Что-то вытекало из тела Рианы, как песок из песочных часов. Это сопровождалось мучительной болью, словно разрывалась материя самого существа Рианы. Ее охватило жуткое ощущение пребывания в двух местах одновременно.
Он снова был Анионом. Окружающее мерцало и трансформировалось. Перед ним стояла Джийан, и Аннон, как всегда, позвал ее на помощь. Потом он заметил других: свор-командира Реккка Хачилара и гэргона. Что происходит? Аннон пытался спросить ее, но, как во сне, не мог говорить. Не мог сдвинуться с места, мог только наблюдать. Его удивили слезы Джийан, он хотел дотянуться до нее... не сумел.
Потом возникло что-то чуждое, опасное, подобное ряби на озере ночью. Позади трех фигур виднелась исполинская тень. Она шагала по безбрежному черному эфиру, окружающему их всех. Тень вышла на свет. Аннону хотелось закричать. Пять лиц Пэфороса обратились к нему, и демон демонов ухмыльнулся.
Я отметил тебя, сказал Пэфорос. Ты стал моим.
— Нет! — закричал Аннон.
Ты предсказан. Это мое право.
Аннон корчился, изо всех сил пытаясь сдвинуться с места, — и не мог. Застрял, как жук-марк в янтаре.
Пасть демона распахнулась. Надо было что-то делать.
Думай, раздался в голове голос Рианы, о том, что написано.
Аннон отчаянно пытался думать об отрывках из “Величайшего Источника”, но ничего не вспоминалось. Чем больше он старался, тем, казалось, дальше ускользал священный текст из памяти. Словно он никогда не учил его наизусть.
Челюсти Пэфороса открылись под невозможным углом. Пять лиц слились в одно и увеличились, став размером с Кундалу. Мелькнула мысль: “Я обречен”.
Смотри, что он несет, сказал голос Рианы.
Аннон увидел в руке Пэфороса... оболочку плода, свою “сорочку”. Как она попала к нему? Не имеет значения. Вот как Пэфорос выследил его — даже здесь, в этом неизведанном и ужасающем месте.
Впервые в жизни Аннон почувствовал, как плохо быть в'орнном. Он каким-то образом знал, что Пэфорос при всем своем могуществе даже не подозревает о существовании Рианы. Демон демонов сосредоточил внимание только на Анноне Ашере. На мгновение перед Анионом мелькнуло нечто — идея столь значительная, столь невероятная, что он не мог полностью охватить ее мыслью. По сравнению с Пэфоросом в'орнны казались слабыми, ничтожными, и Аннон был потрясен до глубины души.
Пространство вокруг них начинало вздыматься губительными излучениями. Времени размышлять не осталось. Надо было действовать.
Аннон бросился обратно в оболочку Рианы. И в тот же миг мучения закончились. Все Пять Священных Книг Миины снова были с ней, и она знала, что делать.
— Что-то не так, — сказал Нит Сахор. Мощность светящейся антиэнергии нарастала вместо того, чтобы оставаться неизменной. Она оголила стены и теперь окружала их с почти осознанной жадностью. Три кристалла взорвались из-за перегрузки контуров. Нит Сахор попытался сбалансировать мощность, перенаправив ионный поток из корковой сети. Голубые излучения из сетчатых перчаток пульсировали все быстрее, но, похоже, ничего не получалось. Что-то неизвестное и очень сильное аннулировало Основное Уравнение. Нит Сахор пытался пересчитывать на ходу, однако не успевал: составные элементы менялись слишком быстро. Установленный им защитный барьер начинал разрушаться, а он ничего не мог поделать.
В тот миг, когда в голову пришла эта страшная мысль, гэргон заметил, как Ашера Аннон шевелится. Это было невозможно, и однако он собственными глазами видел другую правду, совершенно невероятную, потрясающую до глубины души. Изображение начало вращаться, все быстрее и быстрее, пока не слилось в неясное пятно.
Еще шесть кристаллов разлетелись, и герметизирующее поле разрушилось. Светящаяся антиэнергия хлынула в комнату. Если она кого-нибудь коснется...
Словно обладая собственной волей, она слилась в шар — такой яркий, что даже гэргону пришлось отвести взгляд. Шар полетел туда, где стояла Джийан. Не было времени спасти ее или хотя бы предупредить. Сверкнула вспышка.
Решение было одновременно и в высшей степени простым, и безмерно сложным. Более того, оно было невозможным. И однако представлялось Риане Тем, Что Должно Быть.
О Том, Что Должно Быть, часто упоминалось в “Величайшем Источнике”. Наименее вероятное решение, решение, которое невозможно выполнить, тропа к успеху, требующая от ступившего на нее всей веры до капли. Ты думаешь, что это сработает, и оно работает. Путь интуиции, нелогичности, путь, отвергнутый всеми остальными.
Риана произнесла требуемые отрывки и сделала То, Что Должно Быть.
Отправила себя в Припрыжку.
Она знала, что не сможет этого сделать. На это способна только Матерь, а Матери на Кундале нет уже больше ста лет. Члены нынешней Деа Критан, включая Бартту, пытались Припрыгать и не сумели. Секрет был утрачен вместе с “Величайшим Источником” и Жемчужиной.
И все же Риана отправила себя в Припрыжку.
Вызвав в памяти указания из книги, она начала вращаться и, вращаясь, высвободилась из янтаря, в котором увязла. Пещера, где она находилась, комната, где кружился образ Аннона, теперь отступили, став плоскими, как декорации на стене. За ними манила истинная реальность — безграничность царств за пределами Времени или Пространства, даже за пределами Порядка и Хаоса, Жизни и Смерти. Планеты были неподвижны: они не обращались вокруг солнц. Не было гравитации или законов астрофизики. Ничто не старилось, не рождалось и не умирало.
Риана в замешательстве смотрела, как течет энергия. Потоки не были ни линиями, ни кругами, вообще не имели никаких геометрических аналогов. Они, как и все остальное в этой реальности, просто существовали. Где она? Куда направляется и как собирается попасть туда? Она не могла идти, бежать, плыть, ползти или использовать любые другие вообразимые способы перемещения.
А потом в месте, которое ее разум мог представить только как далекий горизонт (хотя это было не дальше и не ближе, чем все остальное вокруг), возникли неясные очертания Пэфороса. Его лица поворачивались в разные стороны. Он искал. Риане отчаянно хотелось спрятаться, но она запуталась и не знала, как двигаться. Да и вообще как спрятаться на безграничном открытом пространстве?
В комнате пахло сожженной материей и горелой плотью.
Подмостки Нита Сахора превратились в глыбу металла, проволока из германиевого сплава сгорела, ее остатки выжгли в полу черные дымящиеся линии. Все кристаллы разлетелись на кусочки и расплавились.
Джийан стояла внутри круга. Платье и сифэйн на ней сгорели.
Реккк подскочил к ней, закутал в длинный темный плащ.
— Н'Лууура, что произошло?
— Вы в порядке, госпожа? — спросил Нит Сахор.
Она подняла руки. Незаживающие раны преобразились. Теперь кожа от кончиков пальцев до локтей была черной, как смоль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168
Он снова был Анионом. Окружающее мерцало и трансформировалось. Перед ним стояла Джийан, и Аннон, как всегда, позвал ее на помощь. Потом он заметил других: свор-командира Реккка Хачилара и гэргона. Что происходит? Аннон пытался спросить ее, но, как во сне, не мог говорить. Не мог сдвинуться с места, мог только наблюдать. Его удивили слезы Джийан, он хотел дотянуться до нее... не сумел.
Потом возникло что-то чуждое, опасное, подобное ряби на озере ночью. Позади трех фигур виднелась исполинская тень. Она шагала по безбрежному черному эфиру, окружающему их всех. Тень вышла на свет. Аннону хотелось закричать. Пять лиц Пэфороса обратились к нему, и демон демонов ухмыльнулся.
Я отметил тебя, сказал Пэфорос. Ты стал моим.
— Нет! — закричал Аннон.
Ты предсказан. Это мое право.
Аннон корчился, изо всех сил пытаясь сдвинуться с места, — и не мог. Застрял, как жук-марк в янтаре.
Пасть демона распахнулась. Надо было что-то делать.
Думай, раздался в голове голос Рианы, о том, что написано.
Аннон отчаянно пытался думать об отрывках из “Величайшего Источника”, но ничего не вспоминалось. Чем больше он старался, тем, казалось, дальше ускользал священный текст из памяти. Словно он никогда не учил его наизусть.
Челюсти Пэфороса открылись под невозможным углом. Пять лиц слились в одно и увеличились, став размером с Кундалу. Мелькнула мысль: “Я обречен”.
Смотри, что он несет, сказал голос Рианы.
Аннон увидел в руке Пэфороса... оболочку плода, свою “сорочку”. Как она попала к нему? Не имеет значения. Вот как Пэфорос выследил его — даже здесь, в этом неизведанном и ужасающем месте.
Впервые в жизни Аннон почувствовал, как плохо быть в'орнном. Он каким-то образом знал, что Пэфорос при всем своем могуществе даже не подозревает о существовании Рианы. Демон демонов сосредоточил внимание только на Анноне Ашере. На мгновение перед Анионом мелькнуло нечто — идея столь значительная, столь невероятная, что он не мог полностью охватить ее мыслью. По сравнению с Пэфоросом в'орнны казались слабыми, ничтожными, и Аннон был потрясен до глубины души.
Пространство вокруг них начинало вздыматься губительными излучениями. Времени размышлять не осталось. Надо было действовать.
Аннон бросился обратно в оболочку Рианы. И в тот же миг мучения закончились. Все Пять Священных Книг Миины снова были с ней, и она знала, что делать.
— Что-то не так, — сказал Нит Сахор. Мощность светящейся антиэнергии нарастала вместо того, чтобы оставаться неизменной. Она оголила стены и теперь окружала их с почти осознанной жадностью. Три кристалла взорвались из-за перегрузки контуров. Нит Сахор попытался сбалансировать мощность, перенаправив ионный поток из корковой сети. Голубые излучения из сетчатых перчаток пульсировали все быстрее, но, похоже, ничего не получалось. Что-то неизвестное и очень сильное аннулировало Основное Уравнение. Нит Сахор пытался пересчитывать на ходу, однако не успевал: составные элементы менялись слишком быстро. Установленный им защитный барьер начинал разрушаться, а он ничего не мог поделать.
В тот миг, когда в голову пришла эта страшная мысль, гэргон заметил, как Ашера Аннон шевелится. Это было невозможно, и однако он собственными глазами видел другую правду, совершенно невероятную, потрясающую до глубины души. Изображение начало вращаться, все быстрее и быстрее, пока не слилось в неясное пятно.
Еще шесть кристаллов разлетелись, и герметизирующее поле разрушилось. Светящаяся антиэнергия хлынула в комнату. Если она кого-нибудь коснется...
Словно обладая собственной волей, она слилась в шар — такой яркий, что даже гэргону пришлось отвести взгляд. Шар полетел туда, где стояла Джийан. Не было времени спасти ее или хотя бы предупредить. Сверкнула вспышка.
Решение было одновременно и в высшей степени простым, и безмерно сложным. Более того, оно было невозможным. И однако представлялось Риане Тем, Что Должно Быть.
О Том, Что Должно Быть, часто упоминалось в “Величайшем Источнике”. Наименее вероятное решение, решение, которое невозможно выполнить, тропа к успеху, требующая от ступившего на нее всей веры до капли. Ты думаешь, что это сработает, и оно работает. Путь интуиции, нелогичности, путь, отвергнутый всеми остальными.
Риана произнесла требуемые отрывки и сделала То, Что Должно Быть.
Отправила себя в Припрыжку.
Она знала, что не сможет этого сделать. На это способна только Матерь, а Матери на Кундале нет уже больше ста лет. Члены нынешней Деа Критан, включая Бартту, пытались Припрыгать и не сумели. Секрет был утрачен вместе с “Величайшим Источником” и Жемчужиной.
И все же Риана отправила себя в Припрыжку.
Вызвав в памяти указания из книги, она начала вращаться и, вращаясь, высвободилась из янтаря, в котором увязла. Пещера, где она находилась, комната, где кружился образ Аннона, теперь отступили, став плоскими, как декорации на стене. За ними манила истинная реальность — безграничность царств за пределами Времени или Пространства, даже за пределами Порядка и Хаоса, Жизни и Смерти. Планеты были неподвижны: они не обращались вокруг солнц. Не было гравитации или законов астрофизики. Ничто не старилось, не рождалось и не умирало.
Риана в замешательстве смотрела, как течет энергия. Потоки не были ни линиями, ни кругами, вообще не имели никаких геометрических аналогов. Они, как и все остальное в этой реальности, просто существовали. Где она? Куда направляется и как собирается попасть туда? Она не могла идти, бежать, плыть, ползти или использовать любые другие вообразимые способы перемещения.
А потом в месте, которое ее разум мог представить только как далекий горизонт (хотя это было не дальше и не ближе, чем все остальное вокруг), возникли неясные очертания Пэфороса. Его лица поворачивались в разные стороны. Он искал. Риане отчаянно хотелось спрятаться, но она запуталась и не знала, как двигаться. Да и вообще как спрятаться на безграничном открытом пространстве?
В комнате пахло сожженной материей и горелой плотью.
Подмостки Нита Сахора превратились в глыбу металла, проволока из германиевого сплава сгорела, ее остатки выжгли в полу черные дымящиеся линии. Все кристаллы разлетелись на кусочки и расплавились.
Джийан стояла внутри круга. Платье и сифэйн на ней сгорели.
Реккк подскочил к ней, закутал в длинный темный плащ.
— Н'Лууура, что произошло?
— Вы в порядке, госпожа? — спросил Нит Сахор.
Она подняла руки. Незаживающие раны преобразились. Теперь кожа от кончиков пальцев до локтей была черной, как смоль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168