За прошедший год дважды пытались переизбрать посадника, и дважды новгородцы с топорами сходились на Великом мосту, на третий раз Совет господ допустить этого не хотел - вече успокоили, всем было ясно, что решение придется отложить хотя бы до конца Коляды.
Чернота Свиблов, надо отдать ему должное, хорошо умел управлять большим скоплением людей. Речи его были мудрыми и спокойными, он знал, когда повысить голос, а когда промолчать, когда ввернуть немного лжи, а когда говорить только правду. Он играл словами, интонациями, гордо разворачивал плечи, поднимая себя над толпой, и смиренно опускал глаза перед нею. Его примирительная речь, с перечислением достоинств соперника, вызвала одобрение, если не восхищение, даже в задних рядах, где толпились «малые» люди. А закончил он ее, плавно и незаметно переключившись на войну. Рассказал о победах Ивора Черепанова на подступах к Нижнему Новгороду, чем снова вызвал радостные крики новгородцев, доложил о трудностях на Киевских и Московских землях, о том, что новгородские пушки через три дня будут в Москве, а через неделю ударят по татарским отрядам - сильно преувеличил, и все это поняли, но все равно приняли как собственную победу и собственный вклад в войну с Крымом.
А потом он заговорил о единении Руси, о том, как князь Борис добился главенства Новгорода над остальными княжествами, о том, как это важно: выступать одним крепким кулаком против внешних врагов, о том, что в единстве - сила, а в раздробленности слабость. Говорил о похвальбе Москвы разбить татар без помощи новгородцев, о желании Киева встать под Великого князя Литовского, и, к удивлению Млада, о союзе Крыма и Османской империи.
- Новгородское войско положит конец шатанию Москвы и Киева, прикроет южные рубежи государства, заставит турков отказаться от помощи крымскому хану. Но кое-кто в Новгороде недоволен этим. Я все время слышу обвинения в сторону князя в недальновидности, молодости и недостатке опыта. Кто-то боится, что, защищая московские земли, мы забываем об интересах собственной земли, и не отдает себе отчета в том, что земля у нас одна - Русь. И если враг пришел с юга, значит, мы должны встретить его всем миром, и не делить нашу землю на части - свои и чужие. Мне хочется, чтоб решение князя одобрило вече. И если кто-то против этого решения, пусть честно признается в этом! Пусть честно перед всем Новгородом объяснит, почему противится единению Руси, почему хочет победы тем, кто раздробит нас на части, а потом перебьет поодиночке.
С места попытался подняться князь, но его за руку удержала Марибора, шепнув что-то на ухо. Да, объяви сейчас князь, что он изменил свое решение, и Новгород посмотрит на него косо, если не освищет.
Еще трое ораторов всходили на степень, защищая точку зрения Свиблова, и последним был прибывший из Ладоги воевода, заверивший Новгород в своей решимости разбить татар на голову, обещал прибытия в Новгород боярской конницы с приладожских земель и призывал бояр отправить своих сыновей вместе с ним - за победой.
Млад думал, что молодой Воецкий-Караваев возразит Свиблову, но тут же понял: если его освищут, посадничества ему не видать. Он не станет рисковать. Новгород рвется в бой, половина тех, кто толпится вокруг вечевой площади, через три дня на четвертый собирается выступить в далекий поход. Никто не хочет слышать об отсрочке, никто не задумывается об опасности для Новгородской земли, зато все помнят, с чего князь Борис начинал объединение земель вокруг Новгорода.
Вече было столь единодушно, что сунуться сейчас на степень против его мнения было не только глупо, но и опасно, и Млад понял, что кроме него никто этого не сделает. Каждому есть что терять. И ему - тоже, доброе имя, например… Но когда он смотрел на лица мертвецов, кружащихся в хороводах Коляды, бесчестие не казалось ему чересчур высокой платой за задержку ополчения. Марибора кивнула ему в ответ на вопросительный взгляд, и на лице ее читалось: я знаю, что ты прикрываешь собой всех нас. И она не сомневалась - вече его послушает.
- Волхвы редко говорят на вече, но когда они хотят говорить, никто не смеет им противиться, - сузив глаза, на всю площадь начал Чернота Свиблов, увидевший, как Млад поднимается на степень, - заставить волхва замолчать может только нож, воткнувшийся в спину. Послушаем волю богов, новгородцы?
Интересно, он на самом деле думал, что его угроза может Млада напугать? А прозвучали его слова именно как угроза, и Млад действительно ждал ножа в спину, пока шел по ступенькам. Сия чаша его миновала, со степени же никто бы не рискнул метнуть нож, но когда Млад повернулся лицом к вечевой площади, беспокойство не оставило его. Впрочем, нож можно метнуть и в грудь…
- Боги не вмешиваются в дела людей, - начал он, стянув с головы треух, - и волю богов я излагать не стану.
Любой ценой. Если он сейчас станет говорить о своих колебаниях, если он хоть на миг усомнится в своей правоте - он напрасно поднялся на степень.
- Я спрашивал богов о том, что нас ждет. В ночь на Коляду мне ответил Хорс. Нас ждет война. Большая война с Западом. Падет Псков, падет Ладога, в Новгород придет враг. Вчера я держал в руках карту Новгорода, найденную у вражеских лазутчиков, и убедился: они уже поделили нашу землю. Они идут сюда надругаться над нашей верой, свергнуть наших богов, превратить в прах наши святыни. Они несут нам свою веру, как принесли ее в Литву, в Польшу, в Ливонию. Многотысячные воинства стоят у наших границ и ждут добычи, ждут нашей слабости, чтоб одним ударом расправиться с Новгородской землей.
Он перевел дыхание, прислушиваясь к толпе: озадаченное молчание повисло над вечевой площадью. Кто-то попробовал свистнуть, но на него зашипели со всех сторон. Млад сам не понимал, они слушали его потому, что он был убедителен, или потому что не имели сил противиться его голосу?
- Ополчение не должно покидать Новгорода. Москва справится с татарами без нас. Враг сильней и коварней крымчан угрожает новгородской земле. И враг этот безжалостно убивает всех, кто противится войне на юго-востоке, открывая Новгород для нападения с запада. Убит Белояр, убит Смеян Тушич Воецкий-Караваев, отравленным ножом ранен главный дознаватель княжьего суда, и, наконец, убит князь Борис, который никогда бы не позволил врагу пересечь наших границ. Ополчение не должно покидать Новгорода! Иначе нам нечем будет ответить на удар.
- Ты про богов давай! С убийствами без тебя разберутся! - крикнули снизу не очень-то доброжелательно.
Млад сглотнул и продолжил:
- Громовержец сказал мне, что нашу землю ведут под тень чужого бога. Ведут целенаправленно, и уход ополчения - одно из звеньев в этой цепочке событий. Мы должны защитить не только свою землю, но и своих богов, - Млад повысил голос, - ополчение не должно уходить из Новгорода!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154
Чернота Свиблов, надо отдать ему должное, хорошо умел управлять большим скоплением людей. Речи его были мудрыми и спокойными, он знал, когда повысить голос, а когда промолчать, когда ввернуть немного лжи, а когда говорить только правду. Он играл словами, интонациями, гордо разворачивал плечи, поднимая себя над толпой, и смиренно опускал глаза перед нею. Его примирительная речь, с перечислением достоинств соперника, вызвала одобрение, если не восхищение, даже в задних рядах, где толпились «малые» люди. А закончил он ее, плавно и незаметно переключившись на войну. Рассказал о победах Ивора Черепанова на подступах к Нижнему Новгороду, чем снова вызвал радостные крики новгородцев, доложил о трудностях на Киевских и Московских землях, о том, что новгородские пушки через три дня будут в Москве, а через неделю ударят по татарским отрядам - сильно преувеличил, и все это поняли, но все равно приняли как собственную победу и собственный вклад в войну с Крымом.
А потом он заговорил о единении Руси, о том, как князь Борис добился главенства Новгорода над остальными княжествами, о том, как это важно: выступать одним крепким кулаком против внешних врагов, о том, что в единстве - сила, а в раздробленности слабость. Говорил о похвальбе Москвы разбить татар без помощи новгородцев, о желании Киева встать под Великого князя Литовского, и, к удивлению Млада, о союзе Крыма и Османской империи.
- Новгородское войско положит конец шатанию Москвы и Киева, прикроет южные рубежи государства, заставит турков отказаться от помощи крымскому хану. Но кое-кто в Новгороде недоволен этим. Я все время слышу обвинения в сторону князя в недальновидности, молодости и недостатке опыта. Кто-то боится, что, защищая московские земли, мы забываем об интересах собственной земли, и не отдает себе отчета в том, что земля у нас одна - Русь. И если враг пришел с юга, значит, мы должны встретить его всем миром, и не делить нашу землю на части - свои и чужие. Мне хочется, чтоб решение князя одобрило вече. И если кто-то против этого решения, пусть честно признается в этом! Пусть честно перед всем Новгородом объяснит, почему противится единению Руси, почему хочет победы тем, кто раздробит нас на части, а потом перебьет поодиночке.
С места попытался подняться князь, но его за руку удержала Марибора, шепнув что-то на ухо. Да, объяви сейчас князь, что он изменил свое решение, и Новгород посмотрит на него косо, если не освищет.
Еще трое ораторов всходили на степень, защищая точку зрения Свиблова, и последним был прибывший из Ладоги воевода, заверивший Новгород в своей решимости разбить татар на голову, обещал прибытия в Новгород боярской конницы с приладожских земель и призывал бояр отправить своих сыновей вместе с ним - за победой.
Млад думал, что молодой Воецкий-Караваев возразит Свиблову, но тут же понял: если его освищут, посадничества ему не видать. Он не станет рисковать. Новгород рвется в бой, половина тех, кто толпится вокруг вечевой площади, через три дня на четвертый собирается выступить в далекий поход. Никто не хочет слышать об отсрочке, никто не задумывается об опасности для Новгородской земли, зато все помнят, с чего князь Борис начинал объединение земель вокруг Новгорода.
Вече было столь единодушно, что сунуться сейчас на степень против его мнения было не только глупо, но и опасно, и Млад понял, что кроме него никто этого не сделает. Каждому есть что терять. И ему - тоже, доброе имя, например… Но когда он смотрел на лица мертвецов, кружащихся в хороводах Коляды, бесчестие не казалось ему чересчур высокой платой за задержку ополчения. Марибора кивнула ему в ответ на вопросительный взгляд, и на лице ее читалось: я знаю, что ты прикрываешь собой всех нас. И она не сомневалась - вече его послушает.
- Волхвы редко говорят на вече, но когда они хотят говорить, никто не смеет им противиться, - сузив глаза, на всю площадь начал Чернота Свиблов, увидевший, как Млад поднимается на степень, - заставить волхва замолчать может только нож, воткнувшийся в спину. Послушаем волю богов, новгородцы?
Интересно, он на самом деле думал, что его угроза может Млада напугать? А прозвучали его слова именно как угроза, и Млад действительно ждал ножа в спину, пока шел по ступенькам. Сия чаша его миновала, со степени же никто бы не рискнул метнуть нож, но когда Млад повернулся лицом к вечевой площади, беспокойство не оставило его. Впрочем, нож можно метнуть и в грудь…
- Боги не вмешиваются в дела людей, - начал он, стянув с головы треух, - и волю богов я излагать не стану.
Любой ценой. Если он сейчас станет говорить о своих колебаниях, если он хоть на миг усомнится в своей правоте - он напрасно поднялся на степень.
- Я спрашивал богов о том, что нас ждет. В ночь на Коляду мне ответил Хорс. Нас ждет война. Большая война с Западом. Падет Псков, падет Ладога, в Новгород придет враг. Вчера я держал в руках карту Новгорода, найденную у вражеских лазутчиков, и убедился: они уже поделили нашу землю. Они идут сюда надругаться над нашей верой, свергнуть наших богов, превратить в прах наши святыни. Они несут нам свою веру, как принесли ее в Литву, в Польшу, в Ливонию. Многотысячные воинства стоят у наших границ и ждут добычи, ждут нашей слабости, чтоб одним ударом расправиться с Новгородской землей.
Он перевел дыхание, прислушиваясь к толпе: озадаченное молчание повисло над вечевой площадью. Кто-то попробовал свистнуть, но на него зашипели со всех сторон. Млад сам не понимал, они слушали его потому, что он был убедителен, или потому что не имели сил противиться его голосу?
- Ополчение не должно покидать Новгорода. Москва справится с татарами без нас. Враг сильней и коварней крымчан угрожает новгородской земле. И враг этот безжалостно убивает всех, кто противится войне на юго-востоке, открывая Новгород для нападения с запада. Убит Белояр, убит Смеян Тушич Воецкий-Караваев, отравленным ножом ранен главный дознаватель княжьего суда, и, наконец, убит князь Борис, который никогда бы не позволил врагу пересечь наших границ. Ополчение не должно покидать Новгорода! Иначе нам нечем будет ответить на удар.
- Ты про богов давай! С убийствами без тебя разберутся! - крикнули снизу не очень-то доброжелательно.
Млад сглотнул и продолжил:
- Громовержец сказал мне, что нашу землю ведут под тень чужого бога. Ведут целенаправленно, и уход ополчения - одно из звеньев в этой цепочке событий. Мы должны защитить не только свою землю, но и своих богов, - Млад повысил голос, - ополчение не должно уходить из Новгорода!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154