», а желтолицый его соперник говорил невыразительным голосом: «Так, значит?» и бил карту Миррера своей.
– Ну ладно… – сказал Дух, качнулся к Мирреру, схватил его за грудки и поднял смешно болтающего ногами проводника над полом и прижал его к стене. Молчал, наблюдая за потухающими глазами проводника. Шилов видел, как капли пота катятся по лбу брата, понимал, что ему очень больно вот так держать на весу проводника-картежника. Шилов хотел помочь, но, зная характер брата, не решился.
– Так ты скажешь, что нам теперь делать? – спросил Дух. – Поможешь нам, ептить?
– Сказать могу… – спокойно ответил Миррер. – А помочь – нет. Как видите, я сам в коридоре сижу, а дверь в мою кабинку, где находятся ключи, заперта. А главного ключа, золотого, от этой кабинки, у меня нет. Его похитили.
– Кто?
– Человек, который проходил здесь совсем недавно. Он выхватил ключ у меня из рук и побежал дальше, в пятнадцатый вагон, я погнался за ним, и даже успел забежать в пятнадцатый, но там его не было. Он как сквозь землю провалился, этот человек…
– Что за человек?
– Он кричал: «Меня зовут Вернон», когда убегал, – сказал, улыбнувшись, проводник. – Это все, что я знаю. Верните меня, пожалуйста, на место.
Дух молча посадил проводника на табурет перед ящиком, и они с желтолицым как ни в чем ни бывало продолжили игру. Дух побрел вперед к телепортеру в пятнадцатый вагон. Он шел все медленнее и медленнее, и Шилов заметил расплывшееся темное пятно на штанине брата, в районе колена. Похоже, он серьезно поранился и истекал кровью, но не говорил об этом. Шилов поспешил за ним и в последний момент успел подхватить брата за плечи, когда тот стал заваливаться на пол. Потащил его вперед. Они нырнули в тамбур. Через несколько долгих минут автоматика выплюнула их в очередной вагон.
Глава четвертая
В следующем вагоне жил дружелюбный малорослый народец. Нарочитое их радушие показалось Шилову подозрительным, но думать было некогда, и он позволил подбежавшим серолицым гномам в деревянных башмачках отнести Духа на кровать. Смешной гном с медицинским чемоданчиком и тросточкой осмотрел Духу ногу, ловко извлек из раны осколок. Операцию, правда, провел без всякого наркоза. Дух дергался, стонал, но в сознание не приходил. Рану обильно полили вонючей сивухой из кувшина и забинтовали. Шилов пытался расспросить гномов о Верноне, но те разговаривали на незнакомом языке, лопотали что-то, перемигиваясь, и украдкой вертели пальцами у висков. Шилов оставил Духа на попечение гному-доктору и прошелся по коридору.
В одном из купе он увидел настоящего пассажира. Это был высокий чернокожий мужчина в бриджах и дырчатом жилете на голое мускулистое тело. Он молча курил, выпуская дым в раскрытую форточку, и на Шилова не обратил внимания. На столе перед негром лежал баскетбольный мяч и книжка, на обложке которой было написано: «Стереотипы». Шилов прошел в самый конец вагона. Проводником здесь был серолицый гном, одетый в форму. Он сидел на своей полке у раскрытого настежь окна и нежно поглаживал широкую гибкую трубу, выведенную в окно. Труба начиналась во врезанном в стену металлическом устройстве, похожем на паровой котел. Из трубы в открытый космос с определенной периодичностью выплевывало разноцветных фей.
– Опаньки… – пробормотал удивленный Шилов.
– Да вы не переживать, – сказал гном на ломаном английском. – Что такое есть этот фея в сравнений с размер космос? Фея слишком малый количество, она не мочь заполнить космос. Пусть я буду выпускать в космос даже миллион фея!
– А зачем вы их вообще выпускаете? – спросил Шилов.
– Ну… чтоб весело. Фан. FUN. Понимать? Быр-дыр! Весело!
– Их относит к тем вагонам, что за вашим, и их там просто бьют мухобойками, – сказал Шилов. – Что ж тут веселого. И не приключение даже. У вас есть жалобная книга? Я хочу пожаловаться программистам местного «уничтожителя времени».
– Давить мухобойка не есть хорошо, но я думать, это весело, раз люди давить и им нравится меж-дыр. Я радостный доставить людям удовольствий. Зачем жалобный книга? Жалобный книга ни к чему!
– Ладно… послушайте, мне надо найти одного человека, он такой… в черном костюме, со связкой ключей… он должен был пробегать здесь совсем недавно.
– Не пробегать, – помотал головой проводник. – Или пробегать, но я не заметить. Быть увлечен фея, не обратить внимание на дыр-быр!
По вагону прокатился тягучий гудок, как на большом заводе. Шилов зажал ладонями уши, но звук все равно просачивался в мозг, совершенно не попадая в резонанс его душевным движениям, а скорее наоборот.
– Что это? – крикнул Шилов как раз в тот миг, когда гудеть перестало, а отзвуки эха раскидало по трещинам в стенах.
– Прибывать на станция Цапля, стоять на станция полтора часа.
– Черт возьми, – выругался Шилов, который почему-то надеялся, что до станции Цапля еще куча времени и парсеков. Он глянул на наручные часы и убедился, что время позднее, что поезд уже должен прибыть на Цаплю, но, видимо, немного опоздал. Шилов побежал в купе, где лежал Дух. Горячее тело Духа гномы-санитары обтирали влажными полотенцами. Шилов оттолкнул врача и стал тормошить брата:
– Дух, очнись! Ну, очнись же!
Он тряс его очень долго. На помощь санитарам прибежал проводник и Шилова мягко, но настойчиво оттащили в коридор. Врач что-то лопотал на своем языке, а проводник переводил:
– Очень-очень ваш брат болеть, меж. Лучше оставить брат как есть и не отходить от него далеко, брат может очнуться, захотеть видеть родное лицо, дыр, захотеть видеть вам, быр.
– Вам?
– Вас-вас!
Они еще что-то говорили ему, эти добрые и смешные гномы, и Шилов подумал, что и впрямь не надо спускаться на планету, раз брат в таком состоянии; даже на час, на полчаса не стоит. Он как будто впервые посмотрел на гномов и увидел, какие у них добрые глаза, как они держатся друг друга и с укором смотрят на него. Он посмотрел на стены, пол и потолок вагона, которые были обшиты орехом, он увидел, что в каждом купе горит крохотный каменный камин, а огонь в нем поддерживают дети, совсем уж маленькие, но с удивительно серьезными лицами. По вагону, в теплом воздухе, пропитанном ароматами корицы и меда, проносился усыпляющий шепот. По коридору под руку прогуливались гномовские пары: пухленькие румяные женщины в круглых шляпках с перьями и бородатые мужчины в котелках. Они прыскали в кулачки, завидев Шилова, и тут же улыбались ему, как бы извиняясь за нечаянный смех. Врач и проводник продолжали что-то говорить Шилову, он посмотрел на брата, а брат спал и снилось ему, верно, нечто очень неприятное, потому что он хмурил брови и тяжело дышал. Санитары снова и снова растирали его тело яблочным уксусом.
– Хорошо, хорошо, я не оставлю брата… – пробормотал Шилов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
– Ну ладно… – сказал Дух, качнулся к Мирреру, схватил его за грудки и поднял смешно болтающего ногами проводника над полом и прижал его к стене. Молчал, наблюдая за потухающими глазами проводника. Шилов видел, как капли пота катятся по лбу брата, понимал, что ему очень больно вот так держать на весу проводника-картежника. Шилов хотел помочь, но, зная характер брата, не решился.
– Так ты скажешь, что нам теперь делать? – спросил Дух. – Поможешь нам, ептить?
– Сказать могу… – спокойно ответил Миррер. – А помочь – нет. Как видите, я сам в коридоре сижу, а дверь в мою кабинку, где находятся ключи, заперта. А главного ключа, золотого, от этой кабинки, у меня нет. Его похитили.
– Кто?
– Человек, который проходил здесь совсем недавно. Он выхватил ключ у меня из рук и побежал дальше, в пятнадцатый вагон, я погнался за ним, и даже успел забежать в пятнадцатый, но там его не было. Он как сквозь землю провалился, этот человек…
– Что за человек?
– Он кричал: «Меня зовут Вернон», когда убегал, – сказал, улыбнувшись, проводник. – Это все, что я знаю. Верните меня, пожалуйста, на место.
Дух молча посадил проводника на табурет перед ящиком, и они с желтолицым как ни в чем ни бывало продолжили игру. Дух побрел вперед к телепортеру в пятнадцатый вагон. Он шел все медленнее и медленнее, и Шилов заметил расплывшееся темное пятно на штанине брата, в районе колена. Похоже, он серьезно поранился и истекал кровью, но не говорил об этом. Шилов поспешил за ним и в последний момент успел подхватить брата за плечи, когда тот стал заваливаться на пол. Потащил его вперед. Они нырнули в тамбур. Через несколько долгих минут автоматика выплюнула их в очередной вагон.
Глава четвертая
В следующем вагоне жил дружелюбный малорослый народец. Нарочитое их радушие показалось Шилову подозрительным, но думать было некогда, и он позволил подбежавшим серолицым гномам в деревянных башмачках отнести Духа на кровать. Смешной гном с медицинским чемоданчиком и тросточкой осмотрел Духу ногу, ловко извлек из раны осколок. Операцию, правда, провел без всякого наркоза. Дух дергался, стонал, но в сознание не приходил. Рану обильно полили вонючей сивухой из кувшина и забинтовали. Шилов пытался расспросить гномов о Верноне, но те разговаривали на незнакомом языке, лопотали что-то, перемигиваясь, и украдкой вертели пальцами у висков. Шилов оставил Духа на попечение гному-доктору и прошелся по коридору.
В одном из купе он увидел настоящего пассажира. Это был высокий чернокожий мужчина в бриджах и дырчатом жилете на голое мускулистое тело. Он молча курил, выпуская дым в раскрытую форточку, и на Шилова не обратил внимания. На столе перед негром лежал баскетбольный мяч и книжка, на обложке которой было написано: «Стереотипы». Шилов прошел в самый конец вагона. Проводником здесь был серолицый гном, одетый в форму. Он сидел на своей полке у раскрытого настежь окна и нежно поглаживал широкую гибкую трубу, выведенную в окно. Труба начиналась во врезанном в стену металлическом устройстве, похожем на паровой котел. Из трубы в открытый космос с определенной периодичностью выплевывало разноцветных фей.
– Опаньки… – пробормотал удивленный Шилов.
– Да вы не переживать, – сказал гном на ломаном английском. – Что такое есть этот фея в сравнений с размер космос? Фея слишком малый количество, она не мочь заполнить космос. Пусть я буду выпускать в космос даже миллион фея!
– А зачем вы их вообще выпускаете? – спросил Шилов.
– Ну… чтоб весело. Фан. FUN. Понимать? Быр-дыр! Весело!
– Их относит к тем вагонам, что за вашим, и их там просто бьют мухобойками, – сказал Шилов. – Что ж тут веселого. И не приключение даже. У вас есть жалобная книга? Я хочу пожаловаться программистам местного «уничтожителя времени».
– Давить мухобойка не есть хорошо, но я думать, это весело, раз люди давить и им нравится меж-дыр. Я радостный доставить людям удовольствий. Зачем жалобный книга? Жалобный книга ни к чему!
– Ладно… послушайте, мне надо найти одного человека, он такой… в черном костюме, со связкой ключей… он должен был пробегать здесь совсем недавно.
– Не пробегать, – помотал головой проводник. – Или пробегать, но я не заметить. Быть увлечен фея, не обратить внимание на дыр-быр!
По вагону прокатился тягучий гудок, как на большом заводе. Шилов зажал ладонями уши, но звук все равно просачивался в мозг, совершенно не попадая в резонанс его душевным движениям, а скорее наоборот.
– Что это? – крикнул Шилов как раз в тот миг, когда гудеть перестало, а отзвуки эха раскидало по трещинам в стенах.
– Прибывать на станция Цапля, стоять на станция полтора часа.
– Черт возьми, – выругался Шилов, который почему-то надеялся, что до станции Цапля еще куча времени и парсеков. Он глянул на наручные часы и убедился, что время позднее, что поезд уже должен прибыть на Цаплю, но, видимо, немного опоздал. Шилов побежал в купе, где лежал Дух. Горячее тело Духа гномы-санитары обтирали влажными полотенцами. Шилов оттолкнул врача и стал тормошить брата:
– Дух, очнись! Ну, очнись же!
Он тряс его очень долго. На помощь санитарам прибежал проводник и Шилова мягко, но настойчиво оттащили в коридор. Врач что-то лопотал на своем языке, а проводник переводил:
– Очень-очень ваш брат болеть, меж. Лучше оставить брат как есть и не отходить от него далеко, брат может очнуться, захотеть видеть родное лицо, дыр, захотеть видеть вам, быр.
– Вам?
– Вас-вас!
Они еще что-то говорили ему, эти добрые и смешные гномы, и Шилов подумал, что и впрямь не надо спускаться на планету, раз брат в таком состоянии; даже на час, на полчаса не стоит. Он как будто впервые посмотрел на гномов и увидел, какие у них добрые глаза, как они держатся друг друга и с укором смотрят на него. Он посмотрел на стены, пол и потолок вагона, которые были обшиты орехом, он увидел, что в каждом купе горит крохотный каменный камин, а огонь в нем поддерживают дети, совсем уж маленькие, но с удивительно серьезными лицами. По вагону, в теплом воздухе, пропитанном ароматами корицы и меда, проносился усыпляющий шепот. По коридору под руку прогуливались гномовские пары: пухленькие румяные женщины в круглых шляпках с перьями и бородатые мужчины в котелках. Они прыскали в кулачки, завидев Шилова, и тут же улыбались ему, как бы извиняясь за нечаянный смех. Врач и проводник продолжали что-то говорить Шилову, он посмотрел на брата, а брат спал и снилось ему, верно, нечто очень неприятное, потому что он хмурил брови и тяжело дышал. Санитары снова и снова растирали его тело яблочным уксусом.
– Хорошо, хорошо, я не оставлю брата… – пробормотал Шилов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99