Я знаю, что шаманы могут ходить по горящим углям, но для этого им нужно достичь определенного состояния, а это не так просто, уверяю тебя, мой друг.
- Вернигора говорит, что он сильней Белояра. Вернигора хочет, чтоб он поднялся к богам и спросил их о том, что это за сила, которая навела морок на сорок волхвов.
Улыбка доктора погасла, он задумался на минуту, а потом сказал:
- Знаешь, это очень опасно. Я бы не назвал Млада Мстиславича своим другом, мы не очень близки, но я хорошо отношусь к этому человеку, он мне далеко не безразличен. Не прошло трех недель, как духи сбросили его сверху, он совсем недавно поднялся на ноги… Боги не любят, когда люди вмешивают их в свои дела, они становятся жестокими. А второго падения он может и не пережить. Я бы на месте Вернигоры не стал настаивать на этом. Млад ведь согласится, стоит его только попросить - он всегда готов жертвовать собой.
- А еще Вернигора говорил, что его хотели отравить… - вставил Волот, когда доктор снова задумался и замолчал.
- Отравить? Кто? Когда? - доктор встревожился не на шутку.
- Я не знаю, я не спрашивал… - Волот виновато пожал плечами, - но опасности нет, раз Вернигора говорил об этом так спокойно.
- Будем надеяться… - вздохнул доктор и снова немного помолчал, но потом словно собрался с духом, - знаешь, милый мой, я не хотел говорить тебе этого… Я никогда ни с кем не обсуждаю таких вещей, но тут… Тебе никто этого не скажет, кроме меня. Возможно, мои подозрения беспочвенны, возможно, я сейчас оговорю честного и хорошего человека, но лучше я это сделаю, иначе…
- Ну что ты тянешь? Говори! Вернигора, например, всегда сразу говорит то, что думает. И ничего…
- Вот о нем-то я и хочу тебе сказать. И думаю: имею ли я на это право?
- Давай так: я сам решу, что делать с тем, что ты мне скажешь. А то сейчас мне кажется, что я чего-то не знаю, и поэтому выгляжу глупо, - улыбнулся Волот.
- Ладно. Слушай. Дело в том, что Вернигора и Млад любят одну женщину. И оба хотя на ней жениться.
Волот скривился: истории о любви его совершенно не волновали.
- Ну и что тут такого?
- Это очень умная и красивая женщина, она профессор университета. И она пока не выбрала между ними. Согласись, и Вернигора, и Млад Мстиславич тоже в своем роде заслуживают внимания женщины.
Волот никогда не задумывался о таких вопросах, женщины в его жизни пока оставались символом женской половины терема, так же как длинная рубашонка, которую он носил, пока был на их попечении. Наверное, он до сих пор гордился тем, что вырос и больше не имеет никакого отношения к женщинам. Хотя дядька время от времени намекал ему на то, что пора бы посматривать в сторону девушек не с презрением, а с интересом.
- Я не понимаю тебя, - Волот посмотрел на доктора удивленно - зачем ему обязательно надо это знать?
- Ты еще ребенок, - снисходительно улыбнулся Велезар, - они соперники, теперь понимаешь? Любовь - сильнейшая из человеческих страстей, ты и представить себе не можешь, на что способны люди, желающие избавиться от соперника и овладеть предметом своих мечтаний. Нет, Млад, по моему мнению, не допустит даже мысли о том, чтоб причинить зло Вернигоре. А вот Вернигора… В нем я не вполне уверен. Это сильный человек, привыкший добиваться своих целей, не очень заботясь о средствах. И его желание спросить богов о той самой таинственной силе, в существование которой я не очень верю, оно очень похоже на способ достигнуть этой цели. Я понятно объяснил тебе свою мысль?
Волот задумчиво кивнул. Как, оказывается, мало он знает людей… Как, оказывается, сложно складываются их отношения… А он-то думал, что Вернигора - друг волхва.
Происшедшее в суде сразу предстало перед князем совсем в другом свете: Вернигора не сумел избежать поединка между татарином и волхвом. И нисколько не возражал, когда Марибора предложила это тяжелое испытание. В отличие от Смеяна Тушача, он, наверняка, мог предвидеть, что волхв вызовется первым… Хотел выставить его трусом? Лжецом?
И что теперь с этим делать? Вернигора казался ему человеком, лишенным камня за пазухой, а выяснилось… И у него за душой есть то, что он скрывает от остальных. А может, он нарочно говорит о том, что волхв сильней Белояра, чтоб об этом узнали те, кто Белояра убил? А может… Волот стиснул кулаки: и снова недоверие, снова разочарование!
Ему пришлось приложить немало сил, чтоб доктор не заметил, как ему горько и тяжело.
5. Карачун
Дана прижималась к его боку, сидя в санях, уютно кутаясь в шкуры. К ночи подморозило, перестал валить снег, и сквозь низкие рыхлые облака на Волхов смотрела блеклая желтая луна.
- Младик, скажи, а ты сразу знал, что у тебя это получится?
- Что? - переспросил он.
- Взять в руки угли и не обжечься.
- Нет. Я не ожидал. Мне нужно время для таких штук, пляска шамана, обереги, бубен…
- И ты не испугался? - она потерлась лицом о его плечо.
- Почему, испугался. Не сразу, конечно. Когда почувствовал жар, тогда испугался. Но это быстро прошло.
- Ты удивительный человек. Как ты мог не догадаться? Как только Марибора предложила это, я сразу поняла - татарин струсит.
- Я не знаю… Я поверил. Ведь когда-то так и делали, чтоб выяснить, правду ли человек говорит. Я говорил правду, значит, я это мог.
- Тебе было больно?
- Почти нет. Только в самом начале. А потом просто горячо, но не больно.
- И как же ты не испугался? - она удивленно покачала головой.
- Я же говорю, я был прав. Ради Правды можно сделать и не такое, - Млад помолчал, - знаешь, когда я был маленьким, я сотни раз видел, как мой дед пляшет на углях. Я тогда еще не был шаманом, я только помогал ему. У меня был свой бубен, и маска, и обереги, я умел петь и плясать, как положено шаману, но не взлетал - чего-то не хватало. Я делал все, как дед, но на углях плясать не мог. Однажды я решил попробовать - мне казалось, это у меня получится. Мне казалось - стоит взойти на костер, и я взлечу вверх вслед за дедом. Я очень этого хотел…
- И что?
- Обжег пятки, - Млад засмеялся, - дед очень ругался. Тащил меня домой на закорках и всю дорогу ругался. И отец ругался тоже. Только мама меня жалела и защищала. Я несколько дней не мог ходить, а было лето, и мне очень хотелось к ребятам - купаться, раков ловить…
- Чудушко ты мое… - Дана вздохнула, - это было удивительно… Видел бы ты, как на тебя смотрел князь! Он же ребенок совсем, для него это настоящее волшебство.
- В этом нет никакого волшебства. Я знал, что я прав, только и всего. И я верил, что смогу. Сомневался немного, но верил. Мне было жалко татарина - ведь он не мог верить так, как я.
- Ты еще Сову Беляевича пожалей! - фыркнула Дана, - вот подлец, каких свет не видел! И татарин - тварь трусливая и продажная.
- Нет. Он не трусливый. Он просто здраво рассудил: зачем ему калечить руки? Ради денег?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154
- Вернигора говорит, что он сильней Белояра. Вернигора хочет, чтоб он поднялся к богам и спросил их о том, что это за сила, которая навела морок на сорок волхвов.
Улыбка доктора погасла, он задумался на минуту, а потом сказал:
- Знаешь, это очень опасно. Я бы не назвал Млада Мстиславича своим другом, мы не очень близки, но я хорошо отношусь к этому человеку, он мне далеко не безразличен. Не прошло трех недель, как духи сбросили его сверху, он совсем недавно поднялся на ноги… Боги не любят, когда люди вмешивают их в свои дела, они становятся жестокими. А второго падения он может и не пережить. Я бы на месте Вернигоры не стал настаивать на этом. Млад ведь согласится, стоит его только попросить - он всегда готов жертвовать собой.
- А еще Вернигора говорил, что его хотели отравить… - вставил Волот, когда доктор снова задумался и замолчал.
- Отравить? Кто? Когда? - доктор встревожился не на шутку.
- Я не знаю, я не спрашивал… - Волот виновато пожал плечами, - но опасности нет, раз Вернигора говорил об этом так спокойно.
- Будем надеяться… - вздохнул доктор и снова немного помолчал, но потом словно собрался с духом, - знаешь, милый мой, я не хотел говорить тебе этого… Я никогда ни с кем не обсуждаю таких вещей, но тут… Тебе никто этого не скажет, кроме меня. Возможно, мои подозрения беспочвенны, возможно, я сейчас оговорю честного и хорошего человека, но лучше я это сделаю, иначе…
- Ну что ты тянешь? Говори! Вернигора, например, всегда сразу говорит то, что думает. И ничего…
- Вот о нем-то я и хочу тебе сказать. И думаю: имею ли я на это право?
- Давай так: я сам решу, что делать с тем, что ты мне скажешь. А то сейчас мне кажется, что я чего-то не знаю, и поэтому выгляжу глупо, - улыбнулся Волот.
- Ладно. Слушай. Дело в том, что Вернигора и Млад любят одну женщину. И оба хотя на ней жениться.
Волот скривился: истории о любви его совершенно не волновали.
- Ну и что тут такого?
- Это очень умная и красивая женщина, она профессор университета. И она пока не выбрала между ними. Согласись, и Вернигора, и Млад Мстиславич тоже в своем роде заслуживают внимания женщины.
Волот никогда не задумывался о таких вопросах, женщины в его жизни пока оставались символом женской половины терема, так же как длинная рубашонка, которую он носил, пока был на их попечении. Наверное, он до сих пор гордился тем, что вырос и больше не имеет никакого отношения к женщинам. Хотя дядька время от времени намекал ему на то, что пора бы посматривать в сторону девушек не с презрением, а с интересом.
- Я не понимаю тебя, - Волот посмотрел на доктора удивленно - зачем ему обязательно надо это знать?
- Ты еще ребенок, - снисходительно улыбнулся Велезар, - они соперники, теперь понимаешь? Любовь - сильнейшая из человеческих страстей, ты и представить себе не можешь, на что способны люди, желающие избавиться от соперника и овладеть предметом своих мечтаний. Нет, Млад, по моему мнению, не допустит даже мысли о том, чтоб причинить зло Вернигоре. А вот Вернигора… В нем я не вполне уверен. Это сильный человек, привыкший добиваться своих целей, не очень заботясь о средствах. И его желание спросить богов о той самой таинственной силе, в существование которой я не очень верю, оно очень похоже на способ достигнуть этой цели. Я понятно объяснил тебе свою мысль?
Волот задумчиво кивнул. Как, оказывается, мало он знает людей… Как, оказывается, сложно складываются их отношения… А он-то думал, что Вернигора - друг волхва.
Происшедшее в суде сразу предстало перед князем совсем в другом свете: Вернигора не сумел избежать поединка между татарином и волхвом. И нисколько не возражал, когда Марибора предложила это тяжелое испытание. В отличие от Смеяна Тушача, он, наверняка, мог предвидеть, что волхв вызовется первым… Хотел выставить его трусом? Лжецом?
И что теперь с этим делать? Вернигора казался ему человеком, лишенным камня за пазухой, а выяснилось… И у него за душой есть то, что он скрывает от остальных. А может, он нарочно говорит о том, что волхв сильней Белояра, чтоб об этом узнали те, кто Белояра убил? А может… Волот стиснул кулаки: и снова недоверие, снова разочарование!
Ему пришлось приложить немало сил, чтоб доктор не заметил, как ему горько и тяжело.
5. Карачун
Дана прижималась к его боку, сидя в санях, уютно кутаясь в шкуры. К ночи подморозило, перестал валить снег, и сквозь низкие рыхлые облака на Волхов смотрела блеклая желтая луна.
- Младик, скажи, а ты сразу знал, что у тебя это получится?
- Что? - переспросил он.
- Взять в руки угли и не обжечься.
- Нет. Я не ожидал. Мне нужно время для таких штук, пляска шамана, обереги, бубен…
- И ты не испугался? - она потерлась лицом о его плечо.
- Почему, испугался. Не сразу, конечно. Когда почувствовал жар, тогда испугался. Но это быстро прошло.
- Ты удивительный человек. Как ты мог не догадаться? Как только Марибора предложила это, я сразу поняла - татарин струсит.
- Я не знаю… Я поверил. Ведь когда-то так и делали, чтоб выяснить, правду ли человек говорит. Я говорил правду, значит, я это мог.
- Тебе было больно?
- Почти нет. Только в самом начале. А потом просто горячо, но не больно.
- И как же ты не испугался? - она удивленно покачала головой.
- Я же говорю, я был прав. Ради Правды можно сделать и не такое, - Млад помолчал, - знаешь, когда я был маленьким, я сотни раз видел, как мой дед пляшет на углях. Я тогда еще не был шаманом, я только помогал ему. У меня был свой бубен, и маска, и обереги, я умел петь и плясать, как положено шаману, но не взлетал - чего-то не хватало. Я делал все, как дед, но на углях плясать не мог. Однажды я решил попробовать - мне казалось, это у меня получится. Мне казалось - стоит взойти на костер, и я взлечу вверх вслед за дедом. Я очень этого хотел…
- И что?
- Обжег пятки, - Млад засмеялся, - дед очень ругался. Тащил меня домой на закорках и всю дорогу ругался. И отец ругался тоже. Только мама меня жалела и защищала. Я несколько дней не мог ходить, а было лето, и мне очень хотелось к ребятам - купаться, раков ловить…
- Чудушко ты мое… - Дана вздохнула, - это было удивительно… Видел бы ты, как на тебя смотрел князь! Он же ребенок совсем, для него это настоящее волшебство.
- В этом нет никакого волшебства. Я знал, что я прав, только и всего. И я верил, что смогу. Сомневался немного, но верил. Мне было жалко татарина - ведь он не мог верить так, как я.
- Ты еще Сову Беляевича пожалей! - фыркнула Дана, - вот подлец, каких свет не видел! И татарин - тварь трусливая и продажная.
- Нет. Он не трусливый. Он просто здраво рассудил: зачем ему калечить руки? Ради денег?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154