Как роскошный кашигген оказался в этом рабочем районе? Кашиггены были когда-то спокойными заведениями, предназначенными для развлечения рамахан. В'орнны, знающие толк в развлечениях, превратили кундалианские кашиггены в роскошные саламуууновые притоны.
Не обращая внимания на предупреждение, Реккк ввалился в дверь. Внутри были плис, бархат и атлас, витал сладкий, пряный запах саламуууна. Реккк облизнул сухие потрескавшиеся губы и попытался сосредоточить взгляд. Он увидел восьмиугольную комнату с мебелью в кундалианском стиле; стены обиты богатой парчой; на сводчатом потолке — россыпь эмалевых звезд. В одном углу сидела старая в'орннская предсказательница, сухая кожа туго обтягивала череп. Она смотрела на гостя жадными совиными глазами. Две изысканные имари изо всех сил старались не замечать его.
— Ты, очевидно, ошибся. — Перед ним стояла дзуоко, прекрасная тускугггун в бледно-лиловом платье. Наверное, хозяйка этого кашиггена. Сифэйн из серебряной парчи был отброшен назад. Во взгляде, которым она смерила его, читалось отвращение. — Ни одна из моих имари и близко к тебе не подойдет. — Рядом с ней стоял крепкий месагггун. Руки толщиной со ствол дерева скрещены на широкой груди. И, кстати говоря, чистый и трезвый. Он злобно смотрел на Реккка из-под внушительных бровей, подчеркнуто не обращая внимания на следы побоев. — Хотя это и не имеет значения. Ни один из моих знакомых ну никак не мог бы направить сюда тебя. — Она щелкнула пальцами, и месаптун-переросток угрожающе шагнул к Реккку.
— Ты неправа, Миттелвин.
Реккк посмотрел налево. Перед ним стояла совсем юная тускугггун в темно-синем платье и сифэйне, прошитом сверкающей золотой нитью. Очень высокая и стройная, она двигалась с изумительным изяществом. Еще одна имари из “Сияния”? Исключено. Ни одна имари не посмела бы говорить с дзуоко в таком тоне. Насколько он знал, традиция имари была древней даже для кундалиан. Требовались десятилетия обучения, и очень немногие проходили этот путь до конца.
— Это тот кхагггун, которого я ожидала, — промурлыкало видение. — Признаться, немного потрепанный.
— Немного! — расхохоталась Миттелвин. — Погляди на беднягу. По-моему, он столкнулся с кем-то из наших милых местных жителей!
Месагггун подавил смешок.
— А ты чего смеешься? — повернулась Миттелвин. — Приведи его в порядок, накорми лееестой... из теплой кастрюли, не трехдневной дрянью. Потом отведи в комнату семь — для удовольствия сударыни Каннны.
Душ принес и удовольствие, и боль. Иголочки воды жалили все синяки и опухоли, но тепло расслабляло. Реккку предложили на выбор четыре сорта мыла, все с характерными мужскими ароматами. Он стоял под душем очень долго. Кхагггуну нечасто выпадает роскошь выкупаться таким образом.
Потом ему дали одежду цвета коровой крови. Все сидело как влитое. Когда Реккк спросил месагггуна о своей форме, тот ответил, что ее почистят и выгладят. Реккк ел вкусную теплую лееесту и размышлял, в каком качестве к нему приставлен этот месагггун: слуги или же тюремщика. Когда он сказал, что хочет пить, месагггун принес воды. Ни нумааадиса, ни какого-либо другого спиртного предложено не было.
И все его вопросы остались без ответов. Кто такая сударыня Каннна и как она вообще могла ждать его, если он наткнулся на дверь кашиггена совершенно случайно? “Терпение”, — сказал себе Реккк.
Когда он наелся и напился, месагггун провел его по коридору, тускло освещенному старомодными кундалианскими лампами. Мерцающее пламя в хрустальных трубках успокаивало душу. Даже громадный месагггун был учтив, когда открывал дверь в комнату семь. Потом он пошел прочь, а Реккк стоял и смотрел ему вслед.
Сударыня Каннна ждала в небольшой круглой комнате с коническим потолком. Она сидела в глубоком кресле. Рядом стоял диван в кундалианском стиле, выглядящий не только удобным, но и манящим. В своем нынешнем состоянии Реккк был благодарен за удобство. В'орннская мебель была строго утилитарна; эстетика и стиль никого не интересовали.
— Вы выглядите усталым, свор-командир, — сказала сударыня Каннна. — Присаживайтесь.
Откуда-то доносились ароматы гвоздичного масла и жженого мускуса.
— Боюсь, я нахожусь в невыгодном положении. Вы явно знаете меня, но я уверен, что мы не знакомы.
— Напрямую — нет. — Она подняла руку. — Может, вам трудно сидеть?
Он невольно усмехнулся и осторожно присел на край дивана.
— Пожалуйста, расслабьтесь, свор-командир, и успокойтесь. Я не нападу на вас.
Он не улыбнулся в ответ.
— Я так обучен. Если с моей стороны не хватает доверия, это просто потому...
— Скажите-ка, свор-командир, вы не откажетесь?.. — Женщина поставила перед ним хрустальную коробочку с порошком цвета корицы.
— В свое время я выкурил немало саламуууна.
— Отлично. — Она откинула крышку коробочки. — Высшего качества. Другого Миттелвин не держит.
— Нет, спасибо, — ответил Реккк. — Не сейчас.
— А, понимаю. — Сударыня Каннна кивнула. — Снова вопрос доверия. — Она заглянула ему в глаза. — Скажите мне кое-что, свор-командир...
— Только если вы сначала ответите на мой вопрос. — Он счел ее молчание знаком согласия. — Я слышал, как Миттелвин назвала вас сударыней. Почему? Я никогда раньше не слышал такого слова.
— Оно редко используется. — Женщина положила ногу на ногу, и шуршащее платье слегка распахнулось. — Я принадлежу к Великой касте. Я состою при весьма особенном в'орнне. Отсюда и титул.
— И что это за в'орнн?
— Это уже второй вопрос, свор-командир. — Она нежно улыбнулась. — Теперь скажите мне, пожалуйста, что вы делаете в Северном квартале Аксис Тэра.
— Пришел получить то, что заслужил.
Сударыня Каннна смотрела на него с любопытством.
— И получили?
— Я все еще жив.
Ее улыбка стала шире. Она проглотила половину содержимого коробочки и предложила ему остаток.
— Итак, вы, похоже, не знаете, закончилось ли уже ваше путешествие.
Мгновение он колебался. Ему пришло на ум, что все это затеяно либо Олннном Рэдддлином, либо Кинннием Моркой, чтобы забить последний гвоздь в его гроб. Потом, как демон в ночи, возник образ Джийан; Реккк схватил саламууун и вдохнул целиком.
Глаза сударыни Каннны блеснули.
— Прилягте, свор-командир. Пусть саламууун унесет вас, куда сможет.
Ему нравился звук ее голоса, успокаивающий, как когда-то голос матери. Реккк не вспоминал о матери уже много лет. И понял, что не знает, где она или вообще жива ли. Он закрыл глаза и увидел ее. Мать улыбалась и говорила с ним, и, как когда-то, он почувствовал, как скучает по ней.
Я хотел найти тебя, но мне постоянно не хватало времени.
Знаю. Не вини себя, Реккк.
Но я виноват.
Тебе следовало жить своей жизнью. Это было важнее.
Так не должно было быть.
Такова жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168
Не обращая внимания на предупреждение, Реккк ввалился в дверь. Внутри были плис, бархат и атлас, витал сладкий, пряный запах саламуууна. Реккк облизнул сухие потрескавшиеся губы и попытался сосредоточить взгляд. Он увидел восьмиугольную комнату с мебелью в кундалианском стиле; стены обиты богатой парчой; на сводчатом потолке — россыпь эмалевых звезд. В одном углу сидела старая в'орннская предсказательница, сухая кожа туго обтягивала череп. Она смотрела на гостя жадными совиными глазами. Две изысканные имари изо всех сил старались не замечать его.
— Ты, очевидно, ошибся. — Перед ним стояла дзуоко, прекрасная тускугггун в бледно-лиловом платье. Наверное, хозяйка этого кашиггена. Сифэйн из серебряной парчи был отброшен назад. Во взгляде, которым она смерила его, читалось отвращение. — Ни одна из моих имари и близко к тебе не подойдет. — Рядом с ней стоял крепкий месагггун. Руки толщиной со ствол дерева скрещены на широкой груди. И, кстати говоря, чистый и трезвый. Он злобно смотрел на Реккка из-под внушительных бровей, подчеркнуто не обращая внимания на следы побоев. — Хотя это и не имеет значения. Ни один из моих знакомых ну никак не мог бы направить сюда тебя. — Она щелкнула пальцами, и месаптун-переросток угрожающе шагнул к Реккку.
— Ты неправа, Миттелвин.
Реккк посмотрел налево. Перед ним стояла совсем юная тускугггун в темно-синем платье и сифэйне, прошитом сверкающей золотой нитью. Очень высокая и стройная, она двигалась с изумительным изяществом. Еще одна имари из “Сияния”? Исключено. Ни одна имари не посмела бы говорить с дзуоко в таком тоне. Насколько он знал, традиция имари была древней даже для кундалиан. Требовались десятилетия обучения, и очень немногие проходили этот путь до конца.
— Это тот кхагггун, которого я ожидала, — промурлыкало видение. — Признаться, немного потрепанный.
— Немного! — расхохоталась Миттелвин. — Погляди на беднягу. По-моему, он столкнулся с кем-то из наших милых местных жителей!
Месагггун подавил смешок.
— А ты чего смеешься? — повернулась Миттелвин. — Приведи его в порядок, накорми лееестой... из теплой кастрюли, не трехдневной дрянью. Потом отведи в комнату семь — для удовольствия сударыни Каннны.
Душ принес и удовольствие, и боль. Иголочки воды жалили все синяки и опухоли, но тепло расслабляло. Реккку предложили на выбор четыре сорта мыла, все с характерными мужскими ароматами. Он стоял под душем очень долго. Кхагггуну нечасто выпадает роскошь выкупаться таким образом.
Потом ему дали одежду цвета коровой крови. Все сидело как влитое. Когда Реккк спросил месагггуна о своей форме, тот ответил, что ее почистят и выгладят. Реккк ел вкусную теплую лееесту и размышлял, в каком качестве к нему приставлен этот месагггун: слуги или же тюремщика. Когда он сказал, что хочет пить, месагггун принес воды. Ни нумааадиса, ни какого-либо другого спиртного предложено не было.
И все его вопросы остались без ответов. Кто такая сударыня Каннна и как она вообще могла ждать его, если он наткнулся на дверь кашиггена совершенно случайно? “Терпение”, — сказал себе Реккк.
Когда он наелся и напился, месагггун провел его по коридору, тускло освещенному старомодными кундалианскими лампами. Мерцающее пламя в хрустальных трубках успокаивало душу. Даже громадный месагггун был учтив, когда открывал дверь в комнату семь. Потом он пошел прочь, а Реккк стоял и смотрел ему вслед.
Сударыня Каннна ждала в небольшой круглой комнате с коническим потолком. Она сидела в глубоком кресле. Рядом стоял диван в кундалианском стиле, выглядящий не только удобным, но и манящим. В своем нынешнем состоянии Реккк был благодарен за удобство. В'орннская мебель была строго утилитарна; эстетика и стиль никого не интересовали.
— Вы выглядите усталым, свор-командир, — сказала сударыня Каннна. — Присаживайтесь.
Откуда-то доносились ароматы гвоздичного масла и жженого мускуса.
— Боюсь, я нахожусь в невыгодном положении. Вы явно знаете меня, но я уверен, что мы не знакомы.
— Напрямую — нет. — Она подняла руку. — Может, вам трудно сидеть?
Он невольно усмехнулся и осторожно присел на край дивана.
— Пожалуйста, расслабьтесь, свор-командир, и успокойтесь. Я не нападу на вас.
Он не улыбнулся в ответ.
— Я так обучен. Если с моей стороны не хватает доверия, это просто потому...
— Скажите-ка, свор-командир, вы не откажетесь?.. — Женщина поставила перед ним хрустальную коробочку с порошком цвета корицы.
— В свое время я выкурил немало саламуууна.
— Отлично. — Она откинула крышку коробочки. — Высшего качества. Другого Миттелвин не держит.
— Нет, спасибо, — ответил Реккк. — Не сейчас.
— А, понимаю. — Сударыня Каннна кивнула. — Снова вопрос доверия. — Она заглянула ему в глаза. — Скажите мне кое-что, свор-командир...
— Только если вы сначала ответите на мой вопрос. — Он счел ее молчание знаком согласия. — Я слышал, как Миттелвин назвала вас сударыней. Почему? Я никогда раньше не слышал такого слова.
— Оно редко используется. — Женщина положила ногу на ногу, и шуршащее платье слегка распахнулось. — Я принадлежу к Великой касте. Я состою при весьма особенном в'орнне. Отсюда и титул.
— И что это за в'орнн?
— Это уже второй вопрос, свор-командир. — Она нежно улыбнулась. — Теперь скажите мне, пожалуйста, что вы делаете в Северном квартале Аксис Тэра.
— Пришел получить то, что заслужил.
Сударыня Каннна смотрела на него с любопытством.
— И получили?
— Я все еще жив.
Ее улыбка стала шире. Она проглотила половину содержимого коробочки и предложила ему остаток.
— Итак, вы, похоже, не знаете, закончилось ли уже ваше путешествие.
Мгновение он колебался. Ему пришло на ум, что все это затеяно либо Олннном Рэдддлином, либо Кинннием Моркой, чтобы забить последний гвоздь в его гроб. Потом, как демон в ночи, возник образ Джийан; Реккк схватил саламууун и вдохнул целиком.
Глаза сударыни Каннны блеснули.
— Прилягте, свор-командир. Пусть саламууун унесет вас, куда сможет.
Ему нравился звук ее голоса, успокаивающий, как когда-то голос матери. Реккк не вспоминал о матери уже много лет. И понял, что не знает, где она или вообще жива ли. Он закрыл глаза и увидел ее. Мать улыбалась и говорила с ним, и, как когда-то, он почувствовал, как скучает по ней.
Я хотел найти тебя, но мне постоянно не хватало времени.
Знаю. Не вини себя, Реккк.
Но я виноват.
Тебе следовало жить своей жизнью. Это было важнее.
Так не должно было быть.
Такова жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168