А тут, как раз, ключ в замке зашуршал: Возвышенцевы из кино пришли. К тому моменту Гриша на паспорт Ивана Фёдоровича наткнулся и узнал, что он жестоко ошибся. Чтобы отомстить, и ничем не выдать себя, он снял свои шпионские трусы лимонного цвета, свернул в комок и подло бросил их посреди спальни.(Гриша маскировался под девушку-туристку).
Потом Гриша вылез через балкон, спрыгнул, хоть и было высоко, съел яд и утопился в ближайшей речке, потому что увидел у книжного магазина очередь: то, жадные до знаний, книголюбы, узнали, что вышла из печати новая книга Пупыркина «Зов тепловоза» и ждали, когда её привезут.
Эпилог
Так провалилась ещё одна операция западной капиталистической разведки. Отчего же распалась семья Возвышенских, истинной причины никто так и не узнал. Свою гнусную тайну шпион Гриша унёс с собой в пучину реки. И, через несколько месяцев, уже сам Иван Фёдорович уверил себя, что на Верочке всегда были именно такие трусы, какие ему показывала, отвергнувшая его, жена.
И именно такого противного, лимонного, цвета.
КАК БЫВАЕТ В ЖИЗНИ
Кабинетик Любы два на три. Люба здесь составляет программу телепередач для местного вещания. За столом напротив сидит упитанный, добродушный, Тлепберген. Большей частью, за его рабочим столом витает дух Тлепбергена. Сам обладатель духа имеет много дел, помимо работы.
Я захожу, знаю, что Люба одна, что она разгадывает кроссворд.
- Почему в жизни так бывает всё время? - спрашивает она, оторвавшись от журнала. - Один человек другого любит, а тот его - нет. А тот - он другого любит.
Люба замужем. У неё ребёнок. Она красива. Её кто-то не любит, а любит простофиля-муж, который ей всё стирает и кормит её из ложечки.
Я включаюсь в разговор: - Да, в жизни всё наоборот, всё шиворот-навыворот, и я сам - очень несчастный человек.
То, что Люба хороша собой, не даёт покоя доблестным мужчинам нашего телерадиокомитета. Я, хоть и не доблестный, но, при виде Любы, меня тоже начинает глодать зловредный червяк тщеславия.
- А не посидеть ли нам за стаканом сухого вина? - небрежно предлагаю я и грустно смотрю в окно на запылённый двор.
Вечером мы пьём вино у Любы. Муж в командировке, сын - у мамы. История Любы: муж хороший, но нелюбимый. А Жора весь наоборот, и даже два раза ударил Любу по щеке, но она без него не может, что ей делать?
Я не знаю. У меня не менее печальная история. Импровизирую (вру): знаем друг друга давно, в ней нет ничего особенного, она меня совсем не понимает. По мере развития повествования мне становится жаль самого себя. Я не плачу только потому, что я мужчина.
Утром мы пьём душистый 36-й чай из красивых чашечек. Люба в мохнатом халате брызжется на меня водой, выбегая из ванной. Когда я ухожу, она, отряхивая щёткой пыль с моего пиджака, спрашивает меня снова: - А, может, я съезжу к нему, к Жорику? (Жорик сейчас в колхозе на заготовке сена).
Я долго и протяжно целую её в губы. И говорю серьёзно и очень тёплым голосом: - Не надо, Люба. Будь гордой женщиной. Он сам придёт к тебе.
- Правда? - спрашивает Люба.
- Правда, - твёрдо отвечаю ей я.
На улице ветер разносил по тротуару первые осенние листья.
19.09.79г.
УШЛА И НЕ ВЕРНУЛАСЬ
Это сейчас нашего друга и прекрасного фотографа Славу Лысенко мы с Горбачевским стали по-за глаза называть Мугму. Было время, когда Слава представлял из себя для многих девушек завидную партию: в плечах косая сажень, бицепсы, трицепсы, узкий тазик, полон рот белых зубов. Словом, экипирован был, как самый удачливый серийный убийца. И, к тому же, обладал необходимым для таких дел пунктиком: сторонился, как невинных дев, так и стреляных женщин.
Любя и тех и других тайно и безнадежно, в решительный момент Слава позорно не являлся на свидание. Выставлял за дверь из своей квартиры засидевшуюся гостью, даже если за окном бушевала гроза, или рыскали по улицам, сбежавшие из зоопарка, огромные полосатые тигры.
Он как-то не догадывался, что ли, что... Да, нет... Он, наверное, чувствовал, что внутри него сидит этот самый маньяк. И, насколько у него хватало сил, старался в себе преодолеть эту подспудную тягу к нетрадиционному любовному сближению.
Ни жизнь, ни время на месте не стоят. Все друзья Славика (и мы в том числе) давно переженились, а он всё в мечтах, да с ночными кошмарами наедине. Скатывался к заскорузлому, закоренелому холостячеству. Думается, маньяк с него всё-таки не получился бы. Для этого нужно обладать способностью легко, обаятельно делать первый шаг к своей будущей жертве. Слава этого шага не мог сделать никогда. Если делал, то спотыкался. Легко не получалось. Разве будет жертва относиться всерьёз к такому неумехе?
Есть холостяки, которых женить уже невозможно никогда. Как и во что они там сублимируются - это их личное дело, но, в любом случае, холостячество - явление ненормальное. Чтобы способствовать установлению всеобщей гармонии в мире, мужчина должен, обязан рано или поздно преклонить перед женщиной колени, а лучше - сразу лечь к ней под пятку. Всё равно этим кончится. Пытаться сопротивляться - себе же во вред. Мужчина умирает раньше, чем женщина, но, без женщины, холостяком, он ещё раньше отбрасывает коньки. Каким-то странным образом женская пяточка продлевает короткий век мужчины.
Нашему Славику было уже за тридцать. Он занимался гимнастикой, бегом. Раз в год выходил на марафонскую дистанцию. Со стороны нас, людей женатых, это всё походило на попытки отвлечься от классовой борьбы с проклятыми женщинами. Всё равно, ни один марафонец на этом свете долго не пробегает, если вовремя не женится. Но втолковать упёртому Славику очевидные истины не представлялось возможным. Он уже привык быть женатым на самом себе и от всяких разговоров на матримониальные темы только раздражался.
Случайность, почти фантастическая, чуть не перевернула судьбу нашего Славика.
На заводе "Актюбрентген" организовали службу знакомств. Они там всегда начинали всё первыми, и, как только компартия приказала долго жить, группа энтузиастов взялась за компьютерное сватовство. Ясное дело, что при партии, да при Союзе до таких развратов никого бы не допустили.
На завод посыпались заявки. По городу загремели первые свадьбы на основе компьютерной комплектации семей. Техническая революция грозила слиянием с революцией сексуальной, и собесы трепетали в страхе от грядущего демографического взрыва.
Мы с Горбачевским тайком сдали в рентгеновский компьютер Славкины параметры. Вплоть до прядки волос. До анализов на кровь и гельминты. Великое дело - дружба. Она вот так вот и проверяется. Скажите: а вы могли бы у друга, даже во имя его предполагаемого блага, украсть то, чего он сам старается никому не показывать, и отнести в баклабораторию?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119