— И ты куда-то пропал…
— Уже нашелся.
— Воротишься? — скосив взгляд на Натку, спрашивает Яга Костеногова.
— Непременно.
— А…
— Остальное при встрече.
— Ты уж, волхв, поспеши.
— Непременно.
— Чудное место, право слово, — вздыхает Баба Яга. Пламя свечей дрогнуло и погасло, изображение пошло рябью и растаяло. Лишь легкий дымок поднялся над едва различимыми светлячками, мерцающими на кончиках фитильков. В сети появилось электричество, и люстра, моргнув всеми своими пятью шестидесятиваттными глазками, наполнила комнату ярким искусственным светом.
— И что все это значит? — осипшим голосом спрашивает Данила.
— Вот, теперь вы все знаете, — отвечаю я, чувствуя облегчение от того, что все разрешилось само собой — теперь они знают про сказочный мир.
— Что-то мне так не показалось. — Данила медленно присаживается на краешек кресла, подальше от развалившегося кота-баюна. Наполняет пустую рюмку водкой по ободок, поднимает и залпом проглатывает ее содержимое. — Ух…
— Он разговаривал? — словно сомневаясь в очевидном, Ната кивает на кота, который, пользуясь случаем, сует морду в Данилин бокал в попытке добраться до остатков пива.
— Значит, так. — Я опустился на диван и, аккуратно взяв юное дарование за загривок, ссадил его на пол. — Найди Прокопа и скажи, чтобы собирался.
— Кх-кх, — раздалось из-за шторки.
Данила лишь устало повел глазами и наполнил стопку по новой.
— Это ты, Прокоп?
— Я.
— Выходи, не бойся. Уже можно.
Домовой, застенчиво улыбаясь, подошел к столу и поздоровался с присутствующими.
— Доброго вечера.
— Доброго.
— Прокоп, возьми Ваську в подмогу и начинайте собираться, а мне нужно еще с друзьями поговорить.
— Заметано. — Домовой шмыгнул носом и повернулся к баюну. — Пошли, пьянь беспробудная.
Ната проводила их взглядом, повернулась к Даниле:
— Налей и мне.
Они молча проглотили огненную воду и выжидающе уставились на меня.
— Рассказывай.
— Особо-то рассказывать нечего, вы, наверное, и сами обо всем догадались. Существует некий сказочный мир… Скорее это просто какой-то параллельный мир, где живут персонажи наших сказок. Не вымышленные, реальные. И совершенно разные: и хорошие, и плохие, но по большей части обыкновенные — по обстоятельствам злые, под настроение добрые. И вот в этот-то мир я и нашел дорогу. Сперва было просто интересно — все так необычно, загадочно, потом душа прикипела, встретил Аленку… как родной стал мне тот мир.
— Эти оттуда?
— Прокоп с Васькой?
— Они самые.
— Оттуда. Прокоп — домовой. Васька — как у Пушкина: «Идет направо — песнь заводит, налево — сказку говорит…» — кот-баюн.
— Я так поняла, у тебя в том мире неприятности? — Наташа сразу приняла рассказ на веру. Впрочем, при таких доказательствах речь о вере уже не идет — это знание.
— Да.
— А почему молчишь? Неужели мы не помогли бы?
— Извините.
— Ладно. Потом разберемся. Ты, кажется, спешил?
— Да.
— Значит, нечего терять время, — поднимаясь, сказал Данила. — Разберемся в пути.
— Что?
— А чего? Я как раз отгулы взял на неделю…
— А у меня каникулы, — поддержала его Ната. — Сейчас домой звякну, предупрежу, и вперед.
— Вы собираетесь идти со мной?
— Ага, — перерывая содержимое сумочки в поисках мобильника, подтвердила Ната.
— И не спорь, — предвосхитив мои возражения, поднял ладонь Данила. — Это на праздник друзья ходят по приглашению, а в час беды должны являться незваными… Что берем с собой?
Спустя полчаса мы стояли у люка, ведущего из подвала в сказочное царство Далдона.
— Тсс… — Я прикладываю палец к губам. Нет у меня желания вылезать из подвала, если в комнате кто-то находится. Мы-то, конечно, приняли необходимые меры, чтобы избежать этого, но прошло почти три дня… Если, царь Далдон искал меня, то запертые двери не остановили его молодцов.
Прижимаюсь ухом к деревянной створке и прислушиваюсь. Где-то рядом скрипит дерево. Словно кто-то методично водит наждачкой туда-сюда. Что это такое может быть? Может, крысы?
Но звук как будто доносится сзади.
— Васька, просил же не шуметь.
— А что я?!
— Когтями царапаешь.
— Ну и что? Открывай уже — терпеть мочи нет.
— Чего терпеть?
— На двор хочу.
— А-а-а… Пиво наружу просится.
Осторожно открываю засовы, приподнимаю люк и выглядываю. Темно. И вроде как пусто.
Хлестнув меня по носу пушистым хвостом, мимо пролетело кошачье тело с дико вытаращенными глазами. Мелькнув блеклой тенью, Василий выскочил из комнаты, загремев в сенях.
— В доме никого, — сообщил проворный Прокоп. Первым из подвала выбрался Данила, держа на руках посапывающего Савушку. За ним Натка и домовой.
Захлопнув люк, я облегченно вздохнул. Первый этап пройден удачно.
— Может, кто-нибудь свет включит? — предложила подружка. — Где тут у тебя выключатель?
— Свечки на столе в комнате.
— Здесь что, электричества нет?
— Нет.
— Ладно. Где там моя зажигалка… Ой!
— Что случилось?
— Не знаю… — Наташа сунула мне в руку кресало. — Как оно оказалось у меня в сумочке?
— Это твоя зажигалка.
— А?
Скрипнула дверь, чей-то голос раскатисто спросил:
— Кто там?
— Да нет там никого, — перебил его второй. — Откуда взяться?
— Мало ли откуда… волхв все же.
— Чего топчетесь? Заходите.
Мое вежливое предложение вызвало панику. Что-то загремело, кто-то вскрикнул, скрипнули доски крыльца. Убежали.
— Данила, давай положим ребенка на кровать.
— Зажигай свечи. А-то в темноте споткнусь…
— Сейчас. Прокоп, принеси из комнаты свечки. Домовой бегом бросился выполнять мою просьбу.
Все-таки хорошо обладать ночным зрением.
Но свечи не понадобились. В сенях вновь загрохотало, мелькнул факел, и в комнату влетел растрепанный мужик. Всклоченные волосы, черные круги вокруг лихорадочно блестящих глаз, порванная на плече рубаха, заляпанная грязью, с прилипшими листьями и травинками.
Обведя всех собравшихся безумным взглядом, он вздрогнул, увидев ребенка на руках у Данилы.
— Сынок…
Словно услышав этот молитвенный полустон, малыш проснулся и с радостным вскриком спрыгнул на пол.
— Папанька! — Повиснув на шее опустившегося на колени кузнеца, мальчонка торопливо, взахлеб делится впечатлениями от таинственного мира волхвов. Где чудные кареты едут сами по себе, словно печь Емели-бунтаря, только при этом зело воняют; где растут железные деревья, на раскидистых ветвях которых нет листьев, но зато какие-то великаны натянули между ними веревки, наверное, чтобы сушить свои гигантские рубашки, только он ни одной не видел; и еще там есть маленькие прозрачные груши, едва заметные днем, но иногда ночью в них вспыхивает огонь, ярче, чем от горящего полена, словно кто-то крохотный достал из-за пазухи чудо-перо жар-птицы. А еще… и еще… Ребенок готов был изливать свой восторг от короткого приключения до утра, но оторопело замершие в дверях царские краснокафтанники вспомнили о цели своего ночного бдения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
— Уже нашелся.
— Воротишься? — скосив взгляд на Натку, спрашивает Яга Костеногова.
— Непременно.
— А…
— Остальное при встрече.
— Ты уж, волхв, поспеши.
— Непременно.
— Чудное место, право слово, — вздыхает Баба Яга. Пламя свечей дрогнуло и погасло, изображение пошло рябью и растаяло. Лишь легкий дымок поднялся над едва различимыми светлячками, мерцающими на кончиках фитильков. В сети появилось электричество, и люстра, моргнув всеми своими пятью шестидесятиваттными глазками, наполнила комнату ярким искусственным светом.
— И что все это значит? — осипшим голосом спрашивает Данила.
— Вот, теперь вы все знаете, — отвечаю я, чувствуя облегчение от того, что все разрешилось само собой — теперь они знают про сказочный мир.
— Что-то мне так не показалось. — Данила медленно присаживается на краешек кресла, подальше от развалившегося кота-баюна. Наполняет пустую рюмку водкой по ободок, поднимает и залпом проглатывает ее содержимое. — Ух…
— Он разговаривал? — словно сомневаясь в очевидном, Ната кивает на кота, который, пользуясь случаем, сует морду в Данилин бокал в попытке добраться до остатков пива.
— Значит, так. — Я опустился на диван и, аккуратно взяв юное дарование за загривок, ссадил его на пол. — Найди Прокопа и скажи, чтобы собирался.
— Кх-кх, — раздалось из-за шторки.
Данила лишь устало повел глазами и наполнил стопку по новой.
— Это ты, Прокоп?
— Я.
— Выходи, не бойся. Уже можно.
Домовой, застенчиво улыбаясь, подошел к столу и поздоровался с присутствующими.
— Доброго вечера.
— Доброго.
— Прокоп, возьми Ваську в подмогу и начинайте собираться, а мне нужно еще с друзьями поговорить.
— Заметано. — Домовой шмыгнул носом и повернулся к баюну. — Пошли, пьянь беспробудная.
Ната проводила их взглядом, повернулась к Даниле:
— Налей и мне.
Они молча проглотили огненную воду и выжидающе уставились на меня.
— Рассказывай.
— Особо-то рассказывать нечего, вы, наверное, и сами обо всем догадались. Существует некий сказочный мир… Скорее это просто какой-то параллельный мир, где живут персонажи наших сказок. Не вымышленные, реальные. И совершенно разные: и хорошие, и плохие, но по большей части обыкновенные — по обстоятельствам злые, под настроение добрые. И вот в этот-то мир я и нашел дорогу. Сперва было просто интересно — все так необычно, загадочно, потом душа прикипела, встретил Аленку… как родной стал мне тот мир.
— Эти оттуда?
— Прокоп с Васькой?
— Они самые.
— Оттуда. Прокоп — домовой. Васька — как у Пушкина: «Идет направо — песнь заводит, налево — сказку говорит…» — кот-баюн.
— Я так поняла, у тебя в том мире неприятности? — Наташа сразу приняла рассказ на веру. Впрочем, при таких доказательствах речь о вере уже не идет — это знание.
— Да.
— А почему молчишь? Неужели мы не помогли бы?
— Извините.
— Ладно. Потом разберемся. Ты, кажется, спешил?
— Да.
— Значит, нечего терять время, — поднимаясь, сказал Данила. — Разберемся в пути.
— Что?
— А чего? Я как раз отгулы взял на неделю…
— А у меня каникулы, — поддержала его Ната. — Сейчас домой звякну, предупрежу, и вперед.
— Вы собираетесь идти со мной?
— Ага, — перерывая содержимое сумочки в поисках мобильника, подтвердила Ната.
— И не спорь, — предвосхитив мои возражения, поднял ладонь Данила. — Это на праздник друзья ходят по приглашению, а в час беды должны являться незваными… Что берем с собой?
Спустя полчаса мы стояли у люка, ведущего из подвала в сказочное царство Далдона.
— Тсс… — Я прикладываю палец к губам. Нет у меня желания вылезать из подвала, если в комнате кто-то находится. Мы-то, конечно, приняли необходимые меры, чтобы избежать этого, но прошло почти три дня… Если, царь Далдон искал меня, то запертые двери не остановили его молодцов.
Прижимаюсь ухом к деревянной створке и прислушиваюсь. Где-то рядом скрипит дерево. Словно кто-то методично водит наждачкой туда-сюда. Что это такое может быть? Может, крысы?
Но звук как будто доносится сзади.
— Васька, просил же не шуметь.
— А что я?!
— Когтями царапаешь.
— Ну и что? Открывай уже — терпеть мочи нет.
— Чего терпеть?
— На двор хочу.
— А-а-а… Пиво наружу просится.
Осторожно открываю засовы, приподнимаю люк и выглядываю. Темно. И вроде как пусто.
Хлестнув меня по носу пушистым хвостом, мимо пролетело кошачье тело с дико вытаращенными глазами. Мелькнув блеклой тенью, Василий выскочил из комнаты, загремев в сенях.
— В доме никого, — сообщил проворный Прокоп. Первым из подвала выбрался Данила, держа на руках посапывающего Савушку. За ним Натка и домовой.
Захлопнув люк, я облегченно вздохнул. Первый этап пройден удачно.
— Может, кто-нибудь свет включит? — предложила подружка. — Где тут у тебя выключатель?
— Свечки на столе в комнате.
— Здесь что, электричества нет?
— Нет.
— Ладно. Где там моя зажигалка… Ой!
— Что случилось?
— Не знаю… — Наташа сунула мне в руку кресало. — Как оно оказалось у меня в сумочке?
— Это твоя зажигалка.
— А?
Скрипнула дверь, чей-то голос раскатисто спросил:
— Кто там?
— Да нет там никого, — перебил его второй. — Откуда взяться?
— Мало ли откуда… волхв все же.
— Чего топчетесь? Заходите.
Мое вежливое предложение вызвало панику. Что-то загремело, кто-то вскрикнул, скрипнули доски крыльца. Убежали.
— Данила, давай положим ребенка на кровать.
— Зажигай свечи. А-то в темноте споткнусь…
— Сейчас. Прокоп, принеси из комнаты свечки. Домовой бегом бросился выполнять мою просьбу.
Все-таки хорошо обладать ночным зрением.
Но свечи не понадобились. В сенях вновь загрохотало, мелькнул факел, и в комнату влетел растрепанный мужик. Всклоченные волосы, черные круги вокруг лихорадочно блестящих глаз, порванная на плече рубаха, заляпанная грязью, с прилипшими листьями и травинками.
Обведя всех собравшихся безумным взглядом, он вздрогнул, увидев ребенка на руках у Данилы.
— Сынок…
Словно услышав этот молитвенный полустон, малыш проснулся и с радостным вскриком спрыгнул на пол.
— Папанька! — Повиснув на шее опустившегося на колени кузнеца, мальчонка торопливо, взахлеб делится впечатлениями от таинственного мира волхвов. Где чудные кареты едут сами по себе, словно печь Емели-бунтаря, только при этом зело воняют; где растут железные деревья, на раскидистых ветвях которых нет листьев, но зато какие-то великаны натянули между ними веревки, наверное, чтобы сушить свои гигантские рубашки, только он ни одной не видел; и еще там есть маленькие прозрачные груши, едва заметные днем, но иногда ночью в них вспыхивает огонь, ярче, чем от горящего полена, словно кто-то крохотный достал из-за пазухи чудо-перо жар-птицы. А еще… и еще… Ребенок готов был изливать свой восторг от короткого приключения до утра, но оторопело замершие в дверях царские краснокафтанники вспомнили о цели своего ночного бдения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95