Наконец его взгляд остановился на заклятом враге. — Мой дорогой Бак Оурррос, — сказал регент сладким голосом, — желаете ли вы закончить то, что начал Кефффир Гутттин?
— Взгляды Кефффира Гутттина были его собственными, — сухо произнес Оурррос. — Он мертв. Пусть покоится в мире.
Стогггул склонил голову. Он видел, каким ударом оказалась для Бака Оуррроса смерть друга и союзника. Он наслаждался потрясением и горем Бака Оуррроса. С другой стороны, Сорннн СаТррэн казался совершенно равнодушным. Он спокойно сидел, наблюдая за Стогггулом из-под прикрытых век. Не мелькала ли у него на лице тень улыбки?
Стогггул приказал подать еще огнесортного нумааадиса, и вскоре полилось вино, появились блюда с горячей пищей, и банкет начался всерьез. Как истинные в'орнны, гости сразу же выкинули из головы совершившееся у них на глазах убийство, а когда из зала унесли пустой стул и столовый прибор, вместе с ними исчез и последний след Кефффира Гутттина.
Уже подали десерт, когда к звезд-адмиралу приблизился один из хааар-кэутов и что-то шепнул. Киннний Морка сразу же поймал взгляд Стогггула и незаметно кивнул. Потом встал из-за стола и вышел из комнаты. Через минуту регент тоже встал, предложил гостям продолжить веселье и, извинившись, вышел. Сорннн СаТррэн проводил его взглядом.
За дверью регента ждали звезд-адмирал и тяжеловооруженные хааар-кэуты.
— Неприятное происшествие, — сказал звезд-адмирал. — В главной казарме хааар-кэутов сработало самодельное взрывное устройство.
Регент Стогггул сердито погрозил кулаком.
— Я говорил вам, что Элевсин Ашера был слишком снисходителен к кундалианам!.. Ну, что предпринято?
— Убиты двое членов Сопротивления. К несчастью, нам не представилась возможность допросить их. Третий все еще на свободе.
— Насколько велик ущерб?
— Довольно велик. Пятнадцать погибших, еще два десятка раненых.
— Найти третьего члена Сопротивления и примерно наказать.
— Да, регент.
Вместе они спустились в подземные пещеры, над которыми был построен дворец.
— Кстати, о другом, — заметил звезд-адмирал. — Кефффир Гутттин не одинок в своих взглядах.
Регент фыркнул.
— Насадите голову предателя на пику и выставьте перед главным входом во дворец, пока не почернеет. Это заставит сочувствующих забиться в норы.
Звезд-адмирал велел одному из кхагггунов передать приказ.
Стогггул шепнул:
— Я хочу сделать из отсечения головы зрелище для черни. Церемонию. Вы, кхагггуны, знаете о церемониях и ритуалах больше нас, баскиров. — Он не заметил выражение, промелькнувшее на лице Киннния Морки. — Я хочу, чтобы свидетели запомнили, а все остальные услышали об этом от тех, кто видел.
— Как пожелаете, регент, — четко сказал звезд-адмирал. Когда они спешили мимо циклопической двери Хранилища, Стогггул махнул рукой.
— Знаете, звезд-адмирал, гэргоны считают, что там — величайшая награда и величайшая тайна Кундалы.
— Ну и пусть получат их.
— Я дал им ключ от двери — Кольцо Пяти Драконов. Я вижу его там, в центральном медальоне, однако дверь остается запертой. Странно, вам не кажется?
Киннний Морка пожал плечами; кундалианские легенды интересовали его не больше, чем регента. Они быстро прошли по коридору к тюремным камерам. Когда Аннон и Джийан бежали из дворца, здесь было совершенно пусто. Теперь самую дальнюю камеру охраняла пара крепких хааар-кэутов, вытянувшихся во фрунт при появлении начальства.
— Жрец Па'ан, — сказал звезд-адмирал. — Он последний.
Стогггул, вглядевшись в сумрак камеры, увидел изнуренного в'орнна, на котором из одежды осталось лишь несколько жалких тряпок. Запах свежей крови и отбросов делал вонь почти осязаемой.
— Как видите, регент, мы делали все от нас зависящее, чтобы развлечь жреца.
— И он отплатил вам тем же?
— О да, регент. Показать?
Стогггул поднял руку.
— Пожалуйста.
Звезд-адмирал отключил защитную решетку, и в'орнны вошли в вонючую камеру. Жрец, подвешенный за кольцо к потолку, посмотрел на них налитыми кровью глазами, с трудом сфокусировав взгляд. Он зажмурился и застонал, когда вспыхнули атомные лампы.
Киннний Морка остановился перед несчастным, широко расставив ноги.
— Ну и где же теперь твой бог, а, жрец? — Морка ткнул пленника в ребра. — Где же Энлиль, которому ты клялся в верности, учение которого ты проповедовал невежественным и легковерным?
— Энлиль здесь, — прохрипел жрец распухшими и почерневшими от засохшей крови губами. — Он повсюду, в самом воздухе, которым мы дышим.
— Да ну? — В голосе звезд-адмирала звучала насмешка. — Тогда ему, должно быть, так же тошно, как нам. — Он хмыкнул. — Ты тут крепко нагадил, а?
— “Энлиль — мой меч, мой вожатый, мой праведный гнев...”
Звезд-адмирал нанес ему страшный удар по почке. Жрец застонал и повис на цепи; изо рта потекла свежая кровь.
— Не болтай перед регентом!
— Довольно, звезд-адмирал. — Стогггул поддержал жреца и снял с него цепи.
— Регент, что вы делаете?
Не обращая на него внимания, Стогггул уложил жреца на скамью, прикрепленную к каменной стене.
— Послушай меня, брат Па'ан, — прошептал он. — Я хочу знать все, что знаешь ты. Жрецы — духовные хранители месагггунов. Эта каста очень многочисленна, но совершенно неизвестна мне, как и предыдущему регенту. Он не трогал ни их, ни их отмирающую религию, проповедующую ересь против воли гэргонов. Теперь все изменилось. Но прежде чем подчинить их, я должен узнать их пламенные надежды, их заветнейшие мечты... и их глубочайшие страхи. И все это откроешь мне ты.
— Я скорее умру, — ответил жрец. — Энлиль примет меня в объятия и сбережет мою душу.
— Ты так думаешь, брат Па'ан? — Стогггул снял плащ и накрыл им жреца. — Думаешь, я буду пытать тебя до смерти? А ты все героически выдержишь из верности давно забытому богу? Энлиль умер, друг мой, если вообще когда-либо существовал. Единственные живые боги во вселенной — это гэргоны.
— Ты меня с кем-то спутал, — прохрипел жрец. — Я не друг тебе; я твой враг.
— Надо же, жрец с чувством юмора! — фыркнул звезд-адмирал. — И что вы будете делать, регент? Этот паразит понимает боль и только боль.
— Брат Па'ан достаточно выстрадал. — Стогггул посмотрел на измученное лицо. — Не так ли, друг мой? — Он осторожно дал пленнику попить, потом набрал на окумммоне какой-то код. Выползла терциевая проволока и всунулась в центр маленького бледного шрама на левой стороне шеи жреца. — Ну-с, — шепнул Стогггул, — если память мне не изменяет, ты был связан с богом кусочком его боевого щита, верно? — Жрец безучастно смотрел на него. — Именно этот обломок щита Энлиля позволяет тебе быть его представителем в этом мире. Он позволяет тебе соединяться с ним, позволяет ему слышать твои молитвы и отвечать на них. Без него ты отрезан от своего бога.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168
— Взгляды Кефффира Гутттина были его собственными, — сухо произнес Оурррос. — Он мертв. Пусть покоится в мире.
Стогггул склонил голову. Он видел, каким ударом оказалась для Бака Оуррроса смерть друга и союзника. Он наслаждался потрясением и горем Бака Оуррроса. С другой стороны, Сорннн СаТррэн казался совершенно равнодушным. Он спокойно сидел, наблюдая за Стогггулом из-под прикрытых век. Не мелькала ли у него на лице тень улыбки?
Стогггул приказал подать еще огнесортного нумааадиса, и вскоре полилось вино, появились блюда с горячей пищей, и банкет начался всерьез. Как истинные в'орнны, гости сразу же выкинули из головы совершившееся у них на глазах убийство, а когда из зала унесли пустой стул и столовый прибор, вместе с ними исчез и последний след Кефффира Гутттина.
Уже подали десерт, когда к звезд-адмиралу приблизился один из хааар-кэутов и что-то шепнул. Киннний Морка сразу же поймал взгляд Стогггула и незаметно кивнул. Потом встал из-за стола и вышел из комнаты. Через минуту регент тоже встал, предложил гостям продолжить веселье и, извинившись, вышел. Сорннн СаТррэн проводил его взглядом.
За дверью регента ждали звезд-адмирал и тяжеловооруженные хааар-кэуты.
— Неприятное происшествие, — сказал звезд-адмирал. — В главной казарме хааар-кэутов сработало самодельное взрывное устройство.
Регент Стогггул сердито погрозил кулаком.
— Я говорил вам, что Элевсин Ашера был слишком снисходителен к кундалианам!.. Ну, что предпринято?
— Убиты двое членов Сопротивления. К несчастью, нам не представилась возможность допросить их. Третий все еще на свободе.
— Насколько велик ущерб?
— Довольно велик. Пятнадцать погибших, еще два десятка раненых.
— Найти третьего члена Сопротивления и примерно наказать.
— Да, регент.
Вместе они спустились в подземные пещеры, над которыми был построен дворец.
— Кстати, о другом, — заметил звезд-адмирал. — Кефффир Гутттин не одинок в своих взглядах.
Регент фыркнул.
— Насадите голову предателя на пику и выставьте перед главным входом во дворец, пока не почернеет. Это заставит сочувствующих забиться в норы.
Звезд-адмирал велел одному из кхагггунов передать приказ.
Стогггул шепнул:
— Я хочу сделать из отсечения головы зрелище для черни. Церемонию. Вы, кхагггуны, знаете о церемониях и ритуалах больше нас, баскиров. — Он не заметил выражение, промелькнувшее на лице Киннния Морки. — Я хочу, чтобы свидетели запомнили, а все остальные услышали об этом от тех, кто видел.
— Как пожелаете, регент, — четко сказал звезд-адмирал. Когда они спешили мимо циклопической двери Хранилища, Стогггул махнул рукой.
— Знаете, звезд-адмирал, гэргоны считают, что там — величайшая награда и величайшая тайна Кундалы.
— Ну и пусть получат их.
— Я дал им ключ от двери — Кольцо Пяти Драконов. Я вижу его там, в центральном медальоне, однако дверь остается запертой. Странно, вам не кажется?
Киннний Морка пожал плечами; кундалианские легенды интересовали его не больше, чем регента. Они быстро прошли по коридору к тюремным камерам. Когда Аннон и Джийан бежали из дворца, здесь было совершенно пусто. Теперь самую дальнюю камеру охраняла пара крепких хааар-кэутов, вытянувшихся во фрунт при появлении начальства.
— Жрец Па'ан, — сказал звезд-адмирал. — Он последний.
Стогггул, вглядевшись в сумрак камеры, увидел изнуренного в'орнна, на котором из одежды осталось лишь несколько жалких тряпок. Запах свежей крови и отбросов делал вонь почти осязаемой.
— Как видите, регент, мы делали все от нас зависящее, чтобы развлечь жреца.
— И он отплатил вам тем же?
— О да, регент. Показать?
Стогггул поднял руку.
— Пожалуйста.
Звезд-адмирал отключил защитную решетку, и в'орнны вошли в вонючую камеру. Жрец, подвешенный за кольцо к потолку, посмотрел на них налитыми кровью глазами, с трудом сфокусировав взгляд. Он зажмурился и застонал, когда вспыхнули атомные лампы.
Киннний Морка остановился перед несчастным, широко расставив ноги.
— Ну и где же теперь твой бог, а, жрец? — Морка ткнул пленника в ребра. — Где же Энлиль, которому ты клялся в верности, учение которого ты проповедовал невежественным и легковерным?
— Энлиль здесь, — прохрипел жрец распухшими и почерневшими от засохшей крови губами. — Он повсюду, в самом воздухе, которым мы дышим.
— Да ну? — В голосе звезд-адмирала звучала насмешка. — Тогда ему, должно быть, так же тошно, как нам. — Он хмыкнул. — Ты тут крепко нагадил, а?
— “Энлиль — мой меч, мой вожатый, мой праведный гнев...”
Звезд-адмирал нанес ему страшный удар по почке. Жрец застонал и повис на цепи; изо рта потекла свежая кровь.
— Не болтай перед регентом!
— Довольно, звезд-адмирал. — Стогггул поддержал жреца и снял с него цепи.
— Регент, что вы делаете?
Не обращая на него внимания, Стогггул уложил жреца на скамью, прикрепленную к каменной стене.
— Послушай меня, брат Па'ан, — прошептал он. — Я хочу знать все, что знаешь ты. Жрецы — духовные хранители месагггунов. Эта каста очень многочисленна, но совершенно неизвестна мне, как и предыдущему регенту. Он не трогал ни их, ни их отмирающую религию, проповедующую ересь против воли гэргонов. Теперь все изменилось. Но прежде чем подчинить их, я должен узнать их пламенные надежды, их заветнейшие мечты... и их глубочайшие страхи. И все это откроешь мне ты.
— Я скорее умру, — ответил жрец. — Энлиль примет меня в объятия и сбережет мою душу.
— Ты так думаешь, брат Па'ан? — Стогггул снял плащ и накрыл им жреца. — Думаешь, я буду пытать тебя до смерти? А ты все героически выдержишь из верности давно забытому богу? Энлиль умер, друг мой, если вообще когда-либо существовал. Единственные живые боги во вселенной — это гэргоны.
— Ты меня с кем-то спутал, — прохрипел жрец. — Я не друг тебе; я твой враг.
— Надо же, жрец с чувством юмора! — фыркнул звезд-адмирал. — И что вы будете делать, регент? Этот паразит понимает боль и только боль.
— Брат Па'ан достаточно выстрадал. — Стогггул посмотрел на измученное лицо. — Не так ли, друг мой? — Он осторожно дал пленнику попить, потом набрал на окумммоне какой-то код. Выползла терциевая проволока и всунулась в центр маленького бледного шрама на левой стороне шеи жреца. — Ну-с, — шепнул Стогггул, — если память мне не изменяет, ты был связан с богом кусочком его боевого щита, верно? — Жрец безучастно смотрел на него. — Именно этот обломок щита Энлиля позволяет тебе быть его представителем в этом мире. Он позволяет тебе соединяться с ним, позволяет ему слышать твои молитвы и отвечать на них. Без него ты отрезан от своего бога.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168