—^отказался от такого условия молла Абдурахман.
— Испугался меня, молла,— возликовал Ораз-хан, расставляя фигуры.— Ладно, молла, сыграем на наши сабли. Ты давно, я подметил, бросаешь на мою завистливые взгляды.
— Неужели осмелитесь поставить свой дамасский клинок против простой моей, Ораз-хан?
— Не прибедняйся, молла. Твою саблю сработал мастер Ягмур, она тоже кое-чего стоит. Муллы теперь пошли: нет чтобы тихо сидеть в мечети и принимать в подношение жирных барашков, так они в сражениях скачут и норовят у своих ханов их оружие умыкнуть...
— Ну-ка поглядим, что одолеет: слепая сила или наука? — рассмеявшись, сказал Гараоглан-хан.— Но вы молодец, молла Абдурахман. Даже если против меня за шахматы уселся двухлетний ребенок, я и тогда бы на кон не поставил своего коня против всей казны падишаха. Но если я втравил вас в эту игру, то готов вам тут же подарить отличный клинок, если проиграете свой.
— Все настроение ты мне испортил, Гараоглан,— отозвался Ораз-хан, переставляя ферзя подальше от угрозы со стороны коня противника.— Мечтал я хоть раз тут увидеть нашего моллу без сабли.
— Вначале выиграйте у меня, а потом хвалитесь.
— Потом ему хвалиться уже не придется,— сказал Га-раоглан-хан, разглядывая сложившееся положение шахматных фигур.
— Нападаете вы яростно, Ораз-хан, но совсем забыли о своих тылах,— сказал Говшут-хан.
— Он не успеет ворваться в мои тылы.
— Не успею, говорите? Шах... Спрятались за слона? Отлично. А ферзя вы теперь куда денете?
— Если он спрячет ферзя, то ладья слетит,— с нескрываемым удовольствием сказал Сердар.
— Ага. Убрали вы ферзя? В таком случае, пока ограничимся этой ладьишкой... Пешечку вы взяли? Тогда шах вам от этого слоника... А теперь шах ферзем. Ушли вы? Ну а теперь мат...
Присутствующие дружно захохотали, а Ораз-хан стал отстегивать с пояса свою саблю.
— Да, черт побери, твоя взяла, молла. Я преклоняюсь перед тобой. Только один ты и мог у меня тут выиграть. А эти пускай смеются, что они смыслят в этой игре...
— Хорошая у тебя была сабля, Ораз,— заговорил Гара-оглан-хан.— Я тебя с нею лет сорок помню. Ни одному батыру не удавалось выбить ее у тебя из рук. Не мелочись, выкупи свою саблю...
— Если бы ты, длинноязыкий, не взвинчивал тут моей сабле цену, я, быть может, и наскреб бы в своих пустых карманах какую-то пригоршню-другую золота...
— Что вы, Ораз-хан,— стал яростно торговаться молла Абдурахман.— Отличный булат дамасский! Серебряные рукоять и ножны! Взгляните,— выхватил он из ножен голубоватый клинок.— Этой саблей даже побриться можно, так она остра! К тому же до меня она принадлежала не кому-нибудь, а нашему прославленному в сражениях предводителю!..
— Развел базар,— проворчал Ораз-хан.— Не думал, что ты такой жадный, молла. Ладно. Сколько ты за нее хочешь?
— Половину, Ораз-хан.
— Чего половину? Уж не моего ли ханства?
— Зачем оно мне, Ораз-хан? Я — молла и учитель маленьких детишек. Это мое дело. К тому же если вы тут пробудете подольше, то вскоре за половину вашего ханства никто и гроша медного не даст... Половину ваших джигитов, которых вы теперь же отправите в Серахс.
— Соглашайся, Ораз! — вскричал Гараоглан-хан.— Он ведь мог у тебя выиграть и всех.
— Давай сюда мою саблю, хитрец,— чуть ли не выхватил Ораз-хан ее из рук моллы Абдурахмана.— Говшут-хан, возьмешь половину наших воинов и с восходом солнца отправитесь домой...
Через несколько дней и. Гараоглан-хан отправил в Ахал половину ополчения. Отход части туркменских воинов не изменил положения армии мятежников. Не встречая серьезного сопротивления со стороны шахского правительства, принц Салар продолжал властвовать в Мешхеде и на территории всего Хорасана. Однако он пока еще не осмеливался совершить решительное нападение на центр Ирана...
Хамза мирза, наученный горьким опытом, даже и не пытался больше вторгаться с большими силами в Хорасан, а ограничивался только редкими вылазками своих разведывательных отрядов...
Вскоре разнеслась весть о кончине шаха Мухаммеда, и трон занял Насреддин. Считая «хорасанские смуты» и происки принца Салара весьма опасными для своей судьбы и для судьбы существующего в Иране государственного устройства, шах Насреддин повелел своим сановникам сделать первоочередной задачей подавление этой смуты. Были спешно собраны свежие войска. Во главе их поставили энергичного и решительного мирзу Солтан-Мурада. Возможно, на этом бы и успокоился шах Насреддин, но в это время ему сообщили о неком туркменском военачальнике Сердаре, который с горсткой джигитов наголову разбил большой иранский карательный отряд. Шах сделал вывод из этого, что у принца Салара имеются довольно искусные предводители и армия мятежников не так ничтожна, как ему пытались внушить некоторые приближенные. Спешно было создано ещё одно большое войско во главе с Мухаммед-Насыр-ханом, которое послали на помощь Солтан-Мураду. Мухаммед-Насыр-хан повез также повеление шаха: применить особые меры к мятежным туркменским племенам...
...Дни в Мешхеде тянулись однообразно. Сербазы мирзы Солтан-Мурада иногда совершали вылазки, доходя до окрестностей города. Изредка и войска принца Салара нападали на лагерь Солтан-Мурада. Ни та, ни другая сторона пока не могла нанести противнику значительного урона.
— Скажи лучше сразу, Ораз-хан, чем мы виноваты? — не выдержав мрачного настроения предводителя, как-то спросил Сердар.
Ораз-хан проворчал что-то и отмахнулся. Но Сердар никогда не уступал своему хану, когда стремился соблюсти его собственную выгоду.
— Сила туркменских ханов всегда была в том, что они в походах вместе с рядовыми воинами ели и вместе спали. А теперь многие джигиты стараются не попадаться тебе на глаза, Ораз-хан. Скажи, за что ты раскричался утром на моллу Абдурахмана?
— Передай своему другу, Сердар, что я был не прав,— процедил сквозь зубы Ораз-хан.— Только поздно ты меня учить стал, Сердар-бег.
Это был первый случай, когда Ораз-хан вспомнил о бег-ском титуле Сердара, и тот насторожился.
— Мне ли, грубому воину, обучать ханов,— сказал он резко.
— Вот. Теперь ты от меня заразился злобой. Тебе, друг мой Сердар, только и учить меня, дурака. Ты моя правая рука. А между тем ты позволил мне выставить на дастархан одно блюдо недоваренным...
— Не Говшут-хан ли имя этому блюду?
— Да, Сердар-бег! На моих глазах до смерти перепугался Гараоглан-хан, когда появился этот беспечный Нурберди. Гараоглан не позволил ему даже дать хороший отдых лошадям и выпроводил назад на Ахал... И после этого я, старый стреляный воробей, своими устами вручил всю власть над Серахсом Говшуту!
— Но что случится, если Говшут-хан будет защищать нашу страну в ваше отсутствие?
— Ничего, Сердар-бег.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111
— Испугался меня, молла,— возликовал Ораз-хан, расставляя фигуры.— Ладно, молла, сыграем на наши сабли. Ты давно, я подметил, бросаешь на мою завистливые взгляды.
— Неужели осмелитесь поставить свой дамасский клинок против простой моей, Ораз-хан?
— Не прибедняйся, молла. Твою саблю сработал мастер Ягмур, она тоже кое-чего стоит. Муллы теперь пошли: нет чтобы тихо сидеть в мечети и принимать в подношение жирных барашков, так они в сражениях скачут и норовят у своих ханов их оружие умыкнуть...
— Ну-ка поглядим, что одолеет: слепая сила или наука? — рассмеявшись, сказал Гараоглан-хан.— Но вы молодец, молла Абдурахман. Даже если против меня за шахматы уселся двухлетний ребенок, я и тогда бы на кон не поставил своего коня против всей казны падишаха. Но если я втравил вас в эту игру, то готов вам тут же подарить отличный клинок, если проиграете свой.
— Все настроение ты мне испортил, Гараоглан,— отозвался Ораз-хан, переставляя ферзя подальше от угрозы со стороны коня противника.— Мечтал я хоть раз тут увидеть нашего моллу без сабли.
— Вначале выиграйте у меня, а потом хвалитесь.
— Потом ему хвалиться уже не придется,— сказал Га-раоглан-хан, разглядывая сложившееся положение шахматных фигур.
— Нападаете вы яростно, Ораз-хан, но совсем забыли о своих тылах,— сказал Говшут-хан.
— Он не успеет ворваться в мои тылы.
— Не успею, говорите? Шах... Спрятались за слона? Отлично. А ферзя вы теперь куда денете?
— Если он спрячет ферзя, то ладья слетит,— с нескрываемым удовольствием сказал Сердар.
— Ага. Убрали вы ферзя? В таком случае, пока ограничимся этой ладьишкой... Пешечку вы взяли? Тогда шах вам от этого слоника... А теперь шах ферзем. Ушли вы? Ну а теперь мат...
Присутствующие дружно захохотали, а Ораз-хан стал отстегивать с пояса свою саблю.
— Да, черт побери, твоя взяла, молла. Я преклоняюсь перед тобой. Только один ты и мог у меня тут выиграть. А эти пускай смеются, что они смыслят в этой игре...
— Хорошая у тебя была сабля, Ораз,— заговорил Гара-оглан-хан.— Я тебя с нею лет сорок помню. Ни одному батыру не удавалось выбить ее у тебя из рук. Не мелочись, выкупи свою саблю...
— Если бы ты, длинноязыкий, не взвинчивал тут моей сабле цену, я, быть может, и наскреб бы в своих пустых карманах какую-то пригоршню-другую золота...
— Что вы, Ораз-хан,— стал яростно торговаться молла Абдурахман.— Отличный булат дамасский! Серебряные рукоять и ножны! Взгляните,— выхватил он из ножен голубоватый клинок.— Этой саблей даже побриться можно, так она остра! К тому же до меня она принадлежала не кому-нибудь, а нашему прославленному в сражениях предводителю!..
— Развел базар,— проворчал Ораз-хан.— Не думал, что ты такой жадный, молла. Ладно. Сколько ты за нее хочешь?
— Половину, Ораз-хан.
— Чего половину? Уж не моего ли ханства?
— Зачем оно мне, Ораз-хан? Я — молла и учитель маленьких детишек. Это мое дело. К тому же если вы тут пробудете подольше, то вскоре за половину вашего ханства никто и гроша медного не даст... Половину ваших джигитов, которых вы теперь же отправите в Серахс.
— Соглашайся, Ораз! — вскричал Гараоглан-хан.— Он ведь мог у тебя выиграть и всех.
— Давай сюда мою саблю, хитрец,— чуть ли не выхватил Ораз-хан ее из рук моллы Абдурахмана.— Говшут-хан, возьмешь половину наших воинов и с восходом солнца отправитесь домой...
Через несколько дней и. Гараоглан-хан отправил в Ахал половину ополчения. Отход части туркменских воинов не изменил положения армии мятежников. Не встречая серьезного сопротивления со стороны шахского правительства, принц Салар продолжал властвовать в Мешхеде и на территории всего Хорасана. Однако он пока еще не осмеливался совершить решительное нападение на центр Ирана...
Хамза мирза, наученный горьким опытом, даже и не пытался больше вторгаться с большими силами в Хорасан, а ограничивался только редкими вылазками своих разведывательных отрядов...
Вскоре разнеслась весть о кончине шаха Мухаммеда, и трон занял Насреддин. Считая «хорасанские смуты» и происки принца Салара весьма опасными для своей судьбы и для судьбы существующего в Иране государственного устройства, шах Насреддин повелел своим сановникам сделать первоочередной задачей подавление этой смуты. Были спешно собраны свежие войска. Во главе их поставили энергичного и решительного мирзу Солтан-Мурада. Возможно, на этом бы и успокоился шах Насреддин, но в это время ему сообщили о неком туркменском военачальнике Сердаре, который с горсткой джигитов наголову разбил большой иранский карательный отряд. Шах сделал вывод из этого, что у принца Салара имеются довольно искусные предводители и армия мятежников не так ничтожна, как ему пытались внушить некоторые приближенные. Спешно было создано ещё одно большое войско во главе с Мухаммед-Насыр-ханом, которое послали на помощь Солтан-Мураду. Мухаммед-Насыр-хан повез также повеление шаха: применить особые меры к мятежным туркменским племенам...
...Дни в Мешхеде тянулись однообразно. Сербазы мирзы Солтан-Мурада иногда совершали вылазки, доходя до окрестностей города. Изредка и войска принца Салара нападали на лагерь Солтан-Мурада. Ни та, ни другая сторона пока не могла нанести противнику значительного урона.
— Скажи лучше сразу, Ораз-хан, чем мы виноваты? — не выдержав мрачного настроения предводителя, как-то спросил Сердар.
Ораз-хан проворчал что-то и отмахнулся. Но Сердар никогда не уступал своему хану, когда стремился соблюсти его собственную выгоду.
— Сила туркменских ханов всегда была в том, что они в походах вместе с рядовыми воинами ели и вместе спали. А теперь многие джигиты стараются не попадаться тебе на глаза, Ораз-хан. Скажи, за что ты раскричался утром на моллу Абдурахмана?
— Передай своему другу, Сердар, что я был не прав,— процедил сквозь зубы Ораз-хан.— Только поздно ты меня учить стал, Сердар-бег.
Это был первый случай, когда Ораз-хан вспомнил о бег-ском титуле Сердара, и тот насторожился.
— Мне ли, грубому воину, обучать ханов,— сказал он резко.
— Вот. Теперь ты от меня заразился злобой. Тебе, друг мой Сердар, только и учить меня, дурака. Ты моя правая рука. А между тем ты позволил мне выставить на дастархан одно блюдо недоваренным...
— Не Говшут-хан ли имя этому блюду?
— Да, Сердар-бег! На моих глазах до смерти перепугался Гараоглан-хан, когда появился этот беспечный Нурберди. Гараоглан не позволил ему даже дать хороший отдых лошадям и выпроводил назад на Ахал... И после этого я, старый стреляный воробей, своими устами вручил всю власть над Серахсом Говшуту!
— Но что случится, если Говшут-хан будет защищать нашу страну в ваше отсутствие?
— Ничего, Сердар-бег.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111