— ответил я. — Если бы вы дослушали меня до конца, то доверились бы мне. Возвращается мистер Шурхэнд. Присядем-ка ненадолго! Мне хочется вам кое-что рассказать в доказательство того, что я вам все время говорил правду и что вы без нас пропали бы.
Мы опять расположились у воды, и я о многом рассказал ему. Правда, в наших интересах некоторые обстоятельства я опустил, тем более, что для солдат они не имели особого значения. Мой рассказ произвел очень сильное впечатление на капитана и его офицеров. Его лицо становилось все более серьезным и сосредоточенным, и, когда я закончил, он оставался еще некоторое время неподвижным и задумавшимся, не произнося ни одного слова. Офицеры теперь были абсолютно убеждены, что они без нашего вмешательства попали бы в очень сложную ситуацию. Наконец он посмотрел мне прямо в лицо и сказал:
— Прежде всего разрешите один вопрос, мистер Шеттерхэнд: можете ли вы меня извинить, что я так… так… был против вас?
— Охотно! Значит, вы теперь верите, что я Олд Шеттерхэнд?
— Я был бы большим идиотом, если бы не поверил в это!
— Вы также можете быть уверены, что ваше положение именно таково, как я его вам описал, сэр.
— Как вестмен, вы превосходите даже самого блестящего офицера! При всем нашем желании, при всей хитрости и храбрости мы ничего не смогли бы сделать, поскольку среди нас не было руководителя, который знал бы прекрасно не только окружающую местность, но и самих краснокожих, их язык и обычаи. Вы смогли подслушать команчей и узнали все их коварные планы. Мы этого сделать не сумели и попали бы, ничего не замечая, в такую передрягу, что живым из нее скорее всего никто бы не вышел. За это собаки-команчи должны заплатить кровью. От нашего перекрестного огня ни один из них не убежит!
— Постойте, сэр! Это как раз тот пункт, по которому мы должны найти согласие, прежде чем твердо договоримся о поддержке, которую я вам обещал.
— Что такое?
— Я не убийца!
— Я тоже!
— Но сейчас здесь вы ведь хотите убивать!
— Убивать? Нет. Я призван воевать против индейцев, пока не добьюсь победы или пока они не сдадутся.
— А если они сдадутся без борьбы?
— И в этом случае они должны быть наказаны.
— Как вы себе это представляете?
— Я прикажу расстрелять каждого десятого или двадцатого, ну, может быть, тридцатого из них.
— Сомневаюсь, удастся ли вам такое! Но на нашу помощь, во всяком случае, не надейтесь!
— Что это вы надумали? Я совсем в вас не нуждаюсь, сначала, правда, вы будете мне нужны!
— Я тоже так думаю, и поэтому судьба краснокожих не в ваших, а в наших руках.
— Только в ваших?
— Да.
— Этого не может быть, мистер Шеттерхэнд.
— И тем не менее!
— Нет. Я, конечно, должен очень высоко ценить все, что вы сделали и хотите сделать еще, но могу потребовать, чтобы вы, в свою очередь, признали те права, которыми обладаю я.
— Абсолютно верно, если, конечно, вы их имеете. Однако давайте уточним, какими именно правами вы обладаете!
— Вы и я — союзники в борьбе против команчей; если мы победим, то оба должны решить, что делать с краснокожими. Вы, однако, должны согласиться, что без наказания здесь обойтись невозможно!
— Нет, на это я согласия не дам.
— Значит, у нас по этому вопросу разные мнения; но я надеюсь, что мы в конце концов придем к согласию. Если вы чуть-чуть уступите, уступлю немного и я, а в золотой середине мы объединимся, и каждый тогда сможет сказать, что его пожелания выполняются с той и другой стороны поровну.
— Для меня в этом не может быть середины. Если команчи будут сопротивляться, мы, конечно, применим свое оружие; если же они сдадутся, ни с кем не должно произойти ничего плохого. Это мое мнение, от которого я не откажусь ни в коем случае.
— Но, сэр, без наказания обойтись никак невозможно!
— За что вы собираетесь их наказывать?
— За то, что они бунтовали.
— Что вы называете бунтом? Если человек защищает свои права? Если индеец протестует против насильственного вытеснения его с мест исконного жительства? Если он требует от правительства соблюдения договоренностей, с помощью которых его, обведя вокруг пальца, обделили?
— Хм! Я убеждаюсь, что то, что о вас говорят, правда, мистер Шеттерхэнд.
— Что именно вы имеете в виду на этот раз?
— Что вы гораздо больше поддерживаете краснокожих, чем белых.
— Я в хороших отношениях с каждым добрым, честным человеком и в плохих отношениях с людьми, недостойными уважения.
— Но ведь краснокожие его недостойны!
— Хау! Не будем об этом спорить! Вы янки и к тому же офицер; я не стану обращать вас в мою веру. Я понял, что вы не просто в военной тактике ошибаетесь, а в гораздо более важных вещах.
— Но какие у вас доказательства этого?
— Вы их не получите, потому что не будете победителем.
— Нет? А кто же, позвольте узнать, им будет?
— Мы.
— Гром и молния! Что-то я вас не понимаю.
— Но это же так понятно. Хорошо, я объясню вам все еще раз. Вы признали, что чуть не попали в ужасную западню, так?
— Я и сейчас это подтверждаю.
— А также то, что мы вас спасли?
— Да!
— Well! Мы вас спасли от гибели, и вы должны быть нам за это благодарны.
— Должны благодарить… Черт возьми, да! Однако и команчей наказать мы тоже должны!
— А вот это — не ваше дело.
— Что вы себе позволяете? Не хотите ли вы объясниться?
— Объяснения не требуется. Мы, небольшая группа белых охотников, решили помериться силами с целым отрядом команчей. У нас триста апачей, которые много лучше вооружены и более дисциплинированны, чем команчи. Кроме того, особенности окружающей местности нам на руку, а о других преимуществах и не будем говорить. Вы верите, что мы победим команчей?
— Да.
— Без вашей помощи?
— Но, хм… хм!…
Он повращал головой, о чем-то раздумывая.
— Уверенно можно сказать, да! Мы действительно в вас совсем не нуждаемся. Я даю вам свое слово, что от нас не уйдет ни один команч, даже если мы совсем откажемся от вашей помощи. Поэтому я считаю, что судьба побежденных будет зависеть только от нас, а вовсе не от вас.
— Вы, наверное, хотите этим сказать, что мы вам не нужны?
— Я это уже сказал.
— Thunder! Это сказано чересчур откровенно, сэр!
— Откровенность — добродетель, которой должен придерживаться всякий, кто считает себя джентльменом.
— Значит, вы нам даете отставку? Отсылаете нас прочь?
— Нет. Я только говорю, что мы в вас не нуждаемся. И добавлю, что выполнение наших планов будет существенно облегчено, если мы сможем рассчитывать на вашу помощь.
— Хорошо; но кто помогает, тот имеет право и вместе судить!
— Тогда мы откажемся от вашей помощи! Если вы нам помогаете, то из чувства благодарности, а не из желания устроить никому не нужное кровопролитие. У нас нет времени, команчи каждую минуту могут появиться здесь. Решайтесь! Или да, или нет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362
Мы опять расположились у воды, и я о многом рассказал ему. Правда, в наших интересах некоторые обстоятельства я опустил, тем более, что для солдат они не имели особого значения. Мой рассказ произвел очень сильное впечатление на капитана и его офицеров. Его лицо становилось все более серьезным и сосредоточенным, и, когда я закончил, он оставался еще некоторое время неподвижным и задумавшимся, не произнося ни одного слова. Офицеры теперь были абсолютно убеждены, что они без нашего вмешательства попали бы в очень сложную ситуацию. Наконец он посмотрел мне прямо в лицо и сказал:
— Прежде всего разрешите один вопрос, мистер Шеттерхэнд: можете ли вы меня извинить, что я так… так… был против вас?
— Охотно! Значит, вы теперь верите, что я Олд Шеттерхэнд?
— Я был бы большим идиотом, если бы не поверил в это!
— Вы также можете быть уверены, что ваше положение именно таково, как я его вам описал, сэр.
— Как вестмен, вы превосходите даже самого блестящего офицера! При всем нашем желании, при всей хитрости и храбрости мы ничего не смогли бы сделать, поскольку среди нас не было руководителя, который знал бы прекрасно не только окружающую местность, но и самих краснокожих, их язык и обычаи. Вы смогли подслушать команчей и узнали все их коварные планы. Мы этого сделать не сумели и попали бы, ничего не замечая, в такую передрягу, что живым из нее скорее всего никто бы не вышел. За это собаки-команчи должны заплатить кровью. От нашего перекрестного огня ни один из них не убежит!
— Постойте, сэр! Это как раз тот пункт, по которому мы должны найти согласие, прежде чем твердо договоримся о поддержке, которую я вам обещал.
— Что такое?
— Я не убийца!
— Я тоже!
— Но сейчас здесь вы ведь хотите убивать!
— Убивать? Нет. Я призван воевать против индейцев, пока не добьюсь победы или пока они не сдадутся.
— А если они сдадутся без борьбы?
— И в этом случае они должны быть наказаны.
— Как вы себе это представляете?
— Я прикажу расстрелять каждого десятого или двадцатого, ну, может быть, тридцатого из них.
— Сомневаюсь, удастся ли вам такое! Но на нашу помощь, во всяком случае, не надейтесь!
— Что это вы надумали? Я совсем в вас не нуждаюсь, сначала, правда, вы будете мне нужны!
— Я тоже так думаю, и поэтому судьба краснокожих не в ваших, а в наших руках.
— Только в ваших?
— Да.
— Этого не может быть, мистер Шеттерхэнд.
— И тем не менее!
— Нет. Я, конечно, должен очень высоко ценить все, что вы сделали и хотите сделать еще, но могу потребовать, чтобы вы, в свою очередь, признали те права, которыми обладаю я.
— Абсолютно верно, если, конечно, вы их имеете. Однако давайте уточним, какими именно правами вы обладаете!
— Вы и я — союзники в борьбе против команчей; если мы победим, то оба должны решить, что делать с краснокожими. Вы, однако, должны согласиться, что без наказания здесь обойтись невозможно!
— Нет, на это я согласия не дам.
— Значит, у нас по этому вопросу разные мнения; но я надеюсь, что мы в конце концов придем к согласию. Если вы чуть-чуть уступите, уступлю немного и я, а в золотой середине мы объединимся, и каждый тогда сможет сказать, что его пожелания выполняются с той и другой стороны поровну.
— Для меня в этом не может быть середины. Если команчи будут сопротивляться, мы, конечно, применим свое оружие; если же они сдадутся, ни с кем не должно произойти ничего плохого. Это мое мнение, от которого я не откажусь ни в коем случае.
— Но, сэр, без наказания обойтись никак невозможно!
— За что вы собираетесь их наказывать?
— За то, что они бунтовали.
— Что вы называете бунтом? Если человек защищает свои права? Если индеец протестует против насильственного вытеснения его с мест исконного жительства? Если он требует от правительства соблюдения договоренностей, с помощью которых его, обведя вокруг пальца, обделили?
— Хм! Я убеждаюсь, что то, что о вас говорят, правда, мистер Шеттерхэнд.
— Что именно вы имеете в виду на этот раз?
— Что вы гораздо больше поддерживаете краснокожих, чем белых.
— Я в хороших отношениях с каждым добрым, честным человеком и в плохих отношениях с людьми, недостойными уважения.
— Но ведь краснокожие его недостойны!
— Хау! Не будем об этом спорить! Вы янки и к тому же офицер; я не стану обращать вас в мою веру. Я понял, что вы не просто в военной тактике ошибаетесь, а в гораздо более важных вещах.
— Но какие у вас доказательства этого?
— Вы их не получите, потому что не будете победителем.
— Нет? А кто же, позвольте узнать, им будет?
— Мы.
— Гром и молния! Что-то я вас не понимаю.
— Но это же так понятно. Хорошо, я объясню вам все еще раз. Вы признали, что чуть не попали в ужасную западню, так?
— Я и сейчас это подтверждаю.
— А также то, что мы вас спасли?
— Да!
— Well! Мы вас спасли от гибели, и вы должны быть нам за это благодарны.
— Должны благодарить… Черт возьми, да! Однако и команчей наказать мы тоже должны!
— А вот это — не ваше дело.
— Что вы себе позволяете? Не хотите ли вы объясниться?
— Объяснения не требуется. Мы, небольшая группа белых охотников, решили помериться силами с целым отрядом команчей. У нас триста апачей, которые много лучше вооружены и более дисциплинированны, чем команчи. Кроме того, особенности окружающей местности нам на руку, а о других преимуществах и не будем говорить. Вы верите, что мы победим команчей?
— Да.
— Без вашей помощи?
— Но, хм… хм!…
Он повращал головой, о чем-то раздумывая.
— Уверенно можно сказать, да! Мы действительно в вас совсем не нуждаемся. Я даю вам свое слово, что от нас не уйдет ни один команч, даже если мы совсем откажемся от вашей помощи. Поэтому я считаю, что судьба побежденных будет зависеть только от нас, а вовсе не от вас.
— Вы, наверное, хотите этим сказать, что мы вам не нужны?
— Я это уже сказал.
— Thunder! Это сказано чересчур откровенно, сэр!
— Откровенность — добродетель, которой должен придерживаться всякий, кто считает себя джентльменом.
— Значит, вы нам даете отставку? Отсылаете нас прочь?
— Нет. Я только говорю, что мы в вас не нуждаемся. И добавлю, что выполнение наших планов будет существенно облегчено, если мы сможем рассчитывать на вашу помощь.
— Хорошо; но кто помогает, тот имеет право и вместе судить!
— Тогда мы откажемся от вашей помощи! Если вы нам помогаете, то из чувства благодарности, а не из желания устроить никому не нужное кровопролитие. У нас нет времени, команчи каждую минуту могут появиться здесь. Решайтесь! Или да, или нет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362