- Буду молиться, чтобы ты вернулся целым и невредимым.
Гриффит переждал, пока в ушах затихнет звон, и только тогда кивнул:
- Обещаю.
Он вскочил в седло боевого коня и галопом поскакал к Рэмпайр-Хиллу. Очутившись на поле битвы, Гриффит снова поднял забрало. В конце концов, что он сможет разглядеть, если приходится наблюдать за ходом сражения через узкую щель? Нет, он, конечно, не вступит в бой, черт бы все это побрал!
Общее сражение шло к концу. Кое-где разгорались поединки, и то тут, то там люди Генриха удерживали заложников мечами, приставленными к горлу. Вражеских знамен нигде не было видно.
- Сбежал или мертв, - пробормотал Гриффит, безошибочно определив ситуацию, и, заметив жаркую схватку у подножия холма, решил подъехать поближе - нет, не затем, чтобы вмешаться и ослушаться короля, просто разузнать все как можно подробнее.
Оказавшись в нескольких шагах, он услыхал визгливые вопли на галльском языке, сопровождаемые гортанным немецким и разъяренным голосом, ревевшим знакомые валлийские проклятия.
Пришпорив коня, Гриффит проверил оружие: копье, стальную булаву и двуручный меч. Двое валлийских воинов стояли на земле, спина к спине, отражая нападение более дюжины врагов, которые пока не решались броситься на них - как понял Гриффит, наемникам требовались доспехи валлийцев, целые и неповрежденные. Пока это единственное, что спасало его соотечественников. Но не только он заметил происходящее. Трое английских рыцарей галопом мчались к подножию холма. Только он поспеет первым.
Сквозь конский топот он услышал крик валлийца:
- Умри, негодяй! Сгори в…
Гриффит опустил копье и с ходу пронзил наемника, заметив при этом, что один из осажденных рыцарей пошатнулся. Бросив копье, Гриффит повернул коня и помчался обратно. Валлиец упал, и очередной наемник готовился нанести смертельный удар. Остальные приготовились отразить атаку Гриффита.
Подняв булаву, Гриффит сделал огромную вмятину в шлеме, размозжив череп врага, но удар боевым молотом сбил его с коня. Пока он медленно вставал, пошатываясь под тяжестью доспехов, подоспели английские рыцари и отвлекли внимание наемников. Гриффит выхватил из седла двуручный меч, чтобы встретить атаку обезумевшего ирландца. Кровь запела в его жилах: обнажив зубы в свирепой ухмылке, он использовал преимущества своего веса и роста, чтобы вколотить ирландца в землю. Он уже поднял меч, чтобы нанести смертельный удар, но немецкий боевой клич заставил его обернуться.
Немец оказался настоящим великаном, под стать Гриффиту, и настоящим воином, прекрасно владеющим мечом. Он проворно двигался и, очевидно, выходил из многих битв благодаря ловкости и силе. Он был идеальным соперником. Гриффит, не в силах сдержать улыбку, ощерился по-волчьи, лицо застыло в зловещей гримасе. После этой решающей победы немногие осмелятся оспаривать силу Генриха или его права на трон, а если таковые и найдутся, король своим торжеством скажет им, что больше не станет центром каждой междуусобицы, раздиравшей Англию. Поэтому Гриффит решил насладиться пылом битвы, извлечь каждую каплю восторга из драки, запаха пота, жары, стремления нападать и защищаться.
Немецкий наемник, казалось, понял это. Он засмеялся и с новой силой замахнулся. Мечи столкнулись, металл с визгом ударился о металл. Мышцы напряглись, раздался треск сухожилий. Боевые вопли других сражающихся словно растаяли вдалеке, как только Гриффит сосредоточился на поединке последней великой битвы.
Немец парировал каждый удар, Гриффит отбивал каждую атаку. Колесо времени, казалось, заржавело и почти не двигалось. Руки Гриффита начали дрожать под весом меча, но он с удовлетворением отметил, что оружие противника тоже трясется.
Со стороны казалось, что они едва двигаются, поднятая рука опускалась с изысканной тщательностью, каждый удар почти не чувствовался через двойную защиту доспехов и прокладки. Гриффит начал задаваться вопросом, чем все это кончится. Неужели противники просто потеряют сознание от усталости?
Собрав все силы, Гриффит нацелился в шею немца и нанес мощный удар, которым намеревался если не убить, то по крайней мере свалить на землю соперника. Но лезвие встретило пустоту. Немец уклонился, намеренно упав на спину, и Гриффит, увлекаемый собственной тяжестью, рухнул на песок грудой металла и подняв голову, уставился на врага.
Наемник, открыв забрало, окинул его долгим взглядом и начал смеяться.
- Сдаюсь, - объявил он по-немецки.
Гриффит ничего не понял, но жесты были достаточно ясны, и, кроме того, он знал, что иного конца быть не может. Наемник стоял на английской земле. Иного выбора, кроме как сдаться, не было, а в Гриффите он нашел достойного соперника.
Гриффит - тоже жестами - показал, что готов принять капитуляцию, и попытался встать, но, поскольку при падении вывернул сочленения доспехов на локте и колене, теперь барахтался в пыли, словно огромная черепаха, перевернутая на спину, и только хотел встать, как чей-то голос окликнул:
- Берегись!
Гриффит инстинктивно взглянул в сторону пленника. Немец не представлял угрозы, но ужас на его лице заставил Гриффита обернуться.
Ирландец каким-то чудом ухитрился подняться. Истекающий кровью, умирающий, он тем не менее держал меч над головой. Гриффит, словно зачарованный, следил, как лезвие сверкающей дугой приближается к его лицу, и, опомнившись, вскинул руку, но доспехи только отклонили удар, окончательно отбить его не удалось. Острие вонзилось ему в щеку. Кровь брызнула фонтаном. Гриффит словно издалека услышал вопль и смутно сообразил, что кричит он.
Как только зрение прояснилось, он увидел немца, успевшего вскочить и нанизавшего ирландца на меч. Он таки добился, сообразил Гриффит. Добился, чтобы его убили.
Что-то закрывало глаза, но он по-прежнему мог видеть солнце. Солнце танцевало, согревая его. Внезапно свет застлали красно-черные точки, но жара все усиливалась. Гриффит положил руку на то место, где был спрятан амулет Мэриан, и, словно райское видение, перед глазами предстали прохладные зеленые холмы Уэльса, серые камни дома и любимая, терпеливо ожидающая его возвращения.
Мэриан наблюдала, как удаляется побережье Уэльса, и гадала, увидит ли снова Гриффита.
Гриффит. Человек, сумевший создать собственный кодекс чести, свое понимание добра и зла.
Гриффит. Сильный и уверенный, но такой далекий, сражающийся за короля, которого любил.
Он победит, заверяла себя Мэриан. Никто не сможет убить такого храброго воина, такого богатыря. Никто не сможет убить… Она прикрыла глаза рукой.
- Если хочешь сохранить парнишку, лучше придержи его, - проворчал старый моряк.
Мэриан бросилась за Лайонелом и успела поймать как раз в тот момент, когда малыш перевалился через борт маленькой шлюпки, пытаясь схватить сверкающие океанские волны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
Гриффит переждал, пока в ушах затихнет звон, и только тогда кивнул:
- Обещаю.
Он вскочил в седло боевого коня и галопом поскакал к Рэмпайр-Хиллу. Очутившись на поле битвы, Гриффит снова поднял забрало. В конце концов, что он сможет разглядеть, если приходится наблюдать за ходом сражения через узкую щель? Нет, он, конечно, не вступит в бой, черт бы все это побрал!
Общее сражение шло к концу. Кое-где разгорались поединки, и то тут, то там люди Генриха удерживали заложников мечами, приставленными к горлу. Вражеских знамен нигде не было видно.
- Сбежал или мертв, - пробормотал Гриффит, безошибочно определив ситуацию, и, заметив жаркую схватку у подножия холма, решил подъехать поближе - нет, не затем, чтобы вмешаться и ослушаться короля, просто разузнать все как можно подробнее.
Оказавшись в нескольких шагах, он услыхал визгливые вопли на галльском языке, сопровождаемые гортанным немецким и разъяренным голосом, ревевшим знакомые валлийские проклятия.
Пришпорив коня, Гриффит проверил оружие: копье, стальную булаву и двуручный меч. Двое валлийских воинов стояли на земле, спина к спине, отражая нападение более дюжины врагов, которые пока не решались броситься на них - как понял Гриффит, наемникам требовались доспехи валлийцев, целые и неповрежденные. Пока это единственное, что спасало его соотечественников. Но не только он заметил происходящее. Трое английских рыцарей галопом мчались к подножию холма. Только он поспеет первым.
Сквозь конский топот он услышал крик валлийца:
- Умри, негодяй! Сгори в…
Гриффит опустил копье и с ходу пронзил наемника, заметив при этом, что один из осажденных рыцарей пошатнулся. Бросив копье, Гриффит повернул коня и помчался обратно. Валлиец упал, и очередной наемник готовился нанести смертельный удар. Остальные приготовились отразить атаку Гриффита.
Подняв булаву, Гриффит сделал огромную вмятину в шлеме, размозжив череп врага, но удар боевым молотом сбил его с коня. Пока он медленно вставал, пошатываясь под тяжестью доспехов, подоспели английские рыцари и отвлекли внимание наемников. Гриффит выхватил из седла двуручный меч, чтобы встретить атаку обезумевшего ирландца. Кровь запела в его жилах: обнажив зубы в свирепой ухмылке, он использовал преимущества своего веса и роста, чтобы вколотить ирландца в землю. Он уже поднял меч, чтобы нанести смертельный удар, но немецкий боевой клич заставил его обернуться.
Немец оказался настоящим великаном, под стать Гриффиту, и настоящим воином, прекрасно владеющим мечом. Он проворно двигался и, очевидно, выходил из многих битв благодаря ловкости и силе. Он был идеальным соперником. Гриффит, не в силах сдержать улыбку, ощерился по-волчьи, лицо застыло в зловещей гримасе. После этой решающей победы немногие осмелятся оспаривать силу Генриха или его права на трон, а если таковые и найдутся, король своим торжеством скажет им, что больше не станет центром каждой междуусобицы, раздиравшей Англию. Поэтому Гриффит решил насладиться пылом битвы, извлечь каждую каплю восторга из драки, запаха пота, жары, стремления нападать и защищаться.
Немецкий наемник, казалось, понял это. Он засмеялся и с новой силой замахнулся. Мечи столкнулись, металл с визгом ударился о металл. Мышцы напряглись, раздался треск сухожилий. Боевые вопли других сражающихся словно растаяли вдалеке, как только Гриффит сосредоточился на поединке последней великой битвы.
Немец парировал каждый удар, Гриффит отбивал каждую атаку. Колесо времени, казалось, заржавело и почти не двигалось. Руки Гриффита начали дрожать под весом меча, но он с удовлетворением отметил, что оружие противника тоже трясется.
Со стороны казалось, что они едва двигаются, поднятая рука опускалась с изысканной тщательностью, каждый удар почти не чувствовался через двойную защиту доспехов и прокладки. Гриффит начал задаваться вопросом, чем все это кончится. Неужели противники просто потеряют сознание от усталости?
Собрав все силы, Гриффит нацелился в шею немца и нанес мощный удар, которым намеревался если не убить, то по крайней мере свалить на землю соперника. Но лезвие встретило пустоту. Немец уклонился, намеренно упав на спину, и Гриффит, увлекаемый собственной тяжестью, рухнул на песок грудой металла и подняв голову, уставился на врага.
Наемник, открыв забрало, окинул его долгим взглядом и начал смеяться.
- Сдаюсь, - объявил он по-немецки.
Гриффит ничего не понял, но жесты были достаточно ясны, и, кроме того, он знал, что иного конца быть не может. Наемник стоял на английской земле. Иного выбора, кроме как сдаться, не было, а в Гриффите он нашел достойного соперника.
Гриффит - тоже жестами - показал, что готов принять капитуляцию, и попытался встать, но, поскольку при падении вывернул сочленения доспехов на локте и колене, теперь барахтался в пыли, словно огромная черепаха, перевернутая на спину, и только хотел встать, как чей-то голос окликнул:
- Берегись!
Гриффит инстинктивно взглянул в сторону пленника. Немец не представлял угрозы, но ужас на его лице заставил Гриффита обернуться.
Ирландец каким-то чудом ухитрился подняться. Истекающий кровью, умирающий, он тем не менее держал меч над головой. Гриффит, словно зачарованный, следил, как лезвие сверкающей дугой приближается к его лицу, и, опомнившись, вскинул руку, но доспехи только отклонили удар, окончательно отбить его не удалось. Острие вонзилось ему в щеку. Кровь брызнула фонтаном. Гриффит словно издалека услышал вопль и смутно сообразил, что кричит он.
Как только зрение прояснилось, он увидел немца, успевшего вскочить и нанизавшего ирландца на меч. Он таки добился, сообразил Гриффит. Добился, чтобы его убили.
Что-то закрывало глаза, но он по-прежнему мог видеть солнце. Солнце танцевало, согревая его. Внезапно свет застлали красно-черные точки, но жара все усиливалась. Гриффит положил руку на то место, где был спрятан амулет Мэриан, и, словно райское видение, перед глазами предстали прохладные зеленые холмы Уэльса, серые камни дома и любимая, терпеливо ожидающая его возвращения.
Мэриан наблюдала, как удаляется побережье Уэльса, и гадала, увидит ли снова Гриффита.
Гриффит. Человек, сумевший создать собственный кодекс чести, свое понимание добра и зла.
Гриффит. Сильный и уверенный, но такой далекий, сражающийся за короля, которого любил.
Он победит, заверяла себя Мэриан. Никто не сможет убить такого храброго воина, такого богатыря. Никто не сможет убить… Она прикрыла глаза рукой.
- Если хочешь сохранить парнишку, лучше придержи его, - проворчал старый моряк.
Мэриан бросилась за Лайонелом и успела поймать как раз в тот момент, когда малыш перевалился через борт маленькой шлюпки, пытаясь схватить сверкающие океанские волны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96