больших городах, понимающими толк в мужчинах девушками, приравнивалось к чёрному цвету кожи. При случае, Никола мог подёргать мышцей. Тогда значок прыгал, а девушка восхищённо хихикала.
Когда Никола подёргал мышцей перед Ирой, она заинтересовалась. Когда он прочитал ей из Саши Чёрного два стихотворения, она дала ему свой номер телефона. Во время второго звонка между ними пробежала чёрная кошка. Кошкам пути не заказаны, и какая-то Мурка, очевидно, пересекла телефонный кабель. Из-за личных дел задрипанной чёрной Мурки расстроились добрые отношения Иры и Никола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
К Пушкину не пошли - там светили фонари, а нам была нужна луна.
Повозились с пробкой. Не всякую бутылку при социализме легко было открыть.
Вот… Наконец… Чуть звякнуло горлышко о стакан, Забулькала водка.
Ещё стакан.
Наконец-то! Вот оно - зачем мы здесь!..
Я поднял стакан так, чтобы голубой луч луны попал внутрь стакана. В его гранях он сделался кристально хрупким, завспыхивал, заискрил иглами-бликами от живого волнения водки.
Горбачевский сделал то же самое. - О - о - о!.. - Вырвалось у него.
Конечно!.. Это тебе не канапе на палочке…
Я опустил стакан:
- Ну, что? За нас? За мужиков?
- А то!
Звякнули стаканы - чокнулись.
Холодную водку выпили разом, до дна, крупными глотками. Огурцы были наготове. Похрустывая, мы ими закусили. Огурцы тоже холодные. Солёные. Всё - в самый раз.
Горбачевский выкурил сигарету. Я не курю - постоял рядом просто так.
- Ну, что, до завтра?
- Ну, да, пока.
Сверху, с горы, к парку имени Пушкина, громыхая, подъезжал пустой дырявый автобус. Я очень легко запрыгнул в раскрывшиеся двери. И даже сел у окошка на ледяное сиденье.
Домой шёл не торопясь. Среди сонных пятиэтажных улиц громко скрипел под ногами замороженный снег. Воздух пахнул яблоками.
Внутри груди ровно горело пламя выпитой водки.
И среди притихших звёзд, близко, почти рядом, плыла надо мной яркая, полная луна…
НИКОЛА И МАЗАРИНИ
Если вас спросить, какие юноши нравятся девушкам, вы, наверное, нагородите всяческой ерунды. Вы первым делом назовёте внешность, потом материальный и образовательный уровень кандидата в партнёры, ну и, может, ещё кое-что из традиционных и старых, как мир, чаяний каждой женщины: чтобы «не пил», «не бил», «не гулял».
Чаще всего, женщинам нужны отпетые негодяи. Иначе, куда же им расходовать огромный запас жалости и потребности жертвовать своей молодостью, добрым именем и всем, что попадётся под руку?
У меня были два приятеля Никола и Мазарини. Я хочу рассказать вам о них и, думаю, кое с чем из того, что я уже сказал выше, вам придётся согласиться.
Когда Мазарини спрашивали, откуда у него такое иностранное имя, он обычно объяснял так: папа поэт, а мама - артистка. Поэтому у них в семье всё навыворот. Кот Пётр, а вот он, Мазарини - Мазарини. Никола по этому поводу плоско шутил, что, дескать, тухлые интеллигенты всегда дают своим детям собачьи имена. Этим, однако, Никола нисколько не хотел обидеть Мазарини. Если бы он хотел - он бы в два счёта мог бы это сделать: они были друзьями, а кому ещё проще плюнуть в душу, как не лучшему другу.
Мазарини имел восемь детей от своей замечательной жены - татарки Аси. Его жена была замечательной потому, что пошла за него замуж. А любому ясно, что, если человека назвали Мазарини, то жди от него вывертов. И, хотя Ася и не догадывалась обо всех потенциальных возможностях его характера, выверты она в виду имела, но замуж пошла с высоко поднятой головой и потом даже ни разу от этого не заплакала. Нечего даже и говорить, как радовались все Асины родственники-татары, что она выходит замуж за русского, да ещё и за Мазарини. И по сей день, они с трудом сдерживают радость, когда к ним в гости приходит улыбающийся Мазарини, со всех сторон обвешанный, крепко в него вцепившимися, детишками. Квартира их тут же наполняется шумом и запахами молодой жизни. И, в такие минуты, счастливые родственники постигают глубокие истины философического характера о сущности бытия, о бренности всего живого и начинают задумываться о прелестях и комфорте потустороннего мира.
Никола же был совершенно свободен. Никола - это был как раз тот самый тип счастливца, баловня судьбы, которого она наделила приятной внешностью, могучим телосложением и, не по телу, развитым интеллектом.
Он с одинаковым усердием заучивал наизусть сонеты Шекспира и выжимал штангу, вызывая скептические насмешки людей умственного труда(всё равно, мол, дурак) и глухое молчание спортсменов-любителей, которые видели в нём опасного конкурента. Даже родной брат Юра пытался подпортить ему репутацию, подписывая иногда инициалами Никола, свои хулиганские статейки в местной газете.
Никола окончил факультет журналистики МГУ, был холост, детей не имел. Его одинокое состояние ввело в глубокую задумчивость главного редактора Актюбинского телевидения, куда молодой журналист изъявил пламенное желание поехать работать, и каковое было немедленно удовлетворено. Задумчивость Геннадия Ивановича, однако, мало-помалу рассасывалась, по мере того, как уменьшалось содержимое стеклянной ёмкости с запахом армянского коньяка пяти звёздочек. Коньяк, конечно, принёс Никола, но из этого ничуть не следует, что именно поэтому главный редактор целовал его в тот вечер, как родного сына. Очевидно, перед старым телевизионным волком раскрылись, неведомые дотоле, замечательные качества Никола, и мокрые, прочувствованные поцелуи начальника, только засвидетельствовали неожиданный наплыв симпатий к новому работнику.
Если с работой у Никола всё сложилось довольно просто, то с личной жизнью у него никак не клеилось. Конечно, и у девушек с помощью бутылки коньяка можно выхлопотать себе определённые льготы, но эпизодический характер таких побед не мог удовлетворить уже стареющего молодого человека в расцвете творческих сил и возможностей. В поисках идеала за короткий срок Никола перебрал уйму девушек, но всё очень быстро разваливалось, и скоро благовоспитанные актюбинские девушки стали опасливо обходить стороной красавца Никола, который ни на ком не хотел жениться.
Мазарини изо всех сил старался помочь другу.
А что было сначала! Стоило Никола увидеть яркую юбку, он тут же терял всякое соображение и, очертя голову, бросался следом. Обычно доверчивые юбки охотно с ним разговаривали, внимательно слушали, а потом давали свой номер телефона, или более-менее точные координаты своего местонахождения.
На знакомства Никола везло. Какая девушка не задрожит от счастья, когда обратится к ней с вопросом этакий Давид. На рельефной грудной мышце, плотно обтянутой тонкой тканью футболки - значок «Мастер спорта СССР», что в больших городах, понимающими толк в мужчинах девушками, приравнивалось к чёрному цвету кожи. При случае, Никола мог подёргать мышцей. Тогда значок прыгал, а девушка восхищённо хихикала.
Когда Никола подёргал мышцей перед Ирой, она заинтересовалась. Когда он прочитал ей из Саши Чёрного два стихотворения, она дала ему свой номер телефона. Во время второго звонка между ними пробежала чёрная кошка. Кошкам пути не заказаны, и какая-то Мурка, очевидно, пересекла телефонный кабель. Из-за личных дел задрипанной чёрной Мурки расстроились добрые отношения Иры и Никола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119