Они прошли по коридору, который в'орнны специально сделали узким и полутемным, чтобы наблюдать за проходящими через невидимые окна из в'орннского хрусталя, проделанные в каменных стенах. В тусклом свете разглядеть можно было только то, что находилось прямо перед тобой.
— Кургану был необходим урок смирения, — сказала Джийан, словно они не прерывали разговора. — Он слишком много воображает о себе.
— Он очень умен.
— Не сомневаюсь.
Обшитую толстыми панелями дверь охраняли хааар-кэуты внутреннего кольца. И снова Джийан пришлось пройти официальное опознание по окуууту. Пока ее проверяли, Аннон зачарованно рассматривал кундалианские узоры и символы, вырезанные на двери. Однажды он спросил Джийан, почему кундалиане не подписывали произведения искусства. Она ответила, что и художники, и мастера работали для Великой Богини Миины и для собственного удовлетворения.
— Объясни, как я уничтожила стержень, — попросила она, переходя на кундалианский. Они вошли в маленькую треугольную прихожую, выходящую в восьмиугольный двор. Это удивительно мирное и приятное место было окружено лоджией, крышу которой из зеленой, как море, черепицы поддерживали резные шанаитовые колонны, по пять с каждой стороны. Легкий бриз шевелил ветви ароматных олив и розмариновых деревьев, росших во дворе, подчеркивая яркие цвета рядов звездчатых роз, страсти Элевсина. Он сам посадил их в день коронации.
Аннон ухмылялся.
— Ты не уничтожила его.
— Не уничтожила. Но ведь все видели...
— Все видели то, что ты хотела. — Быстро, как ледяной заяц, он подцепил пальцем ее кушак, нашел узел и развязал его. Металлический стержень Кургана со звоном упал на холодный каменный пол. — Так я и знал! — Юноша поднял стержень и, присвистнув, потряс им над головой. — Ты спрятала его, пока все смотрели на иллюзорную лозу.
— Прекрасно! — улыбнулась Джийан. — А дерево? Что произошло с раной, которую ему нанес стержень?
Аннон нахмурился — и стал очень похож на отца.
— Ну, честно говоря, это поставило меня в тупик.
Она засмеялась и провела пальцами по коническому желтоватому черепу.
— Хорошо, что у меня еще остались хоть какие-то секреты от тебя.
Он подал ей стержень.
— А можешь научить меня исцелять раны?
— Это Осору, кундалианское колдовство, — ответила Джийан очень серьезно. — Для в'орннов это опасные знания.
— Я буду осторожен! Клянусь тебе!
— А что ты будешь делать с такими знаниями, интересно?
Они шли по лоджии. Стены украшали поразительно изящные кундалианские фрески, описывающие происхождение Кундалы. Вот Миина одиноко парит в Космосе; вот Великая Богиня собирает космическое вещество, из которого Она породила Пять Священных Драконов; вот они, увлеченные Танцем Творения, образуют бесконечную Манделу — кончик огненного серповидного язычка к кончику чешуйчатого хвоста, — создавая планету Кундала по слову Миины; а вот, закончив с миром, они, повинуясь ее последнему приказу, выдыхают все вместе, создавая самый святой и священный предмет в кундалианской вселенной: Жемчужину. Самым диковинным было панно в правом нижнем углу. То ли его повредили раньше, то ли испортили в первые дни в'орннского завоевания, но разобрать изображение было невозможно. Аннон часто разглядывал бледные линии на стене, мысленно продолжал их, воображая огромных зверей, которые казались бы очень свирепыми, но были бы послушны его прикосновению и голосу.
Он указал на панно.
— Ты знаешь, что здесь должно быть нарисовано?
Джийан бросила быстрый взгляд на стену.
— Мы опаздываем, — сказала она отрывисто.
— Наверняка знаешь.
— У нас нет времени на праздные догадки. Твой отец рассердится, если я не приведу тебя прямо к нему, Аннон.
— Ребенком я был уверен, что здесь нарисованы звери, которые пугают всех, но защищают меня.
Она посмотрела на него с любопытством.
— Когда-то здесь были изображены раппы, колдовские существа, которые всегда находятся по правую руку Миины.
— Почему их не реставрировали, как остальные фрески? Художники забыли их вернуть?
Джийан вздохнула.
— Легенда гласит, что раппы виновны в гибели Матери здесь, в этом самом дворце, в день, когда появились в'орнны. Теперь рамаханы их презирают, вычеркнув из наших знаний и учения. Однако, насколько мне известно, после смерти Матери в Священное Писание внесли много изменений.
Аннон наклонил голову, набок, прислушиваясь к ее голосу, присматриваясь к выражению ее лица.
— Ты не веришь, что раппы злы?
— Нет, не верю. Но ведь у меня много странных идей, Аннон. — Она улыбнулась. — Несомненно, из-за того, что я так долго прожила среди в'орннов.
Он положил руку на полустертую фреску, словно мог ощутить что-то недоступное другим.
— Я тоже не считаю их злыми.
И снова Джийан посмотрела на него с любопытством. Он никогда не знал наверняка, как это понимать или как отвечать. Она словно бы смотрела на совершенно другого человека.
— Тебе хотелось бы увидеть, как выглядят раппы?
— А можно? — спросил он жадно.
Джийан сняла его руку с фрески и прижала свою. Когда она убрала руку, изображение на фреске восстановилось. Перед ними были два маленьких покрытых мехом существа с шестью ногами, длинными пушистыми хвостами, умными глазами и вытянутыми мордочками.
— Как ты это сделала?.. Джийан тихо засмеялась.
Они повернули за угол, огибая сад. Обычно во время таких прогулок они молчали; порой Аннон скучал, с нетерпением ожидая встречи с отцом. И всегда ему казалось, будто Джийан погружена в размышления или молитвы, из-за которых у него возникало странное чувство, будто он на мгновение оказывался в каком-то другом месте. Он словно слышал шорох невидимых вещей, шепоты давних времен, возможно, призраков кундалианского прошлого. Здесь у него возникало ощущение, словно он заблудился во сне: странное и знакомое сливалось, образуя что-то новое.
Внезапно Джийан повернулась к нему:
— Ты не ответил. Что бы ты делал с колдовскими знаниями?
— Я бы стал непобедимым. Мог бы выиграть любой бой.
— Великолепная причина скрыть от тебя подобные знания! А ты не... — Она замолчала и, схватив за руку, повернула его лицом к себе. — Что с тобой?
— Ничего, — солгал он. Проклятая рана, нанесенная гэрорелом, горела как огонь. Наклонившись, чтобы поднять стержень Кургана, он ощутил волну боли, и теперь она не отступала.
— Не лги мне, Аннон. Ты ранен.
— Я не ранен! — крикнул он. Он перешел на в'орннский язык, как делал всегда, когда злился на нее. Никто не должен знать, что произошло у ручья. Они с Курганом дали друг другу сэйгггон...
Джийан стянула с него куртку, увидела бирюзовую кровь, сочащуюся через шелковую блузу.
— Ах, Миина! И сколько ты собирался прятать это от меня?
— Пока Н'Лууура не погибнет в пламени!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168