Хорошо, что скорость была небольшой, иначе кувыркаться нам, как ежикам с горки. Пропахав клумбу, нашпигованную звонкими и тугими калами, и застряв одним колесом в кювете, машина замерла.
Лада, сунув сумочку под мышку, бросила бутылку с водкой мне на колени, открыла дверь и выпорхнула наружу. Я посигналил ей, а потом «поморгал» дальним светом фар. Она не обернулась и, блеснув напоследок люминесцентным изумрудом платья, смешалась с толпой.
Чертыхаясь, я попытался выехать из кювета задним ходом, но ничего не вышло – машина застряла серьезно. Пришлось заглушить двигатель, навесить на руль противоугонный «костыль» и пойти к скверу пешком.
Влад, к счастью, был один. Он сидел на бордюре с чашкой горячего кофе в руке и через дымок наблюдал за прохожими. Увидев меня, он тотчас вскочил, поставил чашку на асфальт и устремился мне навстречу. Удобные для толпы рост и масса тела – перед ним все расступались, и Влад шел по многолюдной улице так, словно по чистому полю.
Поравнявшись со мной, он крепко пожал мне руку и даже обнял за плечи. Признаюсь, я просто обалдел от этого. Приветливость в этом человеке, должно быть, была заложена на генетическом уровне. После такого искреннего и дружелюбного реверанса я стал мучительно вспоминать, как мы расстались в последний раз, не клялись ли в дружбе и не пили ли на брудершафт. Таких подробностей, к сожалению, вспомнить мне не удалось, зато совершенно отчетливо всплыл в памяти его затылок и мой «регент», упирающийся стволом в него.
– Я встретил Ладу… – начал было Влад, но я его перебил:
– Я знаю. Если ты беспокоился о Курахове, то напрасно. Он жив и здоров. Неприятность в другом.
– Кофе хочешь? – спросил Влад. Кажется, мой стремительный переход к делу его не устраивал, и он нарочно удлинял паузы. – Сейчас закажу. Все стулья липкие от вина, так что лучше садись на бордюр… Что у тебя с руками?
Неужели это так заметно, подумал я, невольно засовывая руки в карманы и озираясь по сторонам – нет ли поблизости милиции.
Влад принес кофе. Чашечка в его огромной ладони буквально потерялась.
– Ну? – спросил он и, стараясь не показывать своего волнения, сделал глоток, задержал кофе во рту, словно смакуя.
– Манускрипт сгорел, – ответил я.
Видимо, Влад был готов услышать эту новость и воспринял ее внешне спокойно. Но пауза затянулась. Он маленькими глотками пил кофе. Потом стал отламывать веточки кипариса и грызть их.
– Это Курахов сказал, что сгорел?
– Да. Но вполне может блефовать.
– А смысл?
– Чтобы ты отцепился, – ответил я и тотчас понял, что говорю ерунду.
– По логике, теперь я должен вцепиться ему в горло. А где он сейчас?
– В «Горизонте».
– Что думает делать?
– Не знаю.
– Черт возьми! – наконец выругался Влад и выплюнул кусочек хвойной ветки.
Он опять надолго замолчал. Меня подмывало спросить его об Анне – знает ли она о том, что наша гостиница сгорела? Но чем дольше я готовил этот вопрос, тем труднее мне было его задать. В итоге я промычал нечто труднопереводимое:
– Послушай, а Анна… Она, когда ты собирался сюда… В смысле, ты узнал о пожаре случайно или… Точнее, тебе одному это стало известно?..
Для меня осталось загадкой, как он понял, о чем я хотел его спросить.
– Она ничего не знает, – ответил Влад. – Я приехал сюда по делам и увидел, что гостиница горит. А ты знаешь, из-за чего это произошло?
Я кивнул. Влад не стал уточнять, из-за чего именно случился пожар. Он вообще не задавал лишних вопросов. На всякий случай я его предупредил:
– Курахов считает, что это твоя работа.
– Естественно. Теперь, что бы ни случилось, виноват буду я.
Мы переглянулись. Мне показалось, что мы одновременно подходим к одной и той же идее.
– Теперь тебе нужны большие деньги, чтобы отремонтировать гостиницу, – сказал Влад.
– Ее не ремонтировать надо, а строить заново. Ты мне поможешь вытащить тачку из кустов?
Мы пошли вниз по аллее. Влад, нахмурив лоб, о чем-то думал. С ним было удобно идти навстречу потоку людей – не надо было лавировать, люди заблаговременно уступали нам дорогу.
Я свернул с аллеи на цветник, где в кустах темнел мой «Опель». Влад, продираясь сквозь заросли, трещал ветками не слабее, чем это делала машина.
– Хорошую ты нашел стоянку, – сказал он, обходя «Опель» и заглядывая под днище. – Сидит на брюхе. Колеса увязли. Как это тебя угораздило?
– С девушкой заговорился, – пояснил я, открывая дверь и садясь за руль.
– Знаешь, что я тебе скажу, – медленно произнес Влад, – это очень хорошо, что Курахов подозревает меня. Если сделать рокировку и поменяться местами с преступниками, то из профессора можно будет вытряхнуть всю информацию о сокровищах… Ну-ка давай!
Я едва прикоснулся ногой к педали акселератора. Влад, этот бизон, обхватил руками передок и, издавая ужасный рев, за несколько секунд вытолкал машину на асфальт.
– Поехали-ка к морю, надо туфли помыть, – сказал он, садясь в машину. – И я тебе кое-что предложу. Тебе моя идея понравится! – И добавил, смягчая собственную самоуверенность: – Во всяком случае, тебе больше ничего не останется, как принять мое предложение.
Я молча погнал машину к причалу. Я приблизительно догадывался, какое предложение готовит мне Влад. Это была чистейшей воды авантюра, в которой риска намного больше, чем здравого расчета, но, кажется, Влад прав: мне больше ничего не оставалось, как это предложение принять.
Глава 33
Дурной тон – наносить людям визиты в десятом часу вечера, но Лебединская, по-моему, только обрадовалась моему приходу. Она ничего не знала о пожаре, а значит, мы экономили время на лишних разговорах.
– Иду! – отозвалась она из-за двери, щелкнула замком. – Так и знала – Кирилл Вацура! Больше некому. Прошу!
Она сделала рукой широкий жест, и папироса в ее пальцах оставила дымный шлейф.
– Обувь не снимайте, – распорядилась Лебединская. – Будьте как в музее.
– Познакомьтесь, тетя Шура, – представил я Влада. – Владимир Уваров. Он тоже историк.
– Очень приятно, – ответила Лебединская, не глядя на Влада и вообще не проявляя к нему никакого интереса. Похоже, она его сразу невзлюбила. – Внимание, господа историки! Зеленый чай будете?
– Нет, – отказался я. – У нас к вам срочное дело.
– Зря, – покачала головой Лебединская, затягиваясь своей крутой папиросой. – От тебя пахнет водочкой, а зеленый чай тонизирует. Ты зачем за рулем пьешь, Кирилл? Это добром не кончится!
Влад, занимая слишком много места в маленькой квартирке заведующей музеем, чувствовал себя неловко и переминался с ноги на ногу.
– Что ж, выкладывай свое срочное дело! – сказала Лебединская, закуривая вторую папиросу.
Просьба была настолько наглой, что я с трудом сумел подобрать нужные слова.
– Помните, мы с вами говорили о последнем консуле Солдайи?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
Лада, сунув сумочку под мышку, бросила бутылку с водкой мне на колени, открыла дверь и выпорхнула наружу. Я посигналил ей, а потом «поморгал» дальним светом фар. Она не обернулась и, блеснув напоследок люминесцентным изумрудом платья, смешалась с толпой.
Чертыхаясь, я попытался выехать из кювета задним ходом, но ничего не вышло – машина застряла серьезно. Пришлось заглушить двигатель, навесить на руль противоугонный «костыль» и пойти к скверу пешком.
Влад, к счастью, был один. Он сидел на бордюре с чашкой горячего кофе в руке и через дымок наблюдал за прохожими. Увидев меня, он тотчас вскочил, поставил чашку на асфальт и устремился мне навстречу. Удобные для толпы рост и масса тела – перед ним все расступались, и Влад шел по многолюдной улице так, словно по чистому полю.
Поравнявшись со мной, он крепко пожал мне руку и даже обнял за плечи. Признаюсь, я просто обалдел от этого. Приветливость в этом человеке, должно быть, была заложена на генетическом уровне. После такого искреннего и дружелюбного реверанса я стал мучительно вспоминать, как мы расстались в последний раз, не клялись ли в дружбе и не пили ли на брудершафт. Таких подробностей, к сожалению, вспомнить мне не удалось, зато совершенно отчетливо всплыл в памяти его затылок и мой «регент», упирающийся стволом в него.
– Я встретил Ладу… – начал было Влад, но я его перебил:
– Я знаю. Если ты беспокоился о Курахове, то напрасно. Он жив и здоров. Неприятность в другом.
– Кофе хочешь? – спросил Влад. Кажется, мой стремительный переход к делу его не устраивал, и он нарочно удлинял паузы. – Сейчас закажу. Все стулья липкие от вина, так что лучше садись на бордюр… Что у тебя с руками?
Неужели это так заметно, подумал я, невольно засовывая руки в карманы и озираясь по сторонам – нет ли поблизости милиции.
Влад принес кофе. Чашечка в его огромной ладони буквально потерялась.
– Ну? – спросил он и, стараясь не показывать своего волнения, сделал глоток, задержал кофе во рту, словно смакуя.
– Манускрипт сгорел, – ответил я.
Видимо, Влад был готов услышать эту новость и воспринял ее внешне спокойно. Но пауза затянулась. Он маленькими глотками пил кофе. Потом стал отламывать веточки кипариса и грызть их.
– Это Курахов сказал, что сгорел?
– Да. Но вполне может блефовать.
– А смысл?
– Чтобы ты отцепился, – ответил я и тотчас понял, что говорю ерунду.
– По логике, теперь я должен вцепиться ему в горло. А где он сейчас?
– В «Горизонте».
– Что думает делать?
– Не знаю.
– Черт возьми! – наконец выругался Влад и выплюнул кусочек хвойной ветки.
Он опять надолго замолчал. Меня подмывало спросить его об Анне – знает ли она о том, что наша гостиница сгорела? Но чем дольше я готовил этот вопрос, тем труднее мне было его задать. В итоге я промычал нечто труднопереводимое:
– Послушай, а Анна… Она, когда ты собирался сюда… В смысле, ты узнал о пожаре случайно или… Точнее, тебе одному это стало известно?..
Для меня осталось загадкой, как он понял, о чем я хотел его спросить.
– Она ничего не знает, – ответил Влад. – Я приехал сюда по делам и увидел, что гостиница горит. А ты знаешь, из-за чего это произошло?
Я кивнул. Влад не стал уточнять, из-за чего именно случился пожар. Он вообще не задавал лишних вопросов. На всякий случай я его предупредил:
– Курахов считает, что это твоя работа.
– Естественно. Теперь, что бы ни случилось, виноват буду я.
Мы переглянулись. Мне показалось, что мы одновременно подходим к одной и той же идее.
– Теперь тебе нужны большие деньги, чтобы отремонтировать гостиницу, – сказал Влад.
– Ее не ремонтировать надо, а строить заново. Ты мне поможешь вытащить тачку из кустов?
Мы пошли вниз по аллее. Влад, нахмурив лоб, о чем-то думал. С ним было удобно идти навстречу потоку людей – не надо было лавировать, люди заблаговременно уступали нам дорогу.
Я свернул с аллеи на цветник, где в кустах темнел мой «Опель». Влад, продираясь сквозь заросли, трещал ветками не слабее, чем это делала машина.
– Хорошую ты нашел стоянку, – сказал он, обходя «Опель» и заглядывая под днище. – Сидит на брюхе. Колеса увязли. Как это тебя угораздило?
– С девушкой заговорился, – пояснил я, открывая дверь и садясь за руль.
– Знаешь, что я тебе скажу, – медленно произнес Влад, – это очень хорошо, что Курахов подозревает меня. Если сделать рокировку и поменяться местами с преступниками, то из профессора можно будет вытряхнуть всю информацию о сокровищах… Ну-ка давай!
Я едва прикоснулся ногой к педали акселератора. Влад, этот бизон, обхватил руками передок и, издавая ужасный рев, за несколько секунд вытолкал машину на асфальт.
– Поехали-ка к морю, надо туфли помыть, – сказал он, садясь в машину. – И я тебе кое-что предложу. Тебе моя идея понравится! – И добавил, смягчая собственную самоуверенность: – Во всяком случае, тебе больше ничего не останется, как принять мое предложение.
Я молча погнал машину к причалу. Я приблизительно догадывался, какое предложение готовит мне Влад. Это была чистейшей воды авантюра, в которой риска намного больше, чем здравого расчета, но, кажется, Влад прав: мне больше ничего не оставалось, как это предложение принять.
Глава 33
Дурной тон – наносить людям визиты в десятом часу вечера, но Лебединская, по-моему, только обрадовалась моему приходу. Она ничего не знала о пожаре, а значит, мы экономили время на лишних разговорах.
– Иду! – отозвалась она из-за двери, щелкнула замком. – Так и знала – Кирилл Вацура! Больше некому. Прошу!
Она сделала рукой широкий жест, и папироса в ее пальцах оставила дымный шлейф.
– Обувь не снимайте, – распорядилась Лебединская. – Будьте как в музее.
– Познакомьтесь, тетя Шура, – представил я Влада. – Владимир Уваров. Он тоже историк.
– Очень приятно, – ответила Лебединская, не глядя на Влада и вообще не проявляя к нему никакого интереса. Похоже, она его сразу невзлюбила. – Внимание, господа историки! Зеленый чай будете?
– Нет, – отказался я. – У нас к вам срочное дело.
– Зря, – покачала головой Лебединская, затягиваясь своей крутой папиросой. – От тебя пахнет водочкой, а зеленый чай тонизирует. Ты зачем за рулем пьешь, Кирилл? Это добром не кончится!
Влад, занимая слишком много места в маленькой квартирке заведующей музеем, чувствовал себя неловко и переминался с ноги на ногу.
– Что ж, выкладывай свое срочное дело! – сказала Лебединская, закуривая вторую папиросу.
Просьба была настолько наглой, что я с трудом сумел подобрать нужные слова.
– Помните, мы с вами говорили о последнем консуле Солдайи?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113